6. 1. На переформировку

Где отца застала весть об отдыхе? Вечером 19 сентября части дивизии находились в Юрковке, Любимовке, Белецком, Димитрове, Кирове [565].
Где-то здесь, неподалёку от реки Днепр, в одном из населённых пунктов Ореховского района Запорожской области, временно прервалась череда боёв для отцовского батальона.

Известно, что Юрковку занял 549-й стрелковый полк.
Предположим, что Кирово, до 1939-го Жеребец, в ночь на 19-е освобождала отцовская часть, потеряв 15 или даже 19 воинов, захороненных в братской могиле. Если так, то полку повезло расквартироваться здесь на пару суток вместе с 329-й отдельным сапёрным батальоном. А то, что последний дислоцировался в Кирове, подтверждено документально.

Сапёры обследовали это старинное село на правом берегу Конки, обезвредили мины, неразорвавшиеся бомбы и снаряды. Комендантский взвод полка прочесал всё вокруг, даже руины старинной, конца XVIII столетия, Кряжевой крепости. Подозрительных отправили в отдел контрразведки «Смерш», где выяснением личностей занялись оперуполномоченный Арам Камалян и другие подчинённые майора Баранова.

В Кирове уцелели постройки дореволюционного периода: здание земской школы, жилой учительский дом, земская больница с часовней. Любое сооружение годилось для штаба полка, где гвардии подполковник Застрожный мог собрать командный состав своих и приданных подразделений.

Думается, командир полка поздравил с выходом из боёв, но потребовал не расслабляться, быть в полной боевой готовности, бойцам держать при себе оружие и снаряжение, спать поочерёдно, у жилья выставлять часовых, окна и двери не запирать.

Исполнявший обязанности начальника штаба капитан Кичигин указал батальонам, где располагаться, сообщил состав и задачи сторожевого охранения. Человек дотошный, педантичный, как его характеризуют архивные документы, напомнил о мерах противовоздушной и противотанковой обороны, противохимической защиты.

Казалось бы, частям, размещающимся в освобождённых селениях, нечего бояться. И всё-таки непререкаемым тоном отдаются распоряжения: выставить охранение, а после короткого отдыха, на рассвете, отрыть во дворах щели для обороны против танков и защиты от авиации.

Начальник тыла полка известил, какие места по течению Жеребца и Конки назначены для забора питьевой воды и приготовления пищи, а какие – для водопоя, купания людей и лошадей, стирки белья, мытья и заправки машин.

После совещания командиры разошлись по своим подразделениям. Тем временем подтянулись походные кухни с горячей кашей, задерживая ещё на полчаса валящихся с ног людей.

Опираясь на скудные сведения, выуженные из журнала боевых действий Южного фронта, попытаюсь воссоздать картину, представшую перед глазами отца.

Стоит ясная ночь, отстранённо взирает на воюющий мир огромная степная луна. С юго-востока веет слабый ветерок. Свежо, но не холодно; так бывает золотой осенью и ранней весной.

Полк отдыхает. Покой утомлённых боями людей стерегут часовые у домов и дозоры вокруг села; постами перехвачены пути в расположение части. На танкоопасное направление выдвинут взвод противотанковых ружей. Не дремлет и разведка, взявшая под наблюдение дороги на удалении 5-6 километров от линии охранения.

Едва рассветёт, отец поднимет миномётчиков и заставит заниматься делом, абсолютно не нужным, с их точки зрения, в это мирное утро.

Между тем в армии всё должно вершиться по уставу, а то, что происходит вопреки ему, заканчивается большими или малыми неприятностями. Отец не забывал о том, что случилось под Сянциком, где погиб не окопавшийся батальон 902-го полка.

Миномётчики поворчат, но привычно, сноровисто поработают лопатами, и щели будут отрыты. К тому времени подоспеют полевые кухни. На передовой не ведали, что такое завтрак, обед, ужин, существовал только приём пищи. Происходило это, по словам ветеранов, не более одного раза в сутки и лишь когда разрешали обстоятельства.

Перестрелки, бомбёжки, вражеские контратаки, отставание тылов – это всё не позволяло жить по расписанию. Бойцы во время боевых действий,особенно в наступлении, находились в полуголодном состоянии, нередко голодали. Вот и делились иссохшимся сухариком, выуженным из вещмешка или противогазной сумки.
 
Однако дивизия была теперь не на передовой, обозы успели к частям.
Поев, миномётчики по команде ротного занялись чисткой оружия. На передовой нет времени, чтобы делать это тщательно, поэтому отдельные части миномёта успевает затронуть ржавчина.

Представляю, как отец вместе с заместителем, лейтенантом Селебиным, обходит взводы. Наблюдает за действиями бойцов, выкладывающих деталь за деталью на подстилки.

Запасливый старшина роты старший сержант Щербаков обеспечил расчёты чистой сухой ветошью, припрятанными в обозе деревянными шестами, пыжами, палочками разной толщины для чистки пазов, зазоров, углублений. Снабдил керосином для смывания старой смазки, размягчения и удаления порохового нагара при чистке канала ствола. Наделил пушечной смазкой и лопаточками для накладывания на банник и поверхность частей миномёта.

Работу начинают со ствола. Один боец удерживает его за дульную часть, другой вращением ломика против часовой стрелки свинчивает казённик. Отделяет, вращая ключом, боёк. Миномётчики осматривают и чистят, орудуя двумя банниками, канал: одним промывают его мыльной водой и керосином, а другим, чистым, наносят смазку.
 
Далее занимаются двуногой-лафетом. Обычно неполной разборкой подъёмного механизма, придающего стволу миномёта нужный угол возвышения, руководит командир взвода. Но поскольку выбывших в боях лейтенантов сменили не вполне сведущие сержанты, помогает Селебин либо сам ротный.

Вывинчивают стопорный винт крышки, затем и саму её из коробки. Вынимают ходовой винт с находящейся на нём большой шестернёй. Выбивают штифт, извлекают из коробки пробку. Осматривают, чистят и смазывают каждую деталь. Точно так обходятся и с амортизатором, где при необходимости заменяют пружины.

Канал ствола, все механизмы, неокрашенные металлические части миномёта обрабатывают пушечной смазкой. Торопятся нанести её на очищенную и сухую поверхность, чтобы влага не успела воздействовать на металл.

К середине ясного солнечного дня воздух прогрелся до летних 20 с лишним градусов. Отец решил воспользоваться наличием реки, тем более что комендантский взвод определил и обозначил указателями места для помывки личного состава и стирки.

Закрываю глаза и вижу, как миномётчики с наслаждением плещутся в Конке, а ниже по течению ездовые купают лошадей. День стоит мирный, тихий; отец окунается в тихие, безмятежные воды и на миг забывает о войне.

Между тем в 13:20 в штабе фронта подписывается распоряжение. Утверждён порядок действий дивизий, отправляющихся в резерв Ставки. Чистяковцы должны совершить четыре ночных перехода и к 7 часам утра 25-го сосредоточиться в районе станции Розовка [566].

Во второй половине дня 20-го и до вечера 21-го части готовятся к перевозке по железной дороге. Артиллеристы и миномётчики сооружают деревянные трапы – и ездовые приучают подниматься по ним упирающихся, брыкающихся лошадей.
 
В 11 часов утра 21-го работу прерывает авианалёт. 30 самолётов отбомбились в два захода по 55-му стрелковому корпусу. Под удар попало и Кирово [567]. Могла произойти трагедия, не будь своевременно отрыты щели, куда забились бойцы и командиры.

В один из дней происходит событие, которым отец гордился до конца жизни.
Признав, что он достойно проявил себя в период кандидатского стажа, коммунисты батальона принимают его в члены ВКП(б) [568]. Парткомиссия при политотделе дивизии утверждает решение собрания.

Отца, как правило, стриг ординарец, однако в тот раз он обратился к Сергею Патьяну, 27-летнему парикмахеру штаба дивизии. Потом отправился к фотографу политотдела старшему сержанту Пилюшину. Афанасию Фёдоровичу 46 лет, между тем  ни обстрелы, ни бомбёжки не мешали ему работать.

Партийный билет отцу вручил начальник политотдела подполковник Иванов.

Вечером 20-го в дивизию вернулся полковник Крымов.
Минувшие двое суток соединением по распоряжению Ловягина командовал майор Батенков, начальник оперативного отдела штаба корпуса. Поначалу я испытывал неприятное чувство: дескать, подсиживал боевого командира штабист. Неприязнь таяла, по мере того как архивные документы проливали свет на фронтовую судьбу этого русского человека.
 
Никита Сергеевич имел два ранения; заработав второе в конце августа, остался в строю. Такое поведение было для него естественно как воздух. В 1942-м 30-летний комиссар отдельного лыжного батальона Батенков заменил в бою под Великими Луками убитого командира.

А погиб он, уже гвардии подполковник, за три месяца до победы, ведя в атаку вверенный ему полк. Похоронить не смогли: тело осталось на чужой территории.

Между прочим, тем же, что и Батенков, приказом № 1566 Главного управления кадров НКО СССР исключены из списков Красной Армии ещё 13 командиров полков, 6 командиров дивизий и бригад, погибших в течение января – марта 1945-го [569]. И такой документ наверняка не единственный!..

ПРИМЕЧАНИЯ
565. ЦАМО. Ф.406. Оп.9837. Д.439. Л.37 об.
566. ЦАМО. Ф. 64. Оп. 505. Д. 196. Л. 111, 112.
567. Там же. Ф.406. Оп.9837. Д.439. Л.40 об.
568. Личный архив: Учётная карточка члена КПСС Пискунова П. Т.
569. Приказ ГУК НКО СССР № 1566 от 2.07.1945; ЦАМО. Ф. 33. Оп. 11458. Д. 650. Л. 23 об.