Ревизор из пароходства

В 1962 году я, студент Ленинградского института водного транспорта, проходил практику на судах речного флота в качестве рулевого-моториста. Попал я на буксир-толкач БТТ-405, который толкал баржу с песком из песчаного карьера «Речная Сосновка» до Череповца, где баржа ставилась под разгрузку, а буксир-толкач, взяв пустую баржу, вновь отправлялся в путь до карьера. Бытовые условия на судне были неважными. Отсутствовала душевая, а моя каюта находилась через стенку от машинного отделения, а так как звукоизоляция стенки была плохой, то в каюте было очень шумно. Пришлось привыкать. Когда привык, то просыпаться стал от тишины, когда двигатели  в машинном отделении вдруг стихали при их остановке. Команда была не полной: капитан, помощник капитана,  два рулевых-мотористов, да повар, жена капитана. Так что приходилось работать по 12 часов в сутки. Но это команду устраивало, так как  по окончании навигации она получала компенсацию за переработку. Всё шло своим чередом. Но вот однажды капитан, знакомя какого-то человека с командой, подвёл его ко мне, представив меня, как практиканта Ленинградского института водного транспорта. Его же представил, как представителя пароходства. Это был худощавый, выше среднего роста, рыжий, в очках, молодой человек.  Но так как я у представителя не вызвал никакого интереса, как и он у меня, то они сразу же от меня отошли. Уже стоя на вахте с помощником капитана, я от него узнал, что капитан занят гостем, и велел по пустякам не тревожить. Всё было ясно. Нарушений на судне хватало, и чтобы гость о них забыл, нужно хорошенько его напоить. Но капитан перестарался, так гостя напоил, что гость забыл про свою миссию, и проговорился, что он вовсе не ревизор из пароходства, а студент Ленинградского института водного транспорта.  Капитан, будучи почти трезвым, уложив гостя спать, пошёл нести службу. Я, конечно, всего этого не знал. Как только буксир-толкач вернулся с баржой в Череповец, капитан, влетев в мою каюту, потребовал, чтобы я своего студента немедленно гнал с судна. 
- Какого студента? - спросил я.
Когда капитану пришлось дать пояснение, и я понял, что случилось.  Ответил, что к студенту я никакого отношения не имею, а самозванца пусть гонит тот, кто пустил его на судно, не проверив документы. Капитан, молча, ушёл. А я стал думать, кто же это мог быть. Практику проходили студенты первого и третьего курсов. На нашем факультете никто не носил очков. Значит, из экономического факультета, там были ребята с ограничениями для работы на водном транспорте. Кроме того, они направлялись практику проходить диспетчерами, которые знали о маршрутах и передвижениях судов. Самозванца гнать никому не пришлось. Пока капитан был у меня, он, поняв, что пошло что-то не так, тихо покинул судно. Случай этот я быстро забыл. Но не забыл его капитан. Хотя самозванец никаких жалоб писать не будет, но для него истраченных денег на выпивку и закуску,  никто не вернёт.  Прошло совсем немного времени. Я должен был нести  ночную вахту с капитаном.  Рулевой, которого я должен был сменить, долго меня будил в ту памятную ночь. Поднялся в рубку. Капитан, молча, передал мне штурвал. С гружёной баржой мы подходили к посёлку Шексна, где река была широкой. Но на  берегу реки находился  тюремный лагерь, забор которого  был увешен фонарями. Среди гирлянды  огней лагеря мне нужно было найти свои бакены. Хотя красный бакен хорошо среди них выделялся, мне было его не найти. Неужели его кто-то сбил? Такие случаи были. Нужно срочно звать капитана, который заполнял вахтенный журнал. Но не успел я открыть рта, как капитан подбежал ко мне, оттолкнув от руля, стал крутить штурвал, меняя курс.
 - Я тебя отстраняю от вахты – сказал он.
Я, молча, покинул рубку, виня себя, что стал за руль, не уточнив у капитана обстановку. Проснулся я утром от тишины. Буксир-толкач, где-то стоял у стенки. Вспомнив, что я от вахты был отстранён, вновь уснул. Проснувшись, умылся, сходил на камбуз позавтракал. Капитан, видимо, ждал меня, когда освобожусь. При выходе из камбуза меня остановил, чтобы сказать, что с судна меня списывает, и подал конверт для отдела кадров завода, к которому было приписано судно. Такое событие меня не удивило и не огорчило. Так как во всём этом видел возможность уйти с надоевшего  мне маршрута,  плохих бытовых условий, да и капитана тоже. В отделе кадров я сразу стал проситься на другое судно, объясняя тем, что не сработались с капитаном. Сотрудница отдела кадров, не вникая глубоко в причину моего списания, дала новое направление. Работая на другом судне, и неоднократно проходя то злополучное место, где я не мог найти бакены, понял, что это была подставой.  Капитан знал, что белого бакена я не найду, так как будут мешать лагерные огни. Буду искать красный бакен, а чтобы его было не видно по курсу движения, он изменил курс. Ширина фарватера это позволяла. Как только баржа с толкачом пересекли фарватер, капитан бросился  исправлять положение, обвинив меня, что заснул за рулём, получив повод, чтобы списать меня с судна. Он ошибочно считал, что «ревизора из пароходства» к нему в гости помог направить я.