13. Чай с ромашкой

Не успел еще Мекельсен сойти со ступеней библиотеки на площадь, как дважды едва не был сбит с ног. Долговязый парнишка в овчинном полушубке сначала промчался мимо него, задев плечом, и скрылся в дверях библиотеки, а несколько секунд спустя вылетел обратно на крыльцо, едва не толкнув задумавшегося Мая в спину.

- Э, сударь! – суматошно оглядев площадь с высоты крыльца, паренек, наконец, заметил стоящего рядом Мая. – Вы не видели тут никого поблизости? Мне велели найти в читальне мастера Мекельсена. Он тут не пробегал?

- Даже если пробегал, то не представился, - хмыкнул Май, с усмешкой наблюдая растерянность на простодушной физиономии парня. – Тебе повезло: мастер Мекельсен это я.

- А это, стало быть, я – Карл! – обрадовался парень, даже не заметив иронии в словах собеседника. – Меня к вам послал тот жутковатый господин, лорд Леркшо. Он там у нас дома с хозяйкой и доктором.

- Твоя хозяйка Элина де Маль? – догадался Май и, памятуя о мрачных событиях, следующих за ними с Талисом попятам, встревоженно уточнил: - Почему с доктором? Ей нездоровится?

- Не-а, - Карл мотнул головой. – Они там втроем чаи гоняют, а вам велено идти домой.
 
- Велено? – переспросил Май, возмущенный такой формулировкой.

- Ага, - радостно кивнул Карл, не замечая и того, что собеседник рассердился. – Лорд Леркшо велел вам срочно идти домой, а то вы опять все испортите. Так что идите домой, никуда не заходя. Так он велел.

- Ну да, велел, - процедил Мекельсен сквозь зубы, медленно вскипая от возмущения; такие распоряжения были вполне в духе Талиса, однако…- Велел? Еще десять минут назад он уговаривал меня пойти с ним к твоей госпоже. А теперь – «идти домой, никуда не заходя»? А то я все испорчу? Да я в этом расследовании с самого начала, Карл!

- Расследовании? – ахнул Карл, наконец-то, догадавшись, что пора удивиться.

- В расследовании, Карл, - подтвердил Мекельсен и решительным шагом спустился с крыльца на площадь.

***

В Суконном конце процветали достаток и обеспеченность, но богатством тут не хвастались, а скорее прятали его. Большие добротные дома в два этажа имели суровый, даже мрачноватый вид. Окна были снабжены крепкими ставнями, а на нижних этажах защищены тяжелыми коваными решетками. Вместо пышных садов, как в Верхнем городе, к фасадам прилегали лишь небольшие палисаднички, от улицы дома и дворы отделяли высокие деревянные заборы.

- Вот сюда, - Карл указал Мекельсену нужный дом, и отворил перед ним кованую калитку в заборе.

Двор перед высоким крыльцом, ведущим сразу к жилым комнатам второго этажа, был пуст. Вероятно, недавняя смерть хозяина сказалась на торговле и работе лавки де Малей, подумал Мекельсен: ни служащих, ни посетителей вокруг не наблюдалось.

- Вы наверх поднимайтесь, сударь, - сказал Карл и, подтверждая догадки Мая, добавил: - А я пойду до дому. Хозяйка все горюет по хозяину, всем выходной дала опять.

Скрипучие ступени крутой лестницы привели в темные сени. В доме покойного Люциуса де Маля было жарко, до духоты натоплено и тихо. Отделано и обставлено все кругом было основательно. Дубовые панели на стенах, ковры, резная тяжелая мебель говорили о достатке. Но выглядел дом угрюмо, уютным его назвать было сложно.

Еще одна лестница, не столь высокая, как наружная, но не менее крутая, вела из сеней в комнаты. На верхней площадке по бокам от арочного дверного проема горели две масляные лампы. «А ведь это та самая лестница», - подумал Май, и внутри у него неприятно похолодело.

Сделав несколько шагов вперед, он отчетливо, как наяву, увидел на ковре перед лестницей распростертую женскую фигуру. Веданея Таарсен лежала лицом вниз, раскинув руки, в том самом лиловом платье, в каком он видел ее на портрете. Умом Май понимал, что Веданея вряд ли разгуливала в повседневной жизни, облачившись в парадное платье, в котором позировала в юности, но картина, нарисованная его воображением, получилась до того яркой, что ему стало совсем уж неуютно в этом темном пустом доме.

Мекельсен не без усилия шагнул на первую ступеньку лестницы, однако, вслед за тем его внимание привлекли голоса из глубины дома. Где-то рядом, должно быть, в горнице для приема гостей вели беседу два голоса, мужской и женский. Мужской голос показался Маю знакомым, но это был не Талис Леркшо.

- Май Мекельсен? А ты какими судьбами здесь? Я, честно говоря, думал, мы уже больше не свидимся.

- Я тоже не думал, что встретимся, Озрик, - Май приветственно кивнул университетскому знакомцу, входя в комнату. – Значит, ты здесь семейный доктор?

- Наследственный, можно сказать, - улыбнулся Озрик Нильсем, - От отца перешла вся клиентура.

Он сидел за круглым, накрытым красивой гобеленовой скатертью столом вместе с хозяйкой дома. Элина де Маль была одета во все черное, как и подобает недавно овдовевшей женщине, ее серебряные от седин волосы были заплетены в косу и короной уложены вокруг головы – мода, перенятая у дам из Радании – а лицо, бедное и заплаканное, носило печать былой красоты, которую не стерли годы. Должно быть, в молодости Люциус и Элина были красивой парой.

- Извините, что без приглашения, сударыня, - кланяясь, сказал Мекельсен, - просто…

- Просто он всегда и всюду является без приглашения! – перебил его сердитый низкий голос.

Чуть в стороне от стола, за которым сидели доктор Нильсем и хозяйка, в оконном проеме стоял Талис.

- Извините нас, - сказал Май Элине и Нильсему, глаза у которых изумленно округлились, и бочком проскользнул мимо стола к окну. – Что на вас нашло, Талис? – шепотом изумился он, подойдя ближе к дроу: - Вы же чуть не за шиворот меня сюда тащили.

- Пока вы шлялись по библиотекам, я много думал и передумал, - обидчиво заявил Талис. – Вы мне тут не нужны.

- Думаю, нужен, - глядя на вытянувшееся лицо хозяйки дома, возразил Мекельсен.

Ситуация складывалась неловкая, и Май сам бы не прочь был побыстрее откланяться, но ужасно жаль было оставлять на растерзание взбалмошному темному эльфу бедную женщину, которая и так многое пережила, и Озрика, тоже ничем не заслужившего знакомства с Талисом.

- Ну-у, - глубокомысленно изрек последний, оторопело посмотрев сначала на Мая, потом на его собеседника. – Вообще-то я бы рекомендовал госпоже Элине покой и уединение, но, возможно, ей и стоило бы отвлечься от горя в свежем обществе. Раз уж вы такие… занятные господа.

- Мы как раз пили чай с ромашкой, - растерянно пролепетала Элина де Маль, явно обескураженная наплывом гостей и их повальным своевольством в ее доме.

- Нет! – раздраженно выпалил Талис, свирепо вращая глазами в адрес Мекельсена.

- Да! – Мекельсен был чрезвычайно благодарен доктору и хозяйке за то, что они вместо него взялись загладить возникшую неловкость, отодвинул стул и сел к столу. – Чай это очень кстати, спасибо.

- Он не любит чай, - Талис подскочил к столу и выхватил из-под носа у Мая изящную чашку синего фаянса, от которой поднимался душистый парок.

Доктор Нильсем, заботливо разливавший чай вместо опечаленной хозяйки, едва успел отдернуть руки. Он и Элина обменялись растерянными взглядами, ибо чашек на столе было всего три, и все они теперь оказались заняты.

- Я отпустила прислугу, - пошарив глазами по столу, Элина беспомощно оглянулась на тяжеловесный эбеновый буфет в дальнем конце комнаты и собралась встать с диванчика, на котором сидела.

Она выглядела подавленной, даже измученной, словно внезапная утрата высосала из нее все жизненные силы.

- Не стоит беспокоиться, - сразу же остановил ее Май и поудобнее уселся на стуле. – Все хорошо. Итак, вы говорили о…?

- Об убийствах из-за наследства Дармеи Клинк. И о том, что мастер Леркшо знает, кто это сделал, - едва слышно прошептала Элина, склоняя седовласую голову.

Озрик ободряюще сжал ладонью плечо женщины и ближе придвинул уже наполовину пустую чайную чашку.

- О том, что убийца слишком хорошо был осведомлен о жизни жертв и их семейных делах, - решительно объявил Талис и с вызывающим видом прихлебнул чай из чашки, которая должна была достаться Маю.

 - Вы не думаете, что… - тихо, но с нажимом в голосе начал Май.

Он не знал, как закончить фразу в присутствии Элины, чтобы не расстроить ее еще больше. Утром они с Талисом высказывали подозрения на ее счет, но сейчас, у Мая бы язык не повернулся обвинить в чем-либо едва живую от горя вдову Люциуса.

- Я думаю, что этот человек достаточно долгое время провел в семье или ее окружении, чтобы знать подробности финансовых тяжб с родственниками, - без малейшего намека на деликатность ответил Талис своим низким голосом, придав ему особенно неприятную и пугающую тональность.

Поерзав на стуле, он без позволения хозяйки потянулся к стоящему возле ее правой руки пузатому чайнику из того же синего сервиза, что и чашки, и долил себе чаю.

- Вы думаете, это кто-то из прислуги? – выслушав заявление дроу, сделал собственный вывод Озрик и удивленно приоткрыл рот.

Элина схватилась за сердце.

- Я достану капли, - засуетился Озрик, вставая с дивана, где сидел рядом с хозяйкой.

- А варенья нет? – придирчиво оглядев сервировку стола, на котором стояли блюда со сдобой и засахаренными фруктами, спросил Талис.

За сердце схватился и Май.

- Думаю, прислугу можно исключить, - поспешно сказал он, обращаясь к Элине ласковым голосом. – Людям, не состоящим в родстве с вашей семьей вряд ли есть смысл затевать такое.

- Да, родство это ключевой момент, - согласился Талис. – Совсем, как тот момент с ключом, из-за которого все это и началось. О ключе тоже мог знать только свой человек.

- Но лорд Маарисен, владелец ключа, ведь не родственник де Малей, - заметил Май, радуясь возможности немного сменить направление беседы.

- Но вращается в том же обществе, что и де Мали. В том же, что и убийца, - настойчиво гнул свою линию Талис. – Он долгое время был рядом, оставаясь незамеченным, но сам видел и замечал все.

- Вот даже так? – опешил Озрик, рывшийся в своем врачебном саквояже, лежавшем на табурете у входной двери. – Но если это не кто-то из слуг, тогда кто?

- Риторический вопрос, - тоном крайнего превосходства заявил Талис. – Существует человек, который не просто знает, что творится вокруг, а которому остальные сами все рассказывают. Прямо в этой комнате таких людей аж двое.

- Стоп, - Май вскинул руки, прерывая дроу, и уставился на него в недоумении. – То есть, вы хотите сказать, это…

- Врач, - выдохнул Озрик за его спиной и выпустил из рук саквояж.

Элина де Маль все это время не принимала участия в разговоре. Она сидела с отрешенным и подавленным видом. Сейчас же ее голова вдруг упала на грудь, словно женщина внезапно уснула. Не дослушав ни Озрика, ни ответ Талиса, Май поспешно склонился к Элине через стол. От пустой чайной чашки рядом с ней шел резкий и очень знакомый запах.

- Проклятье! – ахнул Май, распрямляясь, - Талис, этот чай…

Чашка Озрика Нильсема, стоявшая рядом с чашкой Элины, оказалась полна, даже не пригублена. Порывисто оглянувшись через плечо, Май увидел занесенную над головой дорогую докторскую трость с тяжелым набалдашником в виде птичьей головы. Боль обрушилась на левый висок, перед глазами облаком гари взорвалась темнота.

- Талис… чай…

Последнее, что Май увидел, было то, как синяя фаянсовая чашка выпала из длинных бледных пальцев, и льдисто-серые глаза, широко распахнувшись, остекленели, словно подернулись льдом.