Мара. Репортаж из морга

Однажды по заданию генерального директора нашей телерадиокомпании Владимира Сергеевича Мещерякова готовил я специальный репортаж из областного морга судебно-медицинской экспертизы. Точнее, о проблемах его переполненности, отсутствии надлежащих условий, холодильных камер и пр.
 
Ведущий патологоанатом с ассистентами услужливо проводили меня по всем помещениям и коридорам одного из корпусов мединститута, где располагался тогда морг судмедэкспертизы. Повсюду вдоль стен лежали на полу в странных лужицах с мелкими белесыми червячками обнаженные тела умерших.

Зашли в прозекторскую - с цинковыми столами, заглянули в тесные холодные блоки с телами на полу... Только мимо одной загадочной комнаты со стальной бункерной дверью проходили, словно ее вовсе там не было.

Конечно, мне стало жутко интересно, что прячут за толстой преградой от репортерского взора. «Ой, вам лучше туда не заглядывать, - посоветовали мои экскурсоводы, - там ванны с раствором и гнилостно-деформированными останками».

Термин мне жутко понравился. «Гнилостно-деформированные останки». Ммм. Он звучал также смачно, как «саркома лёгкого» в устах Воланда.

Но камеру мне все-таки открыли.  Черный мрак из-за едва приоткрытой двери обдал такой формалиновой жутью, что заходить внутрь я все-таки не стал.

Работники морга, оказывается, те ещё юмористы. У них, вишь, прикол такой был припасен на случай визита особенно дотошных журналистов: сперва водили как бы на экскурсию, а потом, стоя над каким-нибудь не первой свежести вскрытым трупом, ненавязчиво и с совершенно невинным видом спрашивали: «Может, теперь по бутеру с колбаской?»

Но я-то воробей стреляный, меня на мякине не проведешь. О, говорю, прекрасно, ещё  чайку бы с водчонкой неплохо откушать, а то тут холодновато у вас как-то.

Оценили. Рассказали про «прикол». Мол, а вот, была до вас тут журналистка из "МК" - так ее сразу стошнило. Убежала без оглядки, забыв про редакционное задание.

Потом вообще мистика началась полная. Прямо, фильм ужасов. «Зловещие мертвецы» да и только.

Валялся в коридоре морга один свежачок, выражаеясь циничным языком моргперсонала. При жизни - сбежавший пациент психушки, накануне кинувшийся под трамвай.

Внутренности бедолаги свесились на пол, половина черепа снесена была напрочь…

Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных.

Зато на лице - с частично выбитыми зубами застыла неожиданно блаженная и счастливая улыбка. Такое же хулиганское выражение, казалось, хранил и невидящий взгляд его  открытых безжизненных глаз... Весело и задорно торчала кверху рыжеватая бороденка.

Будто тот прыжок под летящий трамвай оказался для погибшего самым радостным событием в последние мгновенья его жизни. А может таковым и был. Избавив несчастного от инъекций, смирительных рубашек, завязок и крепких рук безжалостных санитаров.

«Мы называем его наш Берлиоз» - заметил позади меня мой провожатый. – «Только у этого голова ещё почти на месте».

Дернуло же меня посмотреть в те глаза и подумать «ах, ты, бедняга...».

Выходя осенним вечером гулкими, пустыми и темными коридорами мединститута, я вдруг словно почувствовал и даже услышал, что к звуку моих шагов добавляется ещё какое-то эхо.

Будто кто-то невидимый неотрывно следует за мной по пятам. И когда я вдруг резко останавливался, этот некто по инерции как бы делал ещё пару шагов и лишь потом замирал, притаившись.

«Померещится же...» - Подумалось. Впрочем, после всего увиденного это казалось не удивительным.
 
Ещё и кроссовки кровью того «жизнерадостного» трупа испачкал... Вот, блин.

По дороге домой завернул на чашку чая к коллеге-звукооператору, которая делала монтаж моей программы «Криминальный канал».

Подробности не рассказывал. Не хотел пугать и расстраивать на ночь глядя. Женщина всё-таки. Про психа-самоубийцу тоже, разумеется, умолчал. Вот, завтра будет монтировать кадр - сама узнает.
 
На следующий день, однако, выйдя на крылечко ГТРК, она вдруг и говорит, что всю ночь, мол, во сне душил её какой-то мужик с рыжеватой бородкой, остекленевшим взглядом и оскаленными в безумной улыбке зубами. Наваливался сверху на грудь, пытался сорвать крестик, не давал даже поднять руку, чтоб перекреститься.

Страаасти-мордасти...

Интернета тогда ещё не было, но все же в какой-то книжке про народные суеверия я раскопал определение мифического существа с названием «Мара», от которого, например, происходит известное всем с детства слово «кошмар».

Это теперь мы все атеисты и не верим во всю эту мистическую чепуху. Но тогда-то я точно знал, кого притащил за собой следом из морга…