Наталья Советная. Батюшка Михаил

Наталья Советная

Батюшка Михаил
Начало 90-х прошлого века. Древний Полоцк. За окном осень. Беседую с пациентами и их родственниками о тяжелейшей и болезненной проблеме семьи и общества – пьянстве. Вдруг дверь в аудиторию распахивается – на пороге чуть прихрамывающий седенький священник. Следом бодро входит второй –  средних лет, темноволосый.
– Желаем послушать. Можно?
Гости сосредоточенно внимали, иногда согласно кивали, глаза их доброжелательно поблёскивали из-под очков. И первоначально возникшее с их появлением беспокойство незаметно улетучилось. 
–  Благое дело совершаете! – горячо повторял батюшка Михаил Уляхин, а ему поддакивал его сын о. Николай  после беседы. – Готовы помогать, сын далеко живёт, в Новогрудке, а я – чем смогу: молебен послужить, с проповедью обратиться, исповедовать, зарок трезвости принять, благословить… Сам не пью, а помочь людям трудно, вот вместе – врачи и священники – зло это как-нибудь одолеем!
Батюшка смотрел в корень. Легко и просто принял решение – нисколько не сомневаясь, взял под свою духовную опеку и нас, делателей на ниве трезвости, и наших пациентов.  Перевалило ему в ту пору далеко на седьмой десяток. Именно о. Михаил вместе с  Экзархом всея Беларуси, митрополитом Филаретом, затем с нынешним Владыкой Витебским и Оршанским Архиепископом Димитрием (Дроздовым) потрудился на восстановлении храмов и монастырей полоцкой земли в те времена религиозной  оттепели (слава Богу, длящейся до сего дня!). 
             ПОЖЕРТВУЙТЕ, РАДИ ХРИСТА!
Помню, как ровесники мои, бывшие родом из Полотчины, ещё в начале 80-х сокрушались о погибающих в развалинах Свято-Ефросиньевском монастыре и  Свято-Кресто-Воздвиженском  Соборе, рассказывали о сохранившихся фресках, таинственных преданиях. Откуда мне было знать тогда, что судьба сведёт со священником, который изначально  займётся их восстановлением, что дано мне в будущем увидеть своими глазами вознёсшиеся из небытия храмы, утопающие в цветах монастырские территории, прикасаться к отреставрированным древним росписям, подниматься в тесную келью святой Ефросиньи Полоцкой, причащаться у её мощей из рук духоносного отца Михаила Уляхина.   А батюшка нет-нет, да и вспоминал с умилением событие, названное прихожанами «чудом Преподобной Ефросиньи»: в течение года, во время ремонта Свято-Кресто- Воздвиженского Собора, наружным восстановительным работам ни разу не помешала погода – дождь шёл только по ночам!
Тогда же о. Михаил поделился заветной мечтой: восстановить Свято-Покровский храм, который помнил с раннего детства, в котором молился маленьким ребёнком с мамой. Церковь стояла на берегу Двины у ныне Юбилейного моста, соединяющего две части города. Батюшка сумел собрать в архивах все имеющиеся документы,  сделать архитектурный проект. На месте будущего храма водрузили Крест, а доктор Григорьев подарил Чашу для Таинства Евхаристии…
На городском рынке толпился, сновал народ от ларька к ларьку, от лавки к лавке, в глазах мельтешило от фруктов, ярких тканей, обуви, сумок, посуды и всяко-разной мелочёвки.  Вдоль рядов двигался невысокого роста человек в чёрной шубе искусственного меха,  из-под которой до самых пят спускались полы священнической рясы.
– Пожертвуйте, ради Христа,  на строительство Свято-Покровского храма! Молиться за вас будем! Нам бы на фундамент собрать… Подрядчик есть… Строители готовы приступить. Пожертвуйте! – в руках батюшка держал фанерный ящик с нарисованным православным крестом.
Люди удивлённо останавливались, разглядывали странного попа с тонкой косичкой серебристых волос, выглядывающей из-под изношенной скуфьи.
– Смотри, смотри, дед на церковь собирает! Дай ему, авось и нам что простится, –  приказал бритоголовый здоровяк в кожанке переминающемуся рядом «меняле».
– Спаси вас Господь! – засиял отец Михаил.
– Батюшка, батюшка, возьмите, –  семенила за священником старушка, продававшая пучки домашнего чеснока.
– Храни тебя Бог! – благословил  священник…   
С собранными деньгами и теми, которые жертвовали для храма наши пациенты во время благотворительных приёмов, о. Михаил спешил в банк, чтобы, пока суд да дело, проценты накапливались, сумма возрастала. Но самый потрясающий случай по сбору средств на фундамент произошёл в Иерусалиме.
…Длинная очередь возвращающихся из  поездки на Святую землю паломников на пограничном контроле в аэропорту Тель-Авива. Серьёзные, строгие лица с обеих сторон. Пограничникам сам Бог велел – работа такая. Паломников же давно предупредили: никаких лишних разговоров, тем более юмора. Случалось, что таким шутникам с трудом приходилось добираться  домой после многочисленных проверок-досмотров. Но с сияющего лица о. Михаила не сходила блаженная улыбка. Приблизившись к пограничникам, он радостно возвестил:
–  Дорогие мои, я строю храм в белорусском городе Полоцке! Свято-Покровский. Чудо было – видение моей прихожанке: явилась ей сама Пресвятая Богородица, указала место на берегу Западной Двины, где должна церковь-красавица появиться!
И не давая опомниться изумлённым израильтянам, ошарашил:
–  Пожертвуйте, сколько можете, на строительство храма!
Паломники летели домой, изрядно поистратившись, а батюшка бережно прижимал  к себе заветный мешочек с жертвенными долларами.
                ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ
Фундамент строители возвели быстро. Но на этом уляхинское  везение закончилось. Вместо владыки Глеба (Савина) в 1997 году избрали епископом Полоцким и Глубокским Феодосия (Бильченко).  С Владыкой Глебом я встречалась, чтобы просить благословения на совместную работу со священством  в Полоцке. До того нами уже была налажена деятельность в Смоленской Епархии по благословению нынешнего Патриарха Кирилла, тогда Митрополита Смоленского и Калининградского.  С ним неоднократно беседовал  руководитель нашего института (Международный институт резервных возможностей человека – МИРВЧ в г. Санкт-Петербурге) доктор Григорьев Григорий Игоревич, ныне доктор медицинских наук, доктор богословия, профессор, врач и священник, настоятель храма Рождества Иоанна Предтечи в Юкках Ленинградской области, что в пяти километрах от черты города.  Вместе они разрабатывали планы о создании епархиального отдела по борьбе с пьянством. Я непосредственно работала с пациентами в Смоленске и тоже имела честь несколько раз встречаться с Владыкой Кириллом. О нашей работе там и в Петербурге, где поддержку мы получили от Владыки Иоанна (Снычева) и тесно сотрудничали со Спасо-Парголовским храмом (настоятель и духовник института о. Василий Лесняк) я поведала при встрече Владыке Глебу. Он был весьма озадачен, принял сказанное к сведению и в дальнейшем словно не замечал активной деятельности батюшки Михаила. Такой нейтралитет на самом деле был в то непростое время весомой поддержкой. Весть о кончине Владыки Глеба в 1998 году стала для нас горестной. Упокой, Господи, душу раба Твоего!
Новый Епископ на отца Михаила осерчал, и благословил вместо него для дальнейшего строительства храма молодого священника. Что руководило ныне Архиепископом Феодосием, когда он принимал  решение, можно лишь предполагать, сам же батюшка считал, что Владыке не нравилось его сотрудничество с нами, с врачами и психологами, занимающимися исцелением от пьянства, курения, игромании, наркомании. В те времена мнения о таком делании среди церковных людей разделились, трудно им было определиться, следует ли его поддерживать, потому всякого сотрудничества избегали, а то и осуждали. Отец Михаил же стоял за нас и наших пациентов горой, принял сразу как духовных чад, искренне любил и всегда молился.
Я, по наивности, мало разбираясь в иерархических церковных правилах, движимая решительностью заступиться за батюшку, на наш взгляд, незаслуженно обиженного, наказанного, составила письмо к Патриаршему Экзарху всея Беларуси,  Митрополиту Минскому и Слуцкому Филарету, ища у него понимания, помощи, поддержки.
Эмоционально описала, какой необыкновенный наш о. Михаил,  для примера привела в письме несколько эпизодов из своей личной жизни: «Господь дал мне в духовные отцы удивительного человека, его благословения сыграли в моей жизни ведущую роль в решении многих вопросов». И дальше – о своём отце, который избавился от многолетнего пьянства и воцерковился по молитвам батюшки; о третьем моём ребёнке Мишеньке, появившемся на свет уже в венчаном браке по благословению о. Михаила: «Бог тебе ещё ребёнка даст!» – вдруг сообщил он мне во время исповеди, а потом добавил: «Мишенька будет». И родился мой сынок в день святого Михаила, благоверного князя Черниговского. На четвёртый день батюшка крестил младенца, а вместе с ним и соседских некрещённых деток».
 Но главное – это помощь батюшкина в исцелении больных алкоголизмом. «С какой любовью, – писала я в прошении, – обращается он с проповедью к этим несчастным! Как, несмотря на свои преклонные годы, спешит к ним в Полоцке и Витебске. Служит молебены Александро-Невского Братства Трезвости, во много раз усиленные по инициативе самого священника молитвами из акафиста Божьей Матери «Неупиваемая Чаша», молитвами св. Иоанна Кронштадского и молитвами к святым Вонифатию и Мурину, исцеляющим от пьянства. После врачебного приёма батюшка принимает каждого желающего исповедаться – с любовью наставляет и благословляет на новую трезвую жизнь. После встречи с о. Михаилом, бывает, не венчанные венчаются, не крещённые принимают православное крещение, католики переходят в православие…».
В ответе от имени Высокопреосвященнейшего Филарета за подписью референта Минского Епархиального Управления А.И. Алешко, датированном 10 августа 1998 года, выражалась благодарность за заботу о духовном отце. Однако в судьбе батюшки ничего не переменилось.
Он горько сетовал, рассказывая ещё об одной предполагаемой причине в перемене его судьбы: неведомая нам «редакторша» вместо того, чтобы разобраться сначала с автором полученного письма – отцом Михаилом, не предупреждая, передала бумагу Владыке. Тут всё и началось... О чём было то таинственное письмо,  мне и сегодня не ведомо, да теперь и не важно. Думаю, что был на всё промысел Божий.
Помыкался, помыкался батюшка без служения, да и прибился к новополоцкой Свято-Иоанно- Предтеченской церкви во главе с настоятелем о. Владимиром (Ковальчуком). Помогал ему в требах,  иной раз служил литургию, что было для него настоящим счастьем. Прихожане старенького священника любили.  Однако здоровье его становилось хуже, добираться до церкви, особенно зимой, становилось всё труднее…
ФРАНЦИСК ИЛИ ГЕОРГИЙ?
Батюшка много работал, писал проповеди, мечтал об издании отдельной книжечкой своей богословской кандидатской диссертации о первопечатнике Георгии (Франциске) Скорине.   Помочь ему откликнулся доктор Григорьев. Вскоре работа, доказывающая, что Скорина – православный Георгий, поступила для продажи в книжные магазины и киоски «Союзпечати». Но с ними не так-то просто всё было...
Недавно полоцкий писатель, лексикограф Анатолий Павлович Бесперстых поведал мне, как, приобретя одну книжечку «Полная биография Георгия (Доктора медицинских и свободных наук Франциска) Скорины», на следующий день решил прикупить их больше, чтобы презентовать друзьям, однако уже нигде не нашёл! Неужели разобрали? Ларчик открывался просто – ответ был не таким уж прозаичным, как казалось на первый взгляд. Книги скупили местные националисты и безжалостно уничтожили: дабы не проповедывался православный русский дух. И сегодня  на памятнике, установленном в центре Полоцка Скорине в 1974 году, обозначено: «Франциск Скорина», поискав  в интернете сведения о первопечатнике, я обнаружила лишь редкие упоминания о втором его имени, православном, полученном при крещении – Георгий.  Это были ссылки на белорусского историка Георгия Голенченко,  утверждавшего, что вопросы с именем Скорины, который Франциск, а не Георгий,  возникли из-за ошибки при переписывании текста грамот короля и великого князя Сигизмунда I на латинском языке.
Батюшка Михаил тяжело переживал несправедливость, в которой был убеждён, ведь сам занимался изучением архивных документов при написании кандидатской диссертации. Однако все его попытки протестовать (писал и Высокопреосвященнейшему Филарету, и во власть, и в  газеты (а не это ли письмо передала «редакторша» Владыке?), успеха не принесли.
«Ну, какой же он Франциск?! – возмущался батюшка и хватался за сердце. – Родился Скорина в Полоцке в 1487 году, когда там и близко не было ни одного римо-католического храма. Жила семья в «Дворище» (ныне это Замковая Гора) – центр тогдашней религиозной и культурно-политической жизни, центр Полоцкого Православного братства. Крещён на пятый день после рождения, а это 21 февраля по старому стилю – день Святителя Георгия Амастридского, в честь которого и могли назвать мальчика. Его родные носили православные имена: отец Лука, брат Иван, известны  родственники: Михаил (Михей), Иосиф, Алхим (Евфимий). Начальное образование Георгий получил в братской церковно-приходской школе при православном Софийском Соборе… Ну, какой же он Франциск?!»

        «БОГ  ВМЕНИТ…»
Жизненный путь батюшки начался 21 августа 1923 года и  неизменно был связан с церковью. Хотя ближайший – Софийский Собор  в 1924 году был закрыт властями и превращён в краеведческий музей, мальчик вместе с мамой часто бывал в другом – Свято-Покровском храме на западном берегу Двины. Во время войны, в 1942 году, Собор вновь открыли для верующих. Девятилетний Миша любил слушать там  церковный хор, а регентом служила его крёстная мать, которая принялась усердно учить мальчика пению и чтению Евангелия.  Когда в Свято-Евфросиньевском монастыре умер настоятель Свято-Кресто-Воздвиженского храма о. Иоанн (Соколовский), не стало священника – некому читать Евангелие во время литургии и Таинства Евхаристии. Читали монахини, они же благословили  Мишу тоже читать над Телом Христа. Настоятель Софийского Собора, узнав о таком монашеском своеволии, возмутился. На что схимонахиня Михаила ответила пророчески: «Это же наш будущий батюшка!»
В годы оккупации успел Уляхин окончить трёхмесячные пастырские курсы при Софийском Соборе, о чём имел на руках справку, выписанную настоятелем о. Антонием (Девятовским). Когда открылся Иоанно-Богословский храм (в настоящее время не восстановлен), Мишу вместе с монахинями  Персидой, Валентиной и Анфией отправили на клиросное послушание, где он читал и пел до 1943 года, добираясь туда на костылях. Ещё до войны «разболелась нога, ломило колено так, что покоя юный страдалец не находил. Вот только на службах боль немного отступала. Врачи диагностировали туберкулёз кости. Лечение было длительным и утомительным.
А недалеко от больницы и Собора бил родник. Люди говорили, что вода в нём особенная, целебная. Миша после медицинских процедур к источнику ковылял, чтобы с молитвой воды попить и свою больную ногу ею окропить. Искусство ли врачей (перед самой войной сделали Михаилу операцию) или целебная сила родника, или то и другое вместе, но с Божьей помощью, туберкулёз оставил будущего батюшку. Только колено гнуться перестало…
 В 1943 году немцы в городе массовые облавы устраивали. Оцепят улицу, прикажут жителям выйти на дорогу и, как скот, гонят всех к вокзалу. Там заталкивают людей в товарные вагоны без счёта, без разбора: женщин, мужчин, детей. (Торопились фашисты, чувствуя скорое поражение в войне). Миша вместе с мамой в такой вагон попал. Сидит на полу, у стены. Глаза закрыты, только губы беззвучно шевелятся: «Господи, слава Тебе, что сподобил меня страдания нести вместе со всем моим народом горемычным. Я, Господи, за себя не прошу: воля – Твоя. Я за матушку мою прошу. Спаси её, Боженька! Помоги, Пресвятая Богородица!»
–Где это мы едем сейчас, Миша? – спрашивает его мама. – Куда нас везут?
Михаил лицом к стене повернулся, руками за доски ухватился, чтобы в щёлку между ними рассмотреть дорогу, и вдруг почувствовал, что они податливые. Вагон старый, гвозди поржавели. Стал Миша потихоньку доски расшатывать. А когда поздно вечером,  может, и ночью (счёт времени уже был потерян), поезд остановился на какой-то маленькой станции, Михаил вместе с мамой и другими полочанами успел незаметно выскользнуть через образовавшийся лаз и спрятаться в кустах.
– Сынок, будем искать храм. Там спасение, где Бог, – шептала матушка.
Им удалось добраться до Вильно и укрыться в монастыре, в Свято-Духовом Соборе. Там познакомился Миша Уляхин с семинаристами и, с Божьей помощью, тоже был зачислен на учёбу в семинарию. Пригодилась сохранившаяся в кармане справка о пастырских курсах.
А в 1944 году Вильно  освободили советские войска. Осенью молодой псаломщик-регент стал служить в Свято-Александро-Невском храме города Аникщяй. Но тянуло на родину, в Белоруссию.
Через год по приглашению о. Михаила Кузменко, бывшего инспектора семинарии в Вильно, ставшего докшицким благочинным, переехал в город Докшицы Витебской области, где и женился. Родили и воспитали они с матушкой Антониной трёх сыновей и дочь. В дьяконы Михаила рукополагали в Минске, и уже через неделю, в день Сорока мучеников Севастийских, – в иереи. Сам Архиепископ Минский и всея Беларуси Питирим (Свиридов) благословил молодого батюшку.
 При рукоположении возникла заминка: как быть, ведь дьякон Михаил  не может встать перед Святым Престолом на оба колена? Подумал Владыка Питирим минуту, потом махнул рукой:
– Бог вменит ему второе колено! – и рукоположил…» *(*- отрывок из книги Натальи Советной «За краем света» (Минск, 2010)).

                «ЗА УСПЕШНОЕ СЛУЖЕНИЕ»

В мае 1947 года только что оперившийся  молодой священник сразу стал  настоятелем храма Святого Георгия Победоносца в селе Тумиловичи и энергично принялся за его восстановление. Вместе с прихожанами застеклил окна, обнёс  прочной оградой. Выстроил причтовый дом для священника, который в 2007 году, когда батюшка расповедал мне о своей судьбе, ещё служил людям,  как и забор, и сарай для коровы.
Церковные люди, словно служивый народ: куда приказали, туда и идут. Вот и отцу Михаилу пришло благословение, как бы в награду «за успешное служение», переехать в маленькую деревушку, служить в крохотной деревянной церквушке (до наших дней не дожила, сгорела). Всё бы ничего, и певчие девчата там собрались хорошие, голосистые, но жить-то семье было негде! Кроме того, сообщил мне батюшка: «…плохая мода – после похорон и крестин собираются родственники и пьют вместе со священником – а я не пью, и меня невзлюбили…»
Перебрался батюшка в село Плиссы, что в двух километрах от города Невеля. Снова активно взялся за облагораживание храма, да ещё и придел во имя Архистратига Михаила пристроил, освятил. Не простой предел, а тёплый, с обогревом.  Церковь-то была сколочена из досок, без печки – Святые Дары замерзали!  Прихожане о. Михаила не оставляли, помогали, чем могли. Певчим на клиросе служил мальчик Алёша Бодрый, в будущем – Епископ Дамаскин.
 Такое церковное устроение, при котором люди в храм потянулись, не по духу было уполномоченному по делам религии: «Убрать Уляхина из Плисс!», – скомандовал Архиепископу Алексию (Сергееву). Так батюшка на три года оказался в Великих Луках, служа вторым священником в храме Казанской Божьей Матери «в любви у настоятеля и прихожан».
Лишь  в Локне Псковской области, куда попал по указу Калининского Владыки, о. Михаил отслужил Богу целых тридцать лет! Но даже человеческая привязанность к дорогому месту не помогла ему остаться там, где в мир иной после инфаркта ушла его незабвенная матушка Антонина – там всё болезненно напоминало о счастливой семейной жизни, которой больше никогда не будет. «Мне стало так тяжело, и я стал просить епархиальное начальство перевести меня из Локни», – поделился батюшка своей горестью в одном из писем. Так он снова возвратился в Великие Луки, теперь уже  настоятелем.
Ещё раз этот город коснулся судьбы батюшки через много-много лет. Неравнодушный человек, сострадательный к чужому горю, он и здесь покровительствовал делу трезвости.  В ноябре 1994 года о. Михаил Уляхин писал Высокопреосвященнейшему Евсевию, Архиепископу Псковскому и Великолукскому: «…Вот как в действительности происходит сеанс принятия лечебного зарока. Сначала перед страждущими и их родственниками врач произносит содержательную проповедь-поучение. Он (она) говорит не только о вреде пьянства и табакокурения и других пороков, но и проповедует Слово Божие в духе Православия, стремясь привести людей к вере и благочестию. Он говорит о Боге, во Святой Троице Славимом и Поклоняемом, о единой Православной Церкви, основанной Воплотившимся нас ради Господом Иисусом Христом и Пострадавшим за грехи наши, – о Церкви, которую и врата адовы не одолеют; о спасительности Св. Причащения Св. Таинств; о будущей посмертной жизни и об ответе, который мы будем держать за грехи наши пред Всевидящим Богом, в числе которых и пьянство, и табакокурение, и всякое невоздержание; о влиянии бесов – нечистых духов – на возбуждение греховности и греховных страстей. Он призывает к покаянию, исповеди и Св.Тайн Причащению – чтобы раскаялись они в прежней греховной жизни и, соединившись с Господом, получили силу для победы над грехом. Врач призывает к частой молитве и посту, как средствам борьбы с этим нечистым влиянием бесов, ибо «сей же род изгоняется токмо молитвою и постом» (Мф, 17.21)… Поверьте, дорогой Владыко, мне, опытному священнику, и то очень мало приходится добавлять к этой душеспасительной беседе…».   
В Великих Луках я в предпоследний раз встречалась с отцом  Михаилом.
…Здание больницы, давно не ремонтировавшееся ни снаружи, ни внутри, Как ни странно, не отталкивало, не удивляло (такой вид в наше-то время, когда везде евроремонт!).  Оно ностальгически привлекало старинной архитектурой и каким-то добрым, надёжным духом запечатлевшегося с детства образа советской лечебницы. Быстро сориентировавшись, я отыскала хирургическое отделение, палату. Тихонько приоткрыла дверь:
– Уляхин здесь?
Больные оторвали от подушек головы, с интересом рассматривая меня: это кто же чудака-попа навещает?
Отец Михаил спал на кровати справа от двери, отвернувшись к стене.
– Как он?
– Молится всё время, – заулыбались забинтованные, загипсованные батюшкины соседи. – А во сне – в голос! – в церкви служит да поёт: «Господи, помилуй!». У нас тут уже не палата, а храм! 
 Священник открыл глаза, минуту смотрел на меня молча. Вдруг, широко улыбнувшись, прошептал слабым голосом: «Приехала!», – и добавил, по-детски сияя: «Любит батюшку!».
Это было ранней осенью 2011 года. Но до того ещё много воды утекло.  Отслужив восемь месяцев в Великих Луках, о. Михаил по приглашению Епископа Полтавского и Кременчугского Дамаскина (того самого певчего Алёши из Плисс) перевёлся в город Миргород настоятелем Иоанна-Богословского храма и благочинным на два района.
На родине Николая Васильевича Гоголя служилось бы ему и служилось, если бы Патриарший Экзарх Всея Беларуси, Митрополит Минский и Слуцкий Филарет не позвал его на родину, в Полоцк, восстанавливать церковную жизнь и разрушенные храмы. Будучи сначала инспектором, потом ректором Духовной Академии в Троицко-Сергиевой Лавре, Владыка Филарет хорошо знал священника Уляхина, защитившего в стенах этого учебного заведения богословскую кандидатскую диссертацию. Батюшка стал в Полоцке настоятелем Спасо-Преображенского храма и, не щадя себя,  трудился над восстановлением многих церквей и монастырей Полотчины.
Жил о. Михаил в небольшом деревянном доме из двух частей для двух хозяев. Половину дома, принадлежащую батюшке, делила с ним его родственница, двоюродная сестра Лидия Фёдоровна Маляр, родом  из Украины. Она регентовала в новополоцком храме и заботилась о давно овдовевшем брате. Мы с коллегами часто бывали в гостях у гостеприимных хозяев, пробираясь в крошечную комнатку мимо ящиков с иконами, свечами и иной церковной утварью, которую готовил батюшка для будущего Свято-Покровского храма. При взгляде на красный угол с ликами Господа, Богородицы и святых, с горящей лампадкой, столиком, на котором покоилось раскрытое Евангелие и старинные книги в тяжёлых переплётах, душа приходила в благоговейный трепет, даже говорить громко казалось неуместным, но батюшка к тому времени плохо слышал – повышать голос приходилось вынужденно. Здесь о. Михаил принимал у нас записки с именами пациентов, о которых неутомимо молился, здесь благословлял нас на посты, требовал их жёсткого выполнения для исцеления души и тела, вспоминая, как сам вылечил постом язву желудка.
 В комнате у окошка громоздилась печатная машинка, с которой батюшка не расстался,  даже перебравшись  в д. Юкки Ленинградской области, где поселился у доктора Григория Григорьева, с радостью приняв его приглашение, и где по благословению Владыки Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира (Котлярова) служил в домовой церкви Всех Святых. Из его маленькой кельи  часто раздавался стук машинных кнопок – батюшка всегда был занят. Годы в Юкках стали для о. Михаила одними из самых счастливых.

«ЗДЕСЬ БУДЕТ ХРАМ!»
Очутившись в заботе и любви семейства Григория Игоревича, где и хозяин – врач, и дочь его Анастасия, тогда студентка гражданского факультета Военно-медицинской Академии им. С.М.Кирова, и ныне матушка Елена особенно пеклись о его здоровье и благополучии,  о. Михаил в свои уже преклонные годы (как никак, а девятый десяток шёл!) словно расцвёл.  «Они все будут в Раю! -  убеждённо сообщил мне при встрече. –  У них всегда стол накрыт для любого человека. А людей здесь бывает видимо-невидимо…».  Когда же было получено благословение Владыки Санкт-Петербургского и Ладожского служить в домовой церкви Всех Святых, батюшкина беспредельная радость преобразила его, наполнив жизненной энергией не по годам.
На воскресные и праздничные  службы в дом Григорьева потянулись знакомые и незнакомые верующие, ведь в Юкках православного храма раньше никогда не было. Вскоре одних причастников уже насчитывалось до шестидесяти человек. Дальше – больше. Люди наполняли холл, столовую, занимали лестничные переходы… Батюшка был счастлив.
На послеслужебных трапезах нередко можно было встретить священников, друзей Григорьева, в том числе и в очередной раз назначенных Владыкой в Юкки для строительства храма Рождества Иоанна Предтечи. Велись бурные разговоры о будущей церкви, особенно вдохновляло, что место, определённое для строительства, было выбрано самой Пресвятой Богородицей.
 Во время паломничества на Святую землю в феврале 2017 года мне довелось услышать эту чудесную историю из уст человека, с которым она произошла – свидетеля, сподобившегося при жизни увидеть Божью Матерь. Когда-то после эмоциональных попыток поделиться с людьми увиденным он надолго замолчал. Ему не верили, предлагали взять отпуск, отдохнуть и даже (шутя) крутили пальцем у виска.
Паломническое путешествие подходило к концу, когда Сергей, так звали этого человека, по просьбе о. Григория Григорьева вернулся к своим воспоминаниям.
Шестого июля 1998 года он непривычно рано пробудился от сна. Солнце только чуть-чуть подвинуло ночную тьму, показавшись из-за горизонта,  но комната вдруг необычайно ярко озарилась  нежным светом. Тёплый и ласковый, казалось, он был осязаем.  Ничего подобного Сергей никогда не видел, не чувствовал. Поднялся, подошёл к окну…   Небесное пространство, насколько оно открывалось взору, фантастически сияло и переливалось. Волны света перекатывались под ногами Пресвятой Богородицы, несущей лёгкий, отливающий солнечным блеском Покров. Она взмахнула руками, и он медленно опустился на холм.
«Здесь будет храм!» – пронеслось в голове у Сергея. То ли сам подумал, то ли услышал Её слова.
К слову сказать, в этот же день, 6 июля 1998 года, Богородицу видели и на Соловках…
Через одиннадцать лет  началось строительство церкви Рождества Иоанна Предтечи. Отчего же так не скоро? Страна переживала нелёгкий период в своей истории, нескончаемый кризис истончил народные кошельки, сменялись один за другим назначенные в Юкки священники, однако дело дальше вырытого котлована под фундамент и Креста рядом с ним не двигалось. Тогда измученные ожиданием прихожане  домовой церкви Всех Святых обратились к Григорию Игоревичу с нижайшей просьбой: возглавить строительство. Дальше всё происходило словно чудо. Через два месяца были подготовлены документы по выделению земли. Проект исполнил главный архитектор Санкт-Петербурга академик Валентин Фёдорович Назаров, это был его третий и последний, как последняя песня, храм (первые два: собор св. Архистратига Божия Михаила в Санкт-Петербурге и всех Небесных Сил Бесплотных в Токсово, построенный в честь 2000-летия Рождества Христова). Строительство, начатое 22 апреля 2009 года, не останавливалось ни на один день. Часто с о. Григорием Валентин Фёдорович снова и снова осматривал возносящиеся к небу стены, купола, звонницу.  Делился вновь возникшими идеями, и они вместе воплощали их, желая отдать Богу самое лучшее, самое красивое и дорогое.
19 апреля 2011 года, в Великий вторник Страстной седмицы, в канун Пасхи Христовой, храм был освящён иерейским чином и отслужена первая Божественная Литургия.  Отцу Михаилу посчастливилось служить в нём вместе с Григорьевым, который до того в течение  многих лет нёс послушание на приходах Санкт-Петербургской Епархии чтецом, алтарником, пономарём-псаломщиком, а в августе 2010 года был рукоположен в сан иподьякона и дьякона. Батюшка искренне радовался, когда через год диакон Григорий экстерном с отличием окончил Санкт-Петербургскую православную Духовную семинарию и Академию, готовил к защите магистерскую диссертацию: «Духовно ориентированная психотерапия  в форме целебного зарока в деле социального служения Русской Православной Церкви по отношению к страждущим алкоголизмом». Дело, за которое он болел душой, торжествовало!

***
 Машина мчала нас в Санкт-Петербург, а за окном в свете пасмурного октябрьского дня 2011 года мелькали псковские деревеньки, луга  с пожухлыми травами, перелески с тонкими озяблыми берёзками да осинами.  Выбранный маршрут предполагал остановку в Локне, где отец Михаил под присмотром дочери Нины проходил реабилитацию после хирургической операции.
– Вот и простишься с батюшкой, – проронил мне отец Григорий, когда мы остановились у старого многоквартирного дома с чудом державшейся на стенах штукатуркой жёлтого цвета.
Вместе с матушкой Еленой он привычно поднялся на этаж, позвонил.   Нина проводила нас в комнатку к отцу. На широкой кровати, обложенный церковными служебными книгами и журналами, листами бумаги, исписанными мелким каллиграфическим почерком, сидел батюшка Михаил. В белой рубахе, с аккуратно заплетённой седой косичкой и живыми сияющими глазами. Обнялись, благословились, порадовали болящего гостинцами.
Вместе с дочерью, наперебой, он озорно рассказывал, что встаёт и, с Божьей помощью, потихоньку передвигается, что скоро совсем окрепнет и, конечно, ещё послужит вместе с о. Григорием, которому вот-вот (батюшке-то это ведомо!) предстоит рукоположиться во священника и стать настоятелем Храма в Юкках.
– А сфотографироваться? – предложила я прежде, чем покинуть радушных хозяев.
  Щёлк! И в кадре батюшка в обнимку с о. Григорием и матушкой Еленой. Щёлк! И я тоже рядом с улыбающимся батюшкой… 
 26 января 2012 года, после  шестидесяти пяти лет преданного церковного служения, на восемьдесят девятом году от роду отец Михаил Уляхин мирно отошёл ко Господу. Похоронен в Локне рядом с матушкой Антониной. В храмах Рождества Иоанна Предтечи, Всех Святых, в Полоцке, Локне  и в наших сердцах никогда не умолкнут молитвы о незабвенном батюшке.
10.12.2018 г.