Альт без всякого имени

Хоть еще со школы я была владелицей настоящего итальянского альта, хоть не самого известного в мире мастера. Даже многие завистники старались меня уверить, что инструмент австрияк. Но подлинный этикет внутри четко говорил, что это мастер М. Платнер, 1730 год. Классическая римская школа. Она не так котируется, как инструменты Падуи, Неаполя или Вероны с  Венецией. Но все же.

Но было в моем инструменте несколько очень сильных изъянов, которые не все видели сразу, но цену ему это снижало существенно. Во-первых, он был крайне мал для альта, хоть и подходил моим рукам, изначально непригодных  для такого инструмента. В те далекие годы альты смело обрезали, чтобы сделать их как можно мельче. Для исполнения в обществе после пышного обеда пары-тройки квартетов, на партию альта сажали самого слабого скрипача из гостей. Тогда альтами никто еще профессионально и не занимался совсем. Так только. Для музицирования после обеда или ужина.

Так и мой явно был укорочен до мизерных 390 мм. Для альта это маловато.

Второй недостаток был усиленно замазан неким мастером. Моего кормильца  проел жук-короед в области головки. Червоточины замазали, но они там все же имелись.
 Да и еще один серьезный дефект. Инструмент был крайне подвержен переменам погоды.
 Он мог просто тускло сипеть при падении барометра. Или переливаться дивными красками  при хорошей погоде.

Короче, для постоянной работы он не подходил совершенно никак. И проблема поиска инструмента пусть и попроще, но не такого сильно капризного к переменам давления стоял очень остро.

Вот пошла я однажды заказывать альт. А делать его я просила мужа своей тогдашней подруги, мастера инструментального, Изю Любарова. Подруга была из консерватории, пианистка с моего курса. Из ЦМШ. Я знала ее, как жену скрипача Жени Грача, хоть изначально она была Алексеева.
Но при мне она уже перестала быть Грач. Стала Любарова. Родила ему дочь с крайне еврейским именем Ольга. Но в момент принятия мною этого судьбоносного решения, я осознала, что и здесь смогла опоздать безвозвратно.
 
 Они уже все вещи упаковали для переезда в страну с названием Израиль. И никаких новых заказов Изя просто не брал. Вот он-то и отправил меня тогда к своему приятелю, который никуда не спешил уезжать. Некий Феликс Хайбуллин, у которого была большая мастерская на чердаке многоэтажного дома рядом с улицей Кой-кого. Читай, Горького. Был он, кажется, учеником Ярового, на скрипке которого я не стала скрипачкой. На том же чердаке он и жил, но чуть ниже этажом.

Заказ мой был очень простой, поскольку я плохо понимала сама, что нужно просить при заказе.  Я не была избалована частыми заказами новых  инструментов совсем. Я смогла только попросить о размере, чтобы он у меня в руках умещался, и не слишком мешал при исполнении чего-то быстрого в музыке. Еще особо смогла обговорить цвет лака. Про это как-то смогла догадаться заранее. Я умоляла только, чтобы он не был очень красного цвета. А что-нибудь порядочное, коричневое чтобы.

пару раз я приезжала на примерки изделия. Но Феликс делал все быстро и споро, хоть и работал в двух очках на веревочках, настолько плохо он видел мир.

И вот он мне показал мой альт, который можно было забрать навсегда, уплатив остаток всей суммы изделия. Он открыл мне футляр. Где лежал. Как насмешка над всеми моими мечтаниями. Абсолютно красный альт, цвет которого сильно резал глаз каждого, кто на него мог посмотреть. То ли он не понял изначально название "коричневый". Или просто решил  надо мной посмеяться. Но  цвет меня никак не обрадовал. Но и уходить было уже слишком поздно.

Я уплатила 5000 рублей. И ушла от него со своим  ярко-красным альтом.

Потом я еще пару раз приезжала на этот чердак. Феликс делал много других инструментов по чьим-то заказам. И всех их он хотел мне показать, прежде чем они попадут к покупателям.  Я пробовала каждый на звук.  Со звуком Феликс справлялся отлично. а вот внешний вид там всегда немного хромал. При своей сильной слепоте всю слесарную часть декора он  делал на глаз, поэтому не слишком удачно.

Вот и мне потом дизайн улучшал кто-то другой по имени Миша. Этот же Миша взялся привести моего итальянца в товарный вид для продажи. Все это он удачно исполнил. И на деньги от продажи итальянца была куплена дача. Но это была только часть той цены, что за нее запросили.

Названия красному альту никто не придумал. Это только скрипки и виолончели Гварнери  имеют разные красивые названия. Я работала на альте без названия.





ю