Сон Птолемея

Локомотив дал тревожный гудок, и Птолемей очнулся от дремоты. Потерев глаза, парень огляделся. Он умудрился провалиться в сон прямо в вагоне-ресторане. К счастью, за исключением компаньона, бледного Штейнгера, помещение наполняла безликая пустота. Бармен за стойкой не считался — он выполнял, скорее, роль элемента интерьера. Над стойкой с алкоголем красовалась барочными вензелями аббревиатура «Н. А. В.», которую завершал твердый знак со стершимся хвостиком — теперь он стал мягким. Штейнгер так и не смог внятно объяснить, что означают буквы.

За окном оранжевыми змеями тянулись дюны. Парень знал, что каждый год они подползают к железнодорожным путям все ближе и ближе, чтобы в один момент поглотить их и оградить свои секреты от назойливого человечества. Где-то там, в раскаленных песчаных глубинах таился волшебный камень Ал-Атар. Реликвия, по слухам, обладала непревзойденными лечебными свойствами, могла обращать людей в животных и испускать концентрированные энергетические лучи. Согласно оперативной информации, специалисты зафиксировали всплеск активности в ночь на июньский нон. Птолемея и Штейнгера отправили на место как раз, чтобы отделить зерна правды от плевел кривотолков.

Птолемей задумался так крепко, что не заметил, как лбом прижался к прохладному стеклу — в отличие от испепеляющей жары за бортом, внтури, благодаря сложной системе кондиционеров, было даже зябко. Штейнгер, сидевший напротив, выглядел нервным. Ногой парень легонько тронул напарника под столом. Рудольф поднял глаза от письма и несколько раз с определенными перерывами моргнул. Птолемей едва заметно кивнул, призывая продолжать. Штейнгер показал за спину, кажется, на бармена. Парень бросил взгляд на мужчину за стойкой. Ничего необычного, разве что… в прошлый раз, он стоял в точно таком же положении. До мелочей в таком же.

Птолемей осторожно присмотрелся еще раз. Нет напряжения мышц корпуса. Пальцы безвольно провалились в бокал вместе с салфеткой. Бармен был мертв. Тени сгустились в вагоне-ресторане. Птолемей перевел взгляд на Штейнгера, и сердце его ушло в пятки. Напарник лицом упал в тетрадь, страницы которой медленно напитывались чем-то багряным. Со всех сторон нарастал страшный шум. Вот-вот должно было случиться что-то неотвратимое.

Локомотив дал тревожный гудок, и Птолемей очнулся от дремоты.