Культиваторы

   Начало девяностых. Бардак в стране набирал обороты. И эти гниды-чиновники, будто почувствовали наживу и стали постоянно суетиться. Застать их на работе было практически невозможно. Они всё время куда-то спешили, уезжали, с кем-то встречались, расставались, обстряпывали свои делишки. По вечерам много пили и спорили в своих пыльных кабинетах.

  Нормальной работы не стало. Колхозы, совхозы их и раньше не праздновали, а тут и вообще от них отвернулись, да и по происходившему тогда, прямо было, не до чинуш –  свои проблемы захлестнули. Начиналось разорение хозяйств и их ликвидация. Понять что к чему шло, было невозможно. По правде сказать, никто ничего и не понимал.

  Спокойно на эту суету посматривали только торгаши и шабашники, мгновенно превратившиеся в кооператоров и предпринимателей.  Под лозунги «больше демократии», «гласности» и «каждой советской семье к 2000 году – отдельную благоустроенную квартиру или дом» начинали рушить страну. Предприятия закрывались, люди теряли работу. Жить становилось всё хуже и труднее. Товары, продовольствие исчезали с полок магазинов, а цены на всё при этом стремительно росли.

  Наш директор школы как-то сказал, сетуя на жизненные проблемы: «Есть у меня пара костюмов и пальто я новое успел купить недавно, – лет на десять хватит, а там видно будет!» Будущее не предвещало ничего хорошего, и нужно было, хоть как-то, смягчить его удары.

  Особенно не роскошествуя и в прежние годы, трудящийся наш народ поддерживал себя ведением подсобного хозяйства, дачами, огородами и садами – это помимо основной работы, совместительства и разной подработкой – калымом. В сложившейся обстановке эти сферы деятельности приобретали важнейшее значение. Государство отпускало всех «на вольные хлеба». Оно говорило: «Теперь вы совершенно свободны! Человеку не нужно давать рыбку, человеку нужно дать удочку! Сами выбирайте вид деятельности! Сами производите и сами продавайте! Частная инициатива и невидимая рука рынка приведут нас к процветанию и изобилию, как на Западе!»

  Они сразу и начали приводить, только не туда, куда обещали. Задержки и невыплаты зарплаты в бюджетных организациях стали постоянными. Доходило до полного абсурда: РОНО направляет учителей на курсы, олимпиады или соревнования с детьми в область, а ни командировочных, ни зарплаты учителям бухгалтерия не даёт. Денег нет! – говорят, – Но, рабочий план выполнять надо!

  Мы к заведующему, а он нам: «Ну, войдите в положение, займите где-нибудь! Не срывайте мероприятие, а то всем достанется и мне и вам!»

  Если раньше на курсы ездили охотно, то теперь старались от командировок отвертеться всеми силами. Но, так или иначе а ехать приходилось. В то время пришлось и мне съездить несколько раз на курсы и один раз свозить команду школьников на областную Олимпиаду в Орск. Последняя поездка запомнилась особенно.

  Деньги на командировки занимал у родителей-пенсионеров. Была зима. Поезда ходили плохо, вне расписания и были переполнены так, что сесть было негде. Туда доехали более-менее благополучно, сгруппировав в одну команду три из соседних районов – Первомайского, Курманаевского и Бузулукского. Так было легче контролировать детей.

  Приехали в Орск морозным утром, в городе от него стоял инеевый туман. Олимпиаду проводили в орском доме-интернате.  Пока нашли его, заселились, потом подготовка, ужин и вечером всех пригласили в орский драмтеатр.
 
  Посмотрели представление местных артистов. Перед представлением нам рассказали об истории театра. Ведущий похвастался, что к ним приезжал сам Михаил Боярский, который дал высокую оценку театру и артистам, сказав, что по мастерству они ни в чём не уступают столичным. Само представление состояло из фрагментов различных пьес, большей части юмористического характера. Наши олимпийцы, в большей части прибывшие из сельских районов, смотрели на игру актёров с восторгом и неумело и невпопад хлопали. Большинство были в настоящем театре в первый раз.

  Однако, наше восхищение театром было омрачено. Я поначалу даже и не понял – что это.  Позади мы услышали шум, выкрики, хохот, нецензурщину. Ведущему пришлось несколько раз остановить представление и делать шумной компании замечания. Я подумал, что это кто-то из прибывших команд, посмотрел назад. Оказалось, что это была местная взрослая молодёжь, каким-то образом проникшая в театр. Местные смазали нам всё впечатление о театре.

  На следующий день – Олимпиада. Пока дети решали задачи, мы, руководители трёх команд, поехали на вокзал за обратными билетами. А билетов в кассе нет! И вообще сказали, что неизвестно когда поезда пойдут на Оренбург. Вот так!

  Как говориться «несолоно хлебавши» мы вернулись в интернат. Правда по дороге зашли в продовольственный магазин и закупили провизии для наших детей, т. к. уже вечером, после театра они стали просить есть. Кормили вкусно, но порции были маленькие. Я сам не наелся. Кое-какие продукты у нас и детей в дорогу были взяты, но прошлым вечером уже почти закончились.

  В разговорах с прибывшими учителями со всех районов и городов области выяснилась унылая картина: все давно сидят без зарплат. Нам в Первомайске, по сравнению с ними, ещё повезло! У нас были, скажем так, задержки зарплаты, а у них её вообще не платили с начала учебного года, с сентября, а некоторые и отпускные до сих пор не получили.

  Нас спасали нефтяники, работавшие в нашем районе. Кое-какие налоги и кредиты от них поступали в районный бюджет. Поэтому через два-три месяца нам зарплату выплачивали. Мне запомнился 2003 год. Тогда мы без зарплаты проработали всю первую четверть. Зато, приехавший в школу глава района, порадовал нас тем, что сообщил благую весть: «Поздравляю вас!»– сказал он. Учителя навострили уши, в надежде услышать что-то положительное про зарплату. А глава продолжал: «Теперь ОблОНО будет называться Департаментом образования!»

  Учителя разочарованно опустили глаза и, наметившиеся уже улыбки растаяли на их лицах. А мне вдруг вспомнился гоголевский Хлестаков, который «управлял департаментом» и фраза из фильма Гайдая: «И всё так чинно, благородно, по-старому!»

    Кроме невыплаты зарплаты была ещё одна беда. Как рассказывали учителя, во многих школах были введены следующие условия. Учителей про тарифицировали только на одну ставку, мотивируя это тем, что поступлений денег в бюджет недостаточно, а вести заставляют все часы, мотивируя это тем, что по Закону об образовании дети должны пройти учебную программу полностью. Закон, есть закон! И его нужно выполнять! Иначе – тюрьма.

  Т. е. ты работаешь на полторы-две ставки, а получишь как за одну. Получишь, – когда-нибудь, может быть!

  На следующий день, как обычно, был разбор полётов, подведение итогов Олимпиады, награждение победителей. Проблема обратных билетов решилась тогда же. Оказалось, что организаторы Олимпиады заранее позаботились и договорились с железной дорогой. Для участников был выделен целый состав, но держался в секрете, чтобы о нём не узнала гражданская публика. Но, она каким-то образом узнала, и вечером, перед отправкой, в наш поезд снова набилась масса народа.

  Таким поездом я ехал впервые! Вагоны оказались дырявыми! В проржавевших стенах и потолке были дыры величиной с кулак. Снег и ветер летели через них в вагоны. Отопление не работало, света не было, проводников не было видно. Дети замерзали. Чтобы хоть как-то сохранить тепло, мы накрывали их двойными матрасами, которые нашли на верхних полках. Всю дорогу детей тормошили, не давали спать, т. к. опасались обморожения.

  В Кувандыке одного своего ученика передал встречавшим его родственникам, была такая договорённость с родителями. Те сильно удивились, когда к ним вышел пацан весь в снегу.

  Прибыв в Оренбург, вытащили детей из под снега и матрасов и на вокзале стали отпаивать горячим чаем и кормить. До Бузулука уже доехали нормально…

  Поэтому, запастись провизией на предстоящую зиму в условиях «демократизации, гуманизации и гуманитаризации» и чего там ещё.., было крайне важно, а большой опыт в этом деле у нас, слава Советской власти, был!

  Тут я должен отступить на несколько лет назад от описываемых событий. Это было в середине 80-х, в первые годы моей работы в этой школе. Захожу я как-то в школьную мастерскую к учителю труда Николаю Матвеевичу. Смотрю, в самой мастерской его нет, а из тёмной подсобки сооружённой из части школьного коридора, доносятся шум, грохот и нецензурные выражения.

Только я подошёл к открытой двери подсобки, как оттуда с грохотом вылетела большая железяка, едва не задев меня. Я отпрянул от двери, и – вовремя! За первой вылетела вторая, третья, четвёртая…

  Каждый вылет сопровождался выкриком: «Во, бля! Во, бля! Во, бля!..» Вместе с железяками вылетело, так же, несколько досок.

  Улучив момент, когда метание железок прервалось, я робко позвал: «Матве-ич!»

  – Чего тебе? – услышал я недовольный голос Матвеича.
  – Ты где? Что это у тебя? – спросил я.
  – Да вот, ненужный хлам в металлолом выбрасываю. Пройти невозможно, – отвечал Матвеич из темноты подсобки.
 
  Он выкинул ещё несколько железок и досок и показался сам в проёме двери, в грязном халате, весь в пыли и опилках со стружками в волосах. Протёр запылённые очки и устало сел на стул.

  – Вот, решил выбросить,– сказал он.

  – А что это? – спросил я.

  – Это наши изобретения! – несколько потеплевшим голосом ответил Матвеич. – Ручные  культиваторы! Это мы придумали для вспашки пришкольного участка.

  Я посмотрел повнимательнее на кучу культиваторов. Конструкция напоминала тачку без кузова. Впереди было колесо, которое крепилось к раме. Позади рамы две ручки, как у тачки. Между ручками и колесом к раме крепился, регулируемый по высоте, треугольный плоскорез от сельхозтехники.

  – А как же участок? – недоумённо спросил я.

  – Да пошли они подальше со своим участком! – снова распаляясь сказал Матвеич. – Им не надо, а мне тем более! Они на этом себе грамоты уже заработали и забыли, а мне кувыркайся через этот металлолом каждый раз!

  Они – надо понимать, – это школьное начальство и руководитель пришкольного участка – учитель биологии.

  – Всё! Выбрасываю! Забирать, не забирают! У меня своих проблем – хоть отбавляй! Тут пожарники грозили за захламлённость меня оштрафовать! Вот, предписание выдали!

  – И куда ты их выбросишь, – спросил я, обдумывая пришедшую в голову мысль.

  – Да вот, придут пацаны на урок и отнесут их к котельной, - ответил Матвеич.
 
  – А они действительно хорошо землю пашут?

  – Да, трое пацанов управляются запросто. Двое тянут спереди, а один сзади.  Пашет как трактор, если земля уже разработана. Получается довольно быстро и весело! Это не то, что ковырять лопатой! – подъитожил Матвеич.

 – А чего же их не используют? – спросил я, понимая, что вопрос глупый.

– Раньше применяли, начальству показывали, а теперь сам видишь – не до участка и культиваторов, теперь другие «инновации», – с сарказмом ответил трудовик.

– Слушай, Матвеич, дай мне пару штук. Я дома огород попробую ими вспахать! – попросил я.

– Да, бери! Не жалко!

  Так приобрёл я бесплатно два ручных культиватора изобретённых и сконструированных нашим трудовиком Матвеичем. Притащил их домой и опробовал в огороде. Действительно, культиватор неплохо пахал разработанную землю, а по целине требовал больших усилий. Одному на нём работать было неудобно, потому, что плоскорез часто зарывался в землю. Нужно было работать парой.

  Применил его я пару раз, и потом сложил культиваторы в сарае, т. к. вскапывать ими спланированные уже годами грядки на приусадебном участке было неудобно, – культиватору был нужен простор. Сложил, и почти о них забыл.

  А теперь вернёмся ко времени описываемых событий. Как я уже говорил, производство собственных овощей было постоянным видом деятельности на селе. При Советской власти каждому предприятию или организации выделялись участки земли для посадки картофеля, других овощей и бахчевых. Эти участки людям бесплатно вспахивали тракторами колхозы или другие районные предприятия имеющие соответствующую технику.
 
  С приходом демократии земельные участки сохранились, но пахать их стало некому. Сохранился участок и за нашей школой. Первые годы, мы учителя, для весенней вспашки нанимали трактор за свой счёт в Лесхозе. Весной 2000 года Лесхоз уже дышал на ладан, а трактор окончательно вышел из строя и ржавел во дворе организации.

  Мы с учителем производственного обучения Анатолием Михайловичем Зотовым стали обсуждать сложившуюся ситуацию: где взять трактор для вспашки? Раньше был в школе подаренный совхозом МТЗ, был наш собственный «Владимирец» и шлейф механизмов к ним, были даже комбайны. Были машины для обучения и работы. Автобус был – премия за школьный участок от министерства. Всё было. Но, с приходом капитализма, совхоз вдруг вспомнил о своём подарке и МТЗ забрал назад! «Владимирец», плуги и сеялки забрало ПТУ, даже эстакаду для ремонта автомобилей утащили. Всё пошло прахом.

   Что делать? Как быть? – думали мы с Зотовым. И тут я вспомнил, что дома у меня в сарае лежат два культиватора!
 
–  Эврика! – воскликнул я. Ну, не совсем так, а что-то похожее.
 
  – Анатолий Михайлович, я придумал! – сказал я. У меня есть два ручных культиватора! Берём их и пашем! Земля там мягкая разработанная, они пойдут как по маслу! Да, в лесополосе, что у края нашего участка, я видал брошенную кем-то борону. И проборонуем заодно!

–  Да, ну… Тяжело будет. Справимся ли? – с сомнением протянул Зотов.

– Справимся! – обнадёжил я. Пацаны работали, да и я сам один пробовал – пашет! Вдвоём мы за раз всё вспашем!

–  Ну, хорошо! – сказал Зотов, – Бери культиваторы и послезавтра, в воскресенье, будем пахать.

  Вечером в субботу, накануне полевых работ, приехал ко мне в гости двоюродный брат Валера. Он работал в одной из школ района. Валера был кстати. Он помог мне тащить один из культиваторов в поле и принял участие во вспашке.

  Теперь, я смотрю на эту картину со стороны со смехом. Три придурка – два молодых физика и один седовласый инженер, бывший начальник «РайСельхозтехники» – повелитель всех районных тракторов и комбайнов и протчая, и протчая, и протчая, впрягшись в железяку, как бурлаки, тащат её по полю. Вот до чего могут довести людей свобода, демократия и капитализм!

  Два участка мы за день всё же вспахали. Устали, конечно, очень. Сил тащить культиваторы домой уже не было, и я их спрятал в лесополосе рядом с бороной, прикрыв ветками. Возможно, они там лежат до сих пор, хотя вряд ли.

  Закончив работу, мы вечером зашли на речку, искупались, выпили две бутылки «Бузулукского бора» – была тогда местная настойка с хвойным привкусом.
 
  Я посадил картошку и тыкву, а Анатолий Михайлович тоже самое, и ещё посадил фасоль. Его жена делала из неё вкусные консервы в томатном соусе. В течении лета мы с внуком ездили на картошку пололи, окучивали. Вырастить её в нашем засушливом краю очень не просто. В один из приездов, тогда ещё не вся картошка отцвела, обнаружил, что весь мой участок и соседний перекопан. Не дав картошке созреть, её всю у нас выкопали! Вот так. Больше я картошку в поле не сажал.

  Игорь Самочеляев.

  21 октября 2021 г.