Ч. 250 Бунт на фрегате Диана

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/10/20/1149
 
Нет более серьёзного преступления в военно-морском флоте, чем бунт на корабле. В британском военно-морском флоте за это вешали на рее. Широкую известность получил бунт на британском военном транспорте «Баунти» 28 апреля 1789 года.
 
В наше время в России он стал известным благодаря назойливой рекламе шоколада. На Западе о бунте на «Баунти» издали книги, сняли кинофильмы. Для предупреждения бунтов на британских военных кораблях держали подразделения морской пехоты, которые подчинялись только командиру корабля и выполняли роль военной полиции.
 
В русском военно-морском флоте были попытки бунтов, когда матросы требовали выслушать их жалобы. Бунт выражался в том, что они продолжали стоять в строю после команды «Разойдись!».
 
Даже за это нескольких зачинщиков, которых команда трусливо выдала, запороли до смерти, возя на баркасе мимо кораблей, стоявших на рейде, личный состав которых выстроили вдоль борта, а других отправили на каторгу.
 
Последний бунт во всей истории Российского и Советского военно-морского флота произошёл 8 ноября 1975 года на большом противолодочном корабле «Сторожевой».

Восстание на корабле поднял замполит капитан 3 ранга  Валерий Михайлович Саблин. Восстание было подавлено. Саблина расстреляли, матроса Александра Шеина приговорили к 8 годам тюремного заключения.
 
Экипаж расформировали, часть офицеров и мичманов уволили, для остальных служба была под постоянным надзором особого отдела.

В 1894 году Константин Михайлович Станюкович опубликовал рассказ «Месть». В нём есть эпизод, когда старый боцман рассказывает о попытке бунта на военном корабле. Я приведу этот кусочек текста из рассказа.
 
«А было такое дело, вашескобродие, — понижая голос, внушительно повторил Захарыч. — Матрос, что рассказывал, в то время на этом фрегате служил. Тоже, значит, у их командир зверствовал безо всякого предела, и раз ночью в океане боцмана и унтерцеры просвистали в дудки и крикнули все в один голос:
 
"Пошел все наверх командира за борт кидать!" Вся команда выскочила наверх... И быть бы форменному бунту, вашескобродие, если б в ту пору не догадался старший офицер и не повернул всё дело... Башковатый был и, сказывали, добер с матросом.
 
— Что же он сделал?
 
— Выскочил это он наверх, видит, народ шумит и, ни слова не говоря, на полуют, а оттуда как зыкнет громовым голосом: "По местам стоять! К повороту!" Матросы, значит, услыхавши команду, бросились по своим местам. Известно, привыкли к службе. А он всё командует:
 
"Кливер шкот, фока шкот раздернуть! Право на борт!" И давай фрегату повороты делать; то оверштаг, то фордевинд. И этаким родом, примерно, с час целый всё повороты давал и вовсе умаял народ. Устали, значит, матросы, и пыл у их прошел.
 
А тем временем старший офицер всё дело объяснил капитану. "Так и так, мол, хотели за борт вас кидать от вашей жестокости. Я, говорит, бунт пока прекратил, а теперь, говорит, вашего ума дело!" Тогда командир вышел на верх и быдто ничего не знает.
 
"Команду во фрунт!" — приказал. Стали во фрунт. "Молодцы, — говорит, — ребята. Лихо работали. С такими молодцами, — говорит, — и линьков не нужно!" И тую ж минуту приказал боцманам и унтерцерам линьки за борт покидать.
 
Матросы: "Рады, мол, стараться!" — и разошлись... И после этого уж зверства не было. Наказывали с рассудком, и народ вздохнул... А командир собрал всех офицеров и просил всё это дело в скрытности держать, чтобы никто в Рассею не давал знать. Клятву, сказывали, взял.
 
Потому, значит, по совести понимал, что его вина, и не хотел матросов за бунт губить. Объяви он всё, как было, пропало бы много народу. А он быдто ничего не слыхал и ничего как быдто на фрегате и не было.
 
По-благородному поступил, и матросы были им вполне довольны. А как вышел он в адмиралы, очень даже заботливый и ласковый был к матросу начальник. Я с им на флагманском корабле служил и на адмиральском вельботе гребцом состоял. Ни разу не дрался и, бывало, завсегда награждал по чарке, как отвозили его на вельботе».
 
Константин Михайлович Станюкович, сын адмирала, сам окончил  Морской кадетский корпус, плавал, в 1864 году вышел в отставку. Всё, о чём он писал, имело реальную основу.
Но поскольку он писал художественные произведения, то кое-что он изменял.
 
История на «Диане» была засекречена, но слухи ходили, и Станюкович, возможно, говорил с участниками тех событий. Он опубликовал свой рассказ спустя 41 год после случившегося.
 
В царское и в советское время, кроме этого рассказа, не было никаких упоминаний о бунте на «Диане». В советское время его не включили в собрание сочинений Станюковича, который очень достоверно описал часть событий.
 
Что же случилось на самом деле?  В два часа ночи увидели мыс Лизард, высадили лоцмана и вышли в Атлантический океан. Это произошло в субботу 31 октября. При выходе из Английского канала Лесовский приказал лечь в дрейф, чтобы пересадить лоцманов на тендер, который шёл к фрегату.
 
Ветер был риф-марсельный попутный, и когда спустили кливер, его сильно трепало. Команды с мостика дублируются и передаются во все части корабля. Лесовский, опасаясь, чтобы трепавшимся парусом не сбросило в воду матросов, которых уже послали крепить кливер, приказал вахтенному начальнику отозвать людей назад.
 
Но унтер-офицер, находившийся на шкафуте, эту команду не передал, возможно, не расслышал. Матросы с огромным трудом, не получив команды отставить, закрепили парус, хотя сразу же, после передачи лоцманов на тендер, его пришлось вновь раскреплять.
 
Разъярённый Лесовский, нарушив собственное правило никогда не наказывать виновного сразу же после совершения проступка, распорядился немедленно высечь линьками виновного унтер-офицера.
 
Этот человек, видимо, пользовался авторитетом в команде, а может быть, уже существовала предварительная договорённость, но во время наказания кто-то крикнул в кубрик: «Все наверх!».
 
Подвахтенные матросы и офицеры, обедавшие в кают-компании, выбежали на палубу. По неподтверждённым документами словам, кричали якобы: «Капитана за борт!». Создалась критическая ситуация, ещё секунда, и произошло бы непоправимое.
 
В этот момент никто не смотрел на паруса. Фрегат опасно накренился, люди машинально стали цепляться за что угодно, чтобы удержаться на ногах, и в этот момент раздалась громкая команда Бутакова: «К повороту!». Тонуть никому не хотелось, и все разбежались по мачтам, следуя командам офицеров.
 
Бутаков сказал Лесовскому: «Степан, спустись пока к себе». Лесовский ушёл с мостика в свою каюту, а Бутаков продолжал командовать.
 
Продолжение http://proza.ru/2021/10/22/909