Милосердие Божье

Анна Сергеевна не представляла, что мужчина может так плакать.
Он не мог успокоиться даже после того, как Анна Сергеевна дала ему выпить воды прямо из бутылки.
И только, когда он умылся, его всхлипывания стали понемногу затихать.

-Простите меня, Бога ради. Я совсем расклеился.
Не каждый день тебя бросает любимая женщина, Павлик.
И он робко протянул руку Анне Сергеевне.

Выяснилось, что Павлика бросила жена.
Ушла к успешному бизнесмену.
Ушла от неустроенности, безденежья и безнадёжно больной матери Павлика.

-Я бы тоже от такого ушла-подумала Анна Сергеевна.
Мужчина не должен быть таким убогим. Как только не стыдно.

-Ну что Вы, право, так расклеились.
От меня тоже ушёл муж. Я же не плачу на всю улицу.
-Ой! Простите меня. Действительно стыдно. Ну, я пойду?
-Вы у меня спрашиваете разрешение? Идите, я Вас не держу.
-Мне нужно. У меня мама дома совсем больная.
Она волнуется, когда меня долго нет.

Весь вечер Павлик не выходил из головы Анны Сергеевны.
-Ну как можно быть таким рохлей. Чучело какое-то.
А одет, как пенсионер - интеллигент. И где он такой берет выкопал?
А ведь вполне симпатичный мужчина. Правильно говорят, что мужчина – это характер.

Через несколько дней, она снова встретила по дороге из школы Павлика.
Он прогуливал небольшую собачонку.
-Вот и собака какая-то недоделанная, хозяину под стать.

Павлик произнёс целую речь с извинениями за свою слабость.
-Вы не подумайте, что я вообще слабак, я в молодости боксом занимался.
Это так сразу всё навалилось.
-Да ничего я и не подумала. У всех бывают периоды.

Так они дошли до её дома, и Павлик поцеловал ей на прощание руку.
-Ты посмотри на него. Он ещё на что-то способен - подумала Анна Сергеевна.

Так появился в её жизни Павлик.
После многих мужчин, замужества и тяжёлого развода, Анна Сергеевна долго не хотела себя обременять мужской компанией. Не было сил.
Но Павлик – другое дело.
Он не напрягал, ничего не хотел, ни к чему не обязывал.
Ему просто не с кем было так откровенно поговорить.

Анна Сергеевна, как и всякий хороший педагог с десятилетним стажем, слушать умела.
А Павлика ещё и интересно было слушать, настолько он был начитан и разносторонен.
Будь он мужиком, цены бы ему не было.

Но мужиком он оказался тоже неплохим, когда Анна Сергеевна пригласила его домой.
Как-то само собой, она выпила лишнее и оказалась с Павликом в постели.
Наутро он просил у неё прощение, но Анна Сергеевна поцеловала его в лоб и сказала, что всё было прекрасно.
Она была удивлена.

С тех пор они стали любовниками.
Но о том, чтобы жить вместе Павлик и слушать не хотел.
-Я маму никогда не оставлю. Она для меня всё.
Это вообще не в моих правилах предавать людей.
Если люди близкие, они должны отдавать друг другу себя без остатка.
Иначе, зачем жить?
Вот моя жена думала иначе, и первые трудности сделали из неё предательницу.
Больше в моей жизни такой ошибки не будет.
Если я когда-нибудь женюсь, то только на настоящем человеке.
Чтобы и в радости и в беде вместе.

Не такой он уж и рохля. Правильно говорят, что эта гнилая интеллигенция переворачивает жизнь и устраивает революции.
Потому что имеет принципы, за которые готова умереть.

Павлик всё больше удивлял и привлекал Анну Сергеевну.
Видимо, обо мне, как о человеке, он не очень высокого мнения.
Раз не верит в меня.

С мужчинами ей никогда не везло.
В молодости её, чемпионку республики по стендовой стрельбе, мужчины особо не занимали. Было не до того.

А когда карьера закончилась, то время уже немного не соответствовало её представлениям о любви, дружбе и семейной жизни.
Мир стал другим.
Как ещё сохранились такие динозавры, как Павлик, в этом мире денег и показного успеха.

Но ей, похоже, повезло, и она встретила этот вымирающий тип людей.
Не всё, конечно, ей в Павлике нравилось, но крепкая закваска в нём явно чувствовалась.
Да и мужчина он был сильный и нежный.
Нет, такого она не упустит.

А Павлик большую часть их разговора посвящал маме.
Они оба готовились к операции по пересадке Павлика почки его матери.
Остановка была за деньгами.
Хирургам  нужно было отдать двадцать тысяч долларов, а у Павлика набралось только десять.
Они решили разменять свою трёхкомнатную квартиру на меньшую и найти недостающие деньги.
И тогда Анна Сергеевна предложила свою помощь.
После развода и разменов у неё остались деньги, но Павлик категорически отказался, пока она чужой ему человек.
Вот, если распишемся, тогда соглашусь.

Но расписаться не получалась, потому что Павлика жена была за рубежом и возвращаться, похоже, не торопилась.

А матери становилось всё хуже.
Когда они с Павликом зашли к ним домой,  мать то ли спала, то ли была без сознания. Медицинская сестра суетилась возле её кровати.
Зрелище было не для слабонервных.
Шприцы, пузырьки, капельница, специфические запахи.
-А ведь ему так приходиться жить сутками.
Неудивительно, что жена сбежала.

Но сама она не такая дешёвка.
Она не позволит, чтобы Павлик думал о ней так же.
У неё всегда были и будут принципы.

А дальше всё произошло быстро, как в немом ускоренном кино.
Павлик прибежал растерянный и удручённый.
Врачи оставили матери месяц жизни, а проведённые анализы показали, что его почки недостаточно здоровы для пересадки.

И тогда Анна Сергеевна решилась:
-Павлик! У меня ведь тоже третья группа крови и положительный резус, как и у вас с мамой. Давай я дам ей почку. У меня обе в порядке.
         
Но Павлик назвал её предложение бредом и даже, уходя, хлопнул дверью, чего прежде никогда не было.
-Какой всё-таки он порядочный человек.
Даже ради любимой матери не хочет изменять своим принципам.

Павлик перестал приходить.
Она застала его дома пьяным и в слезах.
Такое  было впервые.
-Мама умирает в больнице. Осталась неделя.

Анна Сергеевна умоляла его принять её предложение.
Никогда и никого она так не просила.
Она буквально валялась у Павлика в ногах.

И он согласился.
Они обнимались и плакали от радости и восторга от их родства и близости.
Теперь они будут связаны кровью, и их ничто не разлучит.

Потом была больница.
Анна Сергеевна подписывала какие-то бумаги.
Потом её уложили на каталку и надели маску.
Операция прошла успешно. Но у мамы Павлика не всё было благополучно, и она лежала в реанимационном отделении.
Анну Сергеевну выписали из больницы, и Павлик отвёз её домой, а сам снова убежал в больницу к матери.

А потом он пропал.

Анна Сергеевна прождав три дня, отправилась к нему домой, но дверь открыла незнакомая молодая женщина и сказала, что они с мужем снимают уже дней десять эту квартиру.

В душе у Анны Сергеевны поселился ужас.
Неужели её обманули?
Так просто и бесцеремонно.
Она поехала в больницу, где ей делали операцию.
Женщина-юрист показала ей бумаги, где было написано, что она добровольно соглашается на пересадку своей правой почки гражданке Толмачёвой. Все подписи и печати на месте.

Тогда она пошла в милицию.
Молодой лейтенант, выслушав её рассказ и сделав несколько пометок в блокноте, сказал, что такое нередко случается.
Что мошенники пользуются доверчивостью граждан, чтобы продавать их органы с соблюдением всех юридических правил и с согласия потерпевших.
-К сожалению, законодательство несовершенное, и даже, если их и задерживают, то до суда дела не доходят.
Тем более, что они располагают огромными деньгами и лучшими адвокатами.
Ведь только за Вашу почку они получили тысяч двести долларов.
А сколько таких, как Вы.
К тому же возможно Ваш аферист совсем из другого города.
Уверен, что у него даже имя другое.

Анна Сергеевна была раздавлена.
Жить не хотелось.
Хотелось только увидеть Павлика и посмотреть ему в глаза.
Ничего не говорить. Только посмотреть.

Увидела она его через полгода.
Она случайно попала на встречу  с кандидатом в губернаторы и среди гостей, вдруг,  увидела Павлика.
Только не того несчастного интеллигента из прошлого, а вполне современного и респектабельного.

Павлик был с женой и десятилетней дочерью.
В жене Анна Сергеевна узнала медсестру.

После окончания встречи, Анна Сергеевна встала на пути Павлика и перегородила ему дорогу.
-Ой! Анечка, как я рад, что у тебя всё нормально.
И уже тише:
-Анечка, давай без сцен. Мы же интеллигентные люди.
Пойдём за столик.

Они вдвоём сели за столик и Анна Сергеевна посмотрела ему в глаза:
-И как ты можешь с этим жить? Не боишься, что Бог тебя не простит?
-Ой, Анечка! Посмотри вокруг. Он такое прощает, что тебе и не снилось.
Так что ты успокойся и живи дальше. В этом мире или ты, или тебя.
Ничего личного. Будь здорова.

И он наклонился, чтобы поцеловать её в лоб.
-Хорошее всё-таки у нас с тобой было время.

Она сидела, боясь пошевелиться.
Господи! Неужели такое может быть на земле? И ты такое допускаешь!
Павлик, или как его там, сказал, что твоей милости нет предела.
Напрасно он это сказал. Напрасно!

Анна Сергеевна вдруг очнулась.
А чего это она распустилась. Она сильная женщина. Хорошая спортсменка.
Чего это она уцепилась за свою бездарную и серую жизнь?
Это цепляние за жизнь вяжет её по рукам и ногам.
Она никому ничего не должна. Ни людям, ни Богу.
Она свободна и перед людьми и перед Богом.
Да! И перед Богом, который всё прощает.
Если у Павлика всё так прекрасно.

Что ей эта жизнь? Какая разница умереть сегодня или через двадцать лет?
Плевать! Она свободна от жизни и от смерти.

Напрасно он, всё-таки, сказал, что Господь всё прощает.
Она ему это докажет.

Теперь она никуда не торопилась.
Не торопясь продала свою квартиру.
Не торопясь у старых знакомых приобрела пистолет.
И не спеша стала разыскивать Павлика.
Пришлось даже нанять частного детектива.

За всеми заботами пошёл год.
Весь этот год Анна Сергеевна была счастлива. Она была свободна и у неё была цель в жизни.
Настоящая цель. Впервые.

Павлик с женой и дочерью вышли из машины и направились к воротам своего дома.
Анну Сергеевну он сначала не узнал, а потом рассмеявшись сказал:
-Анечка! Ну, мы же, кажется, попрощались.

И тут он увидел в её руке пистолет:
-Аня! Не дури. Всё равно ничего не изменишь.
Тебя посадят до конца жизни.

-Успокойся Анатолий Петрович, так кажется?
Я тебя убивать не собираюсь.
-Я тебя заставлю мучиться до конца жизни.
А с Господом я договорюсь. Он же всё прощает?
Так кажется?

И она выстрелила дочери в голову.

Затем она повернулась и, не пряча пистолет, пошла вдоль улицы.
В конце улицы она вставила себе в рот ствол и нажала на курок.