14. Ирис полуночный

- Даже к лучшему, что ты не стал пить этот чай…

Голос донесся как сквозь толстое одеяло. На виски давило, подташнивало, что-то выкручивало плечи и сухо, колко жгло запястья. Май обнаружил себя сидящим на жестком деревянном стуле с руками, связанными за высокой спинкой.

Комната была уже не та. Какая-то полутемная кухня с низким потолком, простой деревянной мебелью и полосатым домотканым ковриком-дорожкой на полу. В окне рядом с большой изразцовой печью виднелся Нижний город и крыши торговых рядов рынка.

- Даже к лучшему, - повторил Озрик Нильсем, сидевший на дальнем конце длинного кухонного стола в единственном кресле, тоже деревянном, но с обтянутыми красным сукном спинкой и сиденьем. – Теперь еще проще будет все провернуть и потом объяснить полиции.

Озрик неискренне, нервозно улыбался. То есть теперь Маю казалось, что перед ним какой-то другой человек, просто похожий на Озрика, которого он когда-то знал. А, может, и не знал?

- Интересуешься, где мы? - Нильсем заметил, что Май озирается. - Пришлось тебя перенести чужими сильными руками. Карл глуповат, но исполнителен и любит денежки, как и все мы.  – Также оглянувшись на неуютную обстановку кухни, он сделал обеими руками наигранно гостеприимный жест, - Мы в доме моей дорогой супруги. Так себе домишко я снял на время, но она послушна и неприхотлива. Дорогая, ступай-ка, у нас мужской разговор.

Между печью и шкафом с кухонной утварью глаза Мекельсена, привыкшие уже к полумраку, уловили движение. Отступив от стены, мимо стола прошла Адалинда и положила перед Нисльсемом какой-то предмет, накрытый льняной тряпицей. В светлом платье, с серебрящимися в тусклом свете волосами молодая женщина казалась призраком. Глаза ее были широко распахнуты и смотрели мимо Мекельсена на дверь.

Адалина двигалась словно кукла на ниточках из уличного балаганчика. Она была испугана, парализована ужасом. Май часто видел такое на войне. Он и сам знал, что такое страх, вымораживающий все внутри, буквально лишающий сил. Вот только сейчас он чувствовал лишь раздражение и медленно закипающую злость.

- Женился, значит, по любви? – сказал Май, когда дверь за Адалиндой закрылась.

- Ну, ты же видел ее, - многозначительно усмехнулся Озрик, глядя на дверь. – Знаешь поговорку? «Даже самая красивая девушка может дать лишь то, что у нее есть». Но вот она – она может дать многое! Я это понял сразу, как ее увидел.

- Потому, что уже видел ее раньше, - догадался Май. – Ты лечишь богатых людей, вхож в окружение де Малей и Клинков, ты видел портреты сестер Таарсен в юности и узнал в Адалинде Сертею.

- Я познакомился с ней и ее матерью, когда уезжал из города по делам, - откинувшись на спинку кресла, словно при дружеской беседе, поведал Озрик. – Дела мои, надо признать, не очень хороши. Пришлось даже дедовы фамильные инструменты сбыть. Некрасиво, конечно, но что поделаешь. Остался на память только медицинский перстень материной семьи.

Озрик подышал на печатку серебряного перстня, украшавшего пухлый мизинец его правой руки, и потер ею о мягкое сукно кафтана. Знак на печатке был тот самый – орлиное перо в треугольнике.

«Я идиот! – мысленно застонал Май, припоминая, что когда-то давно видел этот перстень у Озрика. – Я чертов идиот. Если бы я вспомнил раньше, ничего бы этого не было. И Талис…» У него перед глазами снова упала на ковер и рассыпалась осколками синяя фаянсовая чашка.

- Ремесло лекаря не настолько прибыльно, чтобы оплачивать некоторые интересы, - не подозревая о терзаниях Мекельсена, с сожалением продолжил Озрик.

- Игру в кости? – Май помнил, сколько времени в годы их учебы Озрик проводил за игральным столом. – Ты что настолько проигрался?

- Я бы не сказал, что речь идет об единичном крупном проигрыше, - мягким, как вся его наружность голосом возразил Нильсем. – Это скорее происходит систематически. У всех свои маленькие слабости, которые сложно превозмочь. Я ездил к родственнику в Нифрат, надеялся занять денег. И в одном маленьком городке увидел Адалинду. Она помогала матери в лекарственной лавке, та была знахаркой. Увидел случайно, но то был значимый случай. Я понял, что она мне нужна. Больше, чем молодому мужчине бывает нужна красивая женщина.

- Ты поговорил с ее матерью, выяснил, что она действительно дочь Орландо, сына Сертеи Таарсен, и может претендовать на огромное наследство своей двоюродной бабки Дармеи, - понимающе кивнул Май.

- Тот нахальный темный эльфеныш был прав: облеченный доверием, которое испытывают к лекарю пациенты, я давненько был в курсе многого, - хмыкнул Озрик и склонился над тем, что подала ему Адалинда. – И когда я понял, что моя красавица-жена возможная наследница, мне осталось только сделать так, чтобы она из возможной наследницы превратилась в единственную.

Мысль о Талисе все время скреблась в голове когтистой мышью. Упоминание о нем отдалось в груди тянущей болью.

- Нелегко было сделать первый шаг к осуществлению своей мечты, - продолжил Озрик, приподнял льняную тряпицу на том, что лежало перед ним, и это оказались брусок для заточки и нож. – Я решился, когда, проезжая мимо башни Клинк, на которую хотел просто посмотреть издали, мы на постоялом дворе встретили Бригитту. Дармея ее уволила, и она была обижена на прежнюю хозяйку. Бригитта-то и указала мне на Клода Клинка, главного наследника богатства, и помогла от него избавиться.

- Какая добрая женщина, - желчно усмехнулся Май, вспомнив жуткую старуху, похожую на злобную ворону. – Она и с прочими помогла. С Тобином и Люциусом, например. Ты бывал в доме Люциуса де Маля и потому знал о дневнике, найденном Тобином Лунквистом. И книгу, подписанную Веданеей, из библиотеки лорда Маарисена ты тоже видел. Поэтому знал, кто настоящий убийца, и тебе невыгодно было, чтобы и Дармея узнала.

- У меня все хорошо было продумано, до тех пор, пока не влезли вы с этим любопытным дроу, - Озрик сокрушенно развел руками. – И пока тот дурень наемник не напортачил с янтарным ключом. Пришлось даже самому запачкать руки, чтобы он не отсвечивал. И дальше тоже все пошло бы хорошо – старика Тобина Лунквиста можно было бы свалить на тебя. Но этот твой дружок! Ты еще в университете обожал окружать себя такими вот шебутными приятелями.

«Все бы пошло хорошо», - повторил про себя Май, - «Если бы мы сразу поняли, почему убийца так хорошо изучил жизнь своих жертв, почему так хорошо знает меня, что даже решил переложить на меня вину. Талис был бы жив».

Синяя фаянсовая чашка снова упала на ковер, а льдистый взгляд устремился вверх и застыл, одевшись морозной дымкой. Май заскрипел зубами.

- Ладно, мы тебе мешали, - стараясь отделаться от неотвязной картины, Мекельсен мотнул головой. – А Элина де Маль чем тебе не угодила? Муж ее умер, твоими стараниями, наследницей она не являлась.

- Люциус рассказал ей о фальшивом дневнике Веданеи, найденном Тобином, - объяснил Озрик. – И сглупа сделал это, когда я был в доме, в соседней комнате. Я хотел по-быстрому организовать печальной вдове скоропостижную кончину от разбитого сердца, когда заявился сначала твой друг, а потом и ты. Пришлось подправить план.

Он взял со стола нож, принесенный Адалиндой, и чиркнул лезвием по точильному камню. Лязг ножа отдался в ушибленной голове Мая истеричным визгом десятка мартовских котов.

- Значит, бедная Элина с самого начала была обречена, - морщась, констатировал Май. – Как и Йонас де Маль. Ты даже не побрезговал сначала продать ему инструменты, а потом подослать бандитов.

- Лекарь вообще профессия небрезгливая, ты и сам знаешь, - хмыкнул Озрик, продолжая старательно точить нож. – Я бы и до сестрицы Йонаса добрался, но она вовремя сбежала. Пусть живет, пожалуй, теперь-то она не помешает.

- И я тоже? – Май внимательно смотрел на тусклый блеск ножа, - Что ты задумал?

- Что ты задумал! – возразил Озрик, лукаво усмехаясь. – Ты же опустившийся бродяга без денег, ремесла, друзей. После войны страну наводнили такие, как ты, сломленные, нищие, на все готовые. Дорогая, ты серьезно? – он вскинул голову, глядя на дверь позади Мекельсена.

Оглянувшись через плечо, тот увидел Адалинду, с отчаянной решимостью на лице неуклюже сжимавшую обеими руками ручку тяжелой медной сковороды. Руки у девушки тряслись от страха, но она явно собиралась напасть на мужа.

- Бригитта, запри ее! – крикнул Озрик, не поднимаясь с кресла. – Она мне действует на нервы.

Сковорода повисла в руках у Адалинды, ее глаза наполнились беспомощными слезами, но Мекельсен все равно оценил попытку заступиться за него. Он понимал, какого мужества требовал от Адалинды этот бессмысленный, но храбрый поступок.

- Все хорошо, - ласково сказал Май девушке, хотя это не было правдой.

Худая черная тень возникла в дверном проеме как по недоброму волшебству. Старушечья рука сцапала Адалинду за плечо и уволокла в коридор.

- Нечего тут таскаться со сковородой! – прошипел из коридора голос Бригитты. – Убьешься еще!

- Так что же я задумал, говоришь? – Май снова повернулся к Озрику.

- Убить меня, конечно, - Нильсем пожал округлыми плечами. – Ты же все не мог угомониться. Сначала хотел ограбить Лунквиста, но от тюрьмы тебя спасли влиятельные заступники. Потом пришел к Элине де Маль, якобы выразить соболезнования. А сам отравил хозяйку и своего приятеля, когда тот понял, что ты из себя представляешь. Я успел к тому моменту уйти – Карл подтвердит – и ты пришел в мой дом, напал на меня.

- Тебе пришлось защищаться, - понимающе кивнул Май, глазами указывая на нож. – А откуда же следы веревок на моих запястьях, которые потом найдут?

- Кто найдет? – хмыкнул Озрик. – Кому это теперь нужно?

Это было бы нужно Талису. Он осмотрел бы тело убитого нападавшего, нашел бы следы связывания и стал бы задавать вопросы. Но Талис умер. Как умерла Мирин. Май был за тысячу миль, когда она умирала, и ничего не смог сделать. А Талис умер у него на глазах, и он опять ничем не помог. Очертания предметов в кухне задергались и поплыли перед глазами. Из углов наползла темнота.

- Ты чего, плачешь? – удивился Озрик и поднялся из-за стола, держа в руке нож. – Я не хотел, чтобы до этого дошло, правда. Но, сам понимаешь…

- Как ты вообще до этого дошел? – горько удивился Май, смаргивая жгучие капли с ресниц. – Ты же не был таким, Оз.

- Не был, - с затаенной грустью признал Нильсем. – Но возможности… Тебе они никогда не подворачивались, и ты просто не представляешь, Май, что с людьми делают возможности! В общем, мы боролись, и я был вынужден тебя убить. Служанка и жена подтвердят, конечно.

- Ага, - мрачно глядя на то, как Озрик медленно обходит стол и приближается, Май шире поставил ноги на полу, перекатился с носка на пятку несколько раз, раскачивая стул под собой. – Боролись, так боролись. Тебе никогда не подворачивалась такая возможность, и слишком уж ты толстый, чтобы со мной бороться.

Ярость, как недавно слезы, затопила взгляд слепящей белой волной. Ярость, душившая Мая с момента возвращения с войны. Он изо всех сил загонял ее на самое дно, не давая подняться, и вот сейчас она с радостью и облегчением вырвалась наружу. Раскачавшись на стуле, Май боднул Нильсема головой в толстый живот.

Он сделал это на вдохе, в тот момент, когда неподготовленный противник был наиболее уязвим. Этому полкового лекаря еще в Пандшиере научил Халим, толмач из местных. Следующим шагом было сделать подсечку, сбить растерявшегося Озрика с ног и оглушить ударом сапога в висок, но по кухне вдруг пронесся свист, и что-то метнулось вперед над головой привязанного к стулу Мекельсена.

Озрик дернулся всем своим тучным телом, раскинув руки в стороны. Из его шеи под подбородком торчал арбалетный болт. Отступив на шаг, доктор Нильсем упал навзничь рядом со столом. Нож со стуком вывалился из его разжавшихся пальцев.

Видя, как Озрик перестал дышать, Май обмер на мгновение, потом вместе со стулом развернулся лицом к двери. В дверном проеме с арбалетом в руках стояла леди Катрина Ноордан.

- Обалденный выстрел, командир! – капрал Тааль заглянул в кухню через ее плечо. – Вот, что значит военная подготовка. И арестовывать никого не надо.

- Тогда развяжите его, - сухо отозвалась на его восторги леди Катрина и мотнула головой, указывая на Мекельсена. – Он же не арестован.

- Так точно! – гаркнул Тааль и ринулся в кухню, вытаскивая кинжал из ножен на поясе. – Дорогой вы наш, доктор Мекельсен! Конечно, вы не арестованы, вы спасены.

- Я тоже рад вас видеть, - Май растер освободившиеся от веревок запястья. – Но как вы меня нашли?

- Мы бы не нашли, - саркастически усмехнулась леди Катрина. – Или нашли бы то, что от вас оставил этот премилый господин. – Ее красивое лицо скривила гримаса брезгливости. – Шельма, всех кругом провел, благообразный доктор из хорошей семьи! Всех, кроме… нашелся тут один въедливый господин, поднял тревогу. Теперь вот…

Договорить начальница городского сыска не успела, потому что ее толкнули в спину. Освободив себе таким образом проход в кухню, на пороге появился Талис Леркшо. Май вскрикнул и вскочил на ноги, толкнув плечом Тааля, сидящего на корточках перед телом Озрика Нильсема.

Церемонно раскланявшись по пути с Катриной, Талис прошел к столу. Вид у живого и невредимого дроу был недовольный.

- Вы чуть было все не испортили, Май, - вместо приветствия строго проговорил он. – Я говорил, идти домой, но вы не послушали. Мало того, вы чуть отравленный чай не выпили!

- Вы его выпили вместо меня, - Май не мог поверить своим глазам, ему даже показалось на секунду, что он видит сон.

- К сожалению, когда я пришел, Элина де Маль уже выпила полчашки яду, - печально молвил Талис. – Но вам, я, конечно, умереть бы ни за что не позволил. Я понял, что убийца так осведомлен, потому что он семейный врач, когда увидел в доме де Малей Озрика Нильсема, - он покосился на тело, которое Тааль прикрыл краем половика. – При виде него у меня в голове будто что-то щелкнуло, как часовой механизм, и все стало на свои места. Я сначала, правда, не понял, как именно он собирается претендовать на чужое наследство, но потом увидел его обручальное кольцо, достаточно новое, ношеное не больше года. И вспомнил, что Адалинда, которую мы подозревали, замужем. Первое убийство – Клода Клинка случилось как раз около года назад. Значит, Озрик муж наследницы. И еще я заметил медицинский перстень с клеймом как на инструментах, которые вам подарила Мойра. Озрик бывал в Доерне, видел детей Таари де Маля, и знал, как лучше с ними расправиться.

- Вы все поняли, проведя с Озриком несколько минут! – Май в который раз восхитился умению Талиса наблюдать и делать выводы.

- Поэтому я решил вывести его на чистую воду, позволив ему выдать себя, а вас удалить на безопасное расстояние, - получив очередную похвалу, Леркшо довольно приосанился. – Но из-за вашего упрямства все пошло наперекосяк. Хотя, - видя на лице Мая виноватое выражение, дроу смягчился, - так даже лучше. Тааль, чего вы тут мнетесь? Он не воскреснет, а в задних комнатах есть свидетели и соучастники.

- Он не воскреснет, - с долей сожаления о бывшем товарище юности согласился Май, - но вы, Талис! Я думал… Вы же выпили яд вместо меня.

- Ну да, - Талис пожал плечами и посторонился, пропуская капрала Тааля к двери; в комнатах были слышны шаги и голоса других стражников, леди Катрина вышла в коридор отдать распоряжения. – Я выпил тот чай, но умирать я не собирался. Хотя здорово изобразил, что умер, да?

- Вы очень разочаруетесь, - спросил Май, - если я скажу, что опять ничего не понимаю?

Талис ответил ободряющей улыбкой, которую непривычно было видеть на его холодноватом лице.

- Там, где я жил в детстве, - рассказал он, - обитали золотистые мотыльки. Они мигрируют в горы с болот Асиона, где питаются пыльцой ириса полуночного. Это страшный яд, потому сами мотыльки, их прикосновения смертельно ядовиты. В детстве я из исследовательского интереса принял чудовищную дозу этого яда. Меня спасла только с помощью магии знахарка из нашего народа. С тех пор я нечувствителен ни к одному из ядов растительных или минеральных. Доктору Нильсему стоило бы меня зарезать – травить бесполезно.

- Хорошо, что и он не знал всего, - выдохнул Май, и осознание того, что все закончилось благополучно, наконец, разлилось по телу теплой волной облегчения.

- Да, его план и без того был чудовищен, - согласился Талис. – Я обвинял Адалинду, а она сама оказалась такой же жертвой, как другие. Семейная жизнь так ужасна! Об этом стоит задуматься, ведь моя семья тоже очень богата.

Это было сказано так серьезно, что Май поджал губы, пряча улыбку.

- Не волнуйтесь, Талис, - поспешил он успокоить ночного эльфа, - в вашем случае одного только богатства мало. Выйти за вас можно только по очень большой любви.

- Ну, ладно, - немного успокоился Талис и внимательно заглянул Мекельсену в лицо. – У меня есть подозрение, Май, что вы меня любите. Но ведь не настолько, чтобы делать предложение?

Это заявление заставило бывшего полкового лекаря на миг замереть с выпученными глазами. Талис пристально взирал на него, ожидая ответа.

- Ну, что вы, Талис, - справившись с удивлением, Мекельсен изо всех сил постарался не рассмеяться, - моя любовь к вам так велика, что я готов любить вас бескорыстно, не вступая в брачные отношения.

- Правда? – обрадованно выдохнул дроу и повис у него на шее. – Потому что я тоже вас очень люблю, но пока не готов жениться или выходить замуж, и боялся, что отказ вас огорчит. А огорчать вас мне бы не хотелось.

Май потрепал Леркшо по спине, взъерошил рыжие кудри на макушке, отчаянно гримасничая, чтобы не захохотать во весь голос.

- С тех пор, как мы встретились, - уверил он, - я только и делаю, что радуюсь. Между тем, я знаю еще двоих, кто нас любит. Матушка Ларс и Берта, наверное, ждут нас и хотят послушать про наши приключения. Давайте вернемся домой.

В дверях кухни обозначилось движение. Леди Катрина вернулась и теперь строго смотрела на обоих сыщиков-любителей.

- Я вот не могу сказать, что без памяти люблю вас двоих. Скорее уж наоборот выпорола бы как следует, - сердито молвила она. – Но я бы тоже послушала всю историю с самого начала.

Леди Ноордан бесспорно заслуживала знать подробности, особенно после меткого выстрела, спасшего Маю жизнь. Май, уже настроившийся на возвращение домой и отдых у камина, растерянно замялся.

- Давайте сделаем так, - предложил он, наконец. – Мы сейчас вернемся на Пирожную улицу, а там я сяду за стол и запишу все, что с нами произошло во всех подробностях. И вы, не торопясь, прочтете мой рассказ. Думаю, еще Мойра де Маль захочет прочитать. Мы обещали ей, что все расскажем. Да и лорд Маарисен, с ключа которого все началось, тоже имеет право узнать.

- И еще Берта, - добавил Талис. – У вас разборчивый почерк. Ей так легче будет как следует научиться читать.

- Так глядишь, читателей у вас наберется выше крыши, - снисходительно усмехнулась леди Катрина. – Может, и книгу издадите, мастер Мекельсен?

- Отчего бы и нет? – Май вспомнил недавний разговор с хранителем библиотеки. – Приключения сыщиков — это не рыцарский роман. Точно не уснешь.