Сказка про крылья. Эпизод 25

Сказка про крылья. Эпизод 25.

Олег видел, что что-то происходит, Алеша рвался посмотреть, инстинктом чуя, что все это связано с его семьей. Олег удерживал его, как мог. Наконец он сказал: “Давай сделаем так, ты посмотришь за Байкалом, а пойду и посмотрю, что там случилось, давай?”
Алеша согласился.
Сначала Олега не хотели пускать, но служебное удостоверение сработало.
Его замутило от вида забрызганной кровью прихожей. Возле входной двери лежало тело худенькой, увядшей женщины. Голова ее была неестественно развернута и откинута. Тускло блестело широкое лезвие ножа, жутко белели раздробленные кости позвонков. Алешина мамка.
Он вспомнил, с какой любовью Алеша говорил: “Мамка у меня хорошая. Вырасту, заберу ее, будем вместе жить, она пить больше не станет. Я за ней глядеть буду. Хорошая у меня мамка”.
Олег чуть не заплакал. Больше у Алеши нет мамки. И бати тоже нет.
Батю посадят. Мамка умерла.

Олег вытер слезы.
Он вернулся к Алеше и Байкалу, сел рядом, прижал мальчика к себе.
“Что там, дядя Олег? - встревоженно спросил Алеша. - Что-то случилось?”
“Случилось, - с трудом произнес Олег, - батя твой маму поранил, ее в больницу везут. А ты к нам ночевать пойдешь? Пока все уладится? Тетя Ася тебе постелит на диване, и Байкал будет рядом… пойдешь?”
Алеша посмотрел на Олега, как смотрят мудрые, все понимающие взрослые люди. Олег даже вздрогнул - с детского лица на него смотрели старые глаза.
“Он убил ее? - спросил Алеша. - Он уже давно обещал убить мамку. Он убил ее?”
Олег только кивнул.
Алеша ничего не говорил, думал о чем-то.
“Меня теперь в приют?”
“Почему в приют?” - охрипшим голосом спросил Олег.
“Батя так говорит, - напряженно думая, сказал Алеша, - у кого нет мамки и бати, тот - в приют”.
Олег передернулся.
“Батя твой рано или поздно, (скорее поздно, подумал он, от души проклиная убийцу), выйдет из тюрьмы…”
И опять на Олега посмотрели старые мудрые глаза на лице ребенка.
Алеша сказал твердо: “Нет. Он тоже умер. Вместе с мамкой умер. Дядя Олег, а можно мне с вами в деревню, пока меня в приют не забрали?”
“А… бабушка? Дедушка? Кто-то же у тебя есть?”
“Неа, - ответил Алеша, - у меня только мамка, больше никого”.
Олег притиснул к себе худенькое тельце, переглотал слезы и сказал: “Ни в какой приют мы тебя не отдадим, будешь жить с нами, будешь нашим сыном, хочешь?”
Алеша пристально всматривался в его лицо. Вдруг его губы задрожали, слезы полились градом, он зарыдал, сотрясаясь. Байкал сочувственно заскулил и даже взвыл негромко в знак солидарности.

*
“Как ты мог так облажаться? - яростно спрашивал Гриша у Михаила. - Ведь все было под контролем!”
Михаил оправдывался: “Я тебе клянусь, меня повязали! Я даже пером пошевелить не мог!”
Васильич прекратил перепалку.
“Мы запросили воителей просканировать пространство. Немного терпения, ангелы”.

Долго ждать не пришлось. Воители отыскали следы присутствия Темного в квартире, проследили его действия и смогли снять безоговорочные доказательства, что Темный вторгался в неопределенное будущее, в результате чего погибла женщина, которую можно было спасти.
Теперь предстояла еще одна встреча, в которой козыри были на светлой стороне. Васильич не мог дождаться, когда это произойдет.

**
Убийцу-инвалида посадили в одиночную камеру и оставили протрезвляться.
Он немедленно провалился в глубокий алкогольный сон, ему не мешал ни яркий свет в камере, ни разговоры снаружи, ни воспоминания о содеянном.
Глухой ночью он вдруг проснулся, словно по лицу хлестнули мокрым полотенцем, сел на койке - перед ним висели в воздухе красные глаза. Особенно страшно было потому, что глаза висели неподвижно на уровне человеческого роста в полностью освещенном помещении.
Тихий вкрадчивый голос, тот самый комариный звон, что нашептывал ему про гулящую жену, зазвучал в его голове: “Дурак, - сказал голос равнодушно, - даже с такой ерундой не справился. Бесполезный мусор, отброс…”
Убийца попятился сидя, наткнулся на стену, хотел закричать, когда на его шее с хрустом сомкнулись кривые когти. Брызнула кровь, повисла в воздухе красной росой, собралась в большой колышущийся пузырь и неспешно втянулась в невидимую воронку.
Кривой коготь легко, как хирургический скальпель, распорол грудь агонизирующего человека, вывернул наружу колобок сердца, и сердце так же медленно исчезло в воронке.

Утром перепуганная до заикания охрана обнаружила в камере за запертой дверью растерзанный труп. На лице трупа было выражение смертельного ужаса, а поседевшие густые волосы стояли дыбом.

“Опять ваш биорезонатор?” - спросил следователь у патологоанатома. Патологоанатом отрицательно покрутил головой.
“На этот раз вампир, если хотите. Кровеносная система сухая, как марсианские каналы. Сосуды пустые, даже сколлапсированы частично…”
“Скола - что?” - переспросил следователь.
“Сколлапсированы, склеились стенками, как резиновый шланг в вакууме, - пояснил доктор мертвых, с интересом разглядывая яму на месте отсутствующего сердца. - Сам бы своим глазами не видел,  ни за что бы не поверил, что такое бывает. Интересно, что это за орудие такое, что ребра разрезало так чисто?”
Следователь поморщился.
“Этого мне еще не хватало. Вас орудие интересует, а меня интересует, как этот оруженосец через запертую дверь в камеру вошел, убил и вышел, не оставив ни единого следа? Ночная охрана клянется, что ни одного звука не слышали, даже мыши не бегали, а подследственный убит… да не просто убит, а зверски, с изощренным садизмом, и все ни сном, ни духом”.
Патологоанатом развел руками.

***
Когда Дима подвез Наташу с дочерью к дому, донес им сумки до лифта и распрощался, за ним наблюдали.
Разумеется, Анжела не собиралась сдаваться просто так. У Митюсика наверняка завелась баба. Значит, надо проследить за мужем, выяснить, кто эта разлучница, и поговорить с ней по душам. Объяснить, что некрасиво лезть в чужую семью, можно сказать, накануне воссоединения влюбленных и к тому же законных супругов.
Анжела подошла к делу творчески.
Краситься не стала, кудри закрутила в гульку и спрятала под капюшон худи, надела потертые джинсы, размером побольше, чем ее нормальный, и спустила их немного с задницы, чтоб мотня болталась (какой идиот только придумал такую моду, выглядит, словно носитель штанов обделался, как младенец в подгузник), натянула рукава на пальцы, чтобы не был виден маникюр, капюшон насунула почти на нос, повесила рюкзак на спину, воткнула в уши музыкальные затычки и превратилась в расхлябанного подростка.
Сначала было она хотела расспросить дворовое видеонаблюдение в виде бабулек у подъезда, но вспомнила, что сарафанное радио работает в обе стороны: расскажут ей про мужа, а потом мужу про нее. Обойдусь! - решила Анжела.
Ей повезло прямо сразу. Прождала всего лишь полчаса, заметила машину мужа, въезжающую во двор. Но машина повернула к соседнему дому.
Анжела переместилась поближе и не поверила своим глазам: Митюсик вышел, предусмотрительно открыл пассажирскую дверь, и из машины выбралась беглая Генина жена вместе с дочкой. Наташа, кажется,  припомнила она.

Если бы Анжела обладала достаточным чувством юмора и самоиронии, она бы смогла оценить пикантность ситуации. Пока Анжела охотилась на Наташиного Гену, эта клуша в мятом платье зацапала ее, Анжелиного, собственного Митюсю. Бумеранг, плата той же монетой, как аукнется, так и откликнется, справедливость мироздания и закон воздаяния.
Но Анжела такого не почувствовала, она почувствовала только досаду. Мог хоть бы для приличия что-то поинтереснее найти! Как он мог польститься на эту клушу, эту разведенку с прицепом, когда он женат на красавице Анжеле? Ей в самом деле было обидно, что соперницей оказалась такая бледная моль, по всем параметрам хуже ее, и теперь она хапнет приз, который справедливо принадлежит Анжеле, а она, Анжела, останется и без мужа и без его денег. Ну уж нет! Хватит! Не позволю! - подумала Анжела, из-под капюшона наблюдая, как неверный муж достает из багажника полные сумки и несет, словно добропорядочный отец семейства, в подъезд, оставив позади законную жену. Еще и улыбается, как идиот, а за его руку цепляется девчонка и тарахтит.
Анжела видела достаточно. Адрес она запомнила, подъезд  тоже. Можно уходить.

Соперницу надо убрать с пути. Не будет соперницы, не будет проблемы, не будет проблемы - муж станет посговорчивее. Анжела улыбнулась сама себе. Генаша ищет свою семью, Анжела тоже. Генаша заберет в семейное гнездышко свою жену и дочку, Анжеле останется ее законный муж.
Воссоединятся две семьи, чем плохо? Анжела даже испытала некоторую гордость,  - вот не только же о себе она думает, о других тоже. Так что никакая она не эгоистка, а почти святая.
“Решено! - подумала Анжела. - Вернем ребенку папу, мужу жену, а жене мужа”.
А Митюся рано или поздно успокоится и согласится, что воцарение Анжелы в родных пенатах будет наилучшим выходом для всех.

Нет, Анжела не была совсем уж дурой, понимала, что просто так, забавы ради, женщина с ребенком от мужа не убегает, не прячется по чужим квартирам, значит, были серьезные причины. Помнила она и том, как ее нежное горло стиснула беспощадная рука. Не была она и дрянью, получающей удовольствие от чужих страданий.
Она умилялась на фото котят в интернете, лайкала посты “Ставь сердечко, если любишь маму”, лила слезы на трогательных моментах мелодрамы и могла бы даже перевести старушку через дорогу, если бы ходила пешком. Нет, дрянью она не была.
Просто она искренне считала, что то, чего ты хочешь сам, намного важнее того, чего не хотят другие.
И она позвонила Гене.
****
Уложив Алешу на диван и разрешив Байкалу лечь с ним рядом (Байкал посмотрел с недоумением - обыкновенно ему не позволялось спать на диване), Олег и Ася посидели рядом с мальчиком, держа его за руки, пока Алеша не заснул.
Потом они пили чай на кухне, время от времени подходя к двери - убедиться, что мальчик спит.
“Так и сказал? - еще раз спросила Ася мужа. - Что умер вместе с мамкой?”
“Так и сказал. И что родных у него никого нет, во всяком случае он про них не знает…”
“Но ведь отец пока жив”.
Олег уверенно сказал: “Его посадят лет на пятнадцать, к тому времени Алеша уже вырастет и сам решит. Что думаешь, лапа?” - спросил Олег, обнимая жену за плечи.
“Думаю, надо детям нашу спальню отдать, она больше, и для ребят кровать двухъярусную купить. И стол письменный второй, школа скоро… и вообще, пора бы подумать о квартире побольше. Как думаешь, потянем?”
“Потянем! - уверенно сказал Олег. - Завтра начну узнавать, что нужно для опеки”.

Утром Олегу позвонили из отделения полиции, пригласили зайти к следователю.

“Такие вот дела, - резюмировал следователь, - получается, пацан полный сирота. У матери его родственников нет, отец детдомовский. Буду сегодня в социалку звонить, пусть там решают. Страшное дело, - сказал он, понизив голос, - труп изуродован, как будто маньяк над ним потрудился, и в закрытой же камере! Ты сам парню скажешь про отца?”
“Сам скажу, - ответил Олег. - Дай социалам мой телефон и адрес. Мы с женой хотим мальчика усыновить, раз теперь он сирота. Думали про опеку, пока этот… гад… сидеть будет, а раз теперь он покойник, теперь и усыновить мальчика можно”.
Он вернулся домой, шепотом посоветовался с Асей, и они решили ничего Алеше не говорить про батю и его страшный конец. Пусть думает, что батя просто исчез из его жизни.

*****
Смерть профессора наделала много шума в столице. Как лесной пожар, разлетались слухи о таинственном, неуловимом маньяке, убивающем при помощи неизученного излучения. Слухи громоздились на слухи. Говорили про инопланетян, внедренных в земное сообщество, про страшную засекреченную секту, которая вознамерилась спасти планету от глобального потепления путем человеческих жертвоприношений (типа, пока правительства все вместе не договорятся отказаться от “грязной энергии”, будут происходить ритуальные убийства), про недавно вышедших из глухих лесов староверов-людоедов, переевших своих односельчан и начавших охоту на беспечных жителей столицы.
Самые продвинутые священнослужители, знающие толк в хайпе, мгновенно развернули в соцсетях флешмоб “Приход Антихриста”. Активировались сатанисты, готы, потомственные колдуны и колдуньи. Эффект был, как от пачки дрожжей, брошенных в деревенский сортир жарким летом. Поперла и завоняла пена нездорового интереса к чужой смерти.

Но это еще не была паника.
Паника началась, когда нашли двух подростков, мальчика и девочку, одноклассников, отправившихся на романтическую прогулку в парк. Отец девочки, человек с принципом “доверяй, но проверяй”, установил в телефон дочери маленькую “шпионку”, программку-трекер, чтобы… ну чтобы быть уверенным, где находится девочка.

Когда телефон замер на одном месте, и дочь не отвечала на звонки, отец помчался к последней точке локации, от души надеясь, что девочка просто потеряла телефон. Он даже представлял себе, какую головомойку он устроит ей за невнимательность, и молился, чтобы это было так.

Чуть сбоку от глухой аллеи, куда забрели романтики, отец нашел обоих по разрывавшимся от звонков телефонам.

Столицу обуял ужас.
© Анна Чадвик