Наталья Советная. Отголосок радости и боли...

Наталья Советная
«ОТГОЛОСОК РАДОСТИ И БОЛИ…»


…Я послан в этот мир Творцом Вселенной,
Чтоб словом золотым рассеять мрак!..
Андрей Скоринкин. Слепец

У виртуозного поэта Андрея Скоринкина достаточно обширная библиография. Читатель хорошо знаком с его последними
книгами, изданными в Беларуси: «Чёрный аист» (Минск: Харвест, 2009), «Маттиолы» (Минск: Белорусская энциклопедия
им. П. Бровки, 2012). Однако я поведу разговор прежде всего о
книге «Альфа и омега. Сочинения ХХ века», которая облачена в
символично кроваво-алую обложку и издана в Москве 16 лет назад. Она итожила авторский двадцатилетний поэтический путь –
во времени переломном, разрушительном, смутно-страшном
для страны, для нормального, не потерявшего чувствительность
к боли и свету человека. Из-под ног уходила родная земля – в
самом прямом смысле: огромное государство предательски-насильственно разрывали на куски дорвавшиеся до власти, развращённые мамоной, новоявленные демократы и либералы.
Божью землю делят люди;
Значит, дело худо будет.
Бог ребёнка своего
Защитит скорей всего.
Что мешает человеку
Сотворить равнину, реку,
309
Гору, море, шар земной –
И вести базар честной?..
 («Делёж земли»)
Блеск Золотого Тельца лишал разума… Безудержное пьянство, наркотики, проституция, кровь… Кровь израненной души
сочится сквозь страницы из каждой изболевшейся строчки особой, скоринкинской, поэзии. Ею восхищаются литературоведы,
критики, собратья по перу и на родине и за её пределами.
Ещё в далёком 1996 году выдающийся русский лирик Владимир Николаевич Соколов назвал Андрея Скоринкина «своеобразным и сильным талантом нового времени».
Лауреат Государственной премии Республики Беларусь
Алесь Мартинович в одной из своих публикаций свидетельствовал: «Нельзя не радоваться оригинальности мышления поэта,
его способности живописать образами, его уверенности в себе
и его влюблённости в поэзию <…> Поэт искусно владеет такими классическими размерами, как ода и сонет, октава и сицилиана, триолет и терцины, спенсерова и онегинская строфа <…>
роман в стихах – жанр очень редкий и далеко не каждому, даже
очень талантливому автору, по силе. <…> Очевидно, уже сегодня можно с полной уверенностью сказать: Андрей Скоринкин
<…> крупный поэт конца ХХ века»1
.
Лауреат Пушкинской премии Нина Коленчикова восторгается: «Как много в книге перекличек, аллюзий <…> Ощущение такое, что поэт стоит на плечах гигантов – великих классиков русской и мировой культуры, как на фундаменте. Оттого так пронзительны стихи, которые выражают состояние
истинного поэта, его независимость, жертвенность и гордое
одиночество»2
.
 «Стихи Андрея Скоринкина – это его молитва, его умирание и воскрешение, его боль и страдание…» – оценивал по1 Мартинович А. «Дав Аполлону верности обет…» 2 Коленчикова Н. Откровение // Нёман. 2008. № 2.
310
эзию друга художник Алексей Кузьмич, рукой которого иллюстрирована книга «Альфа и омега».
Не испытав собственной боли, вряд ли можно научиться
состраданию. Но и она не является гарантией доброты и очищения. Последнее – всегда есть выбор самого человека – выбор между Светом и тьмой, между Богом и дьяволом, о чём
ещё предупреждал великий Фёдор Михайлович Достоевский в
«Братьях Карамазовых»: «Тут дьявол с Богом борется, а поле
битвы – сердца людей».
Боли, и физической, и душевной, Андрею Владимировичу
было отмерено судьбой щедро, словно князь тьмы поспорил о
его душе с Господом, мол, не выдержит человек, сломается, откажется от возвышенных идеалов, нравственных принципов,
любви или возропщет на Отца.
Но не Скоринкин предавал, а его предавали, и невыносимее
всего жалили измены близкого человека и людей, на совести
которых была судьба страны. Не он отнимал, а у него отнимали – до конца дней будет кровоточить сердце поэта из-за потери
великой Родины, которая звалась Советским Союзом (не политического строя, хотя и там есть о чём сожалеть, а великой
страны!), и младенца Ванечки («Где ты, где ты, ангел мой? – /
В небесах? В земле больной? / Видишь ли мои мученья? / Слышишь ли мои моленья? / Я – родитель твой земной… / Где ты,
где ты, ангел мой?..» («На могиле сына»).
Андрей не сдавался. И тогда властитель тартара подослал
к нему невидимую смерть, её огненный удар силой в 27,5 тыс.
вольт был таким мощным, что шансов на жизнь уже, казалось,
нет. Но – рождённый в «рубашке» в тридцатиградусный декабрьский мороз 1962 года – Скоринкин выжил! Снова поднял свой тяжёлый крест и понёс его дальше – к Свету, к горним
звёздным вершинам… Ему ли кого-то бояться? Ему ли чего-то
теперь опасаться? Он не просто уверовал, он точно знал: Бог
всегда рядом!
311
Покайтесь и веруйте, люди!
Довольно противиться вам.
Кто в Слове священном пребудет,
Тот станет подобен богам.
Вы, словно заблудшее стадо,
Несётесь к обрыву впотьмах…
Вам срочно покаяться надо
И веровать в дух, а не в прах!..
 («Проповедь»)
Читаешь стихи Скоринкина и понимаешь: смелости ему не
занимать. Очень к месту вдруг вспоминаются песенные слова:
«Трус не играет в хоккей!». Андрей, самостоятельно поступивший в детско-юношескую спортивную школу в восьмилетнем
возрасте, блистал в качестве вратаря на хоккейных площадках
страны (в 80-е годы прошлого века являлся многократным призёром чемпионатов БССР по хоккею в составе новополоцкого
«Химика») и даже в Москве – во времена учёбы в Литературном институте им. А.М. Горького. Довелось ему сыграть и в составе сборной ветеранов России против команды белорусского
президента. Ещё он увлекался футболом, тренировал дворовых
мальчишек, с девятого класса писал и публиковал острые статьи
на спортивные темы в газетах «Знамя юности», «Комсомольская правда», «Советский спорт» и др. Не без воздействия
его сильного публицистического голоса (ах, какой бы спортивный журналист мог получиться!) в Новополоцке был построен
Дворец спорта, директор которого впоследствии подшучивал,
добавляя к данному словосочетанию фразу: «Имени Андрея
Скоринкина». Так что многие из знаменитых воспитанников
новополоцкого хоккея своими достижениями обязаны Андрею Скоринкину – автору статьи «Точка кипения» на первой странице «Советского спорта» от 25 мая 1988 года, после
чего замороженный спортивный объект стал третьим по счёту
крытым катком Белоруссии. Неслучайно у поэта среди друзей
312
и поклонников было ещё одно боевое имя, легендарное и романтическое – Спартак.
Моё знакомство с поэзией Андрея Владимировича случилось на страницах журнала «Нёман». Помню, как поразила
его твёрдая гражданская позиция, выраженная в стихотворных
строках, как отозвалась душа на его любовь к Отчизне. Не лицемерно-фарисейская, не конъюнктурная, не слащаво-пафосная,
которой перенасыщены Интернет и скоропалительные стихотворные сборники, а искреннее, сыновье чувство, с которым
шли на смерть наши отцы-прадеды в лихие годины истории.
В 80-е годы светлая любовь Скоринкина к родной земле изливалась тихим восторгом:
Росы незримо ложатся,
Свежестью веет с полей,
Хочется нежно прижаться
К родине милой моей!
(«Солнце стожком догорает…»)
Но вскоре поэтические строки наполнились тревогой:
Грёзами яркими, чувствами страстными
Сами себя загоняем по свету.
Станем, осмотримся взорами ясными,
Что же увидится? – Родины нету…
 («Грёзами яркими, чувствами страстными…»)
А после массового исхода республик из СССР в 1990–1991 годах поэт пишет потрясающее стихотворение «Сдача Бородина»:
Бородина как не бывало,
Забыты славные дела.
Пора прозрения настала:
Нас обыграли силы зла.
Вчера от имени народа
Они взорвали Храм Христа…
Сегодня ратные места
Спешат отдать под огороды…
313
Как будто сам Наполеон
В России занял царский трон…
Нам равных нет в честном сраженье,
Но бой лукавый не для нас,
Мы потерпели пораженье
В борьбе, невидимой для глаз,
Ликуют вражьи легионы:
«Пал Вавилон великий, пал!
Отныне он не правит бал,
Все мировые регионы
Во власти нашего царя!..
Сияй, заветная заря!..»
В чудовищные 90-е годы прошлого столетия разрушалась не
только страна, но и человеческие души. Словно отчаянный крик
прозвучало стихотворение «Самоубийство ветерана», посвящённое памяти Тимирана Зинатова, защитника Брестской крепости, бросившегося под поезд в знак протеста политике руководителей Российской Федерации:
Есть под Брестом погост, где схоронен герой,
Что погиб не в бою – захлебнулся слезой…
Он на этой земле оборону держал,
Он за Родину-мать много раз умирал.
Но из братских могил воскрешал его Бог!
Он войну пережил, перестройку – не смог…
Будто предвидя скорые яростно-злобные политические нападки на Победу советского народа в Великой Отечественной
войне и попытки пересмотреть её итоги, Андрей Скоринкин
пишет «Оду к деду по случаю 50-й годовщины Победы над армией Гитлера»:
Тебе, мой дед, солдат Победы,
Я посвящаю песнь свою!
Тебе, спасителю планеты,
Я дань потомков воздаю!
314
Ты сокрушил престол дракона,
Разрушил башню Вавилона,
Призвал к смирению владык;
И пусть духовные уроды
Не обрели с тех пор свободы, –
Твой подвиг славен и велик!..
<…>
А на земле опять фашисты,
Из бездны гибельной восстав,
К престолам рвутся голосисто,
Законность действиям придав…
Поэт болеет не только болью своей страны, его волнуют
судьбы народов-славян:
Сейчас мы видим на Балканах
В миниатюре адский план,
Он должен поздно или рано
Перерасти на всех славян…»
 («Молчание Кремля»)
…Пока Америка как сверхдержава
Диктует странам правила свои
И сталкивает лбами их лукаво –
Не будет в мире братства и любви.
Мы захлебнёмся в собственной крови,
А лицедей с высокого балкона
Порядок мировой благословит
И назовёт Спасителем дракона
И царством Господа пределы Вавилона…
 («Слепец»)
Скоринкин огненным словом откликается на текущие события: «Чернобыль», «Перестройщики», «Дума о Родине»,
«Штурм Дома Советов», «Молитва солдата», «Последний
штурм», «Битва на Немиге», роман в стихах «Соврасиана»,
поэма «Полёт над блудницей», «Крымская весна» и другие.
315
Какая пошлая умора,
Скажи, читатель дорогой!
Везде Содом, везде Гоморра,
Что за роман у нас такой?
Он нашей жизни отраженье!..
 («Соврасиана»)
Поэт настойчиво пытается заглянуть и в будущее:
Мне жутко, родимые, жутко
Пред тем, что нас ждёт впереди.
Страшат не пустоты желудка –
Пугает безверье в груди…
 («Мне жутко, родимые, жутко…»)
Тема веры и безверия, борьбы между Богом и дьяволом за
душу человеческую, предсказания святых о будущем России и
Земли – всё это находит отражение в поэзии Андрея Скоринкина. Он владеет текстами Святого Евангелия, Деяний Апостолов,
цитируя их, применяет в качестве эпиграфов и, несомненно,
много думает, размышляет… Надо отдать должное, что поэт и
здесь остаётся верен себе: он говорит смело, открыто, его голос твёрд и громогласен, ибо помнит Христовы слова: «Итак
всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и
Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред
людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным»
(Мф 10:32).
Да что тот скит – весь мир в руках плутов.
Во всём слышны осенние мотивы.
Одна надежда – на приход Христов!
С Ним связаны большие перспективы.
Лишь в Господе мы можем быть счастливы,
Христос – наш сокровенный идеал.
Мы веруем в него, покуда живы…
 («Слепец»)
316
Однако, желая тоже оставаться до конца искренней и правдивой, не могу согласиться с утверждением автора, прозвучавшим
в завершающих строчках вышеприведенного стиха: «И пусть
не Он сегодня правит бал, / Последних слов Своих наш Пастырь не сказал!..». А кто же главный распорядитель «бала»?
Не Господь ли попустил свершиться тому, что случилось? Не
Он ли предупредил: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего;
у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Мф 10:29). Другой вопрос — почему
Он позволил бесам напакостить, для чего? Однако ответ – не
тема нашей статьи. Слава Богу, что сейчас мы уже можем засвидетельствовать: с той поры, как Андрей Владимирович писал
книгу «Альфа и омега», много воды утекло, и многие случились
перемены…
В поэзии А. Скоринкина предостаточно горечи, боли и одновременно – сарказма и юмора (тоже с долей грусти, печали,
сожаления), что совершенно не удивительно, поскольку не автор выбирал эпоху, а «время выбрало нас». И не утеряли ещё
значения сказанные Н. А. Бестужевым слова: «Всё, что может
трогать сердце, наполнять и возвышать душу, есть поэзия. Не из
радости, а из мук, из горя рождается истинная поэзия».
В глубинах души поэта сокрыты и нежные чувства любви
к детям, к матери и отцу, к женщине, к самой поэзии – «Гимн
женщине», «Матиолы», «Женщина в электричке», «Гению»,
«Проводы», «Слёзы прощания», «Элегия», «Любовь в облаках», «Старое письмо», «Жаркая осень», «Сердце матери»
и др.
Благодарю тебя, родная,
За всё тебя благодарю:
За то, что чувствами пылаю,
За то, что звёздами смотрю,
За то, что вновь в душе цветенье,
317
За то, что снова от волненья,
Как новоявленный листок,
Я содрогаюсь сладострастно,
За то, что столько строк прекрасных
Я для тебя придумать смог!..
 («Ода к Эрато»)
Поэзия Андрея Скоринкина созвучна поэзии «золотого»
века, века Михаила Юрьевича Лермонтова, Александра Сергеевича Пушкина… Психологам известен интересный факт: поэтический язык Пушкина способен уникальным образом влиять
на юный мозг ребёнка: дети, читающие и декламирующие наизусть стихи гениального поэта, интеллектуально и личностно
развиваются, значительно опережая сверстников. Возможно,
чистый, сокровенный русский язык, тесно связанный с верой
и вместе с ней «созидающий единое духовное тело народа,
формирует сознание и обеспечивает человеку и нации в целом
нравственное и физическое здоровье. Обладая мощной духовной энергией, язык вместе с тем хранит в себе такие высокие
и сокровенные знания, которые не могут быть постигнуты ни
с помощью научных экспериментов, ни житейским опытом, ни
абстрактными построениями лукавого ума. Но такие познания
приоткрываются единственно через любовь к слову и духовное
единение с ним»1
.
Поэзия влюблённого в пушкинский голос Андрея Скоринкина звучит на том прекрасном языке, который мгновенно переносит душу в горний мир, приближает к небесным светилам.
Неслучайно у поэта так много звёздных стихов, слов и строк:
«звезда полынь», «звёздный час», «жизни под звездой», «го1 Молева С. В. Единородное Слово: опыт постижения древнейшей
русской истории на основе языка. 2-е изд. СПб.: Алетейя, 2014.
С.  7–8. Книга посвящена расшифровке текста так называемого
Перуджианского камня (X–IX вв. до Р. Х.), осуществленной на основе
русской огласовки его знаковой системы.
лубыми звёздами», «всплывающей звезды», «утренней звездой», «яркой звездой», «тихая звезда», «я лежал на снегу и
на звёзды глядел», « нас музы к звёздам возносили» и т. д.; стихотворения «Звезда полей», «Сосны и звёзды», «Звезда над
Россией», «Всё чаще звёздными ночами» – можно продолжать
и продолжать…
Когда над миром вспыхнет свет –
Я принесу Земле букет
Цветов волшебных, неземных,
Взращённых в местностях святых!
Когда охватит Землю ночь –
Я улечу из мира прочь,
От дальних звёзд зажгу свечу,
Вернусь – и Землю освящу!
 («Когда над миром вспыхнет свет…»)
Составитель «Словаря эпитетов Андрея Скоринкина» Анатолий Павлович Бесперстых, известный лексикограф, считает
поэзию Андрея Владимировича истинно русской («Люблю
Россию я, но странною любовью» – как мог бы поэт сказать
вслед за Лермонтовым), «его гражданская позиция сравнима с
некрасовской и, несомненно, Скоринкин в русскоязычной литературе Беларуси – явление, личность, о нём говорят, о нём пишут, о нём спорят...».
В книге «Альфа и омега. Сочинения ХХ века», когда-то подаренной автором составителю словаря, сохранилась дарственная надпись:
Вот и всё, Бесперстых Анатолий,
Перед Вами «Альфа и омега» –
Отголосок радости и боли,
След творца и просто человека…
2017