Французский генерал из Нижнего Новгорода

 
 Пояснение к рисункам (слева направо и сверху вниз): Зиновий Пешков (Залман Свердлов) в юности, Яков Свердлов в юности, Мастерская Свердловых, Максим Горький, Зиновий Пешков с Максимом Горьким, Зиновий капрал, Зиновий офицер, Зиновий  генерал, Шарль де Голль, княжна Саломея Андроникова, княгиня                Вера Оболенская, Кенотаф Вики (Веры) Оболенской, Надгробная плита на могиле Зиновия Пешкова.   

               
     Сказ о том, как нижегородский парнишка, брат главы Советской               
   России Якова Свердлова и приемный сын великого русского писателя               
   Максима Горького стал французским генералом и другом президента               
               Франции Шарля де Голля.


   В конце ХIX и начале ХХ веков в Нижнем Новгороде проживала большая еврейская семья Свердловых: отец, мать, четверо сыновей и две дочери. Глава семьи – отец владел небольшой гравёрной и печатной мастерской, в которой сам и выполнял все работы. Мастерская располагалась в том же доме, где и жила семья.
   
   В этом же городе, недалеко от них, жил молодой, но уже достаточно известный писатель Алексей Максимович Пешков (1868-1936), писавший под псевдонимом «Максим Горький». По работе он частенько приходил в мастерскую и, пока отец выполнял его заказ, проводил время с его детьми. В то время Горький был увлечен социалистическими идеями, таких же взглядов придерживались и старшие братья-погодки Свердловы –  Залман (1884) и Яков (1885).

   Больше, чем с другими, Горький сблизился с Залманом (которого называли Зиной), особенно после того, как они вмести были арестованы (1901) по обвинению в использовании ручной печатной машины в целях революционной пропаганды. После того, как Горького сослали в Арзамас (1902), Залман поехал к нему, стал жить у него и помогать в различных его делах.

   Горький, время от времени, устраивал читку и прослушивание своих драматических произведений, на которые приглашал писателей и друзей из литературно-артистической среды. Залман всегда участвовал в этих читках, произнося тексты различных героев горьковских пьес. Присутствующие, в особенности создатель МХАТ (тогда МХТ) Немирович-Данченко, отмечали артистичность его исполнения и советовали поступить в соответствующее учебное заведение для развития своего таланта.

   Залман попытался поступить в Императорское филармоническое училище в Москве, но препятствием к этому стало его еврейство. Вернее не еврейство, как национальность, а соответствующее евреям иудейское вероисповедание. (В России того времени документально учитывались не национальность, а вероисповедание).
 
  Желание юноши стать артистом было настолько велико, что он, посоветовавшись с Горьким, решил ради этого перейти в христианство. 30 сентября 1902, в возрасти 18-ти лет, он принял православие, получив новое имя – Зиновий. Новые фамилию и отчество дал ему Горький, ставший его крёстным отцом, а затем фактически усыновивший его. И стал бывший Залман Мовшевич Свердлов Зиновием Алексеевичем Пешковым.
 
   В Императорское  училище Зиновия, хоть и крещенного, не приняли всё равно, но, благодаря Немировичу-Данченко, приняли в студию МХТ и включили в театральную группу. Два года проучившись в студии, одновременно выступая в спектаклях на второстепенных ролях, он понял, что большого артиста из него не получится. С такой участью он был не согласен и, имея активную натуру, решил уехать за границу, и там испытать свои возможности. Горький, когда-то сам в юности странствовавший по Руси, поддержал его в этом.
 
   Так началась одиссея нижегородского парня полная невероятных приключений и радикальных изменений судьбы. Его путь прошел через Европу, Канаду, США, Новую Зеландию и опять США. Ему пришлось овладеть разнообразными профессиями, от журналиста до чернорабочего, выполнять тяжелые и грязные работы, ютиться в трущобах, часто голодать, но никогда и никого он не просил о помощи.
 
   Так прошло несколько лет. За эти годы он, конечно, переписывался с Горьким, которого очень любил и называл отцом, но от помощи с его стороны отказывался. И вот в 1906 году в Америку приезжает сам Горький. К этому времени он уже имел мировую известность. Его произведения переводились на разные языки и издавались во многих странах. Он считался литературным буревестником революции, что было тогда довольно модно.

   Спустившегося с трапа парохода Горького окружила плотная толпа встречавших его журналистов и деятелей от литературы и общественности. Все эти джентльмены были в соответствующей протоколу одежде и с цилиндрами на голове. И вот, расталкивая эту толпу, к Горькому пробился небольшого роста молодой человек в очень простой одежде и кепке. И Горький, у всех на глазах, крепко обнял и поцеловал этого человека. Этим человеком был его приемный и «блудный» сын Зиновий Пешков.
 
   Всё время пребывания Горького в США Зиновий был его секретарём, организатором различных встреч и гидом по историческим местам. Это было очень кстати, т.к. он в совершенстве владел английским и французским языками, и на своём опыте познал ментальность американского общества. К тому же надо отметить, что Горький, несмотря на общение со многими деятелями разных стран, не владел ни одним иностранным языком.

   После окончания американского вояжа Горький уехал в Италию и поселился на острове Капри. Через некоторое время к нему по его вызову приехал Зиновий и стал помогать в решении различных бумажных и организационных вопросов, т.е. по сути, стал его личным секретарём. Горький был доволен его работой, т.к. это освобождало его от второстепенных дел, отвлекающих от непосредственно литературной деятельности.
 
   Максима Горького на Капри посещали многие известные представители культуры (Шаляпин, Андреев, Бунин и др.) и политические деятели разного толка, от меньшевика Богданова до большевика Ленина. Так что, Зиновий познакомился с Лениным даже раньше своего брата Якова. (Яков впервые встретился с Лениным в 1917 году )
 
    Но со временем между Зиновием и Горьким начались разногласия по идеологическим и политическим вопросам. Дело в том, что на Горького большое влияние оказывала его гражданская жена Мария Андреева, тесно связанная с большевистской организацией. Зиновий же к этому времени во многом разочаровался в социалистической и, в особенности, большевистской идеологии и практической деятельности. К тому же началась Первая мировая война и он уехал во Францию, т.к. симпатизировал этой стране и хотел воевать на её стороне.
 
   Чтобы воевать на стороне Франции он, как иностранец, мог поступить только в так называемый Иностранный легион. Легионер Зиновий Пешков показал себя храбрым, умелым и мужественным воином, но в знаменитом Верденском сражении был тяжело ранен. Санитары, выносящие раненных с поля боя, глядя на его окровавленное тело, не хотели его забирать, посчитав, что его уже не спасти. Но, участвующий в том же сражении, французский офицер, лейтенант Шарль де Голль настоял на его эвакуации, и этим спас его. Затем он навещал его в госпитале, они часто беседовали, и оказалось, что у них общие взгляды по многим жизненным вопросам.

   Так началась дружба, продлившаяся всю их жизнь, между солдатом легионером из России и французским офицером аристократом. И они ещё даже не догадывались, что один из них станет французским генералом и дипломатом, а другой достигнет высшего государственного поста – президента Франции.

   В госпитале Зиновия подлечили, но из-за начавшейся гангрены правую руку пришлось отрезать. За проявленную в бою храбрость и пролитую за Францию кровь он был награждён орденом Военного креста с пальмовой ветвью, получил французское гражданство, оставлен на военной службе и представлен к офицерскому званию.

   Учитывая хорошее знание языков, эрудицию и личный военный опыт, его направляют в Италию, затем в США с целью привлечения этих стран на сторону Антанты. Во время выполнения этих миссий он показал себя умелым переговорщиком и полезным военным советником. За достигнутые успехи его даже награждают орденом Почётного легиона. Учитывая проявленные им способности, и в дальнейшем ему часто поручают ответственные дипломатические, военные и разведывательные задания.
 
   После совершения в России февральской революции Франция, заинтересованная в продолжении участия России в военных действиях на стороне Антанты, направляет Зиновия Пешкова в качестве военного представителя для переговоров с Временным правительством.

   После прихода к власти большевиков и в период Гражданской войны, как в составе делегаций, так и выполняя отдельные поручения, Пешков посещает и Советское руководство, и руководство Белого движения, возглавляемое Колчаком, Деникиным и Врангелем. После поражения «белых» он оказывает помощь в эвакуации российской интеллигенции, опасающейся «красного» террора.
   
   В этот же период он, в качестве дипломатического и военного представителя, посещает Манчжурию, Китай, Японию и некоторые другие страны и устанавливает полезные для Франции связи. Узнав о разразившемся страшном голоде в Поволжье и бедственном положении населения в ряде других районов России, Зиновий Пешков вместе с Максимом Горьким становится одним из основных организаторов Международной помощи для них.

   При начале Рифской войны в Марокко он возвращается в Иностранный легион и принимает участие в боевых действиях. Он удивлял многих своим бесстрашием, командуя батальоном и более крупными подразделениями, он никогда не прятался за спины других, а находился всегда во главе отряда.

   В одном из боёв он получил тяжелое ранение в левую ногу, как шутя говорил, для симметрии. Но в этот раз его вылечили, и ногу спасли, хотя небольшая хромота осталась. Рифскую войну, длившуюся в течении пяти лет, он заканчивает в звании полковника.  Затем его отзывают в Париж для службы в Министерстве иностранных дел страны.
 
   В МИДе, при сохранении воинского звания, он служит на различных постах, иногда выезжая в разные страны для выполнения государственных заданий. В течение длительного времени он находился на ответственном посту при Верховном комиссаре Леванты (Колониальная область стран Ближнего востока, находящаяся под эгидой Франции). За несколько лет до начала Второй мировой войны он возвращается на военную службу в Иностранном легионе, располагавшемся в Марокко.
 
   Командование этого легиона после поражения Франции и создания на её части коллаборационистского правительства подчинилось ему, Зиновий Пешков же отказался это сделать. За это он был приговорён военным трибуналом к расстрелу, которого сумел избежать, благодаря побегу, осуществлённому путём подкупа часового. Предметом подкупа стала единственная дорогая вещь, с которой он никогда не расставался – золотые часы, подаренные ему Горьким, с выгравированной на них надписью «Сыну Зине Пешкову от отца Максима Горького».
 
   После побега Зиновий вступил в организацию «Свободная Франция», возглавляемую его старым другом Шарлем де Голлем, и посвящает себя борьбе за освобождение от немецкой оккупации своей новой родины – Франции. Он активно участвовал в разнообразной борьбе  сил сопротивления внутри самой страны, а также в военных действиях союзных войск на территории Ближнего востока и северной Африки, против немецких войсковых соединений и частей французских войск, подчиняющихся  коллаборационистскому правительству.
 
   Как представитель Свободной Франции, в качестве военного советника и дипломата, он вёл переговоры, и с представителями союзных государств (Англия, США), и с представителями ряда других государств с целью присоединения их к коалиции против Германии, или к нейтралитету. Успеху этой его деятельности способствовала высокая эрудиция, значительный опыт переговорщика и разведчика, и во многом, хорошее владение языками стран, с которыми он вёл переговоры.  В процессе этой деятельности он получает генеральское звание и статус посла.

   После окончания Второй мировой войны он участвовал в деятельности по восстановлению и укреплению статуса Франции, как великой державы. Затем в качестве руководителя французских делегаций, военного советника и посла занимался дипломатической деятельностью в странах Дальнего востока – Японии, континентального Китая и Тайваня.
 
   На пенсию ушёл в звании  корпусного генерала (четыре звезды) и огромным комплектом – свыше 50 государственных наград (самым большим на то время). Уже, будучи на пенсии, его, время от времени, привлекали в качестве советника по различным международным вопросам, а однажды, когда ему было около 80 лет (в 1964 году) его направили со специальной миссией к генералиссимусу Чан Кайши на Тайвань.

   Описание деятельности Зиновия Пешкова, даже изложенное вкратце, настолько обширно и разнообразно, что одновременное включение в него всех перипетий его личной жизни внесло бы некоторую путаницу. Поэтому, для более полного описания его личности, попробую изложить некоторые эпизоды его личной жизни отдельно.
 
   В течение всей своей взрослой жизни Зиновий не поддерживал никакой связи с прежней семьёй. Причиной этого, как видно, было то, что никто из родных не поддержал его при вынужденном переходе в христианство, а отец даже проклял его. В тексте же этого проклятия, в вольном переводе на русский, есть выражение – «да пусть отсохнет твоя правая рука». И то ли в соответствии с  этим проклятием, то ли по простому совпадению, но он потерял, именно, правую руку. Правда, она не отсохла, а её отрезали из-за ранения, но суть от этого не меняется.
 
    Самым близким к себе человеком, которого Зиновий по-настоящему любил, был Максим Горький, его крёстный и приёмный отец. Он всегда называл Горького отцом, а тот всегда называл его сыном. Годы, проведенные с Горьким в качестве его личного секретаря, позволили Зиновию читать его произведения и пользоваться книгами его обширной библиотеки, а также слушать и самому участвовать в разговорах его обширного окружения. А окружало  Горького много известных писателей, поэтов, философов, артистов и др. деятелей культуры. Всё это значительно расширило знания, эрудицию и мировоззрение Зиновия.
 
   Всю жизнь Зиновий переписывался с Горьким, сообщая ему о своей жизни и узнавая о его. Когда он узнал, что Горький собирается из Италии возвратиться в СССР, он всячески отговаривал его от этого, говоря, что это связано с полной потерей свободы. Однако Горький, находясь под сильным давлением от Андреевой и сына Максима, зависящих от «органов», не послушал его. В Москве Горький, конечно, оказался под полным наблюдением «органов», контролировались его встречи, переписка, разговоры. Единственно, чему категорически воспротивился Горький, так это запрету переписки с сыном Зиновием.
 
   Ещё, будучи юношей, Зиновий, во время своей недолгой артистической деятельности, влюбился в юную красавицу княжну Саломею Андроникову. Та отнеслась к нему благосклонно, но о каком-либо дальнейшем ухаживании, исходя из разницы их социальных положений, не могло быть и речи. Это также было одной из причин его резкого отъезда за границу. Но судьба распорядилась так, что их дальнейшие жизненные пути ещё не раз переплетались  между собой.

   В период Гражданской войны в России, когда Зиновий был там авторитетным представителем Франции, он сумел помочь Саломее, которой грозил, как «красный», так и «белый» террор, выехать во Францию. Через некоторое время она поехала, уже в СССР, навестить заболевшего там отца. При нахождении в Харькове её арестовали и приговорили к расстрелу.

   Зиновий в это время был во Франции и не имел достаточного влияния в России для её спасения. Тогда он в отчаянии послал телеграмму Горькому, находящемуся в Италии: - «Отец, звони Ленину, Троцкому, Карлу Марксу, черту-дьяволу, только спаси из харьковской тюрьмы Саломею Андроникову». Горький дозвонился до нужных людей, и женщину освободили.

   У встретившихся во Франции Саломеи и Зиновия возродились возникшие когда-то любовные чувства, и они даже несколько лет прожили вместе. Потом они расстались, но чувства дружбы остались у них на всю жизнь, и они не раз приходили друг другу на помощь. Забегая вперёд, могу отметить, что, именно, Саломея, единственная из близких когда-то людей, провожала Зиновия в последний путь, и стала хранительницей его архива.
 
   Живя у Максима Горького на острове Капри, Зиновий Пешков встретил милую девушку Лидочку Бураго, дочку казачьего офицера, занесённого революционными российскими событиями  в Италию. Молодые люди полюбили друг друга, поженились, и вскоре у них родилась дочка Лиза. Но через пять лет их чувства охладели, и они разошлись. Инициатором этого, вроде бы, была жена, недовольная, тем, что муж за это время не достигнул более высокого положения. Этот разлад послужил дополнительной причиной отъезда Зиновия во Францию и вступления его в Иностранный легион.

   Зиновий дочку любил и, насколько позволяли возможности, заботился о ней. Лиза продолжала жить в Италии и, когда выросла, познакомилась в Риме с молодым человеком Иваном Марковым, оказавшемся сотрудником советского посольства и одновременно разведчиком. Молодые люди поженились, у них родились двое сыновей и они были довольно счастливы. Но в конце 1937 года мужа вызвали в Москву, якобы на повышение, и Лиза с детьми собиралась ехать с ним.
 
   Зиновий, узнав об этом, писал дочке, заклинал её, чтобы ни в коем случае она с детьми не ехала с мужем в СССР, т.к. там с ними могут поступить очень плохо. Но она не послушала его и поехала. Мужа арестовали прямо в гостиничном номере, и почти сразу расстреляли. Через некоторое время приехали и за ней, пообещав отвести её на встречу с мужем. С собой разрешили взять только младшего ребёнка, сказав, что старший временно побудет в детдоме. Её, конечно, отправили в колонию, младенца отняли и поместили в какой-то приют. Зиновий узнал обо всём этом, но сделать что-нибудь по их спасению не мог. Максим Горький к тому времени уже умер, а больше за помощью ему обратиться было не к кому.

   Дальнейшая судьба Лизы и детей сложилась следующим образом. Старшего мальчика взяла из детдома вдова Горького – Екатерина Пешкова, и в дальнейшем заботилась о нём. Младшего – она отыскать не сумела. Лизу, хлопотами друзей, через три года освободили, и устроили учителем итальянского языка. Но в 1948 году она узнала, что её снова хотят арестовать. Ей посоветовали уехать куда-нибудь подальше, и она отправилась на родину деда – на Кубань. Но поняв, что её могут отыскать и там, уехала в Сочи, где можно было легче затеряться среди приезжающих отдыхающих. Устроилась уборщицей пляжа, затем пристроилась к пляжной библиотеке. Здесь, вдали от всех, она и прожила до самой смерти в 1990 году.

   Вообще, судьба его близких родственников сложилась не счастливо. Практически он один из всех дожил до старости и умер в почёте. Его брат Яков, достигнув высшего государственного поста, имея хорошее здоровье, в возрасте 34-х лет, скоротечно (проболев десять дней) умер, официально от «испанки». Точная причина его смерти не известна до сих пор, но возможно, что ему и помогли в этом, исходя из некоторых фактов.

   В руках Якова Свердлова сосредоточилась огромная власть, и это не могло не беспокоить других вождей, в т.ч. и Ленина. Во время отсутствия Ленина из-за ранения в 1918 году Свердлов не допустил его замены, как главы правительства, взяв и эти функции на себя, и передав их ему после его выздоровления. Этими поступками он также нажил себе врагов среди большевистской верхушки. И со Сталиным у Свердлова отношения были не простые. В царское время они вместе находились в Туруханской ссылке и даже жили в одной избе. Но из-за чего-то они поругались, и Сталин ушёл жить в другой дом, т.ч. и в последующем взаимная вражда у них осталась.

   Ещё один брат Зиновия и Якова, Вениамин, руководивший одним из наркоматов, был в 1937 году расстрелян, как троцкист. Одна из их сестёр, Софья, была осуждена, как родственница «врага народа» (зятя) и умерла в колонии в 1951 году.
 
   Зиновий, хотя был невысокого роста, без одной руки, и рано лысеющей головой, пользовался значительным успехом у женщин, но после упомянутой Лидии Бураго официально больше женат не был. У него было много знакомых и друзей среди культурной, литературной и артистической элиты Франции и некоторых других стран Европы и Азии и, конечно, русской эмиграции.

   В нём ценили значительную эрудицию, решительность в поступках и действиях, способность быстро придти на помощь. Он обладал и неплохим литературным талантом. Некоторые его произведения, в основном, об Иностранном легионе и Французском сопротивлении, были изданы и пользовались успехом. Конечно, ценилось и хорошее знание большого количества языков. (Кроме родных – русского и идиша, он владел итальянским, французским, английским, немецким, арабским, китайским и японским).
 
   У него, как уже отмечалось, было много друзей, среди известных и знаменитых людей. Но, об истории одной дружбы, оказавшей значительное влияние на его жизнь, я остановлюсь немного подробнее. После поражения войск Врангеля и срочной эвакуации из Крыма остатков его армии и скопившихся там многих бывших элитных людей, стремящихся убежать от красного террора, к французскому офицеру, каким был там Зиновий Пешков, обратился молодой человек с просьбой. Этим человеком оказался князь Николай Оболенский, а просьба его была о помощи в эвакуации его семьи, которой грозила смерть после вступления туда Красной армии. Это оказалось очень непростым делом при творившимся ажиотаже, но Зиновий сумел поместить Николая с семьёй на отплывающий французский военный корабль.
 
   Дружба между Зиновием и Николаем продолжилась и во Франции, а после женитьбы Николая дружеские отношения сложились у Зиновия и с его женой Верой. При немецкой оккупации Франции Зиновий вовлёк их обоих в движение Сопротивления. Особенно проявила себя в борьбе с немцами Вера, получившая псевдоним «Вики» и ставшая одним из руководителей этого движения.

   К сожалению, немцы её арестовали, и пытались, исходя из её эмигрантского прошлого и княжеского титула, склонить на борьбу против СССР и еврейства. Она отказалась от этого, мотивируя тем, что она патриотка России и Франции, и христианка, а не расистка. Тогда немцы пообещали освободить её при условии, что она откажется от своих взглядов и подаст прошение о помиловании. Она отказалась и от этого, и тогда они её казнили, причём способом, которым казнили когда-то  французских королей – они её гильотинировали.

   Место, где её захоронили, осталась неизвестным, но благодарные французы установили Вики Оболенской, ставшей Национальной героиней Франции, на русском кладбище «Сент-Женевьев-де-Буа» под Парижем кенотаф – памятное сооружение над её символической могилой. Зиновий настолько восхищался её героизмом, что завещал похоронить себя у подножия её кенотафа.
 
   Зиновий Алексеевич Пешков, гражданин Франции, воин в звании полного (четырёхзвёздного) генерала, дипломат в ранге посла, спецпредставитель президента (Шарля де Голля), кавалер свыше пятидесяти государственных наград, Национальный герой страны умер 7 ноября 1966 года в возрасте 82 лет.
 
   Умирал он в том же военном госпитале, в котором полвека назад после тяжелого ранения ему отрезали руку. Перед смертью он позвал к себе своего старого друга князя Николая Оболенского, принявшего за несколько лет до этого сан православного священника, и сообщил свою последнею волю: похоронить у подножия кенотафа Вики Оболенской, в гроб из всех наград положить только солдатский Военный крест с пальмовой ветвью и Большой крест Почётного легиона, а также фотографию Максима Горького, а на надгробной плите коротко написать «Зиновий Пешков, легионер».
 
   Хоронили его со всеми воинскими почестями, в присутствии высоких представителей различных государственных, правительственных и общественных организаций, и дипкорпусов многих стран. Президент Шарль де Голль не смог сам придти, но прислал своих представителей. На прощание с ним пришли также ветераны Иностранного легиона и Французского сопротивления. Не было на похоронах только никого из родственников и многих старых друзей, уже покинувших этот мир.
 
   Вот так закончилась жизнь, полная приключений, простого мальчишки родом из Нижнего-Новгорода, достигшего высокого положения и почёта и ставшего Национальным героем Франции. Вышло так, что упокоился он в Париже,  у подножия могилы княгини Веры Оболенской и опустили его гроб в могилу князь Николай Оболенский и княжна Саломея Андроникова.