утро вечера мудрёнее

  Ксюша завела литературный блог. Мамуля надоумила. Мамуля – психолог: знает, что профессия журналиста (а Ксюша собралась поступать на журфак) требует определенных навыков "подачи" слов: чтоб внятно, чтоб с пониманием дела и чтоб "вкусно". Не отвлекаясь от лепки пирожков с яблоками, мамуля сказала: -Не бойся, Ксюх, всё просто: берешь сюжет, смешиваешь его с героями, добавляешь по вкусу прикольчиков, если продукт десертный, или острых переживаний, если "с мясом"  – и "кушать подано"!
 
Ксюша задумалась, папа хмыкнул. Мамуля (на всякий случай) спросила папу: -Согласен?
Папа, поглядывающий на подрумянивающуюся в духовке первую партию (с мясом)  сказал: -Попробовать надо.
На том и порешили.

   Ксюша с названием и не парилась: "Пирожки с начинкой" - самое то (всё что в голову взбредет можно в такой блог впихнуть).
Через несколько дней у Ксюши уже 70 подписчиков было. И комменты любопытные пошли: одни – "Пересластила, Ксюх!" (это про симпатию к лапочке Алексею Воробьеву), другие – "Ты чё, берега попутала?!" (это про то, что с родителями нужно разговаривать, чтоб они детей не обижали). Один комм был озадачивающим: "Есть чего по-взрослому? Всё песочница. Франсуаза Саган  в 19 лет уже роман выдала, заработала полтора мильона от продажи. Тебе семь лет или семнадцать? Пора из песочницы вылезать. Не можешь – не мучай клаву". Подпись: Graf_о_мэн.

   Теперь у Ксюши подписчиков за тыщу. Ксюша уже третий курс заканчивает, а все никак этого о_мэна не забывает: пытается ему (нет: себе) доказать, что может (хотя мэн вряд ли прочтет: удалился давно). Вот "вымучила" на клаве "по-взрослому", проинтервьюировав дядю Женю на предмет "от чего зависит успех". Получилось "Утро вечера мудрЁнее".

*
                Утро вечера мудрЁнее.

   Будильник врубился рыком Лебединского (-Я убью тебя, лодочник!!!), и Евгений (двадцать шесть лет, деловой менеджер филиала сбербанка) проснулся, решительно расставаясь с приключенческим сновидением: он летал над Большим Театром с медоволосой дивой, пытаясь её поймать. Дива всё время ускользала, показывая язык как школьница, а он, Евгений, всё энергичнее и злее махал руками, форсируя погоню. Почти поймал… и тут завопил будильник. 
Мозги от Лебединского включились в реал с одного рыка: сегодня - 20 ноября. Годовой "испытательный контракт" истекает.

   О том что контракт продлится Евгений практически не беспокоился: ноль претензий к нему. Он беспокоился не сорвется ли открывшаяся карьерная перспектива: на днях место кредитного эксперта освободилось. Жизнь удивительна, черт возьми (стоит вспомнить вчера): ну, пусть его удивит и день сегодняшний. В хорошем смысле, без всяких непоняток, ясно и чётко: -Приступаем к работе в новой должности со вторника, т.е. завтра.
   Евгений устремился в ванную, готовясь встретить лучезарную улыбку фортуны своей - не менее лучезарной…

*
  /Вчера… Вчера Витёк сразу выстрелил на поражение: - Жек, проси что хошь, но на вечер ты мне нужен. Без вопросов! Выручи, друг, сперва из затруднения, а нотацию ты мне и потом прочтешь…
  Витёк – это автомат Калашникова, бьющий в цель безотказно (попробуй такому дурню  отказать!). На данный момент его целью было оторвать обожаемую Машу от очередной сопровождающей её подружки (боится, что ли, Машка с Витьком и в кафешку тет-а-тет ходить?).

   Кто объяснит это чокнутое залипание нормального мужика на ненормальной барышне? Столько девчонок всяко-разных, а ему – "не те": надо с вывертом. Эта Маша (пы сы: в голове каша) на все свиданки, как друг жалился, своих подружек по очереди тащит. И на "Девушку моих кошмаров" в кино, и на street dance, и на Бородинскую панораму (жжёт Витёк!). Смотрины устраивает парню? Крепость нервов проверяет? Муть какая-то…   
    Поставленную флиртовую задачу Евгений по-дружески понял, конечно, хоть и огорчил Витька насмешливостью: -Раз надо - сделаем, но… может, лучше в "Преображенку"*?


   Он вошел в кафе с некоторым опозданием (не нарочно).  Влюблённый Витёк и Каша с подружкой уже ждали за столиком, разглядывая меню. Он подошел "поспешая" (-Сорри!), поздоровался с Витьком привычным шлепком по дружеской лапе, поклонился "дамам", светясь коммуникабельностью… и напрягся. Сначала от того, что никак не ожидал увидеть ТАКУЮ подружку среди "кашинских", а через секунду еще и от того, КАК эта подружка на него взглянула своими зелеными глазищами.
 
   Не поддавалась привычной оценке  конкретика момента - и этот взгляд: удивление (чему?), смешливость (с чего?), раздражение (почему?). И еще что-то неуловимое напрягало: будто пересекались уже где-то и когда-то с незнакомкой. (Где? Когда?.. Не пьет он столько, чтоб зеленоглазых не помнить…).
Н-да… Такую обаять одной улыбкой не прокатит…

   Витёк (надо же, усёк его замешательство) хмыкнул хитро и начал "этикетничать": - Это - Евгений, девочки; это – … (незнакомка опередила: -Жанна), а это – просто моя Мария!
    "Его Мария" порозовела личиком (-Моя!), улыбнулась до ямочек на округлых щечках (прямо Настенька из "Морозко") и вымолвила киношно: - О-очень приятно!..
(-Время покажет! - подумал он насмешливо, сохраняя ответное добродушие на лице.)
Жанна взглянула оценивающе: -Ев-Гений? Хорошее имя!
Шутя как бы сакцентировалась на втором слоге имени, но он опять напрягся. Не от шутейного ехидства (не она первая), а от странно знакомого голоса.  Хотя… негромкая речь у многих интонационно схожа. Не видел он эту Жанну прежде. Запомнил бы.


   Они ели итальяно мисто и папарделле с телятиной, смаковали чинзано и смеялись над анекдотами Витька "об жизни в погонах" (друг был в ударе), а он всё никак не мог найти предлог "умыкнуть" Жанну из компании (Витёк уже не раз подмигивал, поторапливая).

   Стараясь не разглядывать цель спецоперации явно, он скользил "беззаботным" взглядом по длинным цвета гречишного меда волосам, по шейке, обвязанной шелковым платочком в разноцветных "кляксах", по оливкового оттенка тонкому замшевому пиджачку, одетому, похоже, без всяких маечек. Он уже оценил и легкий загар (в солярий ходим?), и ухоженные пальчики с французским маникюром, и длинные, подкрашенные  тушью, ресницы, приглушающие зеленый взгляд.
      
   Наконец, он решился: положил свою руку на руку девушке: -Подышим воздухом? Жарко тут…
Жанна улыбнулась понимающе (-Хорошая идея!), добродушно шепнула подружке (-Поскучай без меня) и направилась на выход, захватив сумочку.
Он пошел следом, одобрительно рассматривая "тыл": попка в брючках шоколадного цвета ему тоже понравилась…


   Большая Дмитровка сверкала фонарями,  витринами, нитями воздушных гирлянд, подсвечивающих здания и деревья (завидуй, Европа). Они направились в сторону Театральной (вроде как без всякой цели): "а я иду, шагаю по Москве, и я пройти еще смогу…".

 -Вообще вечер задался, - думал он  довольный собой (задание выполнил), интересной спутницей, вкусной итальянской кухней и неспешной прогулкой на приятно подмороженном свежем воздухе. 
-Твой парень не заревнует, что ты со мной "выгуливаешься"? – спросил он как бы мимоходом ("просто спросил"), пытаясь прозондировать перспективу "на дальше" (он был не против "на дальше").
-Зеро: место "моего парня" пустует, - беззаботно ответила Жанна, махнув опереточно ручкой (ноу проблем).

-У ТАКОЙ девушки и пустует?! – он почти искренне выразил лицом комплиментарное удивление, остановившись перед ней. Он хотел поощрения к (поцелую?) дальнейшему развитию темы. –Игнорируешь толпу обожателей?! У тебя ледяное сердце!
-"Не говори: она замерзла – быть может, таять смысла нет", - хмыкнула Жанна и взяла его под руку: -Пошли дальше,.. в смысле пойдем.
-Пошли, пошлил, пошлёт, – рассмеялся он, оценив забавный каламбур, - прав классик: русский творит чудеса!*
-Точно! – весело согласилась Жанна, и они пошли довольные друг другом. Вероятно,  дальше (почему бы нет, да?).

 
   Некоторое время шли молча. Приятная во всех отношениях спутница тихо улыбалась (чему?), он искоса посматривал с шифруемым любопытством (кто такая?!)… Настроение было головокружительно-легким - похоже, он опять готов влюбиться (полетаем?):
она ему определенно нравилась, эта незнакомка по имени Жанна. Очень даже нравилась…   

  Пошел снег, но легкий, не мешающий очарованию прогулки. Снежинки плавно приземлялись на непокрытые медовые волосы, золотящиеся от света фонарей (игнорирует Жанна капюшон своей белой курточки). Ему очень захотелось стряхнуть с волос  снежную нежность (коснуться волос захотелось): -Голове не холодно?
-Парик согревает, – улыбнулась Жанна, отводя его «заботливую» руку.
-Парик?! – опешил он, невольно останавливаясь снова (ну не ожидал же такого!). Уставился вопросительно: шутит?
-Ага, парик. Ты против?
Он промямлил: -Н…нет,.. я думал – свои… (Понял: не шутит…)
-Ну, парик тоже мой! – Жанна уже не скрывала удовольствия от вида его растерянной физиономии. Потешалась уже над ним Жанна.

   Надо было возвращаться из улётных грез, причем срочно. Лучший способ не выглядеть дураком (он знал) – посмеяться над ситуацией:
-Это да,.. твой парик… А под париком ты лысая, как колобок… Покажешь лысину?
(Вроде, получилось. Во всяком случае, обрел речь. И веру в себя умного. Частично… Еще посмотрим, кто тут веселее посмеется!..)
-Всё-то тебе скажи-покажи, Ев-Гений! Может, и линзы снять попросишь?

   Вот  теперь он завис окончательно: -Лин-зы?.. 
Завис так, что даже междометия вылетели из башки. Оказывается, он весь вечер любовался на парик и линзы?! Вот прикол!.. Во прокол…
-Эй, Гений Ев, ты с нами? Девушку проводишь до метро – или тут постоишь? – подергала Жанна его за рукав, продолжая посмеиваться.

(пришли называется… дальше некуда… ощущение, будто хотел освежиться, нырнул с крутого берега в манящее озеро, а вода ледяная...)

-Парик и линзы – не повод девушке отказывать, - съязвил он, стараясь быть веселым. Дурашливо предложил «красотке» руку: -Всё для Вас! 
Вот и метро (всего-то двести метров надо было помолчать). Прощаясь улыбчиво (хорошо пообщались!), он спросил (из вредности… и из любопытства тоже): -Имя-то хоть у тебя настоящее?
-Я вся настоящая… местами, –  опять рассмеялась хохотушка Жанна и, уже входя в метро, обернулась: -  Приятно было снова познакомиться!

(СНОВА?! Вот теперь он захотел из Витька душу вытрясти: КТО?!
 Телефон Витька выдавал «абонент не абонент»…)/

      *
   …Евгений устремился в ванную, готовясь встретить лучезарную улыбку фортуны своей - не менее лучезарной. Дурацкий сон и вчерашние страсти-мордасти заштриховались утренними беспокойно-радостными ожиданиями, как опечатки – корректором: что-то когда-то было ошибочным, но вроде как было. Не важно это. Важно не оплошать сегодня.

   Приняв контрастный душ, вымыв шевелюру лонда профессионалом, начистив до ослепительности оптимистичную улыбку аквафрешем, он поглядел на себя любимого в зеркале еще разок… - и всё: улыбаться расхотелось. На лбу, в самом неудобном месте (между  бровями и челкой: ни очками не прикроешь, ни волосами)… торчал прыщик.
Прыщик! Евгений прыщи ненавидел у себя в любом месте (и не у себя тоже), а на лице так вообще лютой ненавистью. Сколько этих гадов он задавил своими руками в период "созревания"! Давно созрел - и нате?!...

   Нет, если б Евгений вспомнил, к чему приводит выдавливание прыщей из организма – он порыв давить обуздал бы сходу. Но "созревший" Евгений… забыл!
Он забыл, а руки – нет. Рванулись в атаку (-Умри, сво!). 
   Прыщ моментально покраснел, увеличиваясь в размере, и из неприятной мелочи превратился в опухшего монстра. Евгений схватился за одеколон: спиртягой гада!
 Щас… Аки ядовитая звезда во лбу запылал гад  оттенками: от бледной фуксии по ободу  - до спелой малины в центре…
 
   "Всё в мире состоит из мелочей, и атомы - мельчайшие частицы. Но стоит им в оружие превратиться…" - мог бы процитировать Евгений стих Юрия Левитанского, если б знал и стих этот, и Левитанского.
/Не знал, и не надо его за это упрекать (и потому, что он знает многое другое: н-р, разные банковские мудрости; и потому, что не все стихи надо заучивать)./
   А вот кого Евгений раздраженно процитировал – так это министра иностранных дел Сергея Лаврова. Правда, чуть перефразировав: "Дебил, б-дь!".
Мощная эта дипломатическая характеристика адресовалась Евгением лично себе – умнику, "звезданутому" прыщом по лбу.

   Нет, дело не в стремлении к мужской холеной эстетике, эталоном которой Евгений считал красавчика Фандорина в исполнении Олега Меньшикова  - он и сам был красавчик не хуже. И тоже умел относиться с философской  улыбкой к возникающим проблемам и проблемкам.
В другой день он и к этому прыщу отнесся бы философски-гуманно (не сибирская язва же). Но НЕ СЕГОДНЯ. СЕГОДНЯ Евгению надо было быть на высоте ВО ВСЕХ СМЫСЛАХ. Ибо СЕГОДНЯ ему предстоит встреча с мадам Юлией.
(В их "конторе" у всех только имена: продвинутый business styile.)
 
   Директриса Юлия – дресс-икона. Модель для Брэдшоу Кранделла (хоть сейчас на обложку "Космополитен"). Ко всем "своим" у неё такие же требования: чтоб картинка. Чтоб "мальчики и девочки" (тут пока по-старинке) - в белоснежных рубашечках, чтоб причесон и неназойливый парфюм, чтоб ухоженные ногти и туфли. Чтоб приветливая улыбка и хорошее настроение. И чтоб никаких косяков типа не успел или не выспался: хочешь работать – соответствуй.
И вот СЕГОДНЯ он, соответствующий новой должности сотрудник, предстанет перед Юлией - с этакой гадостью во лбу, улыбающимся через не могу и с хорошим дерьмовым настроением?! Застрелиться…

*
   В офис Евгений вошел без привычной улыбки, натянув шапку по самые веки. Куртку снял, переобулся в классику, оценил в зеркале стрелки на брюках, поправил белоснежные манжеты (чтоб на сантиметр из рукавов пиджака). Черная вязаная шапка была настолько не в тему, как трусы на "Рабе" Микеланджело. И черт с ней: авось, Юлия не зациклится. А если зациклится – пусть лучше на шапке, чем на "звезде" во лбу.

   Евгений решительно направился к шефке: бу что бу.
-Привет. Юлия у себя? – спросил он секретаршу, сосредоточенно стучавшую по клавиатуре.
-Привет, - буркнула секретарша, не глядя на вошедшего - айн момент…

   Он, занятый своими мыслями о контракте, о нелепой шапке на голове, о необходимости излучать уверенную улыбку сотрудника, глядел на сосредоточенное  бледное личико печатающей (совсем игнорирует косметику), на короткую стрижку Ёж (мода такая?). Не то, чтобы его это занимало в данный момент: надо было чем-то отвлекаться от личного. "Деловые" пальчики с французским маникюром (ага, мода) выстукивали нужные буквы резво.
 
–Секундочку, - опять пробурчала негромко секретарша (та-та-та-та-та…), -всё!
Она подняла на Евгения глаза: -Ев-Гений, ты к Юлии? А её сегодня не будет.
-Чёрт… - одновременно обрадовался и озадачился он, не обращая внимания на странноватый нажим голоса (как, блин, секретаршу зовут?) на гения. Он посмотрел на бейджик.
-Снежана, такое дело: у меня сегодня последний день контракта…
-Па-ня-тна-а, - протянула Снежана, - завтра продлит…  А чего в шапке? Голову застудил?

(Интонация вопросов была "этакой": со смешочком скрытым.)
Вот теперь в нем что-то щелкнуло. Он моргнул: не может быть! Сне-Жанна?!
-Ну, париком пока не обзавелся! – он решил "уточнить".
-Могу одолжить! – рассмеялась Снежана…

…………………………………………………………………………………………………………………………
   Ксюша с удовольствием вспоминала лукавые смешинки в глазах интервьюируемого папкиного друга: доволен был дядя Женя историей.
 –Вот не было бы прыща во лбу у меня – разве ж я свёл бы двух насмешниц в одну? Так бы и остался в непонятках, и думать забыл.  А Снежанка бы без такого мужа, как я, осталась бы. Ждала бы, кто её, язву, разморозит.
 
   Дядя Женя только на словах такой: на деле он сам растаял, как эскимо на солнце. Это ж видно…
-Подкаблучник Женька, - сказал папа.
А сам? Мамуля потребовала, чтоб друга ей показал для знакомства – он и рад.
-Ничего ты не понимаешь, детка, у нас с твоей мамой уговор был: она мне своих подружек представляет, я ей - своих друзей. "Скажи мне, кто твой друг – и я скажу, кто ты". Решили, что одновременно удобнее будет. Ну да, схитрил я чуток. Иначе Жеку не вытащить было бы: он тогда на карьере зациклился – не до чего ему.
 
   А почему Снежанка выпендрилась? Мамуля посоветовала такой прийти, чтоб все глаза сломали. Я тоже сломал, когда её потом в натуральном виде увидел…
Как мне твой рассказец? Ничё. Один ляп я бы откорректировал: Сергей Лавров ТОГДА таких замечательных слов еще не говорил. Соврамши Вы, доченька. Хотя… Франсуаза Саган тоже врет, да, мать?

 
*  Частная психиатрическая больница "Преображение"
*К. Паустовский: «…С русским языком можно творить чудеса»
илл. Лиза Айсато