Берсерк. Часть X Живая, но заколдованная

Он спустился по глиняным – их всего-то было три и то полуобвалившихся  – ступеням на земляной давно неметеный пол, громко топая ногами. Причем даже не столько для того, чтобы стряхнуть снег со своих, еще корчмарем сшитых из бычьей кожи сапог, сколько  желая убедиться: жив ли тот, кто лежал у противоположной от входа стены.
Ответом была тишина. Студеная. С  характерным запахом холода, старого дерева и медвежьей шкуры.
Ни стона тебе, ни шевеленья. В ногах у, – а вот, поди ты, разберись: у кого? – сложенный из толстых, напоминающих валуны, почерневших камней очаг. Подле него – аккуратная стопка дров. Хоть это порадовало: сам не замерзнешь.
Обернулся. Волк едва не задевал мохнатой и изрядно запорошенной спиной дверной проем. Не мудрено. Он и сам протиснулся в него,  согнувшись в три погибели и задев коленом порог.
«Гномы, штоль, здесь обитают» – еще подумал. И сам себе махнул рукой: невежда, гномы ж в горах, еще дальше. Корчмарь рассказывал, что ни люди, ни орки их и не видели никогда, только слышали.
Медленно  подошел. За спиной скрипнула затворившаяся дверь. Волк уже стоял рядом: его всегда удивляла способность огромного зверя подходить совсем неслышно, кажется даже – не дыша.
Опасности вроде не было, но теснившаяся в душе тревога не отпускала. Левая ладонь вновь легла на рукоять меча. Тот, кто пребывал не лежанке, укрытый шкурой черного медведя, не шевелился. Мертв?
Это вряд ли.  Иначе б смрад исходил. Или уже просто в мумию превратился? Про них – мумии эти – корчмарь как-то рассказал: мол, в неведомых землях, даже не землях – песках за морем, тамошние гюдьи превращает в них тела тех хевдингов, чьи души ушли к Стиксу.
Может и здесь также? Земли, вон, тоже неведомые.  Но чьи тогда подле землянки почти что запорошенные следы? Кому понадобилось переть мертвое тело и заботливо укрывать его теплой  не пойми где раздобытой шкурой черного медведя?
Ну и наконец, волк: он вел себя хоть и настороженно, но спокойно. Да и если в доме покойник – это ощущается даже и без смрада.  Царица Смерть всегда незримым образом напомнит о своем присутствии.
Он некоторое время простоял перед лежанкой, словно перед дверью в неведомое, в который раз сожалея, что рядом нет корчмаря. А потом медленно взялся за край шкуры и даже как-то нехотя стал приподнимать ее. Шкура оказалась тяжелой.
Первое, что он увидел – цвета осенних листьев волосы, покрывавшие спутанными прядями высокий лоб. Худое, даже с немного ввалившимися щеками бледное лицо. Закрытые глаза с длинными ресницами. Прямой и довольно крупный, но при этом изящно тонкий нос. И, главное,  плотно сжатые розовые не бескровные тонкие губы, свидетельствовавшие – человек жив. И похоже даже не ранен. Просто крепко спит. Очень крепко. Так, что и не разбудить. Укрыт… Укрыта. Перед ним лежала девушка. Красивая. Не чета приземистым и досужим до сплетен деревенским бабам.
Помимо шкуры она была укрыта темно-зеленого цвета шерстяной туникой, на правом плече застегнутой на серебряную фибулу в виде изящно сделанной серебряной подковы. Из-за туники виднелась меховая куртка. Понятно, что не она, а медвежья шкура не дали девушке замерзнуть. Как и колдовство – почему-то в этом он был твердо уверен.
Снова пришли на память почти занесенные снегом следы: кто-то приволок ее недавно. А еще догадался, что она выросла средь тех, кто напал на их деревню из-за моря.
Он покосился на стоявшего рядом волка, словно ища ответа на теснившиеся в голове вопросы, самым главным из которых был: что дальше-то делать? Как ее разбудить? Не за плечо ж начать теребить. Или может – ну его, пускай и дальше так вот лежит, авось не помрет?
Волк ответил. Он сам не мог объяснить – как. Не словами, понятное дело – нет. Но ответ он прекрасно понял и он был просто и очевиден: «Может, сначала разведешь огонь?»
Он потрепал зверя по загривку, усмехнулся сам себе и проговорил:
– В самом деле.
И принялся раскладывать дрова в очаге.
Источник иллюстрации: https://newsvo.ru/node/101574
Октябрь 2021-го. Чкаловский