Немцы. Полет пингвина

ОДНАЖДЫ по давней семейной традиции нас с двоюродным братом  Саней вывезли на лето в Кяхту. Там, по месту постоянного проживания, с осени до лета грустил без нас третий член нашей бесшабашной компании – наш кузен Вовчик. Лето втроем всегда было веселое. Трудностей в поисках развлечений у нас обычно не возникало. Завидная фантазия била гейзерами то из трех стриженых голов сразу, то попеременно из каждой по отдельности.

Аккуратный домик бабушки и дедушки с белыми ставнями располагался совсем рядом от шоссейной дороги, которая через окраину городка тянулась в сторону Монголии. Кяхта – городок военный. Поэтому было неудивительно, когда по этому шоссе частенько с шумом прогоняли военную технику. Кроме этого, там постоянно катились грузовые машины разных марок и конфигураций, и очень часто шныряли шустрые мотоциклы и мотороллеры.

Чаще всего у нас находились неотложные дела за пределами бабушкиных ворот. И бывало, набегавшись по жаре до разноцветных пузырей в глазах, мы располагались отдышаться от дневной беготни за воротами. Кяхту часто называют песчаной Венецией за огромное количество песка в городке и его окрестностях. И в то время, в годы нашего беспечного детства, улицы в Кяхте были заасфальтированы в основном в центре городка, поэтому пространство, где был расположен дом бабушки и дедушки, оставалось песчаным.

Было тихо, жаркий июльский день медленно  уползал за горизонт. Расположившись в тени забора на песочке, мы восстанавливали силы. Знойный летний день тянулся к закату. Нам было лет по 5-6. Жизнь, как говорится, удалась. Братья, Саня и Вовчик, лениво двигали по песку свои бесконечные разнокалиберные машинки, поднимая в воздух пыль. Я просто сидела рядом и пересыпала песок из одной руки в другую, не допуская, чтобы пыль от машинок слишком быстро оседала.

Внезапно в этой июльской предзакатной неге раздался оглушительный звук  подъезжающего мотоцикла. Треск приближался, закладывая уши. Из-за угла вылетел красный байк и резко остановился неподалеку, высоко вздыбив песок. Мы уставились на «всадника». Он был одет в военный китель, широко распахнутый встречным ветром, и что-то невнятно бормотал.  Не слезая со своего железного коня, он, добродушно улыбнулся, сказал что-то на неразборчивом языке и поманил нас пальцем. Разинув рты, мы с  удивлением не спускали с него глаз.

Пауза длилась недолго. Первым очнулся Сашок. Пока мы с Вовчиком оценивали это внезапное попадалово, Сашок, побросав все свои цацки, уже мчался к воротам с душераздирающим криком: «НЕМЦЫ!!!» Мы с Вовчиком были не такие проворные, и Сашок чуть не растоптал нас, пока мы собирали своё нехитрое детское хозяйство, еще не подозревая об опасности. Но тут служивый неуверенно слез с мотоцикла и сделал несколько нетвердых шагов в нашу сторону. Увидев такой поворот событий, мы с Вовчиком тоже расшвыряли свое добро и дробной рысью поскакали за Санькой.
 
В сени мы влетели на бешеной скорости, не переставая визжать. В шесть рук, нежные детки изо всех сил подперли входные двери, в суете не заметив, что Вовчик сунул в дверной проем пальцы, которые мы тут же придавили. Вопли стояли знатные.
На шум, переваливаясь как уточка, подоспела бабушка – она во время этой нежданной «оккупации» мирно собирала малину в огороде и о приходе вражины даже не подозревала. Мы долго держали дверь, продолжая орать и не позволяя ей протиснуться в сени. Когда ей с большим трудом все-таки удалось отодвинуть нас от двери, когда раненому бойцу Вовчику уже перевязали пальцы, и когда мы, наконец, замолчали, в окр;ге снова воцарилась безмятежная тишина,  и бархатный июльский вечер вернулся на нашу улицу.

Бабушка, оставив малину до лучших времен, отважно пошла за ворота взглянуть на немцев, которые завелись в округе. Через несколько минут выяснилось, что водитель железного коня оказался изрядно принявшим на грудь местным лейтенантом, который был настолько пьян, что у него еле ворочался язык, и слова, которые он пытался сказать, были не похожи на русские. Это мычание защитника Родины Санёк и принял за немецкую речь.

До отбоя и вечернего стакана молока оставалось часа два. Видимо, Вовкины пальцы перестали болеть , потому что он вдруг вышел из глубокой задумчивости и задорно произнес: «А побежали прыгать с крыши!» Долго нас уговаривать никогда не приходилось.

В дальнем, почти заброшенном, углу огорода грустил дедушкин сарай, заполненный всяким хозяйственным хламом, который был необходим золотым рукам деда и ждал своего применения. Мы давно присматривались к этой манящей постройке, но подобраться к ней до недавнего времени не представлялось случая. А тут пару дней назад дедушке привезли доски и сгрузили возле сарая. Появилась редкая возможность забраться по ним на крышу. До этого дня ослепительная идея прыгать с сарая не приходила нам в голову.

Подобрав свои бинты, Вовчик возглавил торжественное шествие героев, потомков купцов Немчиновых, через огород к сараю. Эта компания мелких родственников была разномастной и, вероятно, выглядела слегка подгулявшей: впереди шагал худенький Вовчик, за ним печатал шаг крепкий Саня. Я, девочка толстенькая и слегка мешковатая от рождения, завершала процессию, мелко перебирая ножками и стараясь не отставать от братьев.

Путь к месту предполагаемого аттракциона лежал через богатый огород, мимо пышных грядок с овощами и цветочных клумб, сквозь небольшое картофельное поле, мимо нескольких пчелиных ульев, расположенных вблизи сарая (дедушка занимался пчеловодством). Сарай как сарай – потемневшие от времени доски, крыша, покрытая толем для прочности, и старая лыжа приколоченная к краю крыши, чтобы толь крепче держался.

Первым на крышу забрался Вовчик. Легкий как пушинка, он красиво спланировал в траву. Эстафету по прыжкам с сарая радостно принял Санька. Прыжок получился не такой воздушный, но, в общем, потянул на наши восторженные аплодисменты. В свою очередь, я достаточно бойко забралась на крышу и дерзко подошла к краю. Братья напряженно ждали подвига и зрелищ. Ожидая триумфа, я оттолкнулась и полетела…  Предвкушаемого подвига не случилось. На пути предательски встала старая лыжа – я за нее запнулась, пытаясь взлететь аки свободная гордая птица пингвин. Но зрелище – да! Лишить кузенов зрелища я не могла. Я лихо рухнула к их ногам, задев один из ульев и подняв пыль, которая весело понеслась по огороду.

С тех пор прошло очень много лет.  Нашего кузена Вовчика давно нет на этом свете… Но детские приключения хранятся в нашей памяти. И Санёк при каждой нашей встрече всегда меня беззлобно подкалывает: «Ты помнишь, как ты прыгала с сарая?», на что я ему моментально отвечаю: «Зато ты первый увидел немцев!»