Олег Покровский. Убийство царской семьи

  Споры о расстреле царской семьи в Екатеринбурге идут до сих пор и, вероятно, будут продолжаться ещё долго. Однако что известно о расстрельной команде? Судьба её членов сложилась по-разному, но в целом не так плохо.
  В ночь с шестнадцатого на семнадцатое июля тысяча девятьсот восемнадцатого года вместе с царём Николаем Вторым были убиты его супруга Александра Фёдоровна, сын цесаревич Алексей, дочери Ольга, Мария, Татьяна, Анастасия, лейб-медик Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, комнатная девушка Анна Демидова и камердинер Алексей Трупп. Отстранившись от морально-этических оценок, попробуем понять логику событий: зачем вообще понадобилась столь масштабная экзекуция?
  В тысяча девятьсот тридцать четвёртом году, вспоминая об Ипатьевском доме, главный убийца Яков Юровский заявил: "Молодое поколение нас может не понять. Могут упрекнуть, что мы убили девочек, убили наследника-мальчика. Но к сегодняшнему дню девочки-мальчики выросли бы... в кого?".
  Вопрос, конечно, риторический. Понятно, что останься царевны и цесаревич в живых, Советскую власть они бы не обрушили. Англичане казнили Карла Первого, французы - Людовика Шестнадцатого, так что в обстановке революции казнь Николая Второго тоже была бы воспринята с пониманием. Но даже "отмороженные" французские якобинцы не стали убивать малолетнего сына короля, предпочтя свести его в могилу скудным питанием и отсутствием медицинской помощи. Уморить аналогичным образом больного гемофилией Алексея тоже было бы нетрудно. Убийство же царевен вообще не имело смысла, поскольку по указу тысяча семьсот девяносто седьмого года русский престол предпочтительно передавался по мужской линии.
  Сохранившиеся документы показывают, что расправа была организована Уральским облсоветом, но непонятно, в какой степени её санкционировали Ленин и Свердлов. Скорее всего из Москвы дали отмашку на убийство царя, возможно царицы и цесаревича, но остальных действительно предполагалось эвакуировать в "безопасное место". И дело, конечно, заключалось не в гуманизме, а в том, что убийство царских детей сильно ударило бы по имиджу "пролетарской революции". По этой причине официальное полупризнание в уничтожении всей императорской семьи большевики позволили себе только в тысяча девятьсот двадцать первом году, когда Гражданская война уже практически завершилась. Но почему Уральский облсовет позволил себе подобную вольность? Ответ может быть очень банален - не хотелось возиться с эвакуацией в ситуации, когда к городу подходили белые. Не исключён и дополнительный мотив - стремление поживиться имевшимися у Романовых ценностями.
  Фактор пресловутой партийной дисциплины летом тысяча девятьсот восемнадцатого года особого значения не имел, поскольку большевистское руководство в Кремле делегировало региональным властям максимальные полномочия и оценивало их по одному критерию - эффективному противостоянию "силам контрреволюции". От Уральского облсовета во многом зависело, насколько удастся замедлить продвижение белых на Урале, а самоуправство с убийством царской семьи было на этом фоне вполне простительным "перегибом". К тому же "уральцы" имели в Кремле покровителя в лице председателя ВЦИК Якова Свердлова. Царскую семью он ненавидел как большевик и как еврей и, вдобавок, был неравнодушен к ювелирке.
  Судьба драгоценностей Романовых вообще вызывала в Кремле особый интерес. Персональную ответственность за них возложили на Юровского, который сразу после экзекуции изымал похищенное у подчинённых: каждый пытался умыкнуть кто перстенёк, кто колечко "на память". Он же и доставил драгоценности в Москву, далее они попали в Гохран.
  Выходец из бедной еврейской семьи Янкель Хаимович Юровский был в этой трагедии ключевой фигурой. Интересно, что на русский манер он звался так же, как и его соплеменник Свердлов - Яков Михайлович. Отметим, что летом тысяча девятьсот восемнадцатого года Юровский являлся важной в масштабах Уральской области фигурой, совмещая должности председателя Следственной комиссии областного ревтрибунала, члена областной коллегии ЧК и коменданта Ипатьевского дома особого назначения (ДОН). Неофициально же он был своего рода "оком" Свердлова. В той или иной степени, людьми председателя ВЦИК являлись и другие принимавшие решение о расстреле члены Уральского облсовета - Филипп Голощёкин, Борис Дидковский, Георгий Сафаров, Николай Толмачёв, Пётр Войков, председатель Исполкома Александр Белобородов.
  Юровский организовывал расстрел, непосредственно командовал расстрельной командой, руководил сокрытием следов преступлений. Помимо него команда включала ещё восемь-девять человек, причём практически все, кроме командира-еврея, были русские, из пролетариев. Правда, согласно альтернативным версиям, расправу производили то ли латыши, то ли бывшие венгерские военнопленные. По Юровскому, латыш был один - Ян Цельмс. Относительно венгров-интернационалистов существует их предположительный список: Горват Лаонс, Фишер Анзелм, Эдельштейн Изидор, Фекете Эмиль, Надь Имре, Гринфельд Виктор, Вергази Андреас. Пятый в списке Имре Надь, возможно, будущий глава правительства коммунистической Венгрии. Во время Гражданской войны он действительно сражался за красных, считался вполне себе правоверным коммунистом. Венгерские историки, изучавшие жизненный путь этого объявленного на родине героем политика, настаивают, что он находился в другом месте, но их аргументация отнюдь не бесспорна.
  И всё же, более вероятно, что дело обошлось без латышей и венгров. На своём участии в расстреле помимо Юровского настаивали ещё не менее семи человек, их заявления подтверждаются другими свидетельствами, а затаскивать в узкий подвал ещё и несколько латышей-венгров было ни к чему и даже опасно, поскольку в узком помещении палачи могли непреднамеренно подстрелить и друг друга.
  Итак, обречённых пригласили в подвал, заявив, что их собираются перевезти в "безопасное место", но сначала будут фотографировать. Жертвы выстроились вдоль стены, по просьбе Александры Фёдоровны принесли два стула. Юровский произнёс: "Николай Александрович, Ваши родственники старались Вас спасти, но этого им не пришлось. И мы принуждены Вас сами расстрелять". Фразы звучат коряво, но передают малограмотность и нервное состояние говорившего. Николай Второй вроде бы сказал: "Вы не ведаете, что творите", но, скорее всего, успел только переспросить: "Что?". Юровский в упор произвёл в государя первый выстрел, после чего огонь открыли и все остальные.
  Впрочем, анализ свидетельств позволяет предположить, что первым в царя выстрелил член областной коллегии ЧК Михаил Медведев, видимо, решивший перехватить у Юровского "лавры". Сам командир, рассказывая об этом ключевом моменте, на редкость лаконичен: "Первым выстрелил я и наповал убил Николая". Зато Медведев подробно рассказывал, что именно он выстрелил первым из своего браунинга, целился конкретно в царя и всадил в него потом ещё четыре пули: "На моём пятом выстреле Николай Второй валится снопом на спину".
  Осознание исторической значимости бойни вызывало у палачей нечто вроде служебного рвения. В результате стрельбы Юровский получил лёгкое ранение руки, а Медведев - шеи. Сами убийцы настаивали, что пострадали от пуль, рикошетивших в тесном подвале, но, скорее всего, их подстрелил примчавшийся с чердака чекист Кабанов. Ему было приказано сидеть у пулемёта и без предупреждения открывать огонь по любому, кто, заслышав стрельбу, рискнёт высунуться на площадь. Но Кабанов самовольно оставил пост, чтобы поучаствовать в расправе. И, оказавшись дальше других от "мишеней", едва не подстрелил своих товарищей.
  Потом была растянувшаяся почти на двое суток возня с трупами и последовавший девятнадцатого июля тысяча девятьсот восемнадцатого года отъезд Юровского в Москву, якобы с документами, подтверждающими существование опаснейшего заговора по освобождению царского семейства из заключения. Впрочем, документы оказались настолько неубедительными, что больше к ним не обращались.
  Из тех, кто принимал решение о расстреле, относительно "повезло" только Петру Войкову. Став дипломатом, седьмого июня тысяча девятьсот двадцать седьмого года он был застрелен на вокзале в Варшаве эмигрантом Борисом Ковердой, попав, таким образом, в пантеон официально почитаемых советских героев. Все прочие члены облсовета сгинули в тысяча девятьсот тридцать седьмом - тысяча девятьсот тридцать восьмом годах в период "чисток".
  Непосредственным исполнителям повезло больше. Правда, докалывавший умирающих царевен штыком Степан Ваганов после занятия Екатеринбурга белыми был буквально растерзан родственниками своих жертв из числа рядовых обывателей. Неизвестна судьба Цельмса. Начальник внешней охраны Ипатьевского дома Павел Медведев, покинув Екатеринбург, участвовал в обороне Перми, попал в плен к белым, но, назвавшись чужим именем, был освобождён и устроился в госпиталь санитаром. В силу неведомых причин, одной из медсестёр он похвастался службой в Ипатьевском доме, о чём она донесла в контрразведку. Медведева арестовали, и для его допроса в Пермь выехал занимавшийся на тот момент расследованием убийства царской семьи следователь Соколов. Однако, ещё до его прибытия, арестованный умер, вроде бы от сыпного тифа. Как результат, наряду с версией, что контрразведчики его просто забили, есть предположение об устранении Медведева агентами красных.
  Судьба самого молодого из цареубийц семнадцатилетнего Виктора Нетребина, участника боёв с белыми на Урале и в Сибири, прослеживается до тысяча девятьсот тридцать пятого года, когда он пропал без вести. Пётр Ермаков к концу Гражданской войны дослужился до комиссара бригады, потом был начальником милиции Омска. Но, когда времена наступили более спокойные, выяснилось, что для руководящей работы он был человеком слишком дремучим. Пришлось назначить его инспектором мест заключения, а затем председателем военной секции Осоавиахима. Чувствуя себя обойдённым, он напирал на прошлые заслуги, много и с шокирующими подробностями рассказывая о своём участии в цареубийстве. Как-то на одном из собраний он полез с рукопожатием к командовавшему в то время Уральским военным округом маршалу Жукову, но тот отрезал: "Я палачам руки не пожимаю!". Скончался Ермаков в мае тысяча девятьсот пятьдесят второго года.
  Алексей Кабанов - чекист, что вломился в подвал, когда его не звали, тоже служил в карательных органах. Позже его перевели на руководящие должности в сферу пищевой промышленности и торговли. В тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году, сославшись на участие в цареубийстве, выхлопотал себе персональную пенсию. Жил благополучно, скончавшись в возрасте восьмидесяти одного года.
  Михаил Медведев (настоящая фамилия Кудрин) дослуживлся в НКВД-МВД до звания полковника, причём в центральном аппарате. Умер Медведев-Кудрин в тысяча девятьсот шестьдесят четвёртом году. Перед смертью просил передать Никите Хрущёву свои мемуары "Сквозь вихри враждебные" и браунинг, из которого он, по его словам, застрелил Николая Второго. Имелся у него ещё и кольт, который он просил отправить Фиделю Кастро. Но ни Хрущёва, ни Кастро беспокоить не стали.
  Карьера же Юровского плавно шла под уклон: председатель торгового отдела валютного управления наркомата иностранных дел, заместитель директора завода "Красный богатырь", директор Политехнического музея. Но Яков Михайлович понимал, что статус "убийцы царя" служит для него своего рода охранной грамотой, и старался, чтобы о его заслугах не забывали. Скончался он в тысяча девятьсот тридцать восьмом году от язвы двенадцатипёрстной кишки. В том же году его дочь Римму - комсомольскую активистку, арестовали и упекли в лагеря, из которых она вернулась только через восемь лет. Реабилитировали её в период "оттепели".
  Ещё один член команды Григорий Никулин - помощник Юровского - скончался в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году. Среди должностей, которые он занимал после расстрела: начальник МУРа (тысяча девятьсот двадцатый - тысяча девятьсот двадцать первый годы), заведующий Управлением принудительных работ и концлагерей Москвы и Московской губернии (тысяча девятьсот двадцать первый - тысяча девятьсот двадцать третий годы), управляющий Мосгубстраха (тысяча девятьсот двадцать пятый - тысяча девятьсот тридцатый годы), управляющий треста Мосгаз (тысяча девятьсот тридцатый - тысяча девятьсот тридцать первый годы), заведующий Мосжилотделом (тысяча девятьсот тридцать пятый - тысяча девятьсот тридцать восьмой годы). В Подмосковье у него был полноценный особняк, куда в тысяча девятьсот тридцатых годах часто наведывался Юровский. Незадолго до смерти его рассказ о цареубийстве записали для архива Московского радио, но в эфир давать не стали. Похоронили Никулина на Новодевичьем кладбище. А сорок два года спустя неподалёку похоронили Бориса Ельцина - бывшего президента России и бывшего руководителя Свердловска-Екатеринбурга, при котором в городе снесли дом Ипатьева. По официальной версии - за ветхостью. В реальности же, чтобы не напоминал о том, на какой крови делалась революция.

***
  Предполагается, что фотографирование стало поводом, чтобы выстроить царскую семью и её слуг вдоль стены, но только ли в этом дело?
  Пётр Ермаков до войны был владельцем фотоателье и к расстрелу его привлекли едва ли не в последний момент. Не затем ли, чтобы действительно сфотографировал обречённых на смерть, а затем и результаты самой экзекуции - в качестве, так сказать, отчёта? Вероятность существования подобных снимков представляется очень высокой.