Витиеватое издевательство

— Белой каталкой по чёрной голове!
— Белой каталкой по чёрной голове!
— Белой каталкой по чёрной голове!—  звучало монотонно и, казалось беспрерывно...

Босоногий мальчик  лет четырнадцати — пятнадцати бежал по пыльному переулку частного сектора.
За ним, в клубящейся от шарканья ног пыли, еле поспевала бежать местная детвора — стайка мальчишек, чуть младших  по возрасту голодранцев и совсем малышни. Они повторяли движения и слова точь-в точь — кривляясь наотмашь  били себя рукой по голове  при последнем слове единственного предложения,  вырывающегося из его уст.
Лицо искажалось от ужаса и отчаяния, ещё секунду назад болтающаяся безвольная рука мальчика поднималась, затем резко сгибалась и с остервенением внезапно опускалась с ударом на голову. 

А начиналось это почти всегда так.
— Айда!  Ванька дурачок выходит!— кричал  долговязый Витька — сосед по дому Ваньки, с Нижне-Лермонтовского  переулка. Потом раздавался  протяжный свист — клич местной пацанвы окрестных дворов — мол, — Гон начинается!
Ванька с лицом блаженного стоял у калитки своего дома, не решаясь выйти наружу. В какой-то момент желание пересиливало страх и он оказывался  посреди узкой, с двух сторон окаймлённой домами со штакетниками заборов, дорожке.
Сегодня всё повторялось в той же последовательности, кроме...
Иван оказался за воротами. Раздался свист. 
Он, как всегда — молча стоял на дорожке, оглядываясь по сторонам.
По мере скопления детей тело Ваньки вытягивалось в струну, и вот, уже под общее улюлюканье, Иван мчался по окаменелой земле, болтая руками-плетями, витиевато петляя, из стороны в сторону одному ему ведомыми узорами.
Толпа  во главе с долговязым мчалась позади, выкрикивая  несложную в запоминании фразу, неслась вслед за ним, стараясь повторять не только слова и действия, но и его замысловатую траекторию. Но так как длина ног малышни и скорость была разной, создавалось ощущение объёмного хитросплетения узоров дорожки — ритуала издевательства.
На этот раз Ванькины  ноги, сами по себе,  несли его в сторону Днепра. Ванька петлял вдоль устья реки, цепляясь за кусты, оббегая одиночные деревья, лавировал как мог, не забывая при этом выкрикивать свою дурацкую фразу, вдруг затих.
Одиночный вопль, позади бежавшего длинновязого предводителя заставил замолчать его.
— Помогите! — на фоне всеобщего молчания остановившейся толпы звучал пронзительно. Виктор оступился, кубарем скатился в воду и как будто в наказание,  попал в яму с круговоротом,  казалось неглубокой в этом месте, но с  быстрым течением реки.
Ребятня замерла в смятении. Никто не осмелился лезть в воду — спасть Витька.
Лицо дурачка Ваньки застыло в одночасье. Не растерявшись, он схватил  валяющуюся неподалёку обломленную  ветром верхушку ствола дерева и подтащил её к воде. Ребята гурьбой кинулись помогать ему. Каким-то образом  Виктору удалось ухватиться руками за ствол.
А Ванька уже нёсся в противоположном направлении, петляя между редкими деревьями берегового склона.
Увидев складывающего снасти рыбака, подбежал к нему, мыча, начал тянуть его за рукав.
— Чего тебе, дурачок?
— Ммм, ммм, — мычал Иван, показывая в ту сторону, где в воде болтыхался Витька.
Рыбак вначале махнул плечом, сбросил руку мальчика с предплечья, — Мол, парень, пошёл бы ты куда подальше!
Но Ванька не сдавался, вцепился дядьке в ногу, начал тянуть его за штанину.  Понимая настойчивость, тот сдался,
 — Ну пошли, пошли, чего там у тебя стряслось?
 Он еле поспевал бежать за Ванькой —Дурачок бежал впереди, всё так же раскоординированно  болтая руками.
Иван было добежал до места происшествия, но остановился — когда стали слышны крики ребятни, рыбак рванул вперед, обгоняя его.
Иван посмотрел ему вслед, развернулся и медленно побрёл обратно.

История забылась. Взрослым её так никто и не рассказал — мальчишки боялись быть наказанными.
Ваньку местные с тех пор  не дразнили. Но он и сам порой, стоя у калитки, бил себя по голове, повторяя одну-единственную в своей жизни фразу: " Белой каталкой по чёрной голове".
Голова Ивана действительно была иссинне  чёрной — цвет волос отливал вороньим крылом.
Загадочная белая каталка так и осталась не раскрытой. 
Кто бил его её этой каталкой и бил ли, доподлинно не известно — семья Ваньки перебралась к здешним родственникам сразу после войны.
Кто говорил, что Ваньку контузило во время бомбёжки. Другие предполагали, что это просто испуг. 
А  кто-то утверждал, и таких было большинство, что парень попросту слабоумный.
Да и родители пацанов,  живущих на этих двух холмистых переулках Нижнем и Верхнем, порой частенько заменяли выражение : "Ведёшь  себя, как дурак" по отношению к чадам на: " Что? Белой каталкой по чёрной голове? — постукивая себя при этом по макушке.
Так запомнил его и я.