Семнадцатый. Октябрь

1) Семейное предание

~~~~~~~~ ~~~~ ~~~~~~~ + ~~~~ ~~~ ~~~ ~~~~~

Маруся гимназисткою была
с задумчивыми карими очами.
Она лепила тесто, как могла,
неопытными детскими руками...
из чистыя россiйскiя муки,
да из яичек, Рябою снесённых...
Но, всем ея стараньям вопреки,
не получалось тесто по канонам
Молоховец. И, губки покривив
в гримасе полувзрослой-полудетской,
Маруся это тесто, как в обрыв,
бросала в погребок, куда так редко
заглядывали взрослые. Была
Тогда такая жаркая пора.

От азиатской пламенной жары
всё тесто очень быстро высыхало.
Маруся снова щедрые "дары"
из теста в погребочек посылала.
А взрослым было просто невдомёк,
как много неудавшегося теста,
с досадой, в этот самый погребок
забрасывала девочка, невеста.
Она остановиться не могла,
тренироваться снова начинала.
Маруся славной девушкой была.
Она стремилась только к идеалу.
И даже, став женою молодой,
Она не забывала кулинарный
свой идеал, и каждый "не такой"
летел кусочек в погреб тот же самый.
Она не знала, что года летят,
что идеалы -- это всё пустое...
что на носу Семнадцатый. Октябрь.
Она не знала, что это такое.
Теперь мы знаем, только -- по словам.
Она потом на практике узнала...
Пришел конец "цепям" и всем "дворцам".
...Когда семья Маруси голодала...
и был обр'етен этот погребок...
подобным прилетевшей с Неба манне
он оказался. Каждый, кто как мог,
благословил Марусины старанья.

2) Вспоминая рассказ моей бабушки Веры (1911 + 1991)

----------------+--------------------

В сентябре 1918 года Верочке исполнилось семь лет.
А в октябре (по-новому, в ноябре) того же года, как известно, исполнился годик новой Советской власти.

В то время девочка Вера жила в Ташкенте с мамой. При прежней власти Вера жила с мамой и с папой. Мама преподавала в гимназии языки: английский, французский. Она ещё и немецкий знала. А папа был офицером.
Как только новая власть разрешила разводиться, мама и папа вскоре развелись. Почему, не хочу уточнять. Но причина, по-честному, такая: не сошлись характерами. В чем новая власть оказалась доброй -- она разрешила всем не сходиться характерами, без проблем.
И Вера с мамой переехали из Верного в Ташкент.

Тётя Шура, Верина мама, никому не говорила, что она бывший учитель из гимназии, (это, в отличие от разводов, не слишком могло понравиться новой власти),  но выручило знание языков. Александра нашла работу в библиотеке, где оценили её умение переводить с иностранного.
Так и стали жить в Ташкенте мама с дочкой, привыкая как-то к новой и нелегкой жизни.

А тут, значит, праздник наступил. Год с начала новой власти. И граждане Ташкента это дело тоже празднуют. Собрались люди на какой-то площадке с трибуной. И даже нашлась пара матросов, настоящих, тех самых, которые были в Петрограде и брали Зимний.

Ну теперь всем опять стало знакомо, увы, что где "герои", там и "слава"...

Первый матросик лезет на трибуну, произносить речь. Лезет, как настоящий герой, ноги заплетаются, но лезет, и залез.
Я не умею описать должным образом человека, вынужденного пить оттого, что жизнь у него такая собачья. Но матрос героически открывает рот и произносит: "Товарищи!" И ещё опять: "Товари...щи...
Я это вынес. Сам... На моём... сам вынес... на моём... хоботе!"
А детки, Верочка с подружкой, сидят в уголочке и запоминают.
А взрослые... ну что же? хлопают, наверное. Надо же как-то поддержать героя.

Продолжить он был не в силах. И так всё понятно, сколько бедняжка перетащил этого всего. И первый герой героически спустился с высоты своей славы. На помощь ему полез матрос номер два, который был способен только на две фразы: "Я должен... я обязан...", но зато повторял их тщательно и не один раз. Верочке с подружкой это было забавно, и они потихонечку добавляли: "и за хвост привязан".

Записала, чтоб не забыть, по рассказам моей бабушки Веры...

Записала ещё для того, чтобы не забыть, как пошли на Зимний два товарища, один с хоботом, другой с хвостом.