Сегодня море неспокойно. Ещё издали слышалось глухое его ворчание, которое перешло в громовые раскаты, едва я приблизилась к берегу. Море рычало, как дикий зверь: «Не подходи близко!» С береговой полосы на меня полетели брызги разбившихся волн. Что ж, сегодня придётся соблюдать дистанцию.
Люди укрывались от ветра под сплетёнными из сухих пальмовых листьев навесами в маленьких ресторанчиках-шэках, выстроившихся в ряд вдоль всего пляжа. И оттуда, попивая кто кофе, кто соки, а кто что, наблюдали за разбушевавшейся стихией. Вдруг я заметила (или показалось?) в клокочущей пене пловца. Он то появлялся на гребне, то проваливался в пучину. Да, без сомнения, человек плыл к берегу. Но выбраться из воды было не так-то просто. Море, словно взбешённое людской дерзостью, обрушивалось на него, затягивало под волну. Но каждый раз он использовал новые гребни, чтобы продвинуться ближе к цели. Наконец, победитель стихии ступил на песок, пошатываясь, под охи и ахи женщин, наблюдавших за ним из-за пальмовых листьев шэка. Я тоже глядела с испугом и восхищением. Только что частичка моей души была там, с ним, сражалась и побеждала. Но душе не вырваться из объятий реальности. Куда мне бросаться в волны! Ведь я всего лишь женщина.
Море! Почему мужчина побеждает тебя, а женщина отступает перед тобой? Потому что ты, Природа, сама наделила его для этого силой, смелостью и умом. А нам достались слабость, глупость и боязливость. Вот опять эта знакомая с детства досада, ощущение болезненной неполноценности. Помню, как брат, лет в десять, сам починил велосипед. Покопался немного и решил проблему. Я была на год старше Митяя, училась на отлично, но разобраться в велосипеде считала себя не в силах. Как же так? Я как будто получила тумак по самолюбию. Этот неприятный случай стал началом целого ряда моих позорных интеллектуальных поражений. Митяй увлёкся электрикой. Он не был, как я, отличником по физике. Но когда в квартире в очередной раз отключили электричество, он, вооружившись отвёрткой, смело открыл щиток. Покопался, что-то коротнуло, и свет зажёгся. Как же я завидовала ему! Хоть он и получил нагоняй от подоспевшего мастера. Дальше хуже. Все школьные пятёрки не помогли мне постичь, как сменить замок, починить молнию и наладить спуск в туалете. «Да это ж легкотища!» – смеялся Митяй. Наконец, пришёл день, когда он впервые в жизни победил меня в шахматы в последней нашей игре. Последней, потому что больше я с ним не играла.
– Брат, послушай, я же старше тебя!
– Нет, это ты послушай, ведь ты женщина, а я мужчина! Все самые великие люди на земле мужчины. И в искусстве, и в науке, и в политике, и даже на кухне!
– Зато мы красивее! – всхлипнула я.
– Ха! Да вы без краски боитесь показаться на людях! А чья красота, вспомни, была настолько совершенной, что он налюбоваться на себя не мог и превратился в цветок?
Я не нашлась, что ответить.
– Мы как разные планеты. Зачем нас сравнивать? – пожал плечами брат.
Выходит, надо смириться и признать превосходство мужчин во всём. Женщины – существа второго сорта, слабый пол, обслуживающий персонал. Мы с ними не разные планеты. Это они планеты, а мы спутники, которые вертятся вокруг планет. И произошли-то мы из ребра Адама, что недостоверно и не доказано, зато весьма показательно. Ну почему?! Что во мне не так? Папа говорит, это потому, что у женщин мозги, как у курицы. И по размеру, надо признаться, женский мозг меньше мужского. А может, у меня в голове вирус? Разрушительная программа уже запустилась. Из-за неё в женской судьбе всегда что-то не ладится. Или это предрассудки общества и нет никакой существенной разницы между мужчиной и женщиной? Отличия в социальной роли и воспитании заставляют нас с детства развивать определённые качества и подавлять другие. С младенчества мы впитываем идею о мужском превосходстве и женской слабости. Так какие же мы, женщины, на самом деле? Слабые или сильные? Порочные или чистые? И так ли отличаемся от мужчин, как им кажется? Если да, то где наше место? За плечом мужчины, перед его носом или бок о бок, как в знаменитой композиции Веры Мухиной? И, наконец, в чём женская тайна? Ведь есть же в нас скрытое преимущество. Некая иррациональная, необъяснимая сила заставляет их отступать. Они готовы то молиться нам, а то сжигать нас на костре. Какую тайну хранит женщина, век от века опуская глаза перед мужчиной? Что кроется в глубине её взгляда? Я хочу приподнять вуаль Незнакомки, чтобы созерцать её, чтобы завладеть секретным оружием, которое мы бережём в своей глубине, но не умеем использовать. Я слышала, что где-то в Сахаре бедуины прячут ракеты ПВО, не догадываясь об их мощи. Вот бы научиться управлять своей тайной силой, и тогда мы покажем этим самовлюблённым мужчинам «обслуживающий персонал»!
I
«Из чего только сделаны девочки?..»
После вчерашнего шторма море как будто решило отдохнуть и растянулось бескрайним зеркалом, слилось с горизонтом в утренней дымке. Я вышла на берег рано. Водная гладь прозрачная, хрупкая и податливая, как ладошка ребёнка, играет с небом. И хоть ещё прохладно, одна девочка уже плещется на мелкоте. Над морем встаёт розовый рассвет. Рассвет её жизни. Солнечные лучи золотят нежные волосики, проходят сквозь пальчики, пляшут в брызгах, которые она разбрасывает, хлопая ладошкой по воде. Что она за чудо? Из чего сделана? Маленькая любительница конфет и пирожных сделана ровно из того же, из чего и все дети на планете, все планеты и звёзды. Одень ей штанишки да постриги косички, и будет точно мальчик. Внешнего отличия почти нет. Но из глубины её больших голубых глаз лучится женская сущность. Ею она уже вся пронизана.
Мне припомнился удивительный человек, чуявший женщин, как иные чуют под землёй воду. Он был врачом УЗИ и славился тем, что безошибочно определял пол ребёнка на самых ранних сроках. Я пришла к нему, когда ждала дочь. Доктор всмотрелся в высветившуюся на мониторе головку зародыша. «Девочка», – произнес чётко. «Правда?» – улыбнулась я, так как считала, что более точно это покажет другая часть тела. «По глазам вижу», – вздохнул доктор. Поистине, надо быть волшебником, чтобы читать в закрытых глазах эмбриона. Но не заметить особенного отблеска во взгляде малышек может только очень невнимательный человек. Такого взгляда не бывает у малышей. Он преображает неоформленные черты девочек, делает их необъяснимо привлекательными. Как описать его? Едва заметная поволока, скрывающая тайну, которую хранит женское существо. Вот оно, это секретное оружие!
Тут меня окатило залпом холодных брызг. Девочка радостно взвизгнула и нырнула, чтобы я не смогла отразить нападение. Эту прелестную проказницу зовут Сонечка. Ей исполнилось четыре года. Мы давние приятельницы с её мамой Виолеттой, которая уже машет мне рукой из-под зонтика. У Сони есть брат, двухлетний Тёмочка. Ребята дружат с моими детьми: малышкой Риночкой и старшим в их детской компании, шестилетним Ромой. Вот и он подоспел. Маленькая нереида выскочила из воды ему навстречу. «Какая ж ты красивая, Сонечка!» – в сердцах воскликнул сынок. Да, она знает. И не знает. «Ты девочка», – твердят ей взрослые. Значит, надо быть красивой, аккуратной, послушной. «Мальчишкам драться и пачкаться можно, а мне нельзя», – вздыхает Соня. А как порой хочется! Однажды мы купались с ней, и какой-то парень на скутере промчался так близко, что окатил нас веером брызг. «Я тоже, – сказала Соня, ничуть не смутившись, – когда вырасту большая, стану мальчиком и буду гонять на скутере!» Дети живут в чудесном мире грёз, в который не сразу вторгается реальность со своими так называемыми адекватными понятиями о времени, пространстве и здравом смысле. Скажите четырёхлетней девочке, что Вы чародей, и сейчас превратите её в фею, или в зайчика, или в мальчика. И она поверит. Она не найдёт в этом ничего невероятного. Девочка готова стать и зайчиком, и мальчиком. Но не бывать ей ни тем, ни этим, потому что в её глазах уже зажёгся чудесный огонь, хранительницей которого ей суждено судьбой стать.
«Мама! Краб! Краб!» Дети никогда не дадут взрослым замечтаться. Мы с Виолеттой лениво оглянулись. Рома торжественно протянул ведёрко с водой. В ведёрке плавал маленький краб, которого сын только что словил на берегу. Соня прыгала вокруг.
– Можно мы сбегаем в соседний шэк, покажем краба?
– Только долго там не оставаться! – строго наказала я.
– Мы туда и обратно! – обернулась Соня на бегу. Через минуту их уже и след простыл. Конечно, они останутся там надолго, и скоро придётся идти разыскивать их. Но пока у меня есть время, чтобы ещё немного помечтать. Я представила, как в глубине ведёрка с водой плавает краб… Нет, не то. Большие голубые глаза. Соня постаралась придать им как можно более честное выражение, когда обернулась ко мне через плечо. Стоп, время. Сейчас я нырну в самую глубину её взгляда навстречу загадочному огню, что играет и в моих очах, я знаю, и во взгляде Виолетты, и даже в недавно открывшихся глазках моей маленькой дочери. Этот огонь – тайна. Самая большая тайна Вселенной. Её никогда не разгадает мужчина, ею не завладеет и женщина. Женщине лишь поручено хранить. Хранить Жизнь. Не рождённые души озаряют нас непостижимым светом. Вот, что за секретное оружие кроется в глубине женщины – оружие против смерти! Другая Жизнь, не имеющая ещё форму, но готовая возродиться в любых человеческих обличиях, лучится из наших глаз. Честь хранить её, честь стать Матерью придаёт величие даже самой маленькой девочке.
Мы живём в мире противоположностей, между которыми всегда есть связь. Природа в своём движении создаёт и разрушает созданное. Созидательная и разрушительная силы образуют мужское начало. Связь между ними есть Закон, Порядок, охраняющий всё сущее. Охранительная сила – женская.
Любая форма – это поле действия природных сил. Мужчина и женщина – лишь разные формы одного и того же движения вечного существования. Все мужские качества, физические и душевные, подходят для реализации творческих сил природы, так же как и женское существо устроено, чтобы сохранять и взращивать не только людские жизни, но и духовные идеи и всё, созданное природой и человеком. Потому что без охранительной силы ничто рождённое в этом мире не сможет существовать. Мы упорядочиваем хаос в доме, в детской несформированной душе и в мужских дерзаниях. Мужчина демонстрирует крайности явно, прямо. Женская связующая сила скрыта. Поэтому женщина – загадка для мужчины. Но лишь до тех пор, пока он любовью или мудростью не откроет в ней, даже в самой юной, Мать, хранительницу своих детей, идей и себя самого.
Я мечтаю и гляжу на море, по которому набирающее силу солнце рассыпало золото. Где-то здесь, вдоль берега, проходит течение, которое может не дать пловцу выбраться на берег. Я рассказывала детям, как однажды оно подхватило девушку, отважившуюся заплыть далеко, и протащило километров пять к югу. К счастью, бедолагу заметили с рыбачьей лодки.
– Как, её СПАСЛИ?
– КАК её спасли?
Девочка и мальчик кричали наперебой. Нетрудно догадаться, кого что больше заинтересовало.
У всякой силы должен быть вектор. Течение, несомненно, имеет мужскую природу. Я начертила на песке стрелочку. Мне представляется, это вектор мужской силы. Устремлённый вперёд, вовне, раскрывающий пространство и время. А чуть левее от меня, как раз напротив шэка, куда побежали дети со своим крабом… Ах, вон и они возвращаются, молодцы, сами. Не надо за ними бежать. Там, совсем близко от берега, образуется водоворот. Очень опасное место. Одного мужчину, говорят, закрутило так, что он насилу выбрался. Я нарисовала рядом с первой стрелочкой спираль. Вектор женской силы, я думаю, должен уходить внутрь, вглубь, как бы засасывать пространство и время.
Наши дети опять у воды. Они только что отпустили краба «к маме и папе» и теперь собирают камешки в ведёрко. Сонечка, маленький водоворотик, набирает пригоршню камней и бережно прижимает их к сердцу, стараясь ни один не уронить. А Рома, маленькая стремнина, хватает плоские камни и резко бросает их как можно дальше, чтобы получились «блинчики». Вдруг рыба плеснулась прямо рядом, сверкнула чешуёй и громко шлёпнула по воде хвостом. Соня отскочила от неожиданности, но камни не выронила. Напротив, прижала ещё крепче. Рома кинул в рыбу с размаха ведёрком. Поднял брызги, да и только. И понёсся к нам рассказывать о своих приключениях. Соня побежала за ним.
– Ты что там прижимаешь к животику, Соня? Ребёночка? – засмеялась я. Недавно Соня видела беременную женщину и очень удивилась. Пришлось объяснить ей, что у тёти в животике лялечка, которая скоро родится на свет. После этого Соня постоянно щупает свой живот и шёпотом приговаривает: «У меня там тоже ляля». Рома хорошо помнит время, когда я ждала его сестру, однако ему не приходило в голову проверить своё пузо.
– Мама Соня, – сказала девочка, и подняла на меня глаза, полные несказанного света. На миг мне показалось, будто бы это я – её ребёночек. Странное, удивительное ощущение.
– Да-да, конечно, ты мама Соня. Ты будешь прекрасная мама, потому что и сейчас уже…
Тут из-за шэка появился разносчик мороженого. Соня бросила камешки и кинулась к нему. Ведь она пока лишь только маленькая девочка!
II
«Ах, няня, няня, я страдаю, я тоскую...»
Наша бухта открыта, и море часто штормит. Лишь в рассветные часы волны разглаживаются, чтобы дать небу возможность вдоволь налюбоваться своим отражением, а нам – искупаться в девственно-нежной воде. Каждый рассвет так неповторим, прекрасен и... быстротечен! Как хочется остановить движение солнца на этом восхитительном моменте, но увы! Солнце поднимается всё выше и выше к зениту. Ещё немного, и оно засияет во всей своей ослепительной силе.
Цветы, дремавшие на рассвете в бутончиках, теперь раскрывают благоуханные лепестки. Ещё чуть-чуть, и природа скинет утреннюю неловкость, чтобы раскрыться новому дню. Это восхитительное чуть-чуть делает предполуденный час совершенно особенным. Он хранит черты таинственного утра, но скоро тайное проявится. Ещё несколько мгновений, и ясный день наступит. Несколько чудесных мгновений юности!
Перед полуднем всегда поднимается ветер. Море начинает дрожать от волнения. Оно не желает больше быть послушным небу. Сперва лёгкая рябь сминает чистое зеркало. Стихия становится своевольной, непредсказуемой. Потом волны короткими ударами сметают песочные домики, сердечки и надписи с прибрежной полосы. Милым фантазиям, лопаткам и ведёрочкам больше нет места у берега. Море ревёт, мечется, не подпускает к себе никого. Море само не знает, что с ним происходит, почему оно окатывает холодными брызгами каждого, кто посмеет приблизиться. Нестерпимая тоска поднимается с самых глубин и содрогает насквозь пучину. Рядом с водой невозможно больше находиться. Мы перебираемся под прикрытие шэка как раз вовремя, потому что наши топчаны под зонтами, где мы только что сидели, теперь все облиты водой.
Море, испуганное собственной дерзостью, как будто взбесилось. Вкус свободы сведёт с ума кого угодно. Так начинающий водитель, оказавшийся за рулём гоночной машины, жмёт на газ. И боится, и не знает, куда его занесёт, но чувствует, что оставаться на месте нельзя. Душа летит, не разбирая дороги. Ах, юность! Нескладная и прекрасная. Краткие мгновения, за которые переживаешь больше страстей, чем за всю оставшуюся жизнь. Юность похожа на большой взрыв, который вероятное превращает в действительное. Юность – это старт ракеты, это выплеск такого количества энергии, чтобы хватило для подпитки до скончания века. Никогда не повторятся больше столь острые переживания смертельной тоски и головокружительного счастья. А вокруг чего? По сущей ерунде! Сейчас-то мы с Виолеттой знаем, что в самом деле стоит истинного горя и великой радости. Выделяем важное из несущественного. Разбираемся в людях. Умеем казаться умными и красивыми. Дадим сто очков вперёд вот этим, к примеру, девушкам, что лёгкой стайкой пропорхнули мимо нас. Им не сидится за столиком. Им надо, видите ли, в такой ветер нестись куда-то. Не иначе, как на свидание. Ну что с них взять? Девчонки! В поту и в морской пене, одеты невпопад, безвкусно напомажены. Одна в туфлях бежит по песку. Другой не хватило времени расчесаться. Да в них нет ни капли женственности! На их фоне мы... ох, нет сил признаться... Восхитительная юность, куда ж ты убежала?! Девушки, постойте, замрите! Дайте на вас налюбоваться! Вы такие ещё по-детски хрупкие, но женская сила уже пробуждается в вас. Что-то значительное должно произойти, и от волнения вы стали колючими, небрежными. Вы как ракеты перед стартом. Отсчет пошёл. Готовы! Но не знаете, куда и как лететь. Сейчас рванёте, но не по уму. Ах, не сгореть бы вам в собственном огне!
Природа вооружила юношей и девушек арсеналом инстинктов для правильного старта. Если система сработает без сбоев, вас вытолкнет на орбиты, достойные настоящих мужчин и истинных женщин. Старт женской судьбы отнюдь не тише мужского старта. Запал равный. Разница не в силе, а в векторе приложения силы. Ракеты рванут в противоположных направлениях. Мужчины отправятся изменять мир. Их задача осуществлять движение вовне, трансформировать реальность, уничтожать и создавать новое. Им придётся потратить жизнь на совершение творческого акта. Женской задачей станет обновлять исчерпавшую себя жизнь, чтобы не останавливалось движение вечного существования, высшим выражением которого все мы, люди, являемся. Женщине предстоит путь в глубину, к истокам новых сил. Их мы храним и взращиваем, оберегая всё уже осуществлённое.
Я поняла, что моя прежняя досада на женскую слабость перед мужским могуществом была ошибочной. Я попала в ловушку, которую строит нам логика. Дело в том, что полярные знаки «+» и «-» не сравниваются, как лучший и худший. Но особенность нашего понимания противоположностей такова, что мы не можем мыслить о плюсе и минусе иначе, как о чём-то хорошем и, соответственно, плохом. Стоит наделить мужчину положительными качествами, как женщине тут же достаются отрицательные. Мужской ум, сила и смелость неизбежно оборачиваются женской глупостью, слабостью и трусливостью. Если мужчина предстаёт светлым и ясным, то женщина тут же покрывается таинственной тьмою. Но в таинственной тьме не разглядишь глубину женской души. И, чтобы увидеть невидимое, нам придётся сменить точку зрения. Нет, не слабость и сила, не положительные и отрицательные качества отличают нас, а разный арсенал, так сказать, для путешествия в противоположные стороны. Я представляю Странника где-нибудь в Заполярье. А вот он же в тропических джунглях. Вооружённый мачете или ледорубом, в широкополой шляпе или в меховом капюшоне, Странник везде останется самим собою. Существование, принимая мириады мужских и женских форм, всё же остаётся единым в своей сути. Разнимся мы лишь экипировкой, которая каждый раз наилучшим образом подходит для задач, поставленных перед нами необходимостью. Мужчине дана сила, чтобы её тратить. Крепкие мышцы и острый ум для творческого преобразования мира. Покоритель пространства любит скорость, любит риск. Создатель умеет разрушать. Без агрессии ему не обойтись. Женщине дана власть обновлять жизненную силу. Крепкая любовь и острая интуиция, чтобы вдохнуть и поддержать жизнь. Женщина умеет быть осторожной. Умеет терпеть и присоединяться. Без особенной чуткости ей не обойтись. Мы можем много щебетать, но и без слов мать поймет то, к чему мужчина глух и слеп. А творец проявляет ум и изобретательность, недоступные женщине. Хозяину предметного мира легче собрать велосипед, чем убрать со стола. Он построит дом, а уж поддерживать в нём жизнь и порядок – дело хранительницы. Ей же легче читать в его глазах, чем прочесть инструкцию к смартфону. Она ориентируется в отношениях так же свободно, как он в устройстве вещей.
Арсенал, которым природа снабжает мужчину и женщину, проявляется уже в детстве и приходит в полную боевую готовность к юности. Маленькие стремнины с ранних ногтей заняты освоением пространства: собирают конструкторы, катают машинки, бросают камни и что под руку попадётся. Готовы сами в любой момент броситься, сломя голову, куда угодно. Лезут на рожон и в драку. Тем временем миниатюрные водоворотики всех и вся спешат прижать к груди, накормить, защитить. Малышки уже любят воображать перед зеркалом, наряжаться и наряжать кукол. Всё это – формы проявления пробуждающейся женской силы, направленной внутрь, вглубь. Девочкам надо установить чёткие отношения между людьми, вещами, куклами и машинками. Технические характеристики последних не столь интересны, как их взаимосвязь друг с другом: тут мама AUDI c дочкой MINI, там папа BMV c дедушкой Москвичом. Этот хороший, тот плохой.
Для юноши мир есть то, чему надо бросить вызов. Попробовать его на прочность, а заодно и себя самого. Разрушить устои, нормы, чтобы создать новое любой ценой, пусть даже и жизни. Отменная логика и объективность ничуть не мешают вам, герои, кидаться в крайности и все тяжкие, навстречу стихиям, чтобы победить или стать побеждёнными.
Для девушки мир есть то, что надо любить, беречь. О, да родится больше женщин, да стихнут войны на Земле! Мы консервативны и реалистичны, выносливы и терпеливы. Избираем золотую середину, а не крайности. У своевольной музы сложный характер. Она явно предпочитает мужчин. Зато психические расстройства нам менее свойственны. Правильная и долгая жизнь, здоровое питание и умение ухаживать за собой – часть женского арсенала. Наша цель – выжить и дать жизнь. Вот почему мы отступаем перед морем. Без нашей защиты ребёнок умрёт. Без нашей побудительной силы мужчина не станет создателем, его мечты не станут реальностью, идеи не распространятся среди людей, и дом, который он построит, придёт в упадок.
Мне приходится отвлечься от размышлений, потому что сейчас начнётся любопытное зрелище. Хозяева нашего шэка пригласили «тарзана». Он приготовился залезть на высоченную пальму, чтобы срезать спелые кокосовые орехи. Если этого не сделать, кокосы сами упадут, когда им вздумается, и не исключено, что на нас. Кокосовые пальмы тут повсюду, и их тяжёлые плоды представляют серьёзную опасность для людей. Поэтому у «тарзана» всегда много работы. Чуть-чуть недоследишь, и бах! Как-то раз я едва вышла из дома с детьми, и вдруг в паре метрах от нас хлопнулся о землю здоровенный орех с силой, способной раскроить череп слону. Это великая сила гравитации. Она, несомненно, имеет женскую природу. Я о ней ещё подумаю. А пока мы с подругой смотрим на зрелище, столь привычное для здешних мест, но впечатляющее европейцев.
Ловкий юноша, обмотав ноги верёвкой, в считанные секунды влез на пальму. Я внимательно следила за его движениями. Сперва он предпринимал усилие, которое изменяло его положение в пространстве, поднимало на уровень выше. Следующее усилие фиксировало занятую позицию. Верно, сама природа действует подобно нашему «тарзану». Перемещает тела мужская творческая сила, а закрепляет каждый новый шаг сила охранительная, женская, которая сама по себе не явна, не производит движения, но без неё движение невозможно.
Грохот падающих кокосов сотряс землю. Это наш «тарзан» отсекает своим мачете плоды, поспевшие под тропическим солнцем. Солнце – огненная стихия, разрушающая и оформляющая. И человеческим душам, чтобы созреть, не обойтись без помощи огненной стихии, но иного проявления. Плоды поспевают на солнце, в огне оформляются металлы, а души зреют в пламени страсти. Страсть пробуждает в юноше творца, а в девушке хранительницу. Все должны закалиться страстью. Закалиться или сгореть. И пылают бедные молодые сердца страстью к какой-нибудь великой идее, например, или к делу, и, конечно же, друг к другу.
Гравитация притягивает только тела. Любовь творит это ещё и с душами. Любовь, конечно же, Она. Женская сила, которая засасывает, словно водоворот, и объединяет разное в одно. Мужская природа, напротив, стремится вырваться прочь, чтобы сохранить свою отдельность. Но не так-то просто избежать женских чар. Юноши, пронзённые стрелами Купидона, изливают свои муки миру: кричат, творят, вершат, дурят, выплёскивают силу. А мы принимаем её, направляем и делаем бесконечной. Девушки скрывают страсть под опущенными ресницами, впитывают силу внутрь, в глубину, к таинственному лону самого Бытия, вечного младенца, который, только мы влюбляемся, ликует. И тогда глаза наши лучатся восхитительным светом.
Я вытащила из сумочки старенькое походное зеркальце и подмигнула появившейся в нём даме. А давно ли, недавно ль, из-под оправы смотрела на меня совсем юная девушка. Затаив дыхание, она ждала чуда. Ей казалось, что вот-вот, может, сегодня или завтра, к ней явится Он, её герой, которого она полюбит навсегда. А вдруг Он никогда не придёт? Изнемогая от тоски, стояла она на берегу вот этого же моря, что до сих пор никак не успокоится, и с ужасом озиралась вокруг. Всё, что раньше было ей дружественно, теперь стало враждебно. Море казалось слишком жестоким, звёзды слишком холодными, небо слишком далёким, красота безнадёжно немой без Него. «Только приди, Бог мой, – молила она. – Спаси меня, защити! Я больше не могу ждать! Если ты не явишься сегодня... нет, прямо сейчас, я... я умру, потому что не могу больше ждать тебя ни минуты, слышишь?» И ждала, ждала. О, женщины умеют ждать! Мы словно сидим, затаившись, на краю омута, и все, кого накрываем водоворотом силы, становятся как будто нашими детьми. Женская любовь всегда материнская. Влюблённому мужчине нужно любой ценой, хоть убить, но завладеть предметом страсти. Нам же надо во что бы то ни стало, хоть убить себя, но уберечь его, дать жизнь его детям и мечтам. «Отдать всё и сохранить всё». Я вспомнила Ромена Роллана. Он сумел проникнуть в самую глубину девичьей души и выразить страсть истинной женщины, жаждущей «отдать себя существу, которое будет и сильнее и слабее её, кто обнимет её и приникнет к её груди...»
В омуте прошлого я храню сокровище, свет, источник вдохновения. Воспоминание, давно превратившееся в сон. Самый прекрасный сон в моей жизни. Я на школьном балу. Он подходит ко мне, как будто не замечая других девушек, и с улыбкой протягивает руку, приглашая на танец. Заветная мечта вдруг неожиданно, невероятно сбывается, и я танцую с Ним, не чувствуя под собой земли от захлестнувшего счастья. Иногда за всю жизнь судьба дарит человеку лишь несколько минут блаженства, которое, как вспышка немыслимой яркости, пронизывает следующие десятилетия и легко доходит до самой глубокой старости. Танец закончился. Учитель присудил нашей паре первое место за выразительность и вручил приз – шоколадку. А Он снова улыбнулся и ушёл. И вот всю жизнь я ищу Его среди людей, в образах, мечтах. Но не нахожу. И тоскует мятежная душа. Вздымается волной как можно выше, и тут же падает, покорившись природе. Возвращается к берегам, склоняется к земле.
Ветер усиливается. Природа как будто испытывает то же странное волнение, что и я. Откуда оно берётся? Я ощущаю его всегда. То слегка где-то щемит внутри, приятно даже, то становится совершенно невыносимо. Адски мучительное и блаженное волнение. Влюблённость. Без неё немыслима и бессмысленна жизнь. Люди давно уже заметили, что сила, возбуждающая влюблённость, исходит не от предмета страсти, а поднимается из глубины души небесной волей, стрелою Купидона. А предмет страсти повинен лишь в том, что первым явился на глаза несчастному.
Так с чего же начинается юношеская влюблённость? Не хватает воздуха? Теряет вкус еда? Нестерпимая тоска вытесняет детскую беспечность и тянет, тянет упрямо, словно магнитом, мучительно, сладостно. К кому или к чему? Душа кричит о помощи, содрогаясь от одиночества, осознав свою убогость и полнейшую нежизнеспособность отдельно от этого великолепного, но неизвестного Нечто, которое, впрочем, словно сжалившись, начинает оформляться. То со вкусом и расстановкой, то шутя и играя, подбирает образы. И бедные жертвы в страстном трепете простирают руки то к морю, то к луне, к звезде, цветку или зверю. Любовь зла! Влюбляются в голос кумира или в прелести статуи, пока, наконец, не находят друг друга. Любой из нас может, сам того не подозревая и не желая, стать главным героем чьих-то безумных фантазий. Разве поверила бы я тогда, что тот, в чьи бездонные глаза заглядывала, словно воришка, чтобы украсть себе каплю блаженства, чей мягкий голос был для меня наисладчайшей музыкой, а слова – откровением, навечно запечатлённым на скрижалях памяти, что он и тот настоящий, к кому неудержимо рвётся душа, без кого не могу прожить ни минуты, но всё же живу, – не одно и то же! Что знала я о человеке, руки которого, как огня, касалась? Почти ничего. Не знаю ничего и сейчас. И слава богу, потому что чем ближе узнаёшь предмет страсти, тем яснее видишь обман, несоответствие его с тем, о ком не утихает тоска сердца. Так к кому же или к чему на самом деле рвётся душа? Оно, хоть и может принимать разные внешние образы, тем самым возбуждая к себе страсть, в действительности никогда не покидает внутренний мир. Великолепное Нечто, вожделенная цель стремления души, есть не что-то отдельное от неё, а её же собственная непроявленная сущность. Оно то, чего не хватает человеку до совершенства, овладев чем, душа обрела бы целостность и стала одним с Богом. Однажды и я поняла, что тот, кого напрасно искала среди людей, на самом деле – порождение моего внутреннего мира. Непроявленная сущность женской души, овладеть которой мы жаждем, но не можем – это чистая мужественность. Так же как для мужчины это недостижимая совершенная женственность. Ей нет имени, однако она, пока мы живём, принимает разные имена. Для женщины это может быть имя сына, мужа, отца или кумира. Для мужчины – имя любимой. Всё можно объяснить простым сексуальным влечением, инстинктом продолжения рода. Это так. Но сексуальное влечение у человека – это физическое выражение духовного стремления к совершенной целостности. И как же интересно переплетаются, в какой чудной гармонии, стремление души и тела к бессмертию, к богоподобию! Но увы, ни то, ни другое недоступно в жизни. Жизнь – это состояние дисбаланса, это движение, побуждаемое тягой всего сущего к совершенству, достижение чего, возможно оно или нет, будет являться уже иным состоянием вне движения, отличным от жизни. Поэтому в природе, в нашей жизненной среде, совершенство иллюзорно. Соединение душ, так же как и соединение тел – обман, дар краткого блаженства. Произведение потомства не даёт бессмертия человеческому роду, а лишь продлевает его существование во времени. А время, как известно, не объективно. Духовное слияние ещё великолепней и иллюзорней, и так же не даёт душе ключа от клетки, в которую она заточена природой. Итак, пока живем, мы, женщины и мужчины, повинуясь всеобщему закону, движемся к высшей цели, тянемся друг к другу. Одни видят в представителях противоположного пола лишь то, чего им не достаёт для наслаждения. Другие – то, чего им не хватает для совершенства. Любая женщина в мужском понимании может быть как тёлкой с классной попкой, так и богиней, Матерью всего сущего. Любой мужчина в женском представлении может быть и кобелём, и творцом Вселенной. Каждый по-своему переживает страсть. Но результат всегда один: молодые люди создают пары. Ожидание переходит во владение. Вероятное и невероятное становится реальностью. Страсть закалила должным образом сердца, и вот уж она как будто укрощена узами законного брака. Юность отгрохотала фантастическим фейерверком. На смену ей пришла зрелость, но ожидаемого спокойствия не принесла. Пока я мечтала, солнце поднялось к зениту и скрылось в туче. Краски померкли. День не обещает быть ясным. Погода портится.
«Не пора ли нам домой?» Дама в зеркале согласно кивнула и отправилась в сумочку. Мы с Виолеттой поспешно собрали вещи и детей и покинули шэк.
III
«Я – это ты, ты – это я...»
Виолетта непременно хочет провести фотосессию на пляже. Фотографом буду я, потому что у меня неплохая камера и под стать ей навык. «Сделай несколько откровенных снимков для Тошика», – попросила подруга. Тошик – это её муж, Антон, оставленный зимовать в Москве, как и мой в Петербурге. Мужчинам, к сожалению, не положен декретный отпуск. Мы же вольные птицы. Захотели – и полетели в Индию. И раньше, чем к весне, возвращаться не собираемся.
Последнее время Виолетта жалуется, что они с Тошей перестали понимать друг друга. Ей в душу закралась мучительная ревность. Вдруг у него там, в Москве, появилась другая? Вот она и придумала способ прояснить отношения. Для фотосессии был выбран ясный день. Море, осыпанное бриллиантами солнечных искр, выглядело великолепно. Оно томно раскрывалось перед небом, заигрывало с купающимися, шепталось с берегом, ласково прильнув к нему.
«Моя искренность его только раздражает, – вздыхает подруга. – А лукавство сходит за чистую монету. Он любит, когда я подыгрываю ему. Сочувствия от такого не жди. Ну ничего, скрою обиду. Буду мужественной – ведь я женщина!» Прекрасная женщина вскинула головку и гневно пронзила меня взглядом, будто я была её соперницей.
Мы усадили детей за столик в тени шэка и поставили им мультики, чтобы они угомонились на время и не отвлекали нас от серьёзной работы. По задумке, фотографии должны получиться такими соблазнительными, что в далёкой столице Тошик, открыв их, упадёт сражённый, сгорая от желания. Пусть увидит, какую красоту теряет, и досадует, что он мог хоть ненадолго, хоть в шутку предпочесть ей другую.
Вот уже Виола принимает самые изысканные позы перед объективом, и с каждым щелчком камеры у Тошика остаётся всё меньше шансов вырваться из водоворота её любви. В кадр с моей моделью то и дело попадают пёстрые паруса виндсерфингов и шустрые скутеры. Лихачи носятся по волнам, но моя камера безжалостно ловит их, как будто подтверждая этим, что и на самой быстрой скорости им не преодолеть притягивающую силу женщины.
– С мужчиной надо играть, – Виолетта улыбнулась, меняя положение. – Надо быть страстной, зажигательной, агрессивной даже. Притворяться, будто ты только и думаешь, что о сексе с ним.
– Эдакой Лилит, – согласилась я, выискивая самый заманчивый ракурс.
– Демоницей, что ли? – поморщилась Виола.
– Это раньше она была демоницей, – я сделала ещё один кадр. – Сейчас Лилит вполне приличная и даже весьма преуспевающая современная женщина. Секс-бомба! Страстная и агрессивная, как ты и говоришь. Обожает наслаждения, выгоду и особенно власть. Мужчины в неё влюбляются, а она их использует. Сожрёт любого, если нужно. Таких Лилит достаточно в реальной жизни, правда?
– И они пользуются успехом у мужчин, – заметила Виола.
– Совершенно зря, – отрезала я. – Потому что Лилит на самом деле не та, за кого себя выдаёт. Это мужик в юбке. Огонь, стремнина. И в жизни, и в любви она хочет получать, владеть, быть активной стороной. И агрессивность – тоже мужское качество. Кроме внешности, в ней нет ничего женского. Вот поэтому-то она детей родить не может, а если и производит на свет, то не заботится о них. Не хранительница, не мать.
– Ну, не всем же быть клушами, – состроила гримаску Виолетта.
– Не хмурься, а то морщины появятся.
Мы замолчали. Я продолжала кружиться вокруг модели, но мои мысли разошлись с делом. Почему, правда, все женщины должны являться воплощением женственности? Напротив, на земле нет ни одной стопроцентной женщины, как, впрочем, и ни одного стопроцентного мужчины. Человек подобен Вселенной. В нём, как и в природе в целом, мужское и женское начала переплетаются, образуя хитрые узоры наших непростых характеров. Природа не терпит однообразия и производит порой женщин с мужскими качествами и женоподобных мужчин. Я знаю совершенно необыкновенных супругов. Она рассказывала, как он сделал ей предложение: «Видишь ли, дорогая, в душе я женщина, и меня тянет к мужчинам. А в тебе я нахожу самого прекрасного из них». Да, она чувствовала себя мужчиной, и женские черты друга соблазнили её. Такие люди как будто вынуждены вращаться не по своим орбитам и платят дорогую цену за нарушение естественного порядка. Но подобных им не много. Как правило, женские или мужские силы преобладают в человеке в соответствии с половой принадлежностью. Преобладают, но никогда полностью не вытесняют друг друга. Если в нас, женщинах, не было бы ни капли мужественности, мы и не тянулись бы к чуждому. А так одного в избытке, а другого не достаёт. Ах, как не достаёт нам мужской силы, заботы, любви... стоп, размечталась! В каждой настоящей женщине живёт мужчина. Он скрыт в мечтах и как будто заколдован, обречён чарами природы никогда не иметь своего облика. И, безличный, существует, иллюзорно вселяясь в близких, будь то сын, муж или друг, в произведения искусства, а то принимает образы животных или черты явлений. Везде, где мужская природа состоялась, может воображаемо присутствовать этот таинственный герой женской души, не покидая на самом деле внутреннего мира женщины. Он и есть то великолепное Нечто, непроявленная суть души. Он – одно с нею, но не уловим. Так же как и в душе мужчины заточена женщина, но никак не доступна ему. Он ищет её среди людей или создаёт сам, как Пигмалион Галатею, но тщетно. Видимо, древние боги миропорядка не тела совершенных людей рубили на половины, чтобы ограничить их бесконечные возможности, а души рассекали на женскую и мужскую части. Одну из частей оставляли, как есть, и прятали в неё другую, лишённую силы, чтобы никогда человек не знал блаженства совершенной гармонии и вовеки был убог перед Творцом.
О, ты живёшь в моей душе! Бестелесный, прекрасный, бессильный, словно закован в оковы. Ты моя тоска, моя неутихающая боль. Тянешь навстречу руки, манишь, шепчешь: «Я – тот, кого ты ищешь. Иди ко мне, я вознесу тебя на небеса. Мы же одно с тобой. Я – это ты, ты – это я. Когда ты обнимаешь мужа или сына, ты обнимаешь меня. Ведь только так ты можешь обнять меня, только так видеть меня, любить меня. Подойди ближе. Чем ближе ты ко мне, тем ближе к Богу. Я должен вызвать страсть в твоей душе. Без страсти душа не созреет. Но бестелесный и единый с тобой, я не могу этого сделать. Поэтому я как будто отделяюсь и пробуждаю в тебе любовь ко всему, где ты чувствуешь моё тайное присутствие. Ты можешь видеть меня в ком угодно, и даже в чём угодно. Но я здесь, с тобой, навсегда». Только тебя и любить, желанный мой! Но как? Такой, как есть, без обличия, ты никто, а в образе ты перестаёшь быть собой. Ты, как сам Бог. Не отличный от меня, но недостижимый. Мне доступно лишь стремиться к тебе, двигаться, пылать страстью к таким же, как и я, страдальцам, оставаясь навек со своим несовершенством. Вот, какой парадокс! Существуя в природе, мы никак не можем овладеть тем, что уже имеем. Но эта невозможность задаёт нам хороший запал. Мы движемся в такт пульсу самой жизни, которая отделяет себя и возвращается к истоку, сотворившему её. Возвращение к истоку проявляется в человеке как тяга к целостности и лежит в основе любовных мучений. Введённые в заблуждение природой, люди ищут то, чего им не хватает до целостности, друг у друга. Образуют пары, но партнёрство оставляет душу неудовлетворённой и столь же далёкой от совершенства, сколь и прежде. Тоска и одиночество возобновляются.
Мы с мужем тоже прошли через это. Дома я храню тетрадный листок с перечнем обязательных качеств жениха, составленный мною в юности. Я считала, что мой будущий супруг должен непременно соответствовать всем изложенным там требованиям. Список состоял из нескольких десятков пунктов. Я всего не помню. Претендент на руку должен был быть красивым, умным, добрым, равнодушным к алкоголю, мальчишникам и футболу, хорошо танцевать, любить философию, оперный театр, клубничное мороженое и обязательно вести дневник. Своё сочинение я показала брату. Митяй прочёл его и изрёк:
– Такого мужика нет, что б по всем твоим статьям. Видно, Катька, ты никогда не выйдешь замуж.
– Что же мне делать? – испугалась я.
– Вычеркнуть все пункты, кроме одного-двух. Тогда у тебя ещё останется шанс.
Я приуныла, но список не выкинула и не стала сокращать. Случилось так, что мой будущий муж нашёл его. На другой же день он вручил мне своё любимое клубничное мороженое вместе с билетом в оперу. А ещё на следующий день в моих руках оказался его дневник, где он подробно излагал нашу вчерашнюю культурную программу и выражал желание записаться со мной в танцевальную школу, как только позволят дела. Спустя месяц мы расписались. Я отыскала среди бумаг свой список и розовым карандашом расставила птичек над всеми пунктами. С каким победным видом я демонстрировала бумажку брату! Но он лишь печально качал головой.
И вот уже мы с мужем, словно две половинки, живём, счастливые, что нашли друг друга. Я – это он, он – это я. Разве может быть иначе? Увы, может. Не долго длится иллюзия совершенной гармонии. Не долго влюблённые дышат одним! Однажды мне пришлось признать, что мой драгоценный чаще предпочитает проводить вечер с друзьями в пабе, чем со мной на премьере. И потанцевать-то не успели! «Танцы – не мужское дело», – просветил меня по этому вопросу супруг. Занятость не позволяла ему вести дневник, однако для просмотра футбольных матчей свободное время всегда находилось. В довершении я узнала страшную тайну: он вообще не любит мороженое! Никакое. Ну что ж это за половинка! Чужой мне мир, незнакомый. И не всегда дружественный, потому что и я тоже стала его разочаровывать. Оказывается, важнее физической близости для меня душевная беседа, тогда как он считает, что под излияния жены лучше всего спится. Он никак не мог понять, почему я больше радуюсь розе, чем мешку картошки, и зачем угрожаю убить, если он ещё раз бросит грязные носки на подоконник. «А вот и не убьёшь! Максимум, поколотишь». Ох уж эти мужчины! Всё-то они понимают дословно. Наконец, мужу надоело, что я заставляю его повторять бесконечно «люблю тебя, дорогая!» Он догадался записать эти слова мне на телефон и велел прослушивать запись через каждый час, только уволить его от бесполезной болтовни. «Что языком молоть? Надо делом доказывать свою любовь. И я доказываю, как могу, а тебе всё мало. Чего ещё ты хочешь от меня?!»
Мы хотим друг от друга невозможного: совершенного единения. И не можем скрыть разочарования, что мечта не сбылась. Виним партнера в том, что не сумели обрести гармонии. Противоположности, едва соединившись, вступают в борьбу. Если раньше мы видели друг в друге общее, то теперь замечаем только различия. А погоня за миражами возобновляется. Нечто, недостающее до счастья, ищет всё новые образы. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не поймём, что самое заветное, чего мы тщетно ожидаем друг от друга, следует искать только в себе. И, хоть и скрыты от нас надёжно самой природой пути к совершенству, но поиск их и есть движение жизни. Мы, мужья и жёны, не можем соединиться в одно, но всё-таки рядом друг с другом уже являем некую целостность, как разные грани одной сути. Может быть, именно «грань», а не «ребро» Адама имелось ввиду в известной истории о происхождении женщины? Невероятные мифические сюжеты, как правило, иллюстрировали глубокие философские изыскания самого Бытия. Вечный Странник является разными гранями. Грани – это роли, которые мы играем в природе. Женская роль материнская, охранительная. Мы рядом с мужчиной для того, чтобы гармонизировать его крайности, упорядочивать и направлять стремления и, наконец, чтобы дать его усилиям принести плоды. Недаром говорят, что в успешности мужа всегда есть заслуга жены. Настоящая любовь деятельна, а не требовательна. И пусть мечты о прекрасном принце волнуют девичьи сердца. Пусть страсть обжигает нежные создания и будит в них настоящую женскую духовность, готовность исполнить своё предназначение. Женщина хранит грёзы юности, как сокровище, до глубокой старости. Всю жизнь в уголке её души юная дева робко ждёт Его. Да, юность грезит и возводит нереальные планы, решительно выбирает и смело экспериментирует, не просчитывая последствий, с немыслимым для трезвой зрелости размахом и запалом. Юность – самое подходящее время, чтобы ставить перед собой важнейшие жизненные задачи. Ставить, но не выполнять. Для претворения в жизнь смелых планов нужны уже совсем иные качества. Экспериментатор должен научиться действовать в реальности. Именно искусством действовать в реальности характеризуется зрелость. Юношеские упования о том, что совершенное единство легко достижимо на Земле одной лишь влюблённостью, рассеиваются, и зрелые партнеры способны простить друг другу это разочарование. Женщина больше не ждет от любимого, что он будет её сказочным принцем, спасителем, фантазийной половинкой, а принимает его таким, как он есть, отдельным от неё, и просто выполняет свой долг рядом с ним. Семья даёт женской материнской природе хорошую возможность реализовать себя в полной мере, выполнить предназначение, сыграть отведённую ей роль в великой драме, называемой жизнью. Единство в реальных отношениях доступно нам лишь в форме общей деятельности. Ощущение единства приходит лишь тогда, когда мы понимаем, что играем разные роли в одной премьере, по окончании которой, быть может, мир со своими иллюзиями и парадоксами исчезнет, противоположности сойдутся, и единственный актёр, сбросив маски, выйдет под занавес, поклонится и скажет: «Acta est fabula!»
«Ма-ма!» – заорал Рома. Нет, представление ещё не окончено. И никто нам не напомнит об этом красноречивее, чем дети.
IV
«Мама – первое слово,
главное слово в каждой судьбе».
«Ма-а-ма!»
Ни шум прибоя, ни крики купающихся, ни рёв моторок не помешают мне услышать голос моего ребёнка. Сквозь любые грохоты, случись хоть землетрясение, я различу зов сына, потому как этот самый важный сигнал ловлю не ушами, а всем телом, всей душой. Ещё за несколько мгновений до призыва во мне словно сжимается пружинка. Так происходит с тех пор, когда малыш спал рядом в колыбельке. Я просыпалась каждый раз минутой раньше, чем он начинал плакать, от тягостного предчувствия и к первому всхлипыванию была уже в полной боевой готовности. И на сей раз я насторожилась прежде, чем Рома закричал. Тучка подняла ветер, всколыхнувший море. Сжалась пружинка внутри. А через мгновение облака и волны, и Виолетта, и все вокруг исчезли. Остался во Вселенной лишь мой сын. Я подскочила к нему, бросив камеру.
Оказывается, нашим озорникам давно наскучили мультики. Пользуясь тем, что мы не глядим за ними, дети похватали шары с бильярдного стола и раскидали их по всему пляжу. Один шар укатился к самой воде. Рома побежал за ним и наступил на морского ежа. Эти морские ежи причиняют немало страданий отдыхающим. Море выбрасывает их на прибрежную полосу, по которой так приятно пройтись босиком. Однажды и я наступила на ежа во время утренней пробежки вдоль морской кромки. С десяток колючек безжалостно вонзились в пятку. Боль была такая, что перехватило дыхание. Бедный Рома! Он бухнулся в песок, ухватившись за стопу. Из пятки торчали, как иглы, колючки. Он не плакал, пока я осторожно извлекала их, и только слёзы предательски катились по щекам, выдавая страдание героя.
Нестерпимо смотреть, как сын мучается, потому что он не просто моя плоть и кровь, но самая дорогая, нежная, чувствительная и уязвимая часть меня. Он – душа моей души, разгуливающая (о ужас!) отдельно. Он – необходимое условие самого моего существования, как сокровенная игла для сказочного Кощея, бессмертного лишь до тех пор, пока игла в целости. Правда, чародей находился в лучшем положении, чем мы, матери: необходимое условие его существования надёжно хранилось в яйце, ларце, да ещё и на дубе. А дитя беззащитно, то и дело попадает в переделки и день ото дня всё меньше послушно родительской воле. Спросите меня, какая любовь самая сильная, и я, не задумываясь, отвечу, что нет на свете крепче материнской любви, как и нет бесстрашней робкой женщины, когда она встаёт на защиту своего чада.
Материнская любовь особенная. Младенец выходит из лона роженицы, но не из души её. Оттуда нет пути. Царить ему там до скончания века. Мать беззаветно служит ребёнку, но не отделяет его от себя. Невероятная чуткость, вплоть до непостижимой разумом, и особенное ощущение единства не присущи даже самой крепкой отцовской любви. В моём родном Петербурге сейчас мороз. Северный ветер метёт снег. Отличная погода! Народ гуляет. Если наш папа на прогулке с сыном озябнет, он, как и другие отцы, накидывает на себя капюшон. Когда я чувствую холод, то, как и все мамы, одеваю капюшон ребёнку и недоумеваю, почему мне не стало теплее?
Ромочка, сынок! Ты для меня весь мир. О, если б я весь мир могла полюбить так же страстно, так же беззаветно, как тебя!
Мир густо оплетают сети добра и зла, словно лианы дремучие джунгли. Они сочетаются, разветвляются и уничтожают друг друга. Любое действие можно представить как начало нового древа, стволом которого будут чьи-то страдания или счастье. Как древесный ствол даёт ответвления, которые, в свою очередь, делятся, так и единственное действие, имеющее следствием страдание, породит целый ряд злых свершений, каждое из которых даст свои ростки. Так древо зла будет тянуться во времени, через поколения, умножая скорбь на Земле и никогда полностью не уничтожаясь, как проклятие, как наказание за грехи. Столь же великую силу имеет и добро. Великую и скрытую силу, потому что люди чаще всего не думают об отдалённых следствиях своих поступков. Между тем единственное доброе дело может отозваться многократно, охватывая всё большее и большее число людей. Мне становится страшно, когда я пробую ощутить всю меру своей ответственности не только перед сыном и дочерью, но и перед всеми людьми, которых так или иначе коснутся следствия моих поступков. Перед теми, с кем, быть может, никогда и не пересечётся мой путь, но кто попадёт в сети добрых или злых хитросплетений, разросшихся из моих действий. Однажды дедушка, перелистывая альбом со старыми фотографиями, указал мне на пожелтевшую карточку, с которой сквозь время глядела на нас молодая женщина. «Ей я обязан счастьем и благополучием своей жизни. Жаль, не пришлось её увидеть и поблагодарить. Это бабушка моей золотой жены». Вот, так. Кому из нас низкий поклон, а кому проклятия пошлют люди через года и десятилетия? Мать понимает, должна понимать, что каждое её решение, касающееся детей, может нести самые отдалённые и непредсказуемые последствия. Что это могут быть за решения? Мужчина уничтожает действием. Например, в бою. Женщина уничтожает отказом от действия. Она решает, бороться за ребёнка или отказаться от материнства, ухаживать за стариками или не брать на себя бремя сиделки, терпеть непутевого мужа или бросить его. И многое, многое другое. Мать может разделить с ребёнком его интересы или предпочесть свои, принять активное участие в его занятиях или предоставить это учителям, стать его лучшим другом или справедливым судьёй. Поступая так или иначе, мы, матери, даже и представить себе не можем, в каком неопределимо далёком будущем и в каких масштабах отзовутся наши дела! Но задумываться над этим необходимо. Потому что мать – главный человек на старте жизни. Отец передаёт детям свои умения, навыки, опыт борьбы за выживание, а также накопления, и если они значительные, то наследники будут богаты. Мать отдаёт своё сердце, и если оно золотое, то её дети будут несметно богаты. Мать учит чуткости и состраданию, учит любить и быть любимыми. Материальное благополучие в руках отца, но от матери зависит, обретут ли счастье люди будущего, умножат добро или зло на земле. Осознание своей великой силы и колоссальной ответственности перед следующими поколениями станет первым шагом к овладению могущественным оружием, которое женщина хранит в себе, единственным в мире оружием против смерти.
Я осознала всю меру ответственности перед роминой пяткой и приняла решение отвести малыша домой, чтобы в стационарных условиях обработать ранки антисептическим раствором. А то кто знает, как отразится на грядущих поколениях исход этого события? Да и Риночку пора укладывать на тихий час. Виолетта позвала Соню с Тёмой. Она тоже строго соблюдает режим, с полной ответственностью перед потомством.
Всем известно, что любую работу надо выполнять хорошо, особенно ту, от которой зависит жизнь и здоровье других людей. А работа матери именно такая. Здесь важна каждая мелочь, всё время надо быть начеку. Чуть расслабишься и отвлечёшься, и может произойти беда. Рома не уколол бы ноги, если б я не отвлеклась от детей. Ах, как нелёгок наш удел! В былые времена женщинам приходилось ещё туже. Но они не ведали наших мук. А ведь и с одним ребёнком можно попасть в такой переплёт, какой не приснится с пятерыми. Особенно, если одолевают недуги. Городская культура и воспитание вместе с облегчением быта окрылили нас, женщин, дали расцвести новым талантам, но как будто взамен забрали здоровье. Мы стали более чувствительными и уязвимыми. Оторвавшись от земли, мы потеряли почву под ногами и оказались совершенно непригодными ни к домашнему труду, ни к материнству, где требуются совсем иные качества, и прежде всего крепкое здоровье, психическая устойчивость, выносливость к боли, недюжинное терпение и упорство. Всем этим природа щедро снабдила женщину, чтобы она несла свою ношу. Но мы утратили свои традиционные природные преимущества, отдали их в дань цивилизации. Мы стали как скрипки, которые долго настраивали для концертных залов, а потом вдруг швырнули в мастерскую, где не нашли им лучшего применения, как только в качестве кувалды, чтобы забивать гвозди. Мне в связи с этим вспомнился старый армейский анекдот, где прапорщик орёт перед строем солдат: «Кто из вас из консерватории? Шаг вперёд! Перетащить пианино на второй этаж! А кто художник? Покрасить забор!» Вообще, между армией, эдакой мастерской по уничтожению жизней, и материнством, мастерской по обновлению жизней, есть тонкое сходство. Я почувствовала это сразу, как родила первого ребёнка. И там, и здесь царят жёсткие порядки. Мать, как солдат, с первого же дня не принадлежит себе ни на миг. Это серьёзное испытание для тех, кто привык к свободе. Сон становится роскошью. Я пережила это особенно тяжело. Не забуду первую ночь после родов. Хотелось спать невероятно, но истошные крики младенца так и не дали уснуть. И в следующую ночь он вопил, и потом. Измученная и напуганная до полусмерти, мать-новобранка воззвала к медперсоналу:
– Когда ж я теперь высплюсь?!
–Никогда, – безжалостно отрезала дама в белом халате.
Я не поверила, обиделась. Но потом не раз вспоминала её. Первые годы я не спала больше трех-четырех часов в сутки. Ребёнок был слишком беспокойный, как и мать. Потом стало легче. Но девичий сладкий сон не вернётся уж никогда. Верно говорят в народе: «Маленькие детки спать не дают. Большие детки – сам не уснёшь».
Не только сна, но и еды лишает маму младенец. Особенно хорошо это знают те, кто кормил грудью детей-аллергиков, кто долгие месяцы довольствовался более чем скупым солдатским рационом, не смея и мечтать о привычных лакомствах. Осложнения после родов вынуждают соблюдать солдатское целомудрие. Вымыться даже и привести себя хотя бы внешне в порядок не хватает времени. Приказы следуют один за другим, и все требуют неотложного исполнения. Надо быстро шевелиться. Между тем боль и изнеможение доводят до безумия особо чувствительные натуры. Физические муки начинаются с беременностью и тянутся за молодой матерью, как кровавый след за раненым солдатом, который ползёт, но не выпускает из рук ребён… то есть знамя.
В материнстве, как в армии, бывает и «дедовщина». Поначалу новобранки сбиваются с ног, исполняя приказы, но со временем сами становятся неумолимыми тиранками. Роды и вовсе напоминают боевые действия. Это адская боль, кровь, вопли и зубной скрежет. Это борьба за жизнь, насмерть. Исторически в родах погибало больше женщин, чем мужчин на полях сражений. После родов не страшно уже ничего. Там, где иные мужчины отступают, женщины говорят: «В родах было пожарче!» Отважных воинов не так уж много среди мужчин, да и службу в армии сократили до одного года. Зато сколько матерей героически сражаются за своих детей, пожизненно и в одиночку, с невзгодами и болезнями! Нездоровье, это проклятие современной цивилизации, передаётся по наследству, и самым слабым женщинам достаются как раз самые трудные дети.
Не только лечить, но и учить становится всё тяжелее. Наше время требует быстрого развития. Столько не занимались с нами матери, сколько нам приходится сейчас заниматься с детьми, чтобы они в будущем смогли выдержать жёсткую конкуренцию и внесли свежую, мощную струю в нашу культуру.
Мужчинам сложно понять, как тяжело молодой матери быть в постоянном напряжении, не расслабляясь ни днём, ни ночью! Трудиться недели, месяцы, годы без отпусков и выходных, и даже без права на больничный. Вообще, мало кто из мужчин задумывается над величайшей, пожалуй, внутренней драмой, которую приходится пережить женщине, ставшей матерью. Пережить, стиснув зубы, или с криками и стенаниями. Это как роды, только ещё больнее. Одни протестуют, сопротивляются, ищут выход. Другие бросают себя на растерзание судьбе. О, душа рвётся намного, намного больнее, чем плоть! Женская доля всегда была трудной, но эту боль не знали в традиционных обществах. Так что ж это за драма и что за испытание припасла жизнь современной, свободной, образованной женщине? Жизнь – это движение. Планеты летят, море гонит волны к берегу, душа стремится к совершенству. И человек, и весь род людской меняется, движется, я верю твердо, по пути духовного развития. И чем выше духовная организация, тем глубже переживания и тем сильнее тяга к свободе. Свобода даёт право выбирать между добром и злом, правдой и ложью. А верный выбор открывает новые возможности, словно золотой ключ волшебную дверь, и возводит к ещё большей свободе. Но выбор не даётся человеку легко и безболезненно. Матери всегда любили, страдали, бросали себя в жертву детям. Даже в животном мире мы наблюдаем подобное. Испокон веков женская судьба была предрешена. Бабы не совершали подвигов, а лишь исполняли свой долг. У них не было выбора. Настали другие времена. Теперь женщина раньше, чем стать матерью, получает хорошее образование, увлечена делом, которое считает своим. Кровь кипит от избытка сил, а мечты взмывают к великим свершениям и победам, смелые и безрассудные, какие только и могут быть в юности. Кто отнимет у неё мечты? Если ей есть что сказать в искусстве или в науке, и только нужно время, немного времени, чтобы взять разбег, ведь она такая ещё молодая, то кто отнимет у неё время? Опьянённую первым же глотком свободы и разогнавшуюся, кто остановит? Только не мужчина. Мужчине нравится, когда женщина набирает обороты вместе с ним. Но он взлетает высоко и вряд ли оглянётся, чтобы увидеть, как его подруга сама осаждает себя, собственноручно разбивает мечты и надежды, разворачивается в обратную сторону и, описав спиральную дугу, возвращается к земле. Вряд ли он издали обратит внимание, что на самом деле с ней происходит, когда на пути её появляются дети. Жизнь, с виду привлекательная и желанная, с улыбкой протягивает бедной жертве приговор, который та собственноручно подписывает и, с тоской взывая к небу, низвергается в пучину, которая тем ужасней ей кажется, чем выше она уже успела подняться. Крики и слёзы её друг примет, скорее всего, за изъявления радости, падение сочтёт проявлением слабости. Да что там думать да рассуждать, это же, в конце концов, бабская доля! Она сама так решила. Никто не тянул её. Это был её свободный выбор. Самый тяжёлый и драматичный в жизни.
Материнство рассекает жизнь на «до» и «после». Дети ставят крест на наших начинаниях. Высокие, дерзкие мечты разбиваются вдребезги о детский плач. Крушение надежд, поверьте, мужчины, больнее родов. И никто ни в чём не виноват. Дело в том, что наша главная задача, в сущности, с веками не изменилась, но теперь мы имеем право взвалить этот груз на свои хрупкие плечи сами. Делать то же, что и всегда, но осознанно, добровольно. В этом и состоит труднейшее испытание, которое припасла нам жизнь. И не всем удаётся пройти его, не сломившись. Сначала мы с девичьей беспечностью принимаем решение стать матерью, не представляя, на сколько может быть тяжёлым материнское бремя, и слишком переоценивая свои силы. Потом стенаем, хороним себя заживо, либо вырываемся из пут, устраивая детей, словно кукушки, под чужие крылышки, то тут, то там. Второй век уже женщины страдают от дара цивилизации свободно выбирать. И будут страдать до тех пор, пока ни научатся понимать с большой ясностью РАДИ ЧЕГО отказываются от всего, пока ни придёт осознание масштабов ответственности, которую накладывает материнство, и не только перед своими детьми, а перед всеми людьми будущего. Тогда мы перестанем оплакивать свои таланты и просто будем гордится тем, что мы настоящие женщины, а значит, настоящие Матери. Исполнять то же, что и всегда, но осознанно, значит выйти на новый уровень духовности. Добро, произведённое с пониманием сути, приобретает такую силу, какой оно не имело раньше. Оружие против смерти откроет свой секрет тем, кто пройдёт тернистый путь к нему. Сделать свой выбор и не отступить – это истинный героизм.
Низкий поклон моей маме. Она получила блестящее образование, но отказалась от научной и творческой карьеры, чтобы быть всё время с нами, детьми. Бог знает, как тяжело дался ей этот шаг, но я никогда не слышала от неё слов сожаления. Когда мы с братом подросли, она пошла преподавать. Однажды студенты спросили её, почему она не пишет книги. Мама ответила: «Потому что мне каждый день приходится чистить много картошки для семьи». Девушки возмутились: «А они слышали, как Вы читаете лекции? Вот бы они явились хоть на одну Вашу пару! Тогда б никогда больше не заставляли Вас чистить картошку!» Сестра серьёзно занималась физикой и мечтала сказать своё слово в науке, пока ни родила трёх сыновей. Теперь и дома-то они ей слова сказать не дают. Мальчики растут счастливыми. Они никогда не узнают, чего стоило их матери решение посвятить себя детям. Моя лучшая подруга начинала перспективный бизнес. Но когда дочь серьёзно заболела, ей пришлось бросить дела. Скоро родилась вторая девочка, и о карьере пришлось забыть. Жена нашего родственника очень тяжело перенесла роды и первые два года материнства терпела страшные страдания. Едва оправившись, решилась на второго ребенка, хотя знала, что он может стоить ей жизни.
Дорогие мужчины! Мы, женщины, преклоняемся перед вами, перед вашим могуществом! Вы, бесспорно, видите мир с большей высоты, чем дозволено нам. И голос ваш громче. Но на какие ж адские муки, на какие истязания мы сознательно идём, чтобы вы жили, чтобы смогли встать во весь рост и громко заявить о себе миру! Вы затмеваете нас, мужчины, но берёте свет от нашего огня.
Природа устроена мудро и целесообразно. В том, что женщины теряют физическую выносливость, нет ошибки. Утрата одних качеств стимулирует другие. Воля и разум становятся главными в женском арсенале. Духовные силы набирают мощь там, где есть свободный выбор. Осознанное возвращение к материнству – это следующий шаг в эволюции женской духовности. Если женщина достойна великой чести и ответственности нести и оберегать жизнь, тогда есть надежда на то, что род наш не погибнет, и дух человеческий будет расти и крепнуть, устремляясь ввысь, к совершенству, по сценарию, задуманному самим Богом.
V
«Будь мужественна! Ведь ты женщина».
После полудня солнце распаляется так, что ему тесно становится на небе. Светило как будто вознамеривается захватить всю природу. Широкие пляжи пустеют и делаются похожи на раскалённую поверхность Венеры. Песок так и дымится, воздух пропитан зноем, море тяжело дышит. Люди спасаются от жары под кондиционерами. На побережье остаются лишь немногие любители экстремального загара, готовые космонавты. Местные глядят на этих то ли белых, то ли чёрных пришельцев из своих прохладных хижин с суеверным ужасом. Но день так короток. Вот уже жар спадает, и море опять зовёт в свои тёплые объятия. Ветер и волны стихают, природа усмиряется. Наступает лучшее время, чтобы спокойно поразмышлять на берегу, предаться мечтам и созерцанию. Здесь и там собираются группы любителей йоги. Раскладывают коврики, садятся, ложатся, принимают позы дивных зверей и птиц. Одни что-то бубнят, другие молчат. Кто-то поёт, а кто-то безудержно смеётся. Каждый исполняет свой ритуал, чтобы вернуть душе и телу утраченное за день равновесие. Всё это здорово, но только не для нас с Виолеттой. Когда мы заявляемся на пляже с детьми, от нас исходит такой дисгармоничный шум, что йоги вспархивают со своих ковриков и перебираются подальше от детской возни.
«У тебя дырка! На шортах дырка! Дырка, ха-ха! Дырка!» Соня дразнит Рому и отпрыгивает от него, словно козочка, приглашая пуститься за ней вдогонку. Рома разозлился, и в другой раз схватил бы её в два счёта, но после истории с ежом нога побаливала. И он не придумал ничего лучше, как швырнуть в нахалку пригоршню песка. В лицо, к счастью, не попал, но Соня завизжала и принялась тереть глаза грязными кулачками, отчего у неё из глаз брызнули слёзы. Пришлось обоих хлопнуть по попе. Это разрешило конфликт. Дети умеют быстро прощать обиды. Через несколько минут пострадавшие сдружились и, взявшись за руки, понеслись в шэк к бильярдному столу. Малыши с воплями кинулись за старшими. Не успели мы устроиться, как несколько йогинь, оказавшихся по ошибке тут же, свернули коврики и удалились на почтительное от нас расстояние. Ах, как мне хочется присоединиться к ним! Встать в позу петуха или лягушки и снять напряжение, забыть хоть ненадолго об этих… «Эй! Плюй сейчас же!!» Тёма набрал полный рот песка! Нет, с маленькими детьми не помедитируешь. Вот, вырастут, тогда… Кстати, среди йогинь я не заметила молодых женщин. Все в возрасте. В прекрасном возрасте, когда дети уже самостоятельные, родители ещё самостоятельные, и внуков пока нет. Это время жизнь даёт женщине, чтобы вернуться к себе, вспомнить давние мечты, окинуть взором прошлое, словно живописное полотно. Что-то сбылось, а что-то ведь не поздно ещё наверстать, правда? Такой, какой видела себя в девичьих грёзах, уж не бывать. Разбиты грёзы об откосы реальности, осколки не соберёшь. Зато собственный реальный образ в борьбе с непогодами обрёл удивительные, неожиданные черты. Заглянуть в себя настоящую, такую, как есть, и найти в себе глубину, о которой и не подозревала в юности, даёт, наконец, возможность судьба. Теперь, как никогда, созревшая душа жаждет быть выражена. Но надо поспешить, ибо женский век короток.
Поле деятельности принадлежит мужчинам. И, выходя на него, женщина чувствует себя неловко. Нам не хватает мужества и уверенности в себе. В то время, как семья забирала у нас годы, силы и здоровье, наши мужья занимали высоты во всех сферах. Куда нам с ними соперничать! Помню, в Мухинскую академию на дизайн был большой конкурс. Девушки превосходили юношей и количеством, и мастерством, и дисциплиной. Наша маленькая кафедра должна была бы собрать одни юбки, если б заведующая, мудрая женщина, ни поддержала ребят. Это вызвало взрыв негодования среди абитуриенток, но впоследствии оказалось верной стратегией. Почти все наши отличницы сейчас разрываются между работой и семьёй. Зато ничем не выдающиеся в студенческие годы молодые люди превратились в новаторов рекламного дизайна.
Самое лаконичное определение места женщины дали немцы: «Kinder, K;che, Kirche». Как тут ни отступить! Смирившись с гнетущей мыслью о невозможности сделать в жизни большее, чем навалила судьба, все упования и надежды перенести на детей. Пусть они воплотят наши мечты. Но вот беда, дети воплощают свои мечты, а не мамины.
Но не все дамы сдаются. Есть такие, кого мужские успехи лишь подзадоривают, и они бросают вызов мужчинам. И мы видим военных и полицейских с косичками, красавиц за штурвалами самолётов и за рулём такси. Некоторые барышни отлично разбираются в технике и неплохо боксируют. Охваченные феминистическим азартом, женщины вытворяют чудеса и удивляют весь мир. Необыкновенные и сильные, они восхищают мужчин, но не побеждают их. Они изумляют других женщин, но не делают нам чести. Их мужество эпатажно. Общество любит эпатаж и поддерживает феминистический настрой. Эмансипация полов – естественный процесс в современном мире. Эмансипация даёт свободу, необходимую для дальнейшего развития. Но, получив свободу и не умея пользоваться ею, женщины превращают себя порой в недоделанных мужчин, что немедленно отражается на мужчинах: они берут на себя женские инициативы и превращаются в недоделанных женщин. Семьи разрушаются. Общество, лишённое женской охранительной силы, теряет жизнеспособность. Нет, не в том настоящее женское мужество и свобода, чтобы забыть о своём главном предназначении давать, уравновешивать и оберегать жизнь.
Тут Виолетта вскочила с топчана и мужественно кинулась за Тёмой в колючки. И что его туда понесло? За колючками ветер намёл внушительный песчаный бархан. Вероятно, малыш пожелал покорить его. Но был пойман мамой на полпути и доставлен в шэк к другим детям.
Как мужчинам, так и женщинам равно необходимо реализовать себя в жизни. Мы все, люди, влекомые инстинктивным стремлением духа, прокладываем тропки к одной вершине, которую не видим, но жаждем покорить. Оступаемся, падаем, сбиваемся с направления и вновь продолжаем поиски. Оттуда мы, быть может, увидим мир, как есть, без себя, не заслонённый собственной персоной. Там, наверное, физическое существование утратит первостепенное значение. Но пока мы идём, нам нужны ноги. Путь духовности возможен только через природу. А природа у женщин и у мужчин разная. Значит, нам не по пути. И в деятельности, и в самореализации между нами не может быть конкуренции. Женская духовность отлична от мужской. Чтобы взять высоту, женщине надо приложить всю силу. А самая мощная сила, данная нам, – охранительная, материнская. Женщине естественно и проще всего реализовать себя через любовь, будь то материнство, служение, самоотдача и даже самопожертвование. Мужчина берёт ту же высоту по-своему. Его духовный путь созидательный, через творчество, достижения и открытия, через привнесение в мир нового. Величайшим людям на Земле удавалось проявить силу в полной мере и оставаться верными себе при любых обстоятельствах. Вот в чём, по-моему, заключается смысл свободы – в возможности выбрать свой путь и держаться его. Требуется истинное мужество, чтобы нигде не отступить от своей природной и духовной сути, не пойти на поводу моды, выгоды, честолюбия и сладких желаний. Счастье, если женщина видит своё предназначение в семье, в рождении детей и в домашних хлопотах. Но когда это не так, и пришлось сделать болезненный выбор между мечтой и первостепенной реальностью, жизнь обязательно даст шанс проявить себя вне дома, нужно только иметь мужество не упустить его. В нашем распоряжении мало времени для того, чтобы сделать большее, на что способна душа. Для этого нам незачем конкурировать с мужчинами и повторять их достижения. Мы дополняем их, а не противостоим им. Делаем то же, что и они, но иначе. Возьмём, к примеру, науку. Мужчины совершают великие открытия. Но без женских усилий научные достижения не станут общественным достоянием. А кто образумит школьников и студентов, кто поможет будущим светилам сделать первые шаги? Мы служим искусству. Правда, музы предпочитают мужчин, но без женщин в искусстве человечество, честное слово, было бы наполовину слепо. Потому что только женскими глазами, ушами, сердцами можно осветить ту сторону реальности, что покрыта тьмою для представителей сильного пола. А что до великих творцов, так они ж не могут сами о себе позаботиться! Без женской поддержки они, как цветы без поливки. Кто, как ни женщина, вдохновит художника, поймет его и обнаружит в его творчестве такую глубину, до которой он сам никогда б не догадался? Мужчины экспериментируют, изобретают новые подходы в педагогике, новые технологии в медицине, новые изыски в гастрономии. А женщины учат, лечат, кормят. В любом деле женщина может быть совершенно неподражаема и успешна, если возьмётся за него по-матерински, с любовью и самоотдачей. Когда хозяйка компании или учреждения говорит, что люди, с которыми она работает, для неё словно семья, офис – дом, а дело - её дитя, это залог того, что организация будет процветать, задачи выполняться и давать самые прекрасные результаты.
Материнский подход к любому делу, к людям, с которыми свела судьба, к ученикам, больным, клиентам, коллегам, а не только к своим биологическим детям, расширит возможности и свободу женщины. Потому что материнство – это состояние духа. Женская духовность не измеряется количеством собственных детей. Это осознание себя матерью, хранительницей везде и во всём. Во всяком действии. Чем ближе женщина подходит к этому осознанию, тем ближе она к совершенству и тем прекраснее её дела.
VI
«Бабушки, бабушки, мы вас уважаем.
Только как вас понять, мы, увы, не знаем…»
Ощущение времени никогда не одинаково. То минуты тянутся, словно часы, а то годы летят, как мгновения. Утром предстоящий день кажется долог, а потом удивляешься, как быстро наступил вечер, и досадуешь, что где-то не успел, не уложился. Мы с Виолеттой будто бы только явились сюда, а уж пора собираться домой. День промчался так же скоро, как человеческий век.
С прибрежной полосы веет жаром. Это вода отдаёт тепло, которое успела вобрать за день. Море окутала дымка, совсем как утром. Солнце утратило своё ослепительное могущество и, облачившись в багрянец, опускается на покой. Небеса прекрасны, они не знают страданий человеческого тела. Светило уходит столь торжественно и безмятежно, как невозможно нам, людям.
Вдоль морской кромки прогуливаются бабульки. Они так заняты обсуждением своих недомоганий, что едва ли обратили внимание на то, как краешек солнца утонул в трепещущей дымке. Что за дело до небесных красот, если мучает артрит, радикулит, аритмия и гипертония! Порой мы не понимаем стариков. Да и может ли здоровый понять больного? Сильный слабого? И что вообще молодость знает о старости? Мы советуем им отвлечься от болячек. Однако, когда нас самих одолевает боль, едва ли способны сконцентрироваться на чём-то ином. Мы не желаем слушать их поучений. А как ещё они могут оградить нас от бед, которые принесли совершённые когда-то ошибки? Нас удивляет, что при всей своей мудрости они верят в приметы и разным глупым вещам. Но право же, в этом нет ничего странного. В рассвете сил мы мыслим здраво, рассуждаем трезво, смело, просчитываем, планируем, крепко держимся реальности, которую сами же и создаём. Со временем силы тают, а жизнь набирает обороты. Пьеса всё больше отклоняется от заданного нами сценария. Если расчёты не оправдались, то так ли верны они были? И счастье, и беда пришли не оттуда, откуда их ожидали. Так ли безупречны были рассужденья, так ли незыблемы истины? Попытки взять судьбу под уздцы, словно лошадь, не удались. Реальность оказалась не столь очевидной и предсказуемой, как представлялась. За настоящий её облик мы долгое время принимали маску, которую сами же и нарисовали. А явь ускользает в прошлое, так и не покорившись, не открыв своего лица. Если то, что было, обман, то где правда? С годами всё сильнее ощущаешь себя во власти сил, которые не просчитать, не измерить и не объять разумом. Что мы со всеми своими измышлениями и потугами перед могуществом природных стихий, миропорядка? Утратив опору в логических построениях, которые кропотливо возвела зрелость, старость уходит в грёзы, в творчество, возвращается в тот туманный, иррациональный, фантазийный мир, из которого выросла душа. Там снова оживают сказки и восстают сверхъестественные существа. Там, как в детстве, царят иллюзии и вершатся чудеса. Там невозможное опять становится возможным. Вечером море окутывает та же дымка, что и с утра. Возвращением домой завершается жизненный путь.
Старость принимает многое из того, против чего восстаёт молодость. Старик, словно малое дитя, послушное матери, отдаёт себя на милость природных сил, склоняется перед всеобщими законами мироустройства, над которыми мы не властны, и смиряется с неизбежностью смерти как с необходимостью. Смерть – это торжество природы над человеческим существом, не способным раскрыть её тайны и одержать верх над нею.
Над морем, где село солнце, полыхает зарево. А с другой стороны небо затягивается тьмою. Из-за пальм, окружённая первыми звёздами, вышла оранжевая луна. Ночи здесь непроглядные, электричество часто отключают, и если мы не поторопимся, то рискуем пробираться домой в кромешной темноте. Правда, сегодня нас обещают выручить луна и карманный фонарик, который я предусмотрительно захватила с собой. Но с детьми лучше не мешкать. Мы быстро собрались. Девочки первые прибежали на зов. Соня надела свой рюкзачок и крепко взяла за руку Рину. Она ликовала, предвкушая настоящее приключение. Ещё бы! Ей доверили освещать дорогу фонарём до зарослей кустарника, кишащего змеями, мангустами и ужасными ночными чудовищами. Дальше инициативу придётся передать Роме как старшему и самому отважному. Вот и мальчишки объявились, наконец, из-за шэка.
Детские впечатления такие яркие, чистые, глубокие. Они оживают, когда мы наблюдаем за малышами. И я, глядя на наших озорников, как будто снова становлюсь девочкой и вижу себя ребёнком, шагающим, чуть дыша от ужаса и восторга, через темноту, крепко обхватив руку мамы. Как будто это было совсем недавно, а вот уж я сама веду своих детей. Мамочка моя стала бабушкой, а бабушка ушла из жизни. Долог день или короток, а ход часов ровный, и поколения сменяют одно другое со скоростью времени. Старость в глубине души хранит юность. В каждом взрослом живет дитя. Точно так же юность уже таит в себе старость, и в ребёнке скрыт будущий взрослый человек. Сегодняшние девчонки завтра станут мамами. Трусихи и сплетницы, ябедницы и плаксы, чистюли и красотули, пока они наряжаются и плачут над алгеброй, а скоро займут свои бессменные посты подле тех, кто не сможет без них выжить. Сейчас они «строят глазки» и «дуют губки», а скоро по едва заметному движению глаз и губ будут понимать, что нужно страдальцам. В девичьих головках нет никакого вируса или программного сбоя. Напротив, всё в них, до мельчайших деталей и чёрточек, совершенно слажено для того, чтобы справиться с возложенными природой задачами. Ведь ни одно существо на Земле, кроме человека, не бывает так беспомощно и уязвимо в течение столь долгих лет жизни. Годы складываются в десятилетия, когда мы ещё или уже не можем встать на ноги. И всё это время немощности нас поддерживают женские руки. Женщины дарят жизнь, продлевают и оберегают жизнь, возвращают к жизни. Если только себе представить, сколько бессонных ночей предстоит девочкам, сколько крови и слёз прольют они, сколько ожидает их боли, разбавленной восхитительными мгновениями радости, радости истинных победительниц смерти, тогда откроется нам настоящее величие женской души и могущество человеческого Духа, что равно пронизывает и мужчин, и женщин и устремляется с невообразимой силой через наши страдания и нашу борьбу к только ему постижимым высотам.
Мы успели вернуться домой прежде, чем сумерки сменила глухая ночь. Чёрный космос поглотил землю и море. Скопления береговых огней на дальних мысах и одинокие огни кораблей смешались со звёздами. Все миры как будто слились в одно мерцающее царство мечты, куда уходят люди, погружаясь в сон. Старые и малые, вроде нас, разошлись на покой, а молодёжь разбежалась плясать по окутанным табачным дымом клубам. Берег опустел.
Хозяйка нашего шэка затушила лампы, заперла кухню, перекинула через плечо мешок с шитьём и ушла в деревню. За целую милю кругом не осталось ни души, кроме бабки Сариты, которая не пожелала покинуть свой топчан. Хозяйкина свекровь и мать владельца этого маленького заведения, Сарита была тут главной, хотя давно её уже никто не слушал. Она просиживала целыми днями на топчане возле кухни. Старушка была очень тучной и двигалась с трудом, волоча больные ноги. Дорога в деревню была для неё слишком утомительной, поэтому она часто оставалась ночевать здесь же, под навесом, у кухни. Рядом с бабушкой устроился кот, почти такой же старый и тучный. Она подобрала его котёнком, выходила и прикормила. Теперь, когда дела ресторана пошли в гору, кот непомерно растолстел и больше не нуждался в её заботе. Да и кому сгодится старая женщина? Хозяйством, поднятым её руками, заправляет сноха. Сын преуспел. Когда он был мальчиком, она на Дни Рождения дарила ему монеты, сколько получалось скопить за год. Потом мальчик вырос и уехал. Его не было много лет. Всё это время она ждала его и продолжала откладывать монетки к каждому его Дню Рождения. И он вернулся. Построил себе большой дом, открыл ресторан на берегу. Скопленная матерью сумма оказалась ему не нужна.
Сарита грезила, прикрыв уставшие веки. Ей снился удивительный сон. Будто она вдруг сбросила с себя привычную тяжесть лет и, легкая и юная, закружилась в танце. Кто-то обнял её за плечи. Ах, это же Он! Сердце сжалось – ну точно, как тогда. Всё, что было тогда, теперь стало сном. А раз это сон, значит, она может танцевать с ним сколько угодно! Вот его лицо совсем близко. Она вглядывается в знакомые черты… сына. Это же её сын! Прекрасный, молодой, такой, каким он был когда-то очень давно, каким он останется для неё навсегда… Душа возликовала, бабушка очнулась. Луна стояла уже совсем высоко. Старая мать поднялась, нежно обняла взглядом свои владения, каждый уголок шэка, и бухту, и финиковое дерево, которое она посадила когда-то за кухней и поливала, пока оно ни прижилось, погладила кота, одёрнула скатерть на столике, кивнула луне. Она услышала, как море тихо шепчется с берегом, и пошла к морю, медленно ступая босыми ногами по остывающему песку. Светлое пятно на прибрежной полосе привлекло её внимание. Ворча, она наклонилась и подняла тетрадку с моей рукописью. Я забыла её по рассеянности на стуле, а ветер сдул листы и унёс к воде. Ещё немного, и рукопись, по которой потом были напечатаны эти главы, безвозвратно погибла бы. Бабушка стряхнула со страниц песок и отнесла тетрадку под навес, чтобы я смогла найти её. Потом вернулась на свой топчан и, погружаясь в дремоту, прижала к своей широкой груди весь этот маленький, беззащитный мир. Поправила звёздное покрывало небосклона, прошептала что-то воющему в тоске морю. Нет, ничто не погибнет, пока я есть. Я, хранительница всего сущего, я, женщина.
Хранительница
© Copyright: Кавита, 2021
Свидетельство о публикации №221101901766
Свидетельство о публикации №221101901766
Рецензии