Лицо в ванной
Текст с изъятого в ходе следствия ноутбука. Автор установлен.
Не знаю, насколько правдивы в своих словах люди, утверждающие, что чуть не лишились рассудка после встречи с чем-то ужасным и необъяснимым.
Сломало ли всё произошедшее меня, как человека? Совершенно нет. Сломало ли оно мне жизнь? Безусловно. Из-за событий, описанных ниже, я вынужден практически без отдыха зарабатывать сущие копейки в интернете, без возможности покинуть убежище.
Близкие друзья благодушно приютили меня в своём загородном доме и одолжили приличную сумму на покупку нового паспорта, однако и этих денег оказалось мало.
Я боюсь, что попросту теряю время, сидя здесь, но иного выбора у меня нет. Рано или поздно те сотрудники неизвестного ведомства, что уже неоднократно приходили к моим родителям, найдут дом друзей и прибудут сюда во всеоружии, поэтому, чтобы хоть немного облегчить свою участь, я поделюсь этой невероятной историей.
Всё началось около трёх недель назад, когда я разругался с хозяином съёмной квартиры —старым сварливым солдафоном — и пустился в активный поиск нового жилья. На помощь пришла давняя мамина подруга тётя Настя, согласившаяся сдавать мне жильё за полцены. Не теряя ни секунды, я собрал все свои пожитки, трижды проклял дедовский клоповник и помчался в другой район города, расщедрившись от радости на такси.
Тётя Настя показала мне прекрасную однушку с евроремонтом. На первый взгляд всё здесь было безупречно, начиная уютной комнатой и заканчивая прекрасным видом на сквер из окна, но один нюанс чуть не заставил меня отказаться от щедрого предложения. Верхний слив в ванне, служащий ограничителем набираемой воды, оказался намного больше стандартного, я бы даже сказал, что до неприличия. Меня этот момент встревожил.
— А что с ванной? — удивлённо спросил я, уставившись на злосчастный слив.
— А, это… — тётя Настя, не снимая доброй улыбки с лица, немного замялась и объяснила: — Жильца старого работа.
— Жильца? — переспросил я, не отводя взгляда от причудливой дыры, прикрытой пластмассовой решёточкой.
— Да… снимал до тебя мальчик, такой… своеобразный молодой человек, — хозяйка квартиры будто ощутила мою тревогу и теперь старалась говорить как можно мягче: — Был у него бзик небольшой, боялся утонуть, рассказывал, что все в семье тонут, проклятие какое-то.
— Подождите… тут что, покойник лежал? — тихо спросил я, обернувшись на тётю Настю.
— Нет, ты чего, — растерялась она. — Он съехал просто, его из института отчислили, вернулся к родителям в деревню какую-то. Я сама-то незадолго до его отъезда про эту дыру узнала, даже деньги с него трясла, но он, говорит, нет ничего.
— Чем он её… болгаркой что ли? — не унимался я.
— Ой, понятия не имею, — рассмеялась хозяйка. — Ты погляди, он и решётку на болты посадил. Я бы ванну поменяла, конечно, но сейчас дорого, ещё вирусы эти… Под душем тут хорошо мыться, а если полежать захочешь, то плёнкой пищевой дыру снизу закрой — да и всё, или пакетиком целлофановым можно, на скотч как-нибудь посадить, а вода прижмёт… разберёшься в общем. Только тазик из-под ванны не убирай, а то вдруг натечёт.
Её слова успокаивали. Я даже усмехнулся про себя, представив сумасшедшего квартиранта, что портит ванну вместо того, чтобы просто никогда её не набирать.
— Квартирка-то прекрасная, второй этаж, лифт сломается — и чёрт с ним; остановка рядом, две минуты добежать, магазины… — задорно перечисляла тётя Настя.
Спорить было невозможно. Недолго думая, я согласился, заплатил за первый месяц, получил ключи и, оставшись один, развалился перед большим плазменным телевизором.
У меня не возникла знакомая многим боязнь нового жилья. Первую неделю я провёл как в раю: хозяйка не тревожила, родители не приставали с расспросами, в гости частенько заходили друзья, которых на старую квартиру не впускал брюзжащий дед.
Первые странности начались в ночь со вторника на среду. Было раннее утро, я выпил кружку холодной воды на кухне и уже шёл в комнату. Проходя мимо прихожей, услышал странные стуки, доносящиеся откуда-то с лестничной клетки. Моя сонливость вмиг испарилась, всю голову заняло любопытство. Прильнув к глазку, я увидел, как силуэт худосочного мужчины копошится у соседней двери и несильно бьётся об неё лбом.
Тощий мазохист гремел ключами и громко ругался, по всей видимости, не попадая в замочную скважину. Наконец, разобравшись, он распахнул свою скрипучую дверь, и та с грохотом ударилась об мою: я отпрянул на мгновение. Мужик же громко рассмеялся, затопал на месте и, судя по звукам, с разбегу запрыгнул в квартиру. Я снова посмотрел в глазок: лестничная площадка была пуста.
Утром я связался с тётей Настей, та обещала принести мне вентилятор и ключ от почтового ящика. Когда она пришла и присела отдохнуть на кухне, я решил спросить у неё про странного соседа:
— Ох… — протянула она с сожалением, — ну это вот… единственный минус.
«Как же, единственный…» — съязвил я про себя.
Хозяйка поспешила меня успокоить:
— Нет, нет, ты не подумай, он безобидный… в основном. Только желательно бы, конечно, в конфликты не вступать.
— Бандит какой-то? — расстроившись, спросил я.
— Наркоман… — Тётя Настя отвечала тише обычного, будто ей было неловко. — У нас не особо сильно чувствуется, но те, кто ниже живут, говорят, раньше ацетоном тянуло, видать, варил что-то. Но у квартирантов ни разу с ним проблем не было, только жильцы сплетничали.
— А что говорят? — спросил я, мысленно прикидывая, где поблизости можно купить перцовый баллончик.
— Да всякое, — отмахнулась она, поморщившись. — Сидит, мол, в лифте по полчаса, ждёт, пока кто-нибудь вызовет, а потом выскакивает и пугает. Дети рассказывали, что он из окна на них смотрел и улыбался злобно… Ты только не бойся, я тебя очень прошу, из-за какого-то наркоши съезжать…
— Да нет, — улыбнулся я. — Не то, чтобы страшно, просто как-то неприятно…
Безумный наркоман, живущий за стенкой, не мог не напрягать меня, однако тот инцидент с его стуками на лестничной площадке стал первым и последним разом, когда я видел это худосочное бешеное тело.
Затем по европейской части России прошлись сильные ливни, и наш город не стал исключением. Канализационные стоки во дворе не справлялись с нахлынувшим потоком воды. Какие-то люди из администрации плавали на надувной лодке и с помощью длинного крюка поднимали крышки люков, но и это не помогало. Первый этаж моего дома был на половину затоплен, до меня потоп, к счастью, не добрался. Вечером, после всех этих происшествий, по региональным новостям объявили о временном отключении горячей воды, в связи с поломкой.
«Ага, сейчас ещё и холодную отрубят», — думал я, заклеивая пищевой плёнкой ту самую дыру верхнего стока.
Мне страсть как хотелось успеть принять горячую ванну, пока коммунальщики не лишат меня этой возможности. Пищевая плёнка, к моему удивлению, поначалу неплохо справлялась с удержанием драгоценной жидкости, однако спустя четверть часа вода начала потихоньку сливаться в подготовленный тазик.
Тогда-то я и заметил этот чёртов глаз.
Он смотрел на меня из-под плёнки, раскрытый, точно в удивлении. Распаренный и расслабленный, я поначалу не разглядел жуткий чёрный зрачок, когда же пришло осознание, тёплая вода показалась жидким азотом, колени сами поджались к груди, а руки в панике схватились за чугунные бортики.
— Твою мать… — сдавленно прошептал я, присмотревшись.
Под запотевшей плёнкой показался мерзкий, растянутый в ужасную улыбку рот, полный жёлтых зубов. Я выругался, выскочил из воды и, чудом не разбившись о кафель, выбежал в коридор. Сердце моё сжималось. Бросало то в жар, то в холод. Я медленно, не останавливаясь, пятился в комнату, ожидая, что сию же секунду в ванной погаснет свет и неописуемое улыбающееся отродье выскочит на меня с диким визгом, схватит за горло и утащит в проклятый верхний слив. Секунды казались часами, я уже вжимался спиной в стену, но потусторонняя тварь всё никак не бежала, а спасительная лампочка не гасла, оставляя мне крохотную надежду, что всё произошедшее было простой игрой тусклого света на мокрой плёнке.
Повторюсь, я не бесстрашный супергерой, который, гордо выпрямив спину, пошёл бы обратно, чтобы убедиться в отсутствии зловещего монстра у себя в ванной. Со стыдом признаюсь, что тихонько проскользнул в комнату, закрыл дверь и позвонил отцу. Он приехал спустя полчаса; это были самые длинные тридцать минут в моей жизни.
Мы вместе осмотрели ванную, посветили фонариком в сток, но и там ничего не обнаружили.
Однако отцовское лицо показалось мне каким-то растерянным, он будто заметил что-то неправильное.
— Хрень какая-то у тебя с ванной, — задумчиво сказал он, почесал нос и тем же пальцем указал на сток: — Дыра эта, конечно… прикол. Но что-то я… — отец снова задумался, ещё раз нагнулся и посветил за решётку фонариком. — Что-то не пойму, стена дырявая…
— В каком смысле? — спросил я, подозревая неладное.
— Ну сам посмотри. Как долотом по бетону хреначили… и куда эта дыра идёт… не соображу… — говорил он.
И с каждым его словом былой страх вновь возвращался ко мне, постукивая по спине холодными иглами знакомых мурашек.
— И… что делать? — наконец, выдавил я из себя.
— Давай-ка её пеной зальём, от греха, — сказал отец, разогнувшись. — А в отпуске новую ванну тебе поставим, заодно и со стеной нормально поработаем.
Я согласился. Мы вместе съездили в строительный магазин, купили всё необходимое, и уже в начале второго ночи злосчастная дыра в стене была залита белой монтажной пеной, а решётка — плотно заклеена малярным скотчем.
Отец предложил переночевать у них с мамой, но я отказался, ибо паника моя совсем угасла.
Посреди ночи я услышал скрип половиц в коридоре. Широко раскрыв глаза, я уставился во мрак. Скрипы прекратились, наступила давящая на мозг тишина. Я слышал своё дыхание, которое казалось мне чересчур громким, видел контуры моих дрожащих ног, и, окостенев, наблюдал, как дверь в комнату медленно открывается. Я не мог даже проглотить накопившиеся во рту слюни, настолько меня сковали покрытые инеем цепи ледяного страха. Сильная боль в затылке на мгновение позволила моей голове дёрнуться, но скрип петель вновь пригвоздил меня к дивану, запретив даже думать о том, чтобы начать двигаться. Я слышал тихий шёпот и тот самый безумный смех соседа. Мне хотелось кричать, но неведомая сила точно заткнула мне рот грязным кляпом. Чёрный сгусток выскочил из-за двери и в мгновение ока нырнул под диван.
Он знал, что я не сплю. Знал, что я видел его и сейчас лежу скрюченный, с больной головой и полным ртом вязких слюней. То, что сидело под диваном, залилось истошным смехом и с криком прыгнуло мне на ноги. На меня ползло худосочное тело с разорванными культями вместо ног, что подобно кровавым тряпкам тряслись и хлюпали. Перебирая тонкими жилистыми руками, оно подбиралось, хватаясь за простыню, и ужасное лицо с диким оскалом становилось всё ближе; оно хохотало, раскрывая зловонную пасть.
Собравшись с силами, я завопил во всю глотку и чуть не захлебнулся слюнями. Твари больше не было на диване. Меня посетил треклятый сонный паралич!
Утренний сон тоже был неспокойный. Снилось омерзительная рожа, зыркающая на меня из вентиляции. Я стоял, вросший в пол, смотрел на неё и не мог отвернуться.
Однако, несмотря на сильный ночной испуг, в целом я немного успокоился, решив, что лицо в ванной — тоже результат небольшого паралича, но крохотная соринка сомнения не покинула мою голову, спрятавшись где-то в подкорке и ожидая своего триумфального выхода в самый неподходящий для меня момент.
Далее хочу сразу прояснить несколько моментов: все описанные события я запомнил отлично и даже сейчас могу поручиться, что всё было ровно так, как я напишу. Это не выдумка больного психопата, а реальные воспоминания, хоть и испуганного, но трезвомыслящего и адекватного человека.
Вечером следующего дня, когда горячая вода, как и обещалось, была отключена, я сидел с книжкой на кухне и ждал, пока закипит большая кастрюля. Нацепив на руки две прихватки, я потащил кипяток в ванную. Та закрывалась на хлипкий шпингалет на уровне глаз, а я, со своей природной паранойей, имел обыкновение всегда запирать тёмные помещения, будь то уборная или кладовая. Поленившись поставить кастрюлю на пол, я весьма умело, с помощью носа и подбородка, сдвинул шпингалет и ногой приоткрыл дверь.
Мерзкое бледное лицо с широко раскрытыми глазами и со знакомой растянутой в улыбке пастью смотрело на меня из клубящегося мрака. Секунда ступора, и я окатываю эту тварь кипятком, спотыкаясь, бегу по коридору прочь из квартиры. Дрожащими руками отпираю замок, ощущая затылком, что разозлённое нечто уже выглянуло из ванной и ждёт, пока я обернусь, чтобы резко, как в страшных видео, приблизиться ко мне и лишить меня жизни. Мне отчётливо запомнились черты этого ужасного лица. Оно принадлежало скуластому мужчине с волевым подбородком и широким лбом. Помимо пугающих зенок и рта я подметил ещё одну особенность — пробитый нос, пирсинг, несколько колец в каждой ноздре. Рожа до сих пор висит у меня перед глазами, стоит мне только сомкнуть их перед сном; оно стояло и тогда, когда я, как одуревший, ломился к соседям напротив.
Вскоре мне открыли. Вышел крепкий усач, чем-то напоминавший атлета Поддубного, выслушал мои бессвязные объяснения и, нахмурившись, пошёл проверять. Я простоял на лестничной клетке с полминуты, подавляя в себе желание расплакаться и убежать прочь.
Усач показался в конце коридора и махнул мне рукой.
Сейчас не удастся описать всю гамму чувств, сопровождавших меня в тот момент, но на зов силача я шёл, обливаясь холодным потом и с дикой болью в спине. Тот, почёсывая лысый затылок, рассматривал мою ванную: вся она была заляпана зловонной жижей с клоками тоненьких белёсых волос. Самодельная решёточка, прикрывавшая сток, валялась на полу в окружении кусков монтажной пены.
Силач заглянул в дыру, несмотря на мои мольбы этого не делать, и тихо сказал:
— Там квартира.
Я не сдержался, тоже посмотрел в чёрный зёв: разлом в бетоне значительно увеличился, за ним виднелись очертания чужой уборной.
Усач привёл меня к себе домой, дал тёплого чаю, а сам в срочном порядке позвонил в полицию и участковому. Последний прибыл на час раньше наряда, и мы втроём пошли стучаться к моему соседу-наркоману, но нам никто не открыл. Тогда участковый попросил меня рассказать ему всё с самого начала, и в этот раз я во всех красках описал рожу. Страж порядка был удивлён, он задумался, почесал жёсткую щетину и переспросил:
— Точно кольца были в носу?
— Да точно!
— Ох, сука, — выругался он, прикрыв ладонями лицо, — я сейчас тут с ума сойду.
— А что такое-то? — нервничал я, спрашивая всё дрожащим голосом.
— Кольца в носу у этого были… — и участковый кивнул на дверь наркомана.
Затылок мне прострелили разрывной пулей ужаса, я чуть не упал в обморок и на мгновение потерял дар речи. Мужики подозрительно косились на меня и о чём-то перешёптывались, пока я, измученный всем случившимся, сидел на бетонных ступенях.
Окончательно пришёл в себя, когда прибыл наряд полиции. Они несколько минут беседовали с участковым, а потом вызвали какого-то молодого человека с дрелью и набором разного вида отмычек. Без лишних вопросов он вскрыл замок, и мы вошли в злополучную квартиру.
Всё, от развороченной раковины на кухне, паласов и стен, до ванны и унитаза было измазано уже знакомой нам вязкой вонючей жижей с белыми волосками. В уборной, прямо под счётчиками, зияла огромная дыра, ведущая в мою ванную. Рядом лежала откушенная голова наркомана; клейкая жижа превратила лицо в отвратительную гримасу.
Тело мы так и не нашли. Признаюсь честно, от увиденного меня стошнило. Я выскочил из квартиры и вернулся к себе.
Участковый велел сидеть в комнате и никуда не уходить, ожидая дальнейших распоряжений, а сам принялся кому-то звонить.
Безумие охватило меня, цепи страха перед неведомым спали, уступив место страху за собственную жизнь. Пока участковый переговаривался с коллегами, я в темпе собрал все необходимые вещи и незаметно улизнул из дома. И чёрт возьми, я готов поклясться, что видел эту мерзкую липкую жижу на лестнице, на первом этаже и у самой подъездной двери. На улице бушевал ливень, мои ноги были по щиколотку в воде, но я и не думал даже оборачиваться и смотреть на дом, тем более останавливаться или, не дай Бог, возвращаться.
Добравшись до друзей, я вкратце рассказал о произошедшем и слёзно упросил о помощи, они не отказали.
***
Мне чертовски тошно от того, что я не знаю ровным счётом ничего. Пробралась ли эта тварь в наш дом с потопом, а затем так же ускользнула, скрывшись в мутной дождевой воде? Или она проникла в квартиру наркомана по трубам, выскочила из раковины и съела несчастного, оставив от него лишь голову?
До колик в животе меня пугает тот факт, что за этим нечто охотятся какие-то специальные люди, но ещё сильнее я боюсь, что оно запомнило меня. Теперь, если уж мне и суждено быть пойманным, я молю всех и вся, чтобы люди из неизвестного ведомства добрались до меня раньше того, кто оставляет после себя зловонную липкую жижу с клочками белёсых волос.
___
Исключительное право на озвучивание рассказа принадлежит каналу DARK PHIL
Свидетельство о публикации №221101801808