Тайга

               

         Сашка ещё вчера багром растаскивал сгрудившиеся на реке брёвна. Работа тяжёлая, и от усталости теряется чувство опасности. Оступившись и потеряв равновесие,он упал между брёвен. Они сомкнулись и сдавили грудную клетку так, что он даже услышал хруст костей. Когда подбежали люди, то Сашка уже не дышал. Понесли к фельдшеру. Тот осмотрел:
        – Готов. Несите на ледник.
       Сашка очнулся, не понимая, где он и что с ним.  Когда понял, завыл, от страха и боли.
        На ощупь нашёл дверь, но она оказалась закрытой. Ногой выбил давно прогнившую плаху и ползком вылез наружу. Пришёл в барак и лёг на нары. Его трясло. Лежал молча, скрепя зубами. Заснул только к утру. Проснулся от крика – кричали его соседи. Ведь они думали, что он умер. Проснулись, а тут мертвец лежит. Позвали фельдшера:
        – Жив?!
 Тот  долго ощупывал грудь  и живот,  затем произнёс:
       – Повезло тебе парень, рёбра сломаны, но внутренние органы не повреждены.  Через недельки две заживёт.
      Вот теперь Сашка сидел  на солнышке и смотрел, как другие работали.
      Подошёл хмурый бригадир:
      – Ну, чего расселся- то тут? В бараке бы полежал. Только вот я не знаю, что делать-то с тобой?  Ведь список всех умерших, ещё вчера после обеда в контору увезли. Нет тебя. Понимаешь? Нет!
     – Как нет? Я ведь вот… живой!
     – Вижу что живой, да вот по бумагам – покойник.

     Сашка всю ночь не спал. Понял, что исправлять в документах не будут: нет человека и нет проблем. Единственное решение – бежать.  Другого случая больше не представится. Но бежать одному – это верная смерть.
     Утром  зашёл на кухню и попросил у повара стакан соли, сказал, что компресс надо делать. Повар о его случае уже знал, поэтому разрешил:
    – Вон, у двери возьми.
Сашка свернул кулёк из клочка бумаги и из мешка, что стоял возле двери, насыпал  соли, да ещё  горсти две в карман. Повар проверил, заглянув в кулёк, и, ворча,  отсыпал соль обратно в мешок, оставив совсем немного:
   –  Хватит, куда тебе столько! 
   У  бригадира отпросился на рыбалку. Тот разрешил:
   –   Иди с глаз долой. Нечего без дела по лагерю болтаться. Не приведи  Бог, начальству на глаза попадёшь.
   Сашка пошёл, но пройдя метров пятьсот, понял, что просто нет сил, идти дальше. Сел на камень. Весеннее солнце пригревало. Ему захотелось домой. Увидеть родное село и мать, услышать, как поют на заборе петухи, увидеть верного  коня Орлика ….
       Тут услышал:   совсем рядом, что-то плюхнулось. Пошёл посмотреть. Увидел маленькое озерко, а в нём  большую щуку. Весной, когда вода спала, то рыба осталась, отрезанная от реки. Долго стоял в раздумье: – « Как же  поймать? В воде ведь не поймаешь».  Тогда он,  стоя на коленях, стал копать яму. Копать легко, влажный песок податлив, но каждое движение причиняло невыносимую боль. Выкопал, как ему показалось достаточно, направил воду к реке.
Ждал, и казалось, что время остановилось. Наконец, воды осталось совсем немного, тогда взял палку и стукнул по щуке. Оглушённая,  она всплыла,  перевернувшись вверх брюхом.  Сашка быстро схватил рыбину но, потеряв равновесие, плюхнулся с ней в холодную воду. Кажется, на мгновение  даже потерял сознание. Очнулся, а щука плавает рядом, поднимая  со дна ил. Тогда он стал бить  по ней палкой,  не чувствуя боли, как в припадке.

            Часовой, стоявший на вышке, заметил человека, который шёл по берегу, качаясь как пьяный, а приглядевшись, произнёс:
          –  Да это Сашка.  Он, кажется, после того как, очнулся на леднике со жмуриками, совсем свихнулся.
         Сашка  подошёл к кухне и сбросил щуку с плеча. Вышел повар,  вытирая рукавом полное блестящее от  жары лицо. Когда увидел щуку, засуетился, схватил рыбу и потащил на кухню. Из открытой двери потянуло запахом,  от которого  у Сашки закружилась голова.
      – Дай хоть хлебушка.
     Повар вытащил большой ломоть хлеба и чашку жиденького супа. Сашка  выпил суп прямо из чашки, а хлеб спрятал за пазуху.
      –  Ну, ты молодец! Завтра начальство приезжает. Рыбка как раз кстати.
      –   Я думал, ты уху всем рабочим  сваришь? Эх ты!
 
      На другой день он  снова пошёл на кухню:
      – Дай ведро и нож.
      – И зачем?– повар удивлённо посмотрел на Сашку.
      –  Рыбу нарезать, чтобы в ведро уместилась. Там ещё одна чуть поменьше плавает. Повар немного подумал и вынес нож без ручки, только одно лезвие.
    – Как же я им резать- то буду?
    – Не положены  арестантам ножи, не нравится – и этот заберу. Ведро вон в каптёрке возьми. Сашка зашёл в каптёрку, нашёл старое  совсем ржавое ведро. Ещё взял валявшийся на полу моток проволоки: «Ничего и это хорошо»,– подумал он. Уходить решил сегодня. Начальство приезжает,  даже если заметят его отсутствие – скроют. Шум поднимать не будут.

      И вот он в тайге. Она ему показалась страшной и тёмной. Солнечные лучи, с трудом пробивались  сквозь кроны вековых сосен и елей.   
      Шёл, как ему казалось быстро, но оглянувшись, понял, что такими темпами далеко не уйдёшь, однако  возвращаться назад не хотел. Решил идти вдоль берега. Спал днём, так как ночью спать холодно. Здесь в Сибири до самого июня по ночам заморозки. Находил в высоком берегу углубление, и, закрыв вход лапником, спал до обеда. Рыбачил, но рыбы ловил мало. Червей нигде не смог найти, сколько ни копал. Насаживал на крючок личинки жуков, которые находил,  расковыривая трухлявые пеньки. Костёр не разжигал, приходилось, есть рыбу сырой, только немного присолив солью. Прошло уже несколько суток, От голода  стала кружиться голова, и от слабости постоянно хотелось спать.
       Поднялся по крутому  берегу в тайгу. Ел клейкие листочки с деревьев и траву. Далеко от реки не уходил. Знал, что в тайге можно заблудиться и пропасть.  По берегам стояли деревни и сёла, вот  Сашка  и надеялся выйти к людям.

       Шёл шестой  день пути, когда услышал гул моторной лодки. Мотор сильный, по реке далеко слышно. Испугался: « Это за мной»,– и бросился в тайгу. Бежал, пока совсем не выбился из сил.
Сел, прислонившись к сосне. Во рту пересохло и стало  трудно дышать. Как вдруг услышал звук, похожий на плач ребёнка. Тихонько встал и пошёл на звук.  Вышел на полянку и увидел кучу ветвей. Подойдя поближе, заметил глубокую яму, а в ней маленького медвежонка, который кружил по дну и пищал. Сашка знал, что охотники делают такие ловушки на крупных зверей.
      Вдруг  услышал шорох и заметил медведицу, которая встала во весь рост, а затем  бросилась к нему. Он даже не успел ничего сообразить и, схватившись за ветки, нависшие над ловушкой, чтобы смягчить падение, спрыгнул в яму. Теперь и он оказался в западне. Схватил царапавшегося и визжавшего медвежонка, выкинул малыша из ямы.
       Сашку вдруг пронзила страшная боль в груди. Переломанные рёбра  от резкого движения сдвинулись, и от боли потерял сознание. Когда очнулся, то медведицы рядом уже не было. Где-то далеко стрекотала сорока. Понял: медведица ушла. Теперь нужно самому выбираться и скорее. Без еды и воды долго не протянешь. Стал копать ножом выступы в стене ямы, но ухватиться  было не за что, и Сашка  срывался и падал на дно. Яма глубокая, около трёх метров. Колья, которые устанавливались звероловами обычно в таких ловушках, уже давно сгнили, поэтому ни медвежонок, ни он сам не пострадал.
       Ещё несколько попыток  оказались такими же неудачными. В яме холодно – видно снег растаял совсем недавно. Сашка смотрел вверх и  видел только небольшой клочок неба, который  вырисовывался светлым пятном между верхушками  сосен. Сделав ещё несколько неудачных попыток выбраться, он совсем потерял надежду на спасение. На стенках ямы рос мох. Сашка  подумал: « Может его  можно есть?» Сорвал  мох, а там что- то твёрдое. Вначале подумал, что это камень, но с радостью обнаружил корень, от растущей рядом  сосны и стал ножом убирать мох. Корень поднимался вверх. Это – спасение. Теперь можно ухватиться за него и, ставя ноги в выкопанные лезвием углубления, выбраться наружу.
      Выбрался  из ямы только со второй попытки и повалился на мягкий  мох. «Значит ещё не смерть»,– подумал он. Теперь нужно найти реку. Речка и солнце всегда были с левой стороны.  Значит, чтобы выйти к реке, нужно идти на солнце.
      
         Шёл долго, но к ночи так и не вышел к реке. Пришлось ночевать в лесу. Дремал, но всякий раз просыпался, вздрагивая от резкого звука. Рядом под рукой держал пустое ведро и камень. Через промежутки времени стучал по ведру, отгоняя этим диких зверей. Тайга жила своей жизнью. Шорохи и резкие  трубные крики доносились со всех сторон. Ночь ему показалась очень длинной. Он с нетерпением ждал рассвет. Чувствовал одиночество и тоску: « Интересно, а у человека есть предел? Предел боли, предел страданиям, предел страхам? И зачем рождается человек? Чтобы страдать? Ведь, я ничего плохого в жизни не сделал, никого не убил, не обворовал. За что мне такие муки?» – думал Сашка, вглядываясь в темноту. Вдруг вспомнил случай:  ему тогда лет девять было. Не вернулась домой корова, и они с отцом  поехал её искать.  Зорька  должна  была отелиться. Искали по кустам и в оврагах. Уже к вечеру решили вернуться домой:
       – Сынок, вон в той лощине глянь, может она там? А я за родником посмотрю.
      Сашка  ещё издали увидел Зорьку, стоявшую  посреди круга, утоптанной до черноты травы. Когда подъехал к высокой и раскидистой берёзе то, конь вдруг захрапел, а затем шарахнулся в сторону. Сашка не удержался в седле и упал на землю. С дерева на него прыгнула рысь, но  промахнулась. Она подползла к  Сашке так близко, что он увидел её горевшие огнём глаза. Вот сейчас она прыгнет….. Но между Сашкой и зверем встал конь. Тогда рысь  поползла к телёнку, но там её встретила Зорька….
    Когда подъехал отец, то всё было кончено: мёртвая рысь лежала на земле, а конь стоял рядом около Сашки. Орлик и Зорька вдвоём расправились с хищницей. Корова защищала телёнка, а конь не подпустил рысь к Сашке.
          В селе отец считался зажиточным крестьянином. Когда пришли раскулачивать, то забрали коней, корову Зорьку и годовалую тёлку. Впервые он видел, как отец плакал. Сашка не  смирился с потерей коня. Выбрал удобный случай и увёл Орлика из табуна. Да и уводить- то и не пришлось. Тихонько позвал по имени, и конь сам пошёл за ним. Две недели прятались с Орликом в лесу. Изголодавшись, решил поехать домой за продуктами, но там его ждали. Потом суд…. Лагерь. Враг народа и расхититель колхозного имущества. С этого дня и начались Сашкины беды.

     Рассвело…. Громко  куковала кукушка. Где-то совсем рядом слышна  дробь дятла. Пробиваясь через кроны сосен, солнечные лучи, скупо осветили поляну, и лес уже не казался таким угрюмым и страшным. Сашка пошёл, но вдруг под ногами захлюпала вода. Понял, что попал на болото. Совсем рядом стеной стоял лес. Значит, там кончается топь. Совсем немного  нужно пройти, метров двадцать и Сашка решился. Перескакивая с кочки на кочку, приближался к цели. Вдруг, что- то громко булькнуло. Сашка от неожиданности  резко отпрянул  и, сорвавшись с кочки, плюхнулся в воду. Попытался плыть, но болото окутывало с ненасытным чавканьем и как страшный монстр тянуло на дно. Нельзя  даже пошевелить ногой. С каждым движением болото словно оживало и засасывало всё глубже и глубже. Сашка понял, что ему самому не выбраться из трясины, но он не хотел здесь умирать: « Почему я не умер, когда били в подвале,  выбивая  признания? Всё хотели, чтобы признался и подписал бумагу, что шпион и назвал имена, но ничего не добившись, отправили в грязной и в вонючей  барже по Оби… . Там умирали десятками, но я выжил. Почему не умер в воде под брёвнами?  Почему не разорвала медведица? А умереть мне суждено в этой вонючей трясине? Нет! Я не хочу! Сашка поднял голову к небу:
      –  Боженька, я ни в чём не виноват! Я никого не убил и не предал. За что мне всё это? Если Ты меня слышишь, помоги!». Закрыл глаза и прислушался:  может, показалось? Нет! Он вдруг ясно услышал лай собак:
      –  Я здесь! По…мо..гите! 
     Ему теперь было всё равно: пусть отправят в лагерь, пусть убьют, но если даже умирать, то не в этой холодной трясине.
     Вдруг Сашка увидел собак, а затем  женщину, которая сразу ему крикнула:
     – Не шевелись!
     И Сашка замер. Женщина сняла с плеч мешок и вытащила топор и начала рубить тоненькие сосёнки, растущие по краю болота. Притащила волоком поближе к Сашке.
    –  Забирай под себя. Держись крепче!  Кинула ему верёвку.
    –  Обвяжи вокруг груди, а руками в жерди упирайся.  И стала  понемногу  вытягивать  его из болотной жижи.  Болото недовольно чавкнуло и отпустило Сашку из своего нутра. Он лёг на мягкий ковёр изо  мха, ещё не веря в своё спасение. Всё тело било мелкой дрожью. Как в бреду, Сашка бормотал:
      – Есть Бог, точно есть. Есть Б..ооо…ог  ее…сь.
      – Ну, всё, вставай, пошли.
      Сашка попытался встать, но ноги его не слушались.
      – О, так ты и сапоги утопил.
     И только сейчас он заметил, что без сапог.
      – Ведро! Ведро!- и Сашка пополз  назад.
      – Стой! Вот твоё ведро.
     Схватил ведро, как драгоценность и прижал  к себе. За это время он сроднился с этой ржавой посудиной и теперь даже не мог представить, что его не будет в его руках.

       Шли вдоль болота. Сашка часто падал, и собаки подбегали к нему, словно проверяя, всё ли с ним в порядке. Затем вновь убегали вперёд, заливаясь громким лаем. Женщина остановилась:
      –   Вон смотри, это – гать.  Ты совсем немного не дошёл. Иди за мной след в след. Мой муж проход  сделал.
      –  А где муж?
       –  Да кто знает. Илья две недели назад как ушёл на охоту и не вернулся. Который день ищу. Все охотничьи стоянки и зимовки прошла. Никто не видел, как сквозь землю провалился. Когда услышала твой голос, обрадовалась, подумала, что это мой Илюша зовёт.
       –   Ты одна теперь?
       –   Почему одна? Вон собаки у меня. Тебя зовут-то как? Меня Катей.
       –   Сашка.
       – Александр значит. Ну,  ну.
      Вышли на поляну, и Сашка зажмурился от яркого солнца и не сразу увидел избушку, стоявшую между больших раскидистых сосен.
   
       Он уже час сидел в бане. Баня топилась по-чёрному. Дым выходил в маленькое отверстие почти под самым потолком. Вдоль стены стояли две большие деревянные кадки. В одной горячая вода, а в другой холодная. Вода грелась раскалёнными камнями, которые  бросали  в бочку, и от камней вода становилась горячей.
         Распаренное тело обрело какую-то невесомость и не хотелось уходить из бани. Впервые за много дней скитаний по лесу, на душе было спокойно и потянуло в сон, Вдруг услышал звонкий женский голос:
           – Ты, чё? Уснул там, чё ли? Вот, бельё принесла.
          Сашка одел чистое, пахнувшее мылом бельё и направился к дому. В доме вкусно пахло съестным. От запаха закружилась голова…. Ел жадно.  Потом он словно стал проваливаться в яму, всё тело постепенно наливалось свинцом и потянуло в сон.  Уже засыпая, подумал:  « Бог есть» – и теперь   он это знал точно.

         Прошло время. Сашка окреп. И однажды напросился с Катериной в тайгу.
         – Ты хоть стрелять - то умеешь?
         –   Умею. С отцом  уток на зорьке стреляли,– Сашка покраснел.
         – Попал? Ну ладно, ладно, не злись. Катерина вытащила из мешка сапоги и протянула Сашке:               
         – Одевай, это мужа мово сапоги.
      
        Друг за дружкой прошли  болото. На земле много старых поваленных ветром огромных деревьев, которые мешали продвижению. Казалось, попали в страшный, заколдованный лес, но женщина шла уверенно, и сразу было видно, что здесь она бывала часто. 
          – Катя, а мы не заблудимся? 
         Катерина остановилась и, повернувшись к Сашке улыбнулась:
          – Да, почему заблудимся-то? А собаки на что?
Лайки бегали где-то далеко, но через промежутки времени возвращались.
       – А если медведь?
      – Фу, ты, медведь, да если даже он где-то рядом, то уйдёт. Собаки вон, какой шум подняли.
  Он сейчас не такой голодный, чтобы напасть. У медведя нюх, знаешь какой?  Он добычу за несколько километров почуять может. А вот глаза не так остры. Медведь человека обойдёт стороной, но вот есть среди них – людоеды. Вот этот  медведь страшен, он видит в человеке пищу и не боится. Он может идти за  своей жертвой несколько километров и всегда нападает  внезапно. Охотники  стараются такого медведя выследить и убить, даже если это самка с медвежатами.
        Вышли к ручью. Прошли,  огибая валуны.  Подошли к землянке. Дверь была открыта, слева от двери выворочено бревно. Подбежавшая собака  вдруг неожиданно громко завыла, к ней присоединилась другая.
     – Ой, Божичка ты мой, беда,–  Катерина торопливо вошла в  землянку.
    Вышла, держа в руках жестяную банку.  В банке оказался мешочек и клочок бумаги. Писал муж:
« Катюша, если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Держим с Пальмой осаду. Медведь. Ружьё осталось у белого камня  – не успел взять. В мешочке золото. Уезжай из тайги. Куда угодно, только подальше. Прости!»
Катерина выронила листок и, обхватив голову руками завыла. Ей вторили собаки.
     Поплакав, она встала и твёрдым голосом сказала:
     – Мы должны его убить.
     – Кого?
     – Медведя.
     – Как ты это представляешь?  Где мы его найдём?
     – Нам не надо его искать. Он сам к нам придёт. Только нужно подготовиться. Нужно спешить.
     – Может, уйдём?
     – Нет!
     Но приготовится, не успели. Только натаскали три большие кучи сухих веток для костра, как собаки громко залаяли и бросились в чащу. Послышалось рычание и яростный лай собак. Сашка растерялся и стоял истуканом.
     –   Костёр разжигай!– крикнула  Катерина. Сашка разжёг костёр, но  сучья разгорались очень медленно.  Наконец огонь вспыхнул.  Катерина подожгла ещё несколько кучек.
     – Медведь появился из кустов и пошёл прямо на людей, которые стояли в центре костров. За  ним  пытаясь его остановить, с лаем бежали собаки.
    – Саша, не стреляй! Нужно чтобы он встал  во весь рост.  Катерина выхватила горящую палку и бросила в медведя. Это медведя не остановило, но подбежав к костру, он отпрянул от пламени и встал на задние лапы. Тут же прозвучали два залпа. Выстрели одновременно, потом ещё и ещё. Заряжали и стреляли. Когда медведь упал, то люди вначале даже не поверили и продолжали стрелять. Медведь был огромным, чуть не под три метра. Тело ещё вздрагивало, казалось, что вот, вот он встанет и набросится на людей. Собаки, вцепившись в бока, рвали уже мертвого зверя.
     – Ну, вот и всё!  Мы его убили! Собирайся Саша, нам нужно успеть до ночи добраться до дома, а я пойду, ружьё поищу.
  – Обдирать разве не будем?
  – Нет!

 По тайге шли люди, которых объединило горе. Оба понимали, что нужны друг другу, хоть и не было той любви, которая в сердце зажигает сладостный огонь и делает человека  счастливым. Просто два одиночества, которых сблизила тайга...