Ковид. Палата 17. Наталья

   Самыми крутыми в палате были две больные. Одной из них было 82 года, другой – 65.  Когда в первые дни Надежда была не в состоянии общаться, она только слушала, о чём говорят эти двое. Ниночка тихо угасала, а Люба была занята собой.
   Наталью с первого взгляда Надежда окрестила «доцентом». Она была невысокого роста, плотного телосложения. В ней чувствовался бывший учитель физкультуры. Фигура и походка во многом напоминали мужскую.  Коротко подстриженная, резкая в движениях и высказываниях она и вела себя не по-женски. Круто.
  Поза, в которой Наталья находилась большую часть дня напоминала позу доцента из известного фильма: «пасть порву, моргала выколю…» 
  День был расписан по часам: сон, приём еды, разговор с соседкой, игра или переписка в телефоне.  С 82-летней соседкой у Натальи оказались какие-то связи: то ли жили в одной деревне до приезда в город, то ли там живут их родственники.
   Разговаривали они громко, не обращая внимания ни на Любу, ни на вновь прибывшую Надежду. Ниночка в расчёт не шла.
 
   В который раз приходилось слушать, как подружки готовят разные деликатесы, какие никому неведомые кушанья знают, как у них всё получается складно-ладно.  Они обменивались рецептами, угощали друг друга всякими домашними вкусностями, старались перещеголять друг друга, рассказывая о том, где им довелось побывать и что повидать, как их ценили на работе, но самое главное, какие они деловые, какие бои местного значения им приходилось вести с соседями или знакомыми. Крутизна так и лезла из них.
  Раздражались они по каждому поводу. То Ниночкины стоны не давали им спать, то её телефон, то включённый ночью свет, то у соседей громко шумели-бурлили «самоварчики». Так Надежда назвала устройства для подачи кислорода. 
  Когда в первую ночь зазвонил телефон, досталось и ей.
     – Выключай, здесь больница. Переключи на тихий звук!
Растерявшись, Надежда тискала свой сотовый, а он продолжал звенеть.
     – Чо, непонятно что ли? Выключай давай!
     – Не могу, не получается, – пот заливал глаза, и Надежда от волнения не видела экрана, не могла найти нужную кнопку.
     – Не можешь что ли в своём телефоне разобраться, бестолковая.
Конечно, это был верх цинизма и бестактности, но Надежде было не до этикета. С  трудом разобравшись, отключила звук..
   
   На больную Наталья не походила, хотя как выяснилось, поступила с высокой температурой и поражением лёгких. Помимо гормональных препаратов принимала сверхновые инженерные «Артлегию» и «Илсиру».
Возможно, они и её спортивное прошлое помогли сократить сроки лечения. Она пролежала восемнадцать дней.
    
   


                Занесённая ветром

   После выписки Любы, кровать пустовала недолго. Буквально через день её заняла новая пациентка. Поздним вечером, когда в палате установилась тишина, замолкли разговоры подруг, и все отходили ко сну, дверь с шумом распахнулась, и на пороге показались дежурная медсестра с медбратом. Они быстро застелили пустующую кровать, а потом из коридора пригласили больную.
  Это была невысокая полная светловолосая женщина лет шестидесяти. Медсестра с ней о чём-то поговорила, а потом принесла капельницу. Через полчаса свет выключили, и больные погрузились в сон.
  Наутро все были разбужены громким, немного визгливым командным голосом. Повернувшись к двери, Надежда увидела, что вновь прибывшая пациентка сидит   на кровати, размахивает руками и кому-то по телефону отдаёт распоряжения.
   
         – Нет, не давайте ей денег. Кабинет закройте.  И к сейфу её не подпускайте. Я сказала, не подпускайте. Ишь, чего захотела. Вот выйду из больницы, тогда и разберёмся. Чтоб не возникала, дайте ей тысячу на мясные наборы. А ещё лучше купите ей куриные головы. Три пакета на неделю – это за глаза. Ей хватит на неделю.  Мало ли что она просит. Я сказала, денег не давать….
 
    И всё в таком же духе. Сначала Надежде показалось, что это главный бухгалтер какой-нибудь фирмы или, на худой случай, какого-нибудь маленького ООО, ТОО…  Но слова о мясных наборах и куриных головах породили сомнения. Голос немного раздражал, но  все молчали и внимательно слушали.
   Зато не смолчала гневливая бабка.
          – Эй ты, чего тут устроила переговорную? – Не поворачивая головы прикрикнула она – Замолчи и сиди на ж.пе ровно. Кому интересно слушать твои денежные вопросы. Устроила тут…
    Обвинения лились рекой  и непечатные выражения тоже.  Новенькая аж рот раскрыла от неожиданности. Она выскочила в коридор, чтобы продолжить свой «важный» разговор, но её оттуда вытурили: находиться вне палаты запрещалось. Тогда она ринулась в холл, который разделял два отделения, но вскоре его тоже пришлось покинуть. Когда пациентка вернулась в палату, бабка ещё не остыла и завелась с пол-оборота.
 
   На счастье пришла медсестра и повела «телефонистку» на КТ.
На своё место она не вернулась, а спустя время зашёл медбрат,  собрал её постельное и захватил сумку,
    Сторожил палаты узнала, что больная вовсе и не больная, что она работает председателем СНТ – садового товарищества, там какая-то проверка, и ей надо было куда-то спрятаться на неделю. Сын у неё занимает нехилую должность в какой-то городской администрации, вот ему и удалось пристроить свою маман в эту больницу. Теперь ей выделили VIP-палату, и она болтает там по телефону столько, сколько ей желает душа.
 
  Правда, во всё это не особо верилось. Скрываться от проверки в ковид-больнице? Это что-то за гранью. Но жизнь – штука непредсказуемая. Всё может быть.
  Позднее бабка-всезнайка, которую как-то назвали Мата Хари, узнала, что куриные головы, о которых её соседка кричала в телефон невидимому собеседнику, предназначались собаке сторожа этого самого СНТ, коим она руководила.
   Больше с этой пациенткой никто не виделся. Занесло её каким-то ветром в палату №17 и этим же ветром вынесло. А бабка только ускорила процесс.


 Продолжение: http://proza.ru/2021/10/25/1579