Алекс и Рут

Рут готовилась к переезду. Вещи собраны и упакованы. Пол подметён. Посуда не вымыта. Чёрт с ней.
На очередной месяц аренды не хватало каких-то сто двадцать долларов. Копейки, но они могли сломать ей жизнь.
И тогда все её наряды, корейская косметика и дорогостоящие средства по уходу за собой, теплые длинные пальто, ткани для рукоделия, духи, посуда, ботинки на каждый сезон, футболки с логотипами любимых бэндов, всё летело в тар-тарары. Гитара, доставшаяся от отца в наследство, кашемировый пуловер из Тибета, растаманская шапка из Христиании, рукописи и рисунки, трофеи с концертов, которые она посещала. Любимые книги, некоторые из которых ещё не прочитаны. Чарльз Буковски, Паланик, Стивен Кинг, Лавкрафт, Кастанеда, Оруэлл.
Переезд - это маленькая смерть. Разрушить свой уютный мир и начинать с нуля.
Рут сидела на диване, подавленная. Она не знала, что делать. Где заработать денег. Вдруг - звонок. Женщина просила ее посидеть со своей дочерью. Позаниматься музыкой. Или английским языком. Словно Господь услышал ее и послал ангела. Рут быстро собралась и вышла на улицу даже не надев шапку. Она шла быстро. Внезапно идущий навстречу прохожий сильно толкнул ее плечом. Она обернулась, хотела прокричать ему вслед что-нибудь ругательное, но промолчала.
"Козел" - подумала она, и хотела пойти дальше, но голова закружилась. Рут села на поребрик у продуктового магазина. Она уже несколько дней ничего не ела. Цены в супермаркете так кусались, что она даже не смела смотреть на продукты. На прилавке ждали своих покупателей бекон, сыр, паста, ветчина. Кисло-сладкий соус - полтора доллара. Рут пошла в отдел кулинарии. Там она голодными глазами пожирала глазированную курицу-гриль. Рядом лежал картофель Айдахо и сырный соус Хайнц. Рут была в шаге от того чтобы расстегнуть пальто и засунуть под свитер нарезку бекона. Положить в карман кусок сыра. Засунуть в рукав шоколадный батончик.
Запихнуть палку колбасы в штаны и сделать вид, что это ее член. Что так и должно быть. Взять пару грейпфрутов и положить туда, где должна быть грудь, которая из-за недостатка веса практически исчезла. У нее было сто долларов, отложенных на оплату жилья. Половины жилья. Нормальный обед стоил бы минимум десять долларов. Можно поесть и остаться на улице. Или попасть в тюрьму из-за своего голода. Или сидеть на бордюре и плакать.
Алекс, её альтер-эго, часто её выручал. Он выходил, когда надо было перетереть с пацанами. Он незаметно воровал продукты в супермаркете. Он мог стащить рюкзак у спящего на лавочке пьяницы. Но Рут задавила его моралью. Она запретила ему так поступать, потому что это плохо. Нельзя причинять вред людям. Корпорации и банки - другое дело.
Алексу было всё равно, где жить. Он мог бы жить и на улице. Но он заботился о Рут. У нее от подобного образа жизни сдавало здоровье. Он также брал на себя почти все разговоры с людьми, потому что Рут было сложно общаться. У нее синдром Аспергера. Ей тяжело даже купить что-нибудь в магазине. Тяжело посмотреть в глаза. Тяжело отказать людям. И поэтому её использовали, её унижали, над ней издевались. Тогда на помощь приходил Алекс - дерзкий пацан, где нужно наглый, умеющий договариваться.
Алекс был с ней всегда, с самого детства. Он бегал во дворе с мальчишками, со шпаной, с беспризорниками. Он играл в футбол и строил шалаши. В то время как тихая скромная Рут любила сидеть в тишине, читать книги и вязать. А шумных детей она вообще боялась.

Когда наступил переходный возраст, Рут замкнулась в себе, фанатея от рок-музыкантов. Алексу нравились девушки, но он понимал, что с таким телом ему ничего не светит.

До окончания университета они вообще не общались с противоположным полом, сосредоточившись только на учебе и на том, как стать хорошим специалистом. Одногруппники считали Рут странной. Необщительная, молчаливая девушка никому не нравилась.
После универа пришлось устраиваться на работу и снимать жильё. Они едва сводили концы с концами, подрабатывая там, где не нужно общаться с людьми и соблюдать дресс-код.
Алекс носил толстовки, футболки и джинсы, имел два комплекта сменной одежды, и ему этого хватало. Рут же запасалась одеждой на все случаи жизни.
Алекс всегда чувствовал себя неловко, когда Рут надевала юбку или платье. Ему казалось, что на него все будут смотреть, тыкать пальцем и смеяться. А могут и побить. Он терпеть не мог ходить по магазинам, и делал это только при крайней необходимости. Одежду он предпочитал находить на помойках.
Убираться и готовить Алекс не любил. Он мог сделать бутерброды или яичницу, но не больше. Чем меньше готовки, тем лучше. Он заказывал пиццу и покупал полуфабрикаты. Он мог неделями не мыться. И его раздражало, когда кто-то говорил: "приберись, ты же девочка! ". Всё, что ему хотелось - жить спокойно, чтобы не трогали, и приносить пользу окружающим.
Рут, сидя на бордюре, смотрит на витрины. Сознание бьет по рукам:
Зачем покупать вещи, которые всё равно будут выброшены? Обыватели радостно ходят по магазинам. Готовятся к Рождеству.
К ней подходит какой-то старый верзила:
- что случилось?
- есть хочу... - слабым голосом отвечает Рут.
- пойдем, я тебя накормлю. У меня нет готовой еды, но есть мясо. Ты умеешь готовить?
Рут не ела мясо, и готовить не любила. Но лучше хоть что-то съесть, чем помереть от голода.
Верзила провел ее в комнату, которую сразу же запер на ключ. Он прижал Рут к двери своим телом, пахнущим омерзительно. - Я тебя только потрогаю - сказал он. - Раздевайся и ложись.
Рут хотела позвать на помощь Алекса. Он бы дал этому громиле по голове. Но что тогда? Алекс слишком слаб. А ответного удара они могли не выдержать. Лучше уступить и сделать то, что он скажет.
Громила оказался волосатым. На его шее была опухоль размером с теннисный мяч. И она шлёпала, когда он двигался вперёд-назад. Но проникновения не было. Алекс бы этого не пережил. Он бы скорее повесился, чем переспал с мужчиной.
Когда громила лёг на неё, Рут думала: господи, скорее бы это всё кончилось! Она вспоминала слова своего учителя из тайского монастыря: каждому нужна любовь, ласка и объятия. И вместо того, чтобы сдерживать рвотные позывы и лежать, испытывая отвращение от процесса, казавшегося бесконечно долгим, Рут обняла этого мужика. Она почувствовала, что он возбудился еще больше. Чтобы быстрее "прикончить" его, она начала царапать его спину. Чем сильнее, тем больший кайф он испытывал. Теперь уже не он её мучал, а она его. Садо и мазо - одно и то же.
Телефон в валявшихся на полу штанах Рут разрывался от звонков.
- Мне правда надо бежать - сказала она. Её ждали на занятии.
Еды она так и не дождалась. Одевшись, она выбежала из парадной, дошла до метро и ещё два часа потратила на дорогу. И её ждало вознаграждение: милая восьмиклассница в хипповой футболке. Мэри. Они прошли в комнату. Мама девочки закрыла дверь. Алекс пододвинул свой стул поближе. Он никак не мог сосредоточиться на объяснении материала. Сослагательное наклонение. Будущее в прошедшем. Он старается шутить. У Мэри на щеках ямочки от улыбки, и Алекса это дико возбуждает. Как и её сформировавшаяся грудь. Два персика. Сколько ей лет сейчас? Пятнадцать? Сидя за столом и глядя в учебник, Алекс думает, что хотел бы с ней заниматься... Но не математикой. Он представляет, как поедет с ней на пикник. Как они будут сидеть друг напротив друга, и он снимет с неё футболку. Как прикоснется к её груди. Как дотронется до нежных губ этого чистого ангела. И кайфанёт. Но этого, конечно, никогда не будет.
После занятия, выйдя на свежий воздух, Алекс пьянеет от влюбленности. Он в эйфории. Он не может перестать смеяться. Энергетика этой девочки перекрывает крепче любых наркотиков. Возраст, статус, пол... Столько условностей, мешающих быть вместе с любимым человеком. Сейчас он бы хотел быть в теле семнадцатилетнего парня. Мэри, Мэри... Я хочу тебя... Я хочу быть с тобой.
Рут одёрнула его: Алекс! Ты плохо себя ведёшь. Извращенец! Педофил! Пошел вон!
Алекс радовался: сегодня он сделал милость. Он был милостив с тем Громилой, и Бог это видел, и ему воздалось за муки его. Но разве мог он, находясь в теле немолодой уже женщины, завязать роман с этой девушкой? Нет. Никакого неформального общения. Только уроки. Он был готов вернуть восемь долларов, которые ему заплатили. Он был готов сам платить - только за то, чтобы общаться с Мэри. Чтобы её видеть. Она спалила свой инстаграм перед ним, и он подумал, что мог бы завести мужской аккаунт и писать с него ей. Они могли бы дружить виртуально. Хотя бы так. Общаться, не видя друг друга. И когда ей исполнится восемнадцать, забрать её. Обеспечивать её, жить вместе, заботиться о ней, помогать ей во всём, чего она хочет добиться. Но сейчас он не мог даже посмотреть её фотки и подрочить, потому что никнейм вылетел из головы, а записать без палева не получилось. Поэтому он вспоминал её лицо, закрывая глаза, и старался подавить возбуждение. Он думал: я приду к ней как парень. Я надену очки, чтобы увидеть её ник. Я найду способ общаться с ней вне уроков.
Рут говорит: - остановись. Ты начинаешь думать о девушке, как о вещи. "Она будет моей". Но девушка - человек. Такой же человек, как и ты. Либидо совсем снесло тебе крышу. Ты ведёшь себя, как пубертатный подросток. Тебе всё равно, о чем она думает, о чём мечтает. Ты как животное, пускаешь слюну, ходишь вокруг и ждешь, когда сможешь взять её и заявить на неё свои права, рыча и отгоняя других самцов. Но для этого надо, чтобы она тебя выбрала. Нужно смотреть в глаза реальности. Она тебя никогда не выберет. У нее полно поклонников. Она красивая. Зачем ей ты?
Пытаясь отвлечься, Алекс пошел до метро пешком. Он позвонил своему приятелю Брюсу, чтобы тот посмотрел ноутбук, который ему подогнал другой кореш из банды уличных беспризорников - Хаммер.
И Брюс, и Хаммер были влюблены в Рут. Но Алекс никогда не позволил бы мужчине себя отыметь. И когда дружбан просил у Алекса поцелуй, тот выкручивался как мог, чтобы не целовать его небритую физиономию. Всё, чего он хотел - иметь свой угол и писать книги. Он бы ушел в монастырь, хотя не был религиозным человеком. Если бы не одно обстоятельство. Однажды Алекс вписал к себе своего знакомого - уличного бродягу. А тот, воспользовавшись случаем и силовым превосходством, изнасиловал тело беспомощной Рут и заделал ребенка, после чего сбежал.
Теперь Алексу предстоит выплачивать алименты, что при его нищенском положении крайне неприятно. Либо воспитывать нежеланного киндера, который выносит мозг своим плачем, в то время как тебе нужно сосредоточиться на книге.
Алекс не мог общаться с женщинами. Особенно с женщинами с детьми. Все их разговоры были только о детях. Рут старалась избегать детских площадок. Она чувствовала себя больше отцом, чем матерью. Заработать, купить всё необходимое и пару часов в день поиграть. Ей вообще не доставляла радости возня с пеленками и бутылочками, крики и срыгивания. Она готова была сутками пропадать на работе, лишь бы не делать этого.
Самое приятное время в жизни Алекса было, когда он жил со своим другом Монахом. Пусть он и псих, зато секса не требует. Больше всего его напрягало, когда от него требовали вести себя, как женщина. Рут отличалась кротким поведением тургеневской девушки. Алекс матерился, харкал на пол, лазил по мусорным бакам, катался с дальнобойщиками, мечтал получить права и купить хиппи-фургончик для путешествий. Он хотел равняться на своего друга Шелдона, прирожденного бизнесмена, который поднялся с нуля за два года. Но сил на всё не хватало. Личностные особенности мешали устроиться на любую работу, где есть люди.
Алекс не мог работать грузчиком. Рабочим на заводе - тоже. Рут не могла работать уборщицей. Продавцом - тоже. Общение с людьми не складывалось. Рут в основном хотели отыметь, а Алекса не замечали.
У Рут была только одна подруга, Эми. Невысокая, но крепкая, темноволосая молодая девушка. Эми могла быть очень женственной, но в случае чего могла и врезать. Она использовала самые сильные стороны от обоих полов. Сила и привлекательность. У Рут не было ни того, ни другого. Эми могла стрелять из ружья, пистолета и арбалета. Она занималась боксом. Она знала толк в моде. И у нее было много поклонников, которые её поддерживали, не требуя ничего взамен. Ни отношений, ни свадьбы, ни поцелуев. У неё был свой тату-салон. И ещё студия. И самое главное - молодость и здоровье.
Правда в силе. И в красоте. Когда у тебя есть сила и красота, ты можешь всё. Ты изменяешь мир. Когда у тебя нет силы, мир имеет тебя.