Мираж

Жёлтое пятно медленно стекало по бледной синеве. Кроны деревьев неумолимо лысели, разбрасывая яркие искры. Те падали, кружась в последнем танце и тихо гасли на поверхности ледяных луж. Звонко чавкали торопливые силуэты. Обувь покрывалась серой грязью. Блеклая толпа неслась по своим сокровенным делам, ловко огибая яркую парочку, которой были безразличны погодные огрехи. Они наслаждались друг другом, укрывшись в собственном незримом куполе. Куда не долетали сорные звуки внешнего мира. Здесь даже не работал пронизывающий до костей ветер. Казалось, он проходил сквозь их пылающие сердца, словно через раскаленный радиатор, готовый согреть любого замершего путника.  Но сегодня был их день.

            Тридцать лет назад Евгений помнил, как вчера. Снова этот парк. Белые скамейки. Некоторые деревья ещё совсем молоды, и не превышают человеческого роста. Вот перед Евгением идёт невероятно стройная девушка. Она переставляла свои хрупкие ножки так аккуратно и уверенно, словно гуляла по натянутому канату. Упругие бёдра, облачённые в зелёное пальто. Пышные кудри. Кожаные перчатки на тоненьких пальцах. Богиня!

 «Как же к ней подойти? — размышлял Евгений. — Она вон какая — статная! Грациозная, как кошка. А я? Дрищ! Мешок на вешалке. Эх! Страшно же как! Интересно, а какое у нее лицо? Что если передовая в стократ ужаснее тылу? Что если на её лице отразились все грехи человечества? Что если картина Эдварда Мунка писалась с неё? Нет! — Евгений уверенно тряхнул головой. — Надо рискнуть. Что же я ей скажу? Ой, какая у вас замечательная задница. Можно я гляну на ваше лицо? Дааа. Вот придурок. Ничего лучшего в голову и не пришло. А может про погоду? — он огляделся по сторонам. — Погода — дрянь, и так ясно. Да и банально это. Может пинка ей дать? А?  Вот будет потеха. Представить только, как она с высоты своих тоненьких шпилек полетит мордой в грязь. Там уж точно никакой красоты не разберёшь».

            В этот момент, словно сама вселенная услышала мытарства Евгения и сделала всё за него. Девушка оступилась. Подвернула ногу и кубарем полетела в канаву.

«Вот нелепо шлёпнулась», — усмехнулся про себя Евгений, и как заправский рыцарь кинулся ей на помощь. 

— А грязь вам к лицу. — «Вот же дебил! Что я несу?» — Простите, я не это хотел сказать. — Он уставился на неё, как школьник на постер кумира, не в силах более оторвать взгляда. Её невероятно красивые глаза уже захлопнули ловушку, поймав неаккуратного зверька в свою стальную клетку.

— Лучшего комплимента я не слышала за всю свою жизнь. — На её измазанном грязью лице проступила чарующая улыбка. Затем смех. И вот они уже вдвоём охвачены бурными эмоциями. Евгений понял, что она будет его. Он пообещал ей тогда, что сделает всё, чтобы каждый день слышать её заразительный смех. Так оно и было. И даже сейчас, сидя на влажной скамейке, они тихонько хихикали, вспоминая тот первый их день. Их судьбу.

            Евгений зачерпнул чайной ложечкой шоколадный пудинг и поднёс к её губам. Улыбаясь, она аккуратно втянула в себя дрожащую субстанцию. Знаете, с таким звуком, словно пылесос всосал супа. Затем коричневая масса сделала кульбит в воздухе и нелепо шлёпнулась на скамейку рядом с Евгением. Ложечка в его руках нервно задрожала. Он обречённо повесил голову, и лишь печально вздохнул. Потому, как слёзы давно иссохли в обжигающей душу тоске.