***

Всем привет!
Это Степаныч!
       Продолжаем нашу повесть. Друзья, тут некоторые начали защищать мою героиню, но я как автор хочу сказать: жизнь она без прикрас, и нельзя переделать то, что было начертано судьбой. Я хочу написать повесть о суровой правде жизни! Как Господь мне диктует, так и пишу!

                15. АЛЛА
      В этот вечер Алла не пришла домой, хотя Толян надеялся, что одумается его Алча, и он бы простил ей всё, как всегда бывало. Но… Алча не пришла! Он натопил печку, накормил детей, проверил у Инны дневник, и сделала  ли она уроки, затем уложил их спать. Просидел всю ночь у окна. Ждал, курил, выходил на улицу, но она так и не появилась. Утром, собрав вместе с матерью детей: Инульку в школу, Ромку к тёще, велел матери их отвести, и уехал на работу.
       В перерыв сбегал в бар, но она и на работу не вышла. Хотел узнать адрес этого хмыря, но никто не знал, и он не появлялся сегодня. Толян велел сёстрам, если этот хмырь появится, пусть оглядывается ходит, убью гада!
        И на следующий вечер Алла опять не появилась. Толян оставил ребятишек с матерью, в ночь поехал в город, надеясь найти. Но... Алла как сквозь землю провалилась. Под утро явился домой и на материн вопрос:  «Ну и где?» – только развёл руками. Утром уехал на работу злой и невыспавшийся. А перед обедом мать ходила в колодец за водой и вдруг остановилась. Идёт ее невестушка с электрички и прямиком к своей матери. Ромка на этот раз по очереди был там, у бабы Нюки!
        Мать принесла воды, присела, думая, сказать сыну или нет, ведь убьет. Толян вечером приехал с работы, Инулька была уже дома, уроки учила, и мать почему-то не уходит, ждет чего-то. Он пристально поглядел на мать, затем на Инульку и та вдруг выдала:
– Папуля, а мама с Ромкой у бабы Нюки!
– Что, появилась? – и пристально глянул на мать.
– Да, сынок, появилась, только я не советую тебе туда идти. Пусть сама придёт, если дети ей дороги. Не ходи, подожди! – и ушла домой. Толян, прождав часа два, Инулька уже уснула, всё же решил сходить. Да и Ромку не хотелось оставлять там на ночь. Подойдя к тёщину дому, остановился, покурил, глянул, свет еще горит, не спит Алча. Постучал, в окно выглянула тёща, и ахнула. Быстро закрыла занавеску. Толян ещё настойчивее постучал, выжидая. Наконец дверь скрипнула и тёща сказала:
– Не выйдет она, Толюня, да и я не пущу, боюсь я, как бы чего не вышло!
     Но Толян, не слушая её, уже рванулся в дверь, отбросив её вместе с тёщей, та упала, заголосила! Толян зашёл в дом, и увидел как в углу на диване, прижав к себе Ромку, сидит его Алча, и снова пьяненькая. Он выхватил Ромку, передал его тёще, а сам схватил Аллу за руку и резко поднял с дивана.
– Толюня, сыночек, прости ты её, не бей! Дура она несмышлёная, ой, дураааа! – опять завыла тёща.
        Но Толян не слушал её. Он стал напротив Аллы, всё еще держа её за руку.
– Ну и как? Что делать будем? – а глаза уже наливались кровью.
     И Алла это увидела, поняла, что добру не быть! И тут взыграла кровь молодая, дерзко глянула на него:
– Да, загуляла! Да, нашла! И что теперь? Бить будешь? Бей! Но только помни, если стукнешь, уйду совсем, навсегда, понял?!
     Толян наотмашь сразу по щеке, потом ещё и ещё! Алла упала, из носа кровь потекла, левый глаз заплыл, фингал. А он не мог уже остановиться, бил ногой. Тёща уже выла, пытаясь отбить дочь, но он её отбросил в сторону рукой и продолжал бить пока не выдохся. И странно, Алча молчала, ни звука, только слёзы ручьем.
    Он остановился, дико, как раненый зверь, рыкнул, глянул на всех и, подхватив Ромку с пола, выскочил на улицу, а из дома неслось:
– Господи, убил, убил, паразит, мою дочку! Что же ты делаишшшшь?!
    Постоял, охлонул чуть, пришёл в себя, дверь захлопнул и пошёл домой, качаясь и укутывая Ромку, прижимая к себе. Зашел к матери:
– Дай выпить!
– Ты что, ходил все-таки? -и глянула на орущего Ромку.
– Да, ходил, и больше не спрашивай! Выпить дай!
    Мать молча налила стакан самогону, собрала закусить, села напротив:
– И что теперь делать думаешь, жить-то как? – и заплакала, обняв Ромку. – Хоть бы о детях подумали!
    Толян выпил, закусил и долго сидел так, обняв голову, наконец встал, обнял мать, прижав к себе её седую голову.
– Не знаю, мама! Ничего не знаю. Больно мне, очень больно! Зарезала она меня без ножа, ничего не хочу больше: не слышать и не видеть! Всё!
    На выходе обернулся:
– Ромку, смотри, не отдавай, сам разберусь!
     Вышел, захлопнув дверь, а мать так и сидела, обняв Ромку, и слёзы катились из её глаз.
     Наутро Толян как обычно уехал на работу. Мать проводила Инульку в школу, собралась покормить Ромку. Мимо окна кто-то прошёл, она открыла дверь. На пороге стояла сваха, и с порога в слезы:
– Чуть не убил дочку-то, ты тока погляди, что натворил, места живого нету! Как же она теперь на люди-то покажется, всё лицо заплыло! Прям зверь какой!
– А она о чём думала, когда перед другим подолом махала. Говорила я, что не нагулялась, вот теперь и разгребайте .Раньше надо было хвоста-то ей прикрутить, а то ты все потакала. Сильно избил-то?
– Да я говорю, места живого нету, и всё молчит, не разговаривает.
– А как же она теперь на работу?
– Да какую работу, бросила она всё, никуда не пойду.
– А сказала хоть, ночевала-то, жила эти дни где?
– Молчит, но, думаю, нашла кого-то! Говорит, к Толяну больше не вернусь!
    Мать так и ахнула:
– А ребятишки? Ить не отдаст он ей, я же знаю.
– Она говорит, пока у вас побудут, а потом заберёт.
– Он же убьет её совсем!
– Она сказала, мне теперь всё равно, всё он из меня выбил, всё! И не велела больше приходить, всё это будет бесполезно, уже не склеить!
     Вечером мать передала это Толяну, он почернел, но смолчал. Мать, зная его гордыню, поняла, что не пойдёт!
   Неделю Алла отлеживалась, никуда не показываясь, пока не зажили синяки и ссадины. В выходной собрала узелок и уехала, куда неизвестно, даже адреса не оставила! А Толян всё чаще и чаще стал приходить выпившим с работы. Затягивал змий его в свои сети всё больше и больше. Ребятишки были при нём, только Ромку бабки по очереди воспитывали, пока отец работает.
     Подошло лето, Алла так и не появлялась дома у матери, и никто не знал, где она и что с ней. Только ходили слухи, что, мол, видели её иногда где-то то с одним, то с другим. А дети подрастали, Инна всё уже понимала. Только Ромка иногда спрашивал:
– А когда мамка придет?
        Мать Толяна молча смотрела на него и плакала...
Галина Дыбцева (Зацепина)
Володя, правильное предисловие написал. Тот, кто знает финал, всё понимает. Так было… Страшно, больно! Как раз в эти времена встретила её в городе, не узнала… Вся в синяках (уже не от Толяна), в каком-то старом  растянутом спортивном костюме. Ей было вроде неловко, пьяная была. Я тогда в шоке была, ничего не понимала.
Елена Тюняева
Да,  тяжело читать... а они в самом деле так жили... жизнь прожить, не поле перейти. Неужели кто-то заступается за Аллу? Интересно!
Лариса Денисенко (Сычева)
Жалко всех: и взрослых, и деток... один глупый поступок разрушает всю ладную жизнь... Но я... не Господь Бог, чтоб судить кто прав, кто виноват в этой истории....
Светлана Скворцова(Кащеева)
Не суди и несудимым будешь. Таких жизненных ситуаций много. Детей жалко, а врослые люди сами выстраивают свою жизнь. Человек сам решает, как ему поступать. Ради детей нужно всё делать, коль уж они есть, а не о себе думать. Много таких семей,к сожалению. Но так всегда было и будет, если человек не понимает, для чего он живёт. Пока каждый не поймёт, что нужно быть личностью, уважать себя и других.