Жизнь после психбольницы...

   


    Жизнь после психбольницы совсем не такая, как до психбольницы и как во время лечения. Это жизнь, когда каждый сам за себя. Это жизнь без друзей, без подруг, и практически без родственников. Те, кто пристращаються к алкоголю, просто хотят убежать от одиночества. А результаты будут плачевные. Это жизнь, когда с Вами люди здоровались до больницы, а после больницы не хотят и все. Это жизнь, когда каждой клеточкой своей души осознаешь, что ты ни кому не нужен. А если сразу на инвалидность, то перспектив, что что-то измениться, очень мало. Нужно хоть в чем-то разбираться. Хорошо разбираться. Разбираться лучше, чем здоровый, а денег за работу просить меньше. Мне повезло, я со школы хорошо разбирался в компьютерах и в программировании. И год копил денег на покупку компьютера, и купил его. По тем временам цена на компьютер, как впрочем и сам компьютер, было что-то из области фантастики. С возрастом попробовал писать стихи, и у меня получилось. Тоже, хорошо помогает отвлечься от дурных мыслей. В общем, после психбольницы Вы выходите другой личностью. И Вы понимаете, что и Вы боитесь людей, и люди Вас боятся.
    

        После первой госпитализации было плохо в голове. Очень плохо в голове и все тут. Хотелось руками вскрыть себе череп и разобраться что с головой и навести там порядок. В древние времена такое некоторые делали, в книжках написано. Психиатры в психдиспансере относились с уважением, но на вопрос о том, зачем пить таблетки говорили строго, таблетки пить нужно, чтобы хуже не было. Куда уж хуже, думал я. На самом деле, если в таком случае (или в моем случае), когда больные переставали пить таблетки, буквально через несколько месяцев, до полугода, нарушался сон, а это означало опять госпитализацию. Теперь общение в основном такое – мать, психиатр, мать. У тех, кто был женат, при сильном как бы заболевании, в семье удержаться крайне тяжело или практически не возможно. Чтобы хоть как-то убрать плохое состояние из головы (когда в голове слишком плохо), некоторые пили много тех таблеток, которых пить много нельзя. Тут реланиум и элениум тупо отдыхают. И некоторые психиатры об этом догадывались. Когда я спросил у своего лечащего врача, о том, что я привык к такому препарату и все. Мне плохо без него и все. Мне врач сказал, чтобы я  пил таблетки. Лучше так, чем залетать в психбольницы. И я пил.
       

       Тогда я жил в общежитии одного ВУЗа, и учился в ВУЗе на дневном отделении. Но учеба мне давалась очень скажем так тяжело. Но я старался бороться с болезнью, и если быть честным, болезнь побеждала. Хотя таблетки помогали, как бы их не клеймили другие больные. Я хотел подружиться с психиатрами, и я подружился. И много чего узнал. Всего я здесь не изъясню. Знаете ли Вы, что любой легкий невроз неизлечим так же, как и шизофрения…??? Любое нервное, нервно-психическое расстройство неизлечимо. Просто-напросто есть ремиссия, есть рецидив, и все. Но это уже другая тема. После психбольницы у меня было такое ощущения, что я как собака, которая танцует на задних лапках перед здоровыми личностями, ради обычного общения. Потому что практически все не хотели общаться со мной. Я чувствовал себя очень даже обделенным и одиноким. По душам поговорить не с кем, нет отдушины, а откровенные разговоры о жизни, о людях, о болезни были как кислород, который очень часто перекрывали какие-то события у здоровых. Приходилось душевную боль душить лекарствами. Я часто чувствовал, что я не такой, как здоровые, и это мешало обычному, человеческому общению. Четыре месяца не курил, закурил, чтобы во время перекура поговорить с человеком, пообщаться. Сигареты сближают, а вот водку мне пить нельзя.
 

      Одна родственница, в магазине, практически при всех спросила мою мать – «А Вы его не боитесь…??? А вдруг он возьмет топор и разрубает Вас на части…???». После таких вопросов плакать хотелось. Я теперь не человек. Я больной на голову – вот кто я теперь для здоровых людей. В голову тюкнутый – вот теперь кто тя. «Переучился…???» - вот что спросила меня одна союзница. Голова теперь практически на всю жизнь будет твоим слабым местом, на всю жизнь и навсегда. Да, при тебе будут помалкивать, но за спиной будут говорить все то, что написано выше. С дядь Витей было интересно поговорить и пошутить, но после психбольницы его словно подменили. Он держит тебя на дистанции и не пускает в душу. Держит на дистанции и все. Тоже, как другой человек. И лишь только одна родственница, у которой инвалидность по терапевтам, и которая теряла сознание от болей в голове, мне хоть как-то морально помогала. И с ней было приятно и интересно поговорить. А теперь ее нет… Нет вообще…  Отразилась моя болезнь на отце и на матери. Отцу нужна была помощь от меня, а я номера ключей для болтов и гаек забывал все время. Мать тоже, крепилась из-за всех сил и не подавала виду, и только ближе к старости начинала плакать. К этому времени у меня уже было два развода…
 
     Очень плохо на мне сказывалось, что после свадьбы с одной девушкой, к которой я питал чувства, в общем, она не была или не смогла быть моей отдушиной и другом по жизни. От этого одиночество добивало еще сильней, и долго наш брак не продержался. Но чувствовать себя одиноким в семье – это страшно. Вот сидел, бывало на лестнице, курил и думал, «А кто из нас здоровый, а кто больной…???»… А у меня еще и голова – слабое место….
 
    Теперь,  мне скоро 45 лет, а приглашать на день рождение  некого. Фальши не хочу. С родственниками отношения были испорчены, почему – вопрос второй. Да и, по правде говоря, хорошие родственники на кладбище несколько лет. Хоть и грубо было сказано.  Друзья, как всегда куда-то подевались. Как и подруги тоже. Болею я с 19 лет, и смог отучится в ВУЗе и получить высшее образование. Школу закончил с медалью. Перебиваюсь компьютерными шабашками, да благо врачи рекомендовали группу инвалидности. Но таблетки пью до сих пор.

       С уважением, Валерий Чека, октябрь 2021