3 Господи, что вы взрослые сделали?

Предыдущая часть: http://proza.ru/2021/10/19/377

Глава 3 - Прозрение
В начале 2010 года, Андрей просматривал в «Одноклассниках» сообщения от  своих школьных и институтских друзей, поддавшись какому-то непонятному порыву, ввел в поисковик данные Наташи. И вдруг с одной из  пары десятков открывшихся фотографий на него взглянули ее прекрасные глаза, это точно была она, только на пару лет старше, чем в момент их расставания. Сначала он подумал, что просто Наташа выложила свою старую фотографию, но потом пригляделся и  обомлел. В профайле  было написано «Смирнова Наталья Андреевна. Дата рождения: 09.01.1992 г. Место рождения — Калининград, место учебы: Калининградский государственный университет».
    
Он долго тупо глядел на фотографию.  От неожиданности у него закружилась голова, на какие-то мгновения Андрей просто впал в ступор. Наконец рассудок постепенно стал возвращаться и он смог рассуждать логически. Что это его дочь он понял сразу, с той незабываемой недели в квартире Наташи до дня ее рождения прошло ровно девять месяцев. Он не понимал другого — как произошло так, что Наташа не сообщила ни о своей беременности, ни о рождении дочери. Если она разлюбила его, то зачем оставила ребенка, а если он был дорог ей, то почему не сказала о рождении дочери, не сообщила даже своего адреса?  И еще одно смущало его, имя дочери — Наташа, как и у его матери.

Подумав несколько минут он решил написать письмо:
«Здравствуйте, Наташа. Пишет Вам давний школьный друг Вашей мамы, после ее  переезда в Калининград я потерял с ней всякую связь, а очень бы хотелось поговорить с ней, вспомнить наши школьные годы. Наташа, если мама разрешит Вам, то сообщите мне, пожалуйста, номер ее телефона».

Через несколько минут ожидания пришел ответ:
«Уважаемый Андрей. Должна Вам с сожалением сообщить, что моя мама умерла в 1992 году в день моего рождения. Наташа».

В этот момент Андрей впервые узнал, что значит «болит сердце».  Он сходил на кухню, выпил стакан воды, немного успокоился и вновь сел за компьютер. И вот тут только понял, что ничего не может написать Наташе. Что он может сказать: «Наташа, я твой папа»? А что он может ответить на первые и самые важные вопросы дочери: «А где ты был все эти двадцать лет? Почему бросил маму? Почему не пытался меня найти раньше?». Ничего.

Да и что он может ответить, если сам ничего не понимает, если в голове полный сумбур. Но единственное, что он твердо знал — это то, что он не может оставить все как есть. Он должен увидеть дочь, поговорить с ней. И вдруг к нему в голову пришла мысль — ведь жив же отец Наташи, Михаил, который может и должен дать ответы на многие вопросы.  И тогда он решил съездить в Калининград  и наедине поговорить с ним до встречи с дочерью. На работе он взял неделю в счет не до конца отгуленного отпуска и уже через день к одиннадцати часам утра был в Калининграде.
                ***
Он занял удобную позицию на выходе из университетского комплекса и стал ждать выхода Наташи. Она появилась около трех часов и Андрей поразился тому, насколько эта Наташа похожа на ту — один рост, комплекция фигуры, лицо, а главное эти глаза, такие же как у ее матери, но только темно коричневые, как у него. Он проследил за ней до парадной ее дома, сел в скверике и стал ждать Михаила Александровича.

Ждать пришлось долго. Только в начале восьмого к парадной подъехал большой черный мерседес и с заднего сиденья вышел человек, в котором Андрей с трудом узнал отца Наташи. Куда подевался этот элегантный подтянутый моряк с черными как смоль волосами?  По расчетам Андрея ему должно было быть чуть меньше шестидесяти лет, но выглядел он намного старше. Грузный, с седою как лунь головой, с кучей морщин по всему лицу.

Андрей быстро подошел к нему:
Здравствуйте, Михаил Александрович, я Андрей сын Ольги Сергеевны и отец вашей внучки, помните меня? При этих словах лицо Михаила покрылось пятнами гнева, его немного сгорбившаяся фигура резко распрямилась:
- Ты что, через двадцать лет наконец решил посмотреть на дочь? А раньше дела не позволяли? Или мама не пускала?

В голове Андрея тоже стал закипать гнев — на каком основании этот человек, так жестоко обошедшийся с его матерью, бросается непонятными для него обвинениями. Но он постарался сдержаться и как можно более спокойным тоном сказал:
- Мама умерла почти десять лет назад, после того как Вы ее бросили, она так по настоящему и не оправилась, так что не надо бросаться обвинениями.
При этих словах Михаил как-то сразу съежился, как-будто из него выпустили воздух, а Андрей между тем продолжал:

- Если бы я хотел просто встретиться с дочкой, то подошел к ней сразу у университета, а я хочу поговорить с Вами и разобраться во всем. Давайте отойдем в скверик и поговорим по мужски, спокойно без крика и недоказанных обвинений.
Михаил хотел что-то ответить, но передумал и молча пошел к ближайшей пустой скамейке.

Как только они уселись, Андрей сказал:
- Давайте сразу «поставим точки над и»,  о том, что у меня есть дочь я узнал совершенно  случайно позавчера, наткнувшись на фотографию Наташи в «Одноклассниках». Дом, в котором Вы живете, я узнал  три часа назад, проследив за Наташей от выхода университета. А номера квартиры я не знаю до сих пор.
Михаил удивленно и недоверчиво уставился на Андрея.

- То есть ты хочешь сказать, что не получал ни одного письма Наташи с нашим адресом, с сообщением, что она беременна, а ведь она тебе писала после переезда как минимум трижды.
Вот тут уже растерялся Андрей.
- Михаил Александрович, я могу поклясться чем угодно, даже памятью мамы, что не получал ни одного письма от Наташи. Неужели вы можете подумать, что я, узнав о беременности Наташи, на следующий же день не был бы у вашего дома? Вы же знаете как я любил ее. 
- Но как это может быть?

И тут до Андрея стал доходить самый очевидный ответ на этот вопрос — мама! Сколько раз она говорила ему, что если Наташа не пишет — значит он ей не нужен, значит разлюбила, если и любила когда-то, поэтому ее надо поскорее забыть и жить дальше. Что не надо печалиться о прошедшей любви, ведь впереди у него вся жизнь.
- Я кажется понял, моя мама так сильно была обижена Вами, что видимо не хотела продолжения каких-либо связей с Вашей семьей, а поскольку она тогда раньше меня выходила на работу, но уже после прихода утренней почты с письмами и газетами, то видимо она забирала и уничтожала письма от Наташи, может быть даже не читая их.

При этих словах Михаил в раздражении вскинул голову: 
- То есть ты хочешь сказать, что в разрыве Наташи с тобой виновен я?
- А разве это не так? Мне Наташа намекала, что ваш перевод сюда был сделан по вашей просьбе. Это правда?
Михаил долго молча смотрел на асфальт под ногами, как-будто решая стоит ли открывать душу перед сыном той, которую так обидел. Потом поднял на Андрея полные тоски глаза:

- Да это правда, я просто испугался, что эта нарождающаяся  любовь вызвана только желанием заглушить боль от той прошлой потери, что мне просто хочется заткнуть дыру в своей душе. Мне безумно нравилась твоя мама, она приносила спокойствие и умиротворение в мою душу, в ее присутствии я забывал о всех невзгодах последнего года, о болезни жены, о попытках спасти ее разрушающееся сердце, обо всем. Но я никак не мог окончательно понять, люблю ли я Олю настолько сильно, чтобы когда боль от потери окончательно пройдет связать свою жизнь с ней или это только мое страстное желание спрятаться от воспоминаний. Мне надо было время разобраться в своих чувствах к твоей матери.

Пока он говорил, в Андрее  все больше и больше росло чувство раздражения, гнева на этого человека, так жестоко обошедшегося с его мамой, да и с ним тоже.
- А вы не могли просто объяснить это моей маме, некоторое время не встречаться с ней, а не бежать черт знает куда без всякого объяснения причин. Она ведь любила Вас и мучилась неизвестностью. Вы не представляете сколько горя вы принесли ей своим отъездом, она ведь так и не смогла окончательно оправиться от потрясения. Мне даже иногда казалось, что заболев раком, она просто не захотела бороться за свою жизнь.

На Михаила было просто страшно смотреть. Мертвецкая бледность с каждым новым словом все больше разливалась по его лицу, кончики губ нервно подрагивали, на висках появились капельки пота и Андрей замолчал, испугавшись, что сейчас ему станет совсем плохо. Помолчав и, видимо, собравшись с силами, по прежнему глядя в асфальт строго перед собой, Михаил начал говорить:

- Да, я виноват перед ней и ты не представляешь как я горько сожалею об этом. Через некоторое время я понял, что эта любовь настоящая, что мне действительно нужна твоя мама. Я уже собирался приехать и просить у нее прощение. Но в этот момент  я узнал о беременности моей дочери и о том, что ты не отвечаешь на ее письма. И как бы выглядел мой приезд? Разве твоя мама поверила бы в искренность моих чувств к ней? Она бы подумала, что мой приезд связан только с желанием устроить судьбу моей дочери.

Пока он говорил Андрей немного успокоился и уже нормальным тоном попросил:
- Михаил Александрович, расскажите, пожалуйста, мне о Наташе, как это все произошло и почему Вы молчали о моей дочери столько лет?
Михаил долго молчал, было видно, что ему очень трудно вспоминать и говорить об этом. Наконец он собрался с силами и стал рассказывать короткими чеканными фразами:

- О беременности Наташи я узнал примерно через два месяца после переезда в Калининград. Я сразу спросил ее, известно ли тебе о ее беременности. Она сказала, что ты не ответил ни на одно из писем, которые она посылала сразу после переезда. Я стал настаивать, пока не поздно, на аборте, но она категорически отказалась. Она кричала, что никогда не откажется от ребенка, что даже если ты бросил и забыл ее, она все равно продолжает любить тебя и никогда не сделает аборт. Что если я буду настаивать — она уйдет из дома и скорее откажется от меня, чем от ребенка. В школе так ничего и не узнали о ее беременности и она успешно сдала выпускные экзамены.

Беременность протекала абсолютно нормально. Роды прошли достаточно просто, но сразу после них у Наташи началось патологическое кровотечение, которое врачи так и не смогли остановить. Она умерла через четыре часа после рождения дочери, которую я назвал ее именем.
- Ну а почему же вы не сообщили мне об этом, ведь я отец и должен был знать о рождении ребенка?

Михаил еще больше осунулся, сжал голову руками и тихо прошептал:
- Я не смог, просто нем смог сообщить тебе об этом, ведь ты отобрал бы у меня мою Наташу, мою внучку, все, что у меня осталось на этом свете. Я жил и живу только ради нее.
У Андрея непроизвольно вырвались фразы о которых он потом долго сожалел, не о смысле, а форме:

- Господи, что же вы с мамой сотворили с нашей жизнью?  Ведь из-за ваших разборок вы сломали жизнь мне, вашей дочери, да и самим себе. Оставили дочь без отца, мама так и умерла не создав семьи, не веря ни одному из мужчин, я тоже один, ведь я так любил Наташу, что невольно сравнивал всех женщин с ней и не нашел никого хоть немного сравнимого.

Михаил откинулся на скамейку, по дряблым, морщинистым щекам текли слезы. Трясущимися руками он достал из кармана пузырек с таблетками и положил две в рот. Закрыл глаза и с минуту молча просидел в такой позе. Потом он встал и тихо сказал:
- Иди за мной.

Они молча подошли к парадной, поднялись на второй этаж, вошли в квартиру и когда навстречу к ним из комнаты вышла Наташа, Михаил сказал:
- Наташа, познакомься, это твой отец.
Андрей долго мысленно готовился к этой встрече, продумывал, что и как он будет говорить, но сейчас, смотря на Наташу, так похожую на ту, он растерял все слова, в горле образовался какой-то густой комок, который не только не давал говорить, но и даже дышать.

Молчала и Наташа, на ее лице последовательно явственно проявились сначала растерянность, затем какое-то чувство брезгливости, сменившееся почти не скрываемым гневом.
Первой заговорила Наташа:

- Дед, ты зачем привел этого сюда? Я же тебе говорила, что даже если у него когда-нибудь проснуться отцовские чувства и он захочет меня увидеть, то я против. Я не хочу ни видеть, ни слышать его, не хочу ничего знать о нем.
А потом обратилась к Андрею:
- Уйди и больше никогда не пересекай порог этого дома!

Михаил как-то сразу побелел, зажмурился, как от сильной боли, было видно, что ему трудно начать говорить. Тогда, собравшись с силами, заговорил Андрей:
- Наташа, если захочешь, я сейчас же уйду и никогда тебя больше не потревожу, но можно задать тебе один вопрос? Помнишь человека который недавно в «Одноклассниках» просил телефон твоей мамы и ты сообщила ему о ее смерти?
Она растерянно взглянула на него:

- Помню. Это были Вы?
- Да, а за пять минут до этого я не знал ничего ни о твоей маме, ни о существовании тебя, ни даже вашего Калининградского адреса.
- Но как это возможно?

- А вот об этом пусть расскажет твой дедушка, это благодаря ему и моей маме я расстался с Наташей и ничего не знал о ней двадцать лет.
Наташа вопросительно посмотрела на Михаила:
- Дедушка, о чем это он говорит?
Пока Андрей и Наташа разговаривали Михаил немного пришел в себя. Он повернулся и указал рукой в сторону комнаты:

- Ну что мы стоим в коридоре, пройдемте, разговор видимо будет долгим.
Они вошли в комнату, Андрей и Наташа уселись рядом на диван, а Михаил сел напротив них в кресло. Опять установилась напряженная тишина, потом Андрей, поняв, что Михаил так и не знает с чего начать, предложил:
- Наташа, давай я тебе расскажу о том, что происходило в Ленинграде, в том далеком году, когда я познакомился с твоей мамой. Все началось первого сентября  ….
И он рассказал ей все — о их первой встрече, о их дружбе, быстро переросшей в любовь, о параллельно развивающихся отношениях их родителей, неожиданном отъезде Наташи и их близости, в ту неделю перед их отъездом, о том как ждал писем от нее, о состоянии его мамы после отъезда Михаила и возможных причинах уничтожения писем, в общем обо всем. А в конце сказал:

- Наташа, я не снимаю с себя вины в том, что не попытался найти и объясниться с твоей мамой, я не знаю как, но я должен был хотя бы попробовать. Но мне тогда было семнадцать лет, пацан одним словом, что я понимал в жизни. Я подумал, что Наташа забыла меня, что она больше не хочет меня видеть, другие причины не приходили мне в голову. Ну а о дальнейшем пусть расскажет твой дедушка.

Во время почти двадцати минутного рассказа Михаил успел взять себя в руки и, хотя был по прежнему очень бледен, ровным голосом начал свой рассказ. Он не скрыл ничего, ни отношений с мамой Андрея, ни причин, по которым он попросил перевода в Калининград, ни того, почему не сообщил Андрею о рождении дочери, в общем ничего. Было видно как трудно ему рассказывать о смерти дочери, и особенно о том, почему не выполнил ее просьбу — в случае чего сообщить Андрею о рождении дочери. Последними словами его рассказа были:

- Наташенька, если можешь прости меня, что лишил тебя отца, но я не мог расстаться с тобой, тем единственным, что еще держит меня на этом свете.
В течение всего рассказа Наташа смотрела перед собой каким-то пустым, потухшим взглядом, иногда прикусывала нижнюю губу, как будто пыталась сдержаться чтобы не прервать рассказчика. А когда он закончил, она поднялась с дивана, подошла к Михаилу,   смотрящему в пол, словно боящемуся взглянуть в глаза дочери, обняла его и поцеловала в лоб.

- Деда, кто я такая чтобы осуждать тебя, единственного человека на земле, которого я люблю. Ты сделал так, как считал лучшим для меня, может быть ты и ошибался, не мне судить, но мою любовь и уважение к тебе ничто не поколеблет.
Михаил поднял взгляд и Андрей удивился, на сколько за один час изменился этот уверенный в себе капитан первого ранга, вылезший у своего дома из роскошного мерседеса.

Только сейчас он понял, как тяжело дались ему эти разговоры с ним и дочерью, но что сказать ему он не знал. Тем временем Михаил встал с кресла, поцеловал Наташу, жестом усадил ее обратно рядом с Андреем и сказал:
- Ну ладно, я пойду на кухню, приготовлю чего-нибудь перекусить, а Вы пока поговорите. Он вышел и плотно закрыл за собой дверь.
   
И снова в комнате повисла густая, напряженная тишина. Они смотрели друг на друга и не знали, как начать разговор, да и что можно и главное что нужно сказать?
Первым решился нарушить молчание Андрей:

- Наташа, пойми, я ничего не прошу от тебя, не прошу называть меня отцом,  я понимаю, что для почти двадцатилетней женщины назвать папой человека, которого видишь первый раз в жизни и о котором всю эту жизнь думала, прямо скажем, не очень хорошо, невозможно. Мне достаточно, чтобы ты продолжала общаться со мной, чтобы ты знала, что на земле есть еще один человек, кроме твоего деда, который любит тебя и который всегда может придти на помощь, если с тобой что-нибудь случится. Мне пока вполне достаточно этого, а там видно будет.

Во время этого монолога Наташа постепенно успокаивалась, взяла себя в руки, а когда он замолчал с мольбой смотря на нее, она взяла его за руку, посмотрела ему в глаза и тихо произнесла:
- Ладно, давай попробуем …