Художник-визионер к 165-летию Михаила Врубеля

Краски вовсе не нужны для передачи цвета предмета - все дело в точности передачи рисунка тех мельчайших планов, из которых создается в нашем воображении форма, объем предмета и цвет.
Михаил Врубель

Его работы  - плод не одних пророческих видений и божественно высоких пластических талантов, но метки сильно пережитых им очарований, разочарований, привязанностей, возражений, упований… 
                В. Домитеева
Истина в том, что для русского искусства   Врубель  –    явление  исключительное.
                Игорь Грабарь


Художник со сложным характером, непростой  судьбой и  невероятно трудной живописью, но такой, что вызывает потрясение и стремление понять, что же послужило толчком к ее созданию. Он писал ярко, интригующе и непохоже на других. Он показывал такие пласты жизни, что они казались неземными, хотя все было жизнеподобно, но за его образами стояла тайна: он провидел иные миры, был художником-мистиком. Точнее,   визионером, подобие которого описал А. Чехов в рассказе "Черный монах". "В художнике открывается сердце пророка, — говорил о живописце А. Блок в статье "Памяти Врубеля", – гениален тот, кто сквозь ветер расслышал целую фразу, сложил и записал ее".
Ни соратников, ни наследников, всегда отдельно, сам себе направление и метод. Особый стиль, особый шифр и, главное, особенная власть мгновенно вызывать навстречу волны сильнейших наших чувств, причем тех самых лучших чувств, которые обычно то ли спят, то ли таятся в закоулках души.
Никого критика не травила столь упорно и не вознесла так высоко запоздалым признанием. Ни о ком не появилось столько мифов.
В его яркой и горькой судьбе  было много "слоев", переплетений, пластов. Он остался в памяти людей  не только как живописец, но  и как скульптор, книжный график, занимался резьбой, расписывал собор, создавал майолику, облицовку для каминов, был преподавателем в Строгановском училище, придумывал  декорации и костюмы для театра,  а также эскизы конфетных фантиков и коробок кондитерской фабрики «Эйнем» (сейчас "Красный Октябрь") и даже оформлял поздравительные открытки к торжествам.  Странные  сближенья...  Или вот еще: в 1957 году Москва готовилась встречать Международный фестиваль молодёжи и студентов. Городские власти приводили в порядок центр города. В каком-то сарае на задворках Большого театра был обнаружен огромный рулон холста – почти 8 метров высотой и весом 300 килограммов. Сотрудники Третьяковской галереи осмотрели картину, подняли глаза и… увидели точно такое же изображение на майоликовом панно, украшающем фасад гостиницы «Метрополь». Перед ними была «Принцесса Грёза» Михаила Врубеля, на протяжении четырёх десятилетий считавшаяся безнадёжно утраченной… Это к вопросу, что рукописи не горят...
Трудно подступиться к переплетению имен, событий, бесчисленных совпадений. К счастью, есть профессиональный врубелевский совет: дабы «не делать вздор», увязнув в мешанине всякой всячины, начинать «от детали». 
Первая деталь: если бы не Тильзитский мир 1809 года,  Россия могла бы не получить как компенсацию Белостокский департамент. "Жители этой части  Восточной Пруссии в одночасье сделались жителями Гродненской губернии, в их числе и служивший судьей в родном городе Белостоке Антон Антонович Врубель – прадед нашего героя, который  получил образование в немецком университете и чья любовь к мировой книжной классике через три поколения передалась его правнуку. Унаследованные старинные тома Шекспира и Гёте — красивый документ семейной генеалогии, благородством превосходящий любые родословные грамоты", – писала в книге "Врубель" (из серии ЖЗЛ) В. М. Домитеева  Дворянами же в России польско-прусские Врубели (фамилия в переводе на русский значит "воробей") стали через одно поколение.
Михаил Александрович  родился 17 марта 1856 года в Омске, где служил его отец  - уже дворянин. В Омске до сих пор сохранился Воскресенский храм, в котором крестили маленького Мишу. В нем бывал Достоевский, когда  отбывал ссылку (опять сближение). Как и в нынешние времена, военные часто переезжали. Из Омска отца перебросили в Астрахань, затем — в Харьков, в Саратов, Петербург, Одессу. Переезды расширяли кругозор будущего художника: так закладывалась широта мышления гения живописи. Отец Александр Михайлович впоследствии стал военным юристом и дослужился до генерала. Он был очень внимательным и любящим отцом: навещал сына во всех уголках, где тот находился, помогал деньгами, советами. 
Мать художника  Анна Григорьевна (дочь адмирала Григория Басаргина – астраханского  военного губернатора – и матери-датчанки, урожденной фон Краббе) была очень образованной девушкой. В их роду было много людей, оставивших след в русской истории, например, Н. В.  Басаргин, декабрист. Вот какая русско-польско-датская (с малой примесью татарской со стороны Басаргиных) смесь досталась мальчику, сделавшему фамилию Врубель в России явлением и символом.
Мать маленького Миши умерла от скоротечной чахотки в 1859 году, когда ему было около 3-х лет. В памяти художника осталась сцена, когда мама, лежа в постели, вырезала детям лошадок из бумаги. В семье было уже четверо детей. Михаил особенно тревожил: уж очень он был хилым, пугающе поздно начал ходить, мало и неохотно говорил. Правда, ни криком, ни капризами не докучал; напротив, был спокоен и кроток.
Психологи утверждают, что основа характера формируется у ребенка до трех лет. "Вряд ли трехлетний ребенок мог в полноте пережить, даже понять семейную трагедию, однако ощущение — чисто врубелевское ощущение — идеальности как нераздельного единства красоты, тайны и печали корнями идет наверняка оттуда, от живой прелести и загадочного горестного исчезновения нежной матери", - пишет В. М. Домитеева.  Впоследствии эта идеальная печальная красота проявится в полную силу в картине "Царевна-Лебедь" (1900 г. Холст, масло. Размеры: 142,5 ; 93,5 см).
И вот такое духовное переплетение: образом нежной мировой души смотрела со стены над письменным столом А. Блока репродукция  картины «Царевна-Лебедь».
Вернемся к детству художника. Отцу с четырьмя детьми было трудно. И вскоре он женился на Елизавете Вессель, из рода петербургских немцев, которые служили России верой и правдой с начала XVIII века. Она очень много занималась здоровьем детей, их музыкальным и трудовым воспитанием. Ее брат Н.Н. Вессель был известным педагогом, поэтому в семье Врубелей  часто использовались прогрессивные методики обучения. Система дворянского воспитания предполагала занятия музыкой, изобразительным искусством, иностранными языками. Мальчик сначала не проявлял особых рвений к рисованию: он очень любил читать Майн Рида и Фенимора Купера и инсценировать их. Придумывал декорации, костюмы и играл главные роли. Только в Саратове, а главное, в Одессе, учась в знаменитом Ришельевском лицее, он стал более пристально заниматься рисованием. Но больше увлекался языками (программа гимназий того времени предписывала 48 % учебного времени отводить языкам), философией и математикой. Окончив гимназию с золотой медалью, он мог поступить в любой университет России. По просьбе отца и по внутреннему повелению поступает на философско-юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Сокурсник Врубеля А. Бенуа вспоминал: «…из некоторых предметов, „наименее судейских“ и „наиболее общих“, мы почерпнули для себя пользу несомненную. Эти познания дисциплинировали наше мышление, познакомили нас с различными философскими системами. Если до того мы ознакомились, благодаря классическому образованию, с Платоном, с Аристотелем, то теперь мы узнали и Декарта, и Локка, и Лейбница, и Канта, и Гегеля, и Шопенгауэра».
Гением философии, вызвавшим самый пристальный интерес, стал для Врубеля Иммануил Кант. По Канту: "... наделенный разумом человек – обитатель двух миров. Один мир явлен нам в присущих чувству и уму определенных координатах, он всегда только вровень со стадией наших познаний, представлений. Другой мир, в котором мы, люди, пребываем, — неведомый нам мир вещей, как они есть «в себе», вне правил и границ нашего опыта". Идея категорического императива Канта стала определяющей в мировоззрении Врубеля.
К. Коровин, один из немногих друзей Врубеля, писал: "<...> Образование этого человека было огромно. Италию он знал всю, понимал и изучил ее. Я не видал более образованного человека. Врубель был славянин чистой воды <...> поляк, и в нем была утонченность великой Польши, утонченность, равная Франции. На вид иностранец, но душой славянин, сын несправедливо и больно угнетенной страны, с пеленой высокого культа, щегольским изяществом драгоценного легкомыслия, высоких порывов, влюбленных чувств, музыки, искусств, с праздником и задором в душе".
Вдумываясь в слова художника Коровина, мы понимаем, что в душа Врубеля была уже тогда расколота: живя в православной стране, он находил опору в западноевропейской культуре. Конечно, сказалась родословная и воспитание в семье насильно крещеного отца (иначе военному не сделать карьеры в России) и мачехи-протестантки. И время было такое, что Россия была в мучительных раздумьях о будущем, процветали теософские искания, в науке главенствовал позитивизм.
После юридического факультета (где позднее один год учился А. Блок), отбыв воинскую повинность, Врубель понял, что  не нашел дела, которое бы отвечало его "категорическому императиву", и в 1880 г. (24 лет!) поступил вольнослушателем в Академию художеств, где учился у самого талантливого педагога – Павла Чистякова и некоторое время у Ильи Репина. Академию Врубель не окончил, хотя его работа «Обручение Марии с Иосифом» (одна из попыток обращения к христианству) была отмечена второй серебряной медалью Академии. Не окончил потому, что его пригласили в Киев делать росписи в Кирилловской церкви. Здесь он начал постигать суть православия, пожалуй, впервые. Но в его иконах узнавались лица знакомых ему людей, это противоречило канону, и поэтому предложенная ему раньше работа по восстановлению Владимирского собора в Киеве была отвергнута принимающей комиссией. Однако в Академию художеств он не вернулся.
Образ универсального гения, изощренного эстета, феноменального эрудита потрясал людей, сталкивавшихся с Врубелем. Он знал 8 языков. На вопрос Шаляпина, читает ли художник Горького, Врубель отвечал: "Горького не знаю, на ночь читаю в подлиннике Гомера".
В горькой и страстной жизни Врубеля было 4 спасительных силы: воспитанная в детстве и юности внутренняя эстетика (стремление к Красоте всегда и во всем), бытовая гигиена (вроде не главное в поведении человека – но, если вспомнить Чехова, это мощнейшее средство культуры в борьбе с житейской грязью всех сортов), великая  трудоспособность и ...  четвертая спасительная сила связана с его внутренней свободой, которая часто, увы, в его личности оборачивалась гордыней (что опять же далеко от христианского смирения).
Врубель очень много трудился, но не ценил свои работы (что тоже связано с его перфекционизмом) и мог поверх христианского сюжета написать образ цирковой наездницы или порвать и выбросить созданное.  Люди, которые окружали художника, сразу понимали, что он гений, поэтому, к нашему счастью, собирали обрывки его работ и бережно сохраняли их.
Врубель был постоянно не удовлетворен собой и поэтому пристально всматривался в мир, чтобы понять свое место в устройстве мироздания,  и видел его разные грани очень отчетливо. "Когда он писал на холсте или на бумаге,  мне казалось, что это какой-то жонглер показывает фокусы… оборванные линии, соединяясь постепенно одна с другой, давали четкий образ его создания. Чрезвычайно сложные формы", - вспоминал К. Коровин. 
Врубель  искал сущность  соотношения двух миров (по Канту): если один мир - это сам автор, воплощенный, в основном, литературными образами (Демон, Фауст, Микула Селянинович, Илья Муромец,  трубадур Жоффруа Рюдель в "Принцессе Грезе", Кармен в полотне "Испания" и др.), то пространство, окружающее этих героев, – это "неведомый нам мир вещей, как они есть "в себе". И страстное, всепоглощающее желание постичь эту запредельную действительность, вело его все сильнее и яростнее. А в центре ее обязательно исполин, гигант, сверхчеловек (наверное, Врубель читал и Ницше, ведь немецким языком художник владел в совершенстве благодаря мачехе, кроме того,  он  любил  музыку Вагнера). Конечно же, сверхчеловек – это он сам, художник! Отсюда совершенно своеобразная манера письма Врубеля даже в рисунках, набросках по сопоставлению двух миров: мазки краски, наложенные мастихином, противопоставляются кистевым мазкам и своей мозаичностью высвечивают грани, пласты мира. Например, в рисунке "Дерево у забора" художник так заостренно изображает сучья, что делает их антропоморфными, как бы повторяющими мимику человека.  Врубель любил изображать цветы и травы как в сложных сюжетных композициях, так и самостоятельно, видя в них одухотворенную часть иного мира. Так и в самой знаменитой картине живописца "Демон сидящий" (1890. Холст, масло. Размер: 114 ; 211 см. ГТГ) "могучая, с огромной пластической силой вылепленная фигура органически сочетается в своей «скульптурности» с кажущимися каменными, созданными из драгоценных камней цветами. Цвет сверкает и в этих «граненых» лепестках цветов, и в широких красных и желтых полосах на небе. И резко контрастирует с сине-лиловой накидкой Демона и его оливковым телом...", – писал А. Федоров-Давыдов. 
Образ Демона стал лейтмотивом творчества художника. Блок сказал однажды: "Врубель видел сорок разных голов Демона, а в действительности их не счесть». Блок чувствовал свою общность с Врубелем: «Мы, как падшие ангелы ясного вечера, должны заклинать ночь».
Если бы Врубель написал одного "Демона сидящего", он все равно вошел бы в русское искусство как гений. В этой картине заключено так много смыслов, что можно всю жизнь разгадывать и не разгадаешь. В ней заключена тайна мироздания! Живопись выстроена так богато и так плотно, что каждый квадратный дециметр холста достоин выступать отдельным объектом созерцания, потому что в нем тоже заключается живая жизнь... И сложная игра граненых бликов, и резких отблесков фантастических цветов напоминает что-то очень знакомое... «Кремнистый путь»... Возможный лишь в горном пейзаже, не глинистый, не песчаный, не просто каменный, а именно кремнистый путь, но не ведущий в небо, где "звезда с звездою говорит"... И неба вообще нет: формат картины подчеркнуто горизонтальный: Демон не может встать во весь рост... Причем, возникает чувство, что Демон сообщает природе нечто от себя, потому что возникает впечатление сложности и противоречивости не только духовно-человеческого, но  и природно-земного. Но сближения этих двух миров  не  происходит...
 Демона можно сравнить с "Рабом" Микеланджело и "Мыслителем" Родена, но у Врубеля есть тайна приложения сил этого героя (художник просил не путать своего  героя с чертом или дьяволом, ибо его демон – это античный даймо;н —  «душа». Неисчерпаемой души человека...)
Уже будучи автором многих классических своих работ, Врубель оставался малоизвестен публике: его прижизненная слава была сравнительно недолгой – около 10 лет. Он, конечно, страдал от непонимания публики и от скандалов, которые возникали в связи с его работами. Но наконец пришло счастье: художник в 1896 году обвенчался с Надеждой Забелой. Она была талантливой певицей с хрустальным голосом. Было время, когда Врубеля знали как мужа Забелы. Жена  для Врубеля стала всем. Он сочинял для нее костюмы, оформлял декорации к спектаклям, где она играла. На одну только оперу «Садко», где пела Забела, Врубель ходил девяносто раз. .... Они творили свое чувство как будто великую сказку. Тем более, потому, что Надежда Ивановна пела и Волхову, и Царевну-Лебедь, и Снегурочку  в сказочных операх Римского-Корсакова. После встречи с Забелой Врубель перестал рисовать Демона. Он словно освободился от демонических чар и гнета. И вокруг, и в нем самом все просветлело.
В 1901 г. у четы родился сын Савва. У младенца обнаружился порок –  заячья губа. Врубель счел, что это – наказание за его грехи. Он пишет большой чудный портрет сына.  Как серьёзно смотрит ребёнок на зрителя, будто видит нечто, только ему одному открывшееся. Какая глубокая, неразгаданная мысль в его глазах! И почему в них столько недетской скорби? Врубеля не оставляла тревога за судьбу любимого сына. И предвидение не обмануло художника: Саввушке оставалось жить совсем недолго. В 1903 году он умер от простуды. Врубель попал  в больницу для душевнобольных и до своей смерти с небольшими перерывами уже не покидал ее. Причем, эстетическое в нем не умирало. Даже лекарства полумертвый Врубель ощущал эстетически. Сестра художника вспоминала, что «хину он принимал почти с удовольствием, а когда ему дали салициловый натр, он говорил: "Это так некрасиво".  Но главное, он продолжал писать: создал много рисунков, мощный портрет Брюсова и, как ответ на Демона, написал совершенно удивительное по силе воздействия полотно "Шестикрылый серафим (Азраил)".
"Тем, кто знает этот врубелевский холст по качественным репродукциям, надо все же изыскать время и средства, чтобы приехать в Петербург и прийти в Русский музей. Мистическое переживание обеспечено. Все, что читается по воспроизведениям картины: ее экспрессия и утонченность, строй торжественной симметрии и ореолы жгучего цвета-света вокруг лика с бездонными глазами, – всё это покажется лишь текстом либретто, прочитанным перед оперным спектаклем. Перед оригиналом зритель мурашками по коже ощутит, что Врубель видел его, своего Азраила", –  считает В. М. Домитеева.
В конце февраля 1906 года Врубель полностью потерял  зрение. Что может быть страшнее для художника? Только потеря сына! И, наверное, Врубель понял, что  он уже ближе к Саввушке и  стал стойким и спокойным.
 14 апреля 1910 г. Михаил Александрович Врубель умер от скоротечной чахотки.
Михаил Врубель в истории русского искусства находится на том далеко отстоящем от общего строя фланге, где высятся причудливые силуэты Александра Иванова и Николая Ге. Они искали свой категорический императив: Иванов опирался на Библию, потом уверовал в науку; Ге укреплял себя толстовской этикой, а Врубель искал  великую красоту единства человеческого и природного и нашел в христианском явлении Шестикрылого Серафима.

Список использованной литературы

Бенуа А. Н. Мои воспоминания: В 2 т. М.: Наука, 1980.
Блок А. А. Памяти Врубеля. [Переработка речи, прочитанной на похоронах М. А. Врубеля 3 апреля 1910 г.[// Блок А. А. Собрание сочинений: В 8 т. Т. 5. М.;Л., 1962.
Врубель. Переписка. Воспоминания о художнике. Л.: Искусство, 1976.
Гнесин М. Ф. Надежда Ивановна Забела-Врубель // Гнесин М. Мысли и воспоминания о Н. А. Римском-Корсакове. М.: Государственное музыкальное издательство, 1956.
Грабарь И. Э. Моя жизнь: Автомонография. М.; Л., 1937.
Домитеева В. М. ЖЗЛ. М.: Молодая гвардия. 2014 г.
Иванов А. П. Врубель: Биографический очерк / Современное искусство: Серия иллюстрированных монографий. Вып. 2. СПб.: Издание Н. И. Бутковской, 1911.
Константин Коровин вспоминает… М.: Изобразительное искусство, 1990.
Федоров-Давыдов А. А. Природа и человек в искусстве Врубеля // М. А. Врубель: 1856–1910 [Альбом]. М.: Искусство, 1968.