В лейтенанты, за находчивость

                В   ЛЕЙТЕНАНТЫ, ЗА   НАХОДЧИВОСТЬ

В  тревожном  ожидании  и  беспокойстве  находилось  командование  черноморской  минной  дивизии  после  боевого  похода  группы  кораблей  в  район  Инада – Босфор – Эрегли. Крейсера  «Кагул», «Память  Меркурия»  и  сопровождавшие  их  миноносцы  вернулись  в  Севастополь, успешно  обстреляв  береговые  укрепления  Инады, оказав  поддержку  сухопутным  войскам  Кавказского  фронта. Своим  ходом  должен  был  прибыть  захваченный  во  время  операции  призовой  командой  с  крейсера  «Кагул»  турецкий  грузовой  пароход. Командующий  флотом  знал  о  захвате  приза, однако, никто  пока  не  располагал  сведениями, где  он  находится  и  в  каком  состоянии, всех  также  тревожила  судьба  двадцати  человек  призовой  команды, возглавляемой  мичманом  Д. Языковым.

Ещё  не  вставший  на  свою  бочку, крейсер  «Память  Меркурия»  получил  сигнал  «Догрузиться  углём  и  идти  на  поиски  захваченного  парохода.» В  это  время  наблюдательные  посты  Службы  связи  донесли  о  появлении  пропавшего  парохода. Едва  ступивший  на  берег, мичман  Языков  был  срочно  вызван  к  начальнику  бригады  контр – адмиралу  А. Покровскому  с  донесением  о  произошедшем  и  объяснением  чуть ли  не  суточного  опоздания  с  прибытием.

Оробевший  молодой  мичман  предстал  перед  грозными  очами  контр – адмирала.

«Так, что  же, милейший, докладывайте, где  и  почему  изволили  пребывать  так  долго?»

«Ваше  превосходительство, виноват, конечно, только  вот  пароходишко – то  попался – сплошная  развалюха, ни  дать, ни  взять. Впрочем, дело  так  было. Прибыли  мы  на  него, опросили  капитана  и  команду. Оказалось, шёл  он  в  Констанцу  с  грузом  фасоли  в  мешках, керосина  в  бидонах, а  пассажирами – целый  гарем  какого – то  турецкого  паши. Как  того  требует  Морской  Устав, поставил  я  часовых  к  занимаемому  ими  помещению, послал  вооружённых  людей  в  машину  и  кочегарку, сам  с  остальными  поднялся  на  мостик  и  приказал  капитану  следовать  в  Севастополь.
Перед  этим, ещё  на  «Кагуле»  получил  распоряжение  идти  своим  ходом  на  базу, не  дожидаясь  окончания  операции. К  сожалению, скорость  парохода  едва  превышала  шесть  узлов, да  тут  ещё  случилось  волнение  на  море, что  ещё  больше  замедлило  наше  передвижение, судёнышко  стало  зарываться  в  волну, валиться  с  борта  на  борт. Наступала  ночь, на  мостик  поднялся  машинный  унтер – офицер  и  доложил  мне, что  уголь  на  исходе. Скорость  всё  уменьшалась, судно  почти  не  слушалось  руля. Я  приказал  экономить  оставшийся  уголь, сжигать  мусор, шлюпки, деревянные  стрелы, запасной  рангоут. Но  это  не  помогло.

К  утру  мы  встали, пароход  развернуло  лагом  к  волне, и  нас  стало  сильно  раскачивать, все  опасались, что  он  вот – вот  перевернётся  или  рассыплется. Возникла  очень  опасная  ситуация. Завывал  ветер, кричали  и  плакали  женщины, будто  чувствуя  безвыходность  положения.

И  тут, Ваше  превосходительство, в  голове  моей  промелькнула  блестящая  идея, не  поверите. Ведь  фасоль  должна  гореть, - при  этих  словах, произнесённых  мичманом, глаза  контр – адмирала  расширились  от  удивления, а  лицо  приняло  недоумённый  вид, но  мичман  невозмутимо  продолжал  свой  рассказ, - пусть  горит  плохо, зато  имеющийся  керосин  в  бидонах  сделает  её  горение  лучше. Я  тут  же  отдал  приказ: вскрыть  трюмы, мешки  с  фасолью  и  бидоны  с  керосином  перенести  ближе  к  кочегарке. А  далее, фасоль, обильно  поливаемая  керосином, подавали  в  котёл. Через  час  добились  поднятия  пара, и  пароход  продолжил  движение, правда, с  небольшой  скоростью  в  два – три  узла, но  всё – таки  приближался  к  цели.

«А  вы, голубчик, оказывается, большой  молодец. Надо  же – фасоль  в  качестве  топлива  вместо  угля. Здорово  придумали. Как  величать  Вас, мичман?»

«Дмитрий  Николаевич, Ваше  превосходительство, вахтенный  офицер  крейсера  <Кагул>.»

«Запомню, что  же, продолжайте, Дмитрий  Николаевич.»

«Вот, значит, дальше  стали  допытываться  у  капитана  и  механика, почему  угля  на  пароходе  мало  было. Так  они  со  страху  лишь  руками  размахивали, всё  твердя  о  пощаде, наконец, капитан  указал  на  обросшую  ракушками  и  водорослями  подводную  часть  парохода. Поняли  мы, что  жадный  хозяин – грек  слишком  запустил  своё  судно, да  и  угля  у  турок  не  было  в  достатке, потому  что  наш  флот  блокировал  Зунгулдак. Вот  так, малым  ходом, Ваше  превосходительство, мы  и  пришли  в  Севастополь.


О  случившемся  с  захваченным  пароходом  телеграфировали  в  Ставку, вскоре  был  получен  ответ: «Высочайшим  приказом  мичман Д. Языков  производится  в  лейтенанты»

Производство  шумно  отметили  в  кают – компании  крейсера  «Кагул», вновь  испечённому  лейтенанту  вручили  старые, позеленевшие  от  непогоды  погоны  с  тремя  звёздочками. После  поздравлений  к  Языкову  подошёл  командир  крейсера  капитан  1  ранга  С. Погуляев  и  шутливо  заметил:
 
«Запомните, дорогой  Дмитрий  Николаевич, приказ  адмирала  Нахимова  после  Синопского  боя - < Произведённых  после  боя  лейтенантов  трактовать, как  мичманов.>»
Однако, это  не  смутило  Д. Языкова, очередное  звание  он  получил  по  заслугам.


P. S.  О  дальнейшей  судьбе  Д. Языкова  история  умалчивает. Известно  лишь, что  он  родился  26  сентября  1881  года, окончил Морской  корпус  с  золотым  знаком, служил  с  1913  года.


18  октября  2021  года.                Вячеслав  Прытков.