Монолог пожилого человека

                Семейные истории

- … Вот ты читаешь детективы. Своего любимого Константинова всего превзошёл, Татьяну с Дарьей не очень уважаешь, а Акунина-Чхартишвили совсем не читаешь. Зря. Красиво сочиняет. Я когда «Левиафана» прочитал, не понял даже, кто и когда это написал. Думал – по горячим следам, XIX-й век. Кстати, о тогдашних детективах. Помню, дедушка Яша со своим братом Петром Ивановичем пили бражку у нас на кухне. Мне лет пять-шесть было. Вспоминают детство, у них разница в возрасте – один год, дядя Петя старше. «Помнишь, книжку про сыщика читали?» «Серенькую такую? Ну да, как он жуликов ловил.» «Ага, ведь через трубу в дом пролез!» В трубу я не полез, а вот книжку пытался разыскать – вдруг сохранилась. Весь подвал под сенями и чердак (у нас говорили – «вышка») обшарил, много интересных вещей нашёл: от старой прялки до альманаха «Земля и люди», а книжку про сыщика так и не обнаружил.
- Что? Почему на чердаке, а не на книжной полке? Так книжки, которые у нас на этажерке стояли, я наперечёт знал, в Шагиртской библиотеке, где моя мама Анна Яковлевна работала, почти все детские книжки перелистал. Дом-то был новый, туда из старого дома все не очень нужные вещи перенесли, да на вышку и в подвал бросили, извиняюсь, аккуратно сложили. Дом, правда, был не то чтобы новый. Но тут целая история. Вот слушай.
- Начну издалека. Моя бабушка Васса Фёдоровна по молодости влюбилась в местного красавца Ивана. Не отказала ему. А Иван возьми, да и перекинь свою любовь на приезжую грамотейку-ликбезовку в красной косынке, с которой и укатил в Сарапул. Тогда Шагирт был в Куединском районе, Сарапульского округа, Уральской области. Васса, или как её в деревне звали, Василиса, родила дочку Прасковью. Случилось это в самом начале лихих тридцатых, в октябре 1930 года. Жили они с бабушкиными родителями Фёдором Кузьмичём и Натальей Кирилловной. Приглянулась Васюнька (так дедушка её всю жизнь называл) молодому, первому на селе трактористу Якову, и привёл он любимую в отчий дом на великий праздник Октябрьской революции (15 лет!) 7 ноября 1932 года. Маленькая Паня осталась у дедушки Фёдора.
- Да, забыл сказать: Яков и Пётр жили с отцом Иваном Викуловичем в доме, который построил Викул. Хороший дом, шестистенный: из сеней два входа – в правую и левую половину, посередине проходное помещение – серЕдник. В левой половине и стали жить Яша с Васюнькой. В 1934-м у них родилась дочь Нюра, по-деревенски – Нюрка Яшина. Но всё не так просто. Опять история. Не зря я сказал про лихие тридцатые, они поломали деревенских судеб поболее лихих недавно минувших. У Фёдора Кузьмича была в хозяйстве паровая машина: не то шерстобитка, не то крупорушка, не то молотилка,  – кулак! Пришлось уехать в Сибирь.
- Что ты так смотришь! Не иронизирую я. Ну да, попали они с Натальей Кирилловной в накопительный (концентрационный) лагерь для перемещённых раскулаченных в Динасово (сейчас г. Первоуральск Свердловской области). Дом отошёл сельсовету. Но сын деда Фёдора Александр был тогда красным командиром, он силой своего авторитета (а, может быть, и нагана – хулиган был дядя Шура и кавалерист!) изъял документы о раскулачивании и договорился, что отец с матерью уедут в Сибирь к родственникам. К тому времени много староверских семей из Старого и Нового Шагирта добровольно перебрались на необжитый простор – в Томскую, Новосибирскую область, на Дальний Восток. Началось это ещё до Столыпина, продолжалось и после революции. Вот и оказался Фёдор Кузьмич в рабочем посёлке Мундыбаш. Сейчас это юг Кемеровской области. Кстати, на севере Кемеровской области, не помню точно, где, сейчас в планшете мировой справочник открою, посмотрю, а – вот: «в селе Листвянка, в семье переселенца из Орловской губернии Архипа Леонова 30 мая 1934 года родился восьмой ребёнок, сын Алексей». Ещё, смотри-ка: «в 1964 году начал работать дежурным по станции на железнодорожной станции Мундыбаш Аман Тулеев». Но это так, к слову.
- О чём это я? А, да – то ли новое место Фёдору Кузьмичу понравилось, то ли заработки хорошие пообещали, но Василиса тоже уехала к отцу вместе с мужем. Не понравилось Яше в Мундыбаше. Уехал обратно в родной Шагирт, а жена осталась, поскольку на сносях была. Так и родилась моя мама в Сибири. Справка о рождении Анны 3 сентября 1934 года, в Вассины именины, выдана в г. Темир-Тау – в рабочем посёлке ЗАГСа не было. Вот она, эта справка – семейный раритет. Ну, а потом Васса Фёдоровна, проехав пол-России с месячной дочкой на руках, прибыла к Яше в левую половину.
- Стали они жить-поживать, а тут война. Забрали Якова Ивановича вместе с его полуторкой (он тогда уже шоферил) в августе сорок первого в армию, отправили на границу с Монголией – оборону от самураев держать. Всех кошек и собак – рассказывал дед – в окрУге съели. Оборону держали, а есть не давали – всё для фронтов на западном направлении. В начале 1942 года, когда Сталин убедился, что Япония не нападёт, дивизии перебросили с Востока на Запад. Дед попал в прифронтовой тогда ещё город Москву, да так и проездил всю войну за баранками ЗИСов и Студебеккеров из гаража Ставки Верховного главнокомандования. «На лобовом стекле четыре красные буквы: “СВГК”, никакого пропуска не надо», - вспоминал дедушка Яша.
- Фёдор Кузьмич и Наталья Кирилловна к тому времени вернулись в Шагирт. Всю войну жили в левой половине с дочерью и внучкой. Дедушкин брат Пётр Иванович воевал пулемётчиком, получил награду за подвиги, но был комиссован в сорок третьем после тяжёлого ранения в ногу. Всю жизнь потом хромал. Дети Фёдора Кузьмича Александр и Савватей воевали в звании лейтенантов. Дедушка Фёдор получал за сыновей два офицерских пайка, плюс солдатский паёк за Якова. Не голодала семья. Вернулся Яков Иванович живой и здоровый, Фёдор Кузьмич перебрался к родственникам, у которых жила внучка Паня. Просторно стало на левой половине.
- Пришло время Нюре замуж выходить. Женихов вокруг хватало, но выбрала она своего одноклассника Юру. А как же: бравый красавец-матрос приехал на побывку, тут же свадьбу сыграли. Пришёл Юрий Васильевич жить в дом к тестю. Спрашиваешь, почему Юра Аню к себе не забрал? Некуда было.
- Это отдельная история. Возвращаемся на второй уровень, гейм три. Василий Семёнович, отец Юры, с женой Лидией Андреевной прибыл в Шагирт в конце двадцатых годов как молодой специалист после окончания бухгалтерских курсов. Приехали они из села Альняш Фокинского района (теперь Чайковский район), в ста километрах от Шагирта. Было у них с собой богатства: дочка Рита да малютка-сын Евгений. В Шагирте родились: Володя, Юра, Тамара и Людмила. Тётя Мила родилась 1 января 1940 года. Родили бы кого-нибудь ещё, но 1 мая 1942 года Василий Семёнович был мобилизован в армию с должности главного (в трудовой книжке написано – старшего) бухгалтера госконезавода № 6.
- Как я теперь понимаю, до фронта младший лейтенант-интендант Ощепков не добрался. Последнее письмо любимой жене Лиде датировано 28 июня 1942 года с отметкой отправителя «Тамбов-5». В Тамбове тогда формировались воинские части для отправки на фронт. Сейчас мы знаем, что именно 28 июня началась операция «Блау»: немцы двинули свои танковые армады при поддержке авиации через Воронеж на Сталинград, в стык Брянского и Юго-Западного фронтов. Вероятно (есть кое-какая информация),  эшелон из Тамбова, в котором был Василий Семёнович, попал под бомбёжку. Свидетели утверждают, что новые рельсы быстро укладывали прямо по останкам тех, кого не успели убрать из-под разрушенных путей. Могилки не осталось.
- Пропал без вести. Страшное сообщение, страшнее похоронки. Спрашиваешь, почему? Да потому что за павших смертью храбрых выплачивали пособие, а за пропавших без вести – нет. Отчего так было – сам догадайся. Теперь представь положение Лидии Андреевны: поблизости никого из родственников, на руках шестеро малолетних детей. Выжили. Все вышли в люди, обзавелись семьями. Сейчас уже никого из шестерых нет в живых, но мы, тринадцать внуков Лидии Андреевны и Василия Семёновича всех помним и любим. Папа со старшими братьями летом работал. Юра с 9 лет был кучером, возил директора конезавода Пичугина, потом объезжал лошадей.
- Спрашиваешь, почему я опять говорю «завод», если мы в деревне? Это ведь был не фабричный завод, а конный. На Руси их раньше называли «кобыльи конюшни», у нас говорили – «конзавод». Ты-то в Шагирте был, всё видел, но объясню подробно, как постороннему. Старый Шагирт расположен на двух берегах речки Шагиртки, притоке реки Буй, впадающей в Каму. Левобережная часть считается центральной, её улицы находятся на взгорке, а на другом берегу, «заречном», дома расположены ближе к пойме, это улица пониже. Так вот, в Заречке был колхоз, а «на горе» - нет, не совхоз, а сначала другие государственные предприятия. В двадцатых годах был Куединский лесхоз, куда бухгалтером и был назначен Василий Семёнович, а в 1933 году здесь был создан Уральский госконезавод № 6. Разводили лошадей-тяжеловозов владимирской породы, в основном, для нужд армии – передвигать артиллерийские орудия и подвозить боеприпасы. Были, конечно, и рысаки, чтобы самим ездить. Помню, папа на Русскую зиму запрягал тройку: в коренных вороная красавица Красотка, а пристяжные – серые в яблоках, эх!! Когда артиллерия полностью перешла на механизированную тягу, конезавод ликвидировали, создали совхоз «Уральский». Было это в 1960 году. В новый совхоз вошло много колхозов, которые были в деревнях и хуторах на пространстве от реки Буй до речек Тапья и Ирмиза. Потом посмотришь на карте. Заречный колхоз «Горд кизили», естественно, вошёл в совхоз «Уральский».
- Нет, ты не ослышался: «Горд кизили’», что в переводе с удмуртского означает «Красный муравей» или «Красная звезда». Причём тут удмурты, спрашиваешь? Поясняю. В километре от Заречки, выше по течению Шагиртки, находится удмуртская деревня. Раньше это был Вотский Шагирт (или Шагырт), теперь она по-современному называется Удмурт-Шагирт. В начале тридцатых в Вотском Шагирте был большой пожар, больше полдеревни выгорело в летний ветреный день. А рядом, в Заречке, как раз оказалось много свободных домов: кто успел продать, а у кого-то просто так отобрали со словами «Не обижай, мироед, бедноту». Что за «беднота» - непонятно, ведь всех раскулачивали. Ясно, что на грандиозных стройках первых пятилеток не хватало рук, которые не боялись трудовых мозолей. Так или иначе, в опустевшие дома въехали удмуртские семьи. Колхоз «Горд кизили» как раз и объединял заречную улицу Старого Шагирта и Удмурт-Шагирт. Сейчас в Заречке найдешь много две-три русские семьи.
- Думаю, ты понял, что Юрий Васильевич переехал жить из Центральной улицы в Заречку. Свадьбу сыграли в январе 1957-го, а в октябре родился я. Семья Якова Ивановича резко выросла, почти в два раза. Надумал он вместе с зятем Юрием отделиться от брата Петра, у которого к тому времени семья стала ещё больше. Сторговал Яков Иванович избу в Пильве, перевёз в Шагирт и поставил около родительского дома. В качестве наследства отрезал левую половину дома Викула и пристроил к избе. Получился справный пятистенный дом, хоть немного и пониже старого: подполье (голбец) было не такое высокое, ниже роста человека, да и полАти не помещались. У Петра Ивановича тоже получилась пятистенка: правая половина и середник. Рядом встали два дома, расстояние метров десять, не больше. Но двор разгородили забором. Старинный дедовский сарай и половина конюшни оказались в ограде Петра, а другая половина конюшни и колодец с вкуснейшей чистой водой – в ограде Якова. Говорят, я помогал на стройке, хоть и ходил ещё плохо, больше ползал по стружкам и опилкам. Наверное, помощь была в том, что ревел не часто. И не громко.
- Вот же фотография, смотри: я с дедушкой Яшей возле нового дома. Теперь понял, почему я занимался поисками на вышке? Много чего обнаружил, один спичечный коробок с этикеткой из фильма «Чапаев» чего стоил! А серенькую книжку с детективом про сыщика так и не нашёл…

16.10.2021