у него была фантазия

у него была фантазия: провести со мной ночь. в его квартире. просто ночь. без секса, без дальнейших обязательств. типа по семейному: ужин, сериал, сон.

я согласилась: мы давно знакомы, многое знаем друг о друге, и оба не теряем веру в светлое будущее. Для каждого — своё.

в моей Питерской комнате на Лесной, за чашками чая и выпечкой из Вольчека мы говорили обо всем понемногу: работа, отношения, семья, страхи, мечты, планы. Иногда смеялись и подкалывали друг друга. Иногда плакали и держались за руку.

после разговоров, я его обнимала. потом провожала до двери. и он уезжал. а затем писал мне о том, как ему было спокойно со мной побыть.

Позже он поделился своей фантазией. Я согласилась попробовать ее реализовать.

Мы встретились с ним на Васильевском острове, на седьмой линии. Шел дождь. Мужчина опаздывал. Я зашла в фотоцентр: чтобы не мокнуть, и чтобы купить пленку.

Через 15 минут я взяла его под руку, а он взял мой зонт. и мы направились к его красной Шкоде.

Через 45 минут мы были в его квартире. Он провел экспресс-презентацию своего жилища, и взяв поводок, ушел гулять с собакой.

Пока их небыло я рассмотрела книжную полку. Достала плед и устроилась на кровати, с выбранным изданием.

Через 25 минут они вернулись и квартирка наполнилась лёгкой суетой.

Он не любит готовить, поэтому заказал доставку. Рёбрышки с овощами были бесподобными. Я объелась.

Мы посмотрели Пивоварова. Про тюрьмы. А потом разговаривали. я в основном слушала. В этот раз он говорил про бывших жён, любовниц и тех, кто оставил след в его сердце.

Поначалу мне нравились его истории. Позже, заметив сходство между ними, я начала утомляться и  уставать . И оттого что все было ясно понятно, и оттого, что этот калейдоскоп женщин в его жизни ещё долгое время будет иллюзорно радовать его, и одновременно причинять боль. Я это видела. Он нет.
И это было грустно. Это меня опустошало.

Проговорив ещё пару часов мы уснули.

На утро его истории продолжились. Менялись имена. Суть нет.

За завтраком мы посмотрели ещё одну серию Редакции. Про наркотики. Помыв посуду, мужчина ушел гулять с четвероногой. А я убрала плед и вернула книгу на полку.

Через 30 минут мы сели в машину. Он предложил довести меня до Петроградки. Я согласилась.

Когда двери захлопнулись, я почувствовала себя словно в тюрьме, о которой говорили в программе, а моим сокамерником оказался наркоман, который подсел на женщин.

Когда оставалось несколько минут до Горьковской, он поинтересовался во сколько я освобожусь и где меня встретить, чтобы провести со мной ещё одну ночь.

Когда я ему ответила, то реакция была весьма неожиданной.

Сказав правду, я причинила ему боль, от которой он мгновенно замкнулся и ушел в себя. Не сказав мне больше ни слова.

Паша! я устала. Для меня это слишком много информации. Мне становится некомфортно, когда я слышу такое количество историй про твоих избранниц, это очень много для меня. Сегодня я поеду домой.

Мужчина вжался в кресло, крепко держал руль и смотрел на дорогу изподлобья.

На мои дальнейшие вопросы, он так и не ответил. А после того как переехал Троицкий мост, остановился на обочине и безмолвно указал мне на дверь.

Теперь я в черном списке уже у двух человек.
 
Неоднозначное чувство от того, что я становлюсь тем, кто пробует заботится о себе, и паралельно причиняет другим душевную боль.

У него была фантазия: провести со мной ночь.

Я согласилась. И не смогла ее реализовать по его сценарию.

Захлопнув дверь я пошла по Каменноостровскому проспекту, глядя, как красная Шкода резко набирает скорость.

Я не смогу стать тебе ни мамой, ни женой, ни психотерапевтом. Я обычный человек, который имеет право на усталость. и право сказать об этом открыто, не испытывая при этом чувства вины.

А когда ты устанешь от моих текстов, то можешь мне об этом смело сказать. Если, конечно, захочешь.

Это не станет для меня поводом добавить тебя в черный список. Это станет для меня темой для новых размышлений. И я буду тебе очень благодарна!