Метро

Город, метро, станция - ну пусть «Чёрная речка». Совершенно верно – Санкт-Петербург, мой город. Его ещё называют «культурной столицей». Это что-то сродни тому, что Одессу называют «столицей юмора». Но и там и здесь это всё больше дань прошлому, к сожалению…
По перрону слегка раскачивая плечами, справедливости ради отмечу широкими, идёт высокий видный парень. Походка легка, пружиниста, короче – магнит для девичьих и женских глаз. Он это чувствует, знает, привык, наелся.  Затычки от плеера в ушах и весь мир выброшен за пределы его мира. Подошёл поезд. Резкий рывок, и наш «аполлон» в первых рядах влетает в разверзнутую пасть вагона, плюхается на свободное место и закрывает глаза.
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Петроградская»…
«Уф, ещё на один день ближе выходные. Ну и денёчек был, да ещё и от этой новенькой облом хапнул! И что эта курица о себе возомнила? Ну да, и рожа и фигура при ней, да и прикид в тему, а выбрала какое-то недоразумение – технаря. Придётся поставить её на место. Да и этот доходяга хорош, лезет со своим провинциальным рылом в «калашный ряд»!.. Чёрт, ну и народу в вагон набилось. По ногам, как по асфальту. Понаехали! Всё, надо брать тачку, предки обещали помочь».
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Горьковская»…
«Так, а какую выбрать? Неплохо было бы Honda Civic Si или Scion tC. Это реально. А подкатить бы к офису на Bugatti, вот тогда бы эта коза сразу осознала свою ошибку! Ну, ничего, завтра я ею конкретно займусь».
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Невский проспект»…
«Ну а сегодня куда? Сейчас, конечно, в качалку. Не слабо я вчера 120 от груди даванул, - весь народ присел! Значит так: качалка - это раз. А потом куда: «Космонавт» или «Грибоедов», а может просто в «Ибицу»? Да, пожалуй, туда и рвану… Фу, хоть рассосалось немного, перестали кошёлками по коленям елозить».
 «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Сенная площадь»…

На «Невском проспекте» из вагона на перрон толпой народа вынесло старушку с палочкой в одной руке и сумкой в другой. Она отошла чуть в сторону и остановилась, прислонившись к стене. Отдышалась и пошла, выискивая что-то взглядом: «Я же точно помню, что здесь где-то скамейка была. А, вот и она. Совсем я ослабла: всего-то и простояла три станции от «Черной речки», а ноги не держат. И этот молодой человек всю дорогу сидел, глаза закрыв. Я его и сумочкой касалась, а у него веки дрожат, а глаза открыть не хочет. И видный такой. Что за молодёжь пошла, ни до кого им дела нет... Что-то совсем мне плохо, зажилась я на этом свете. Хотя бы Бог прибрал уже…»
- Бабушка, Вам плохо, помочь?
- Да, внучек, проводи меня, пожалуйста, наверх, а то мне что-то воздуха не хватает.
«…Старая ворчунья! Молодёжь-де плохая! Вот же невзрачненький такой, а помогает. Тот лощёный весь, и достанется же кому-то такое «счастье»! Девчонки-то, поди, за ним табуном бегают. А счастье вот оно - с виду неказистое, рядом со мной идёт. Когда мы сердцем-то будем видеть, а не одними глазами»...