Сцена 5. А судьи кто? Явление 4

                Явление 1V
Множество гостей в сюртуках и фраках подходят сначала к ручке Параши Абрамовны, говоря: - «Параша Абрамовна!» - потом к Галюсе, говоря: - «Галюся Абрамовна!». Мокий Иванович и Акакий Николаевич, орудуя локтями проталкиваются на передний план.
Мокий Иванович.  Рад поздравить вас!
Акакий Николаевич. Андрей Антонович! Рад поздравить вас!
Мокий Иванович.   С благополучным окончанием!
Акакий Николаевич.   С благополучным окончанием сего кошмарного эпизода!
Мокий Иванович.  Матушка Параша Абрамовна!
Акакий Николаевич.  Матушка Параша Абрамовна!
Оба подходят в одно и то же время и сталкиваются лбами.
Мокий Иванович.  (Перебивая).  Галюся Абрамовна, счастлив поздравить! Дай бог вам всякого богатства, мешок с гривнами и сынка, этакого маленького генеральчика.    (Показывает двумя пальцами). Чтобы, можно было так вот на ладошку посадить, и укачивать! (Целуются).
Акакий Николаевич. Галюся Абрамовна! (Подходит к ручке.) Счастлив поздравить. Вы будете теперь жить в столице, в большом домке, на золотой посуде кушать только мёд и сало, ходить в театры и очень весело будете проводить свое время.
    Жена Кутька. А я так, обрадовалась, так обрадовалась. Будто свою сестру выдаю замуж.  Мне говорят, Параша Абрамовна выдает сестру замуж. Я так обрадовалась, что говорю мужу: - «Послушай, Кутёнчик, вот так счастье Параше Абрамовне привалило, нужно немедленно идти засвидетельствовать свое уважение!» Параша Абрамовна искала достойную партию сестрице и нашла. Правду говорят, что есть Бог на белом свете и он сам отделяет агнецов от козлищ. Я так, обрадовалась, что не могла даже идти. Плачу, плачу, просто рыдаю от радости. Уже муж мне и говорит: - «Почему ты так рыдаешь?» «От счастья, Кутёнчик, от необыкновенного счастья, что и на нашей улице праздник объявился, это даже лучше, ежели бы на нашей улице перевернулась машина со сникерсами». Сама говорю, а слёзы так вот рекой и льются, и льются.
Анан. Господа, покорнейше прошу всех садиться! Эй, там, кто-нибудь, принесите сюда побольше стульев, начинается большое торжество.
Коребан. Частный пристав. Имею честь поздравить вас мой друг и пожелать вам благоденствия на многие лета!
Анан. Спасибо, спасибо! Прошу садиться, господа!
Гости усаживаются.
Кишкадюк. Но расскажите, пожалуйста, Андрей Антонович, каким образом все это ёкарный бабай, образовалось, так сказать, обрисуйте постепенный ход всего этого наиважнейшего в жизни нашего города мероприятия.
Анан. Ход дела весьма и весьма чрезвычайный и не поддающийся на первый взгляд никакой логике: господин премьер-министр соизволил собственноручно сделать предложение Галюсе. Я вам много раз говорил, что побеждает не тот, кто сильнее, и даже не тот, кто прав, а тот, кто готов идти до конца. Вот жизнь мне и подфартила.
Параша Абрамовна.  Да сделал всё таким почтительным и самым наитончайшим образом. Как человек, превзошедший многие науки, говорил чрезвычайно хорошо, будто стихи читал. Говорит: - «Я», говорит: - «Параша Абрамовна, из одного только уважения к вашим многочисленным достоинствам готов на всё. Вы решаете, жить мне или умереть». И такой прекрасный, воспитанный, образованный человек, самых благороднейших правил и поступков! «Мне, Параша Абрамовна, мне жизнь – гривна, я только потому так поступаю, что уважаю ваши редкие качества».
Галюся. Сестрица! Ведь это он мне так говорил.
Параша Абрамовна.  Перестань, ты ничего не понимаешь в современном политесе и не вмешивайся не в свое дело! «Я» - говорит: - «Параша Абрамовна, изумляюсь как в этой грязи мог вырасти такой прекрасный цветок». В таких лестных рассыпался выражениях, каких я здесь отродясь не слыхивала. И когда я из-за своей природной скромности хотела отказать: - «Мы, мол, никоим образом не смеем надеяться на такую великую честь», - он упал на колени и таким самым что ни на есть благороднейшим образом, отвечает: - «Параша Абрамовна, не делайте меня несчастнейшим из несчастных! Согласитесь ответить моим чувствам, не то я жуткой смертью окончу свою постылую жизнь».
Галюся. Сестрица, но ведь он это мне говорил.
Параша Абрамовна.  Да, конечно. Кто бы спорил и о тебе речь была, я же ничего этого не отрицаю.
Анан. А меня так даже напугал: говорит: - «Застрелюсь, застрелюсь!» Я, с испугу, гад твоей морде нехай, чуть было в штаны не наложил.
Некоторые из гостей. Скажите пожалуйста!
Кишкадюк. Экая штука приключилась, кто бы мог подумать!
Кулёк. Вот подлинно, ёк макарёк, судьба злодейка, не угадаешь, к кому каким боком повернется.
Кононюк. Не судьба, Гера, ёпсель-мопсель, судьба – индейка. Сегодня бегает, а завтра на сковороде жарится, великие заслуги выдающегося человека привели к этому великому счастью.
(В сторону.) Вот оно так всегда и бывает, свинье счастье само лезет в рот!
 Карл Непотребный. Ах, как, Параша Абрамовна, а как я рад нежданно свалившемуся на вас счастью! Вы не можете себе представить, как рад. Если нужно, я для вас кому угодно, какой угодно план нарисую. Уж я это умею делать!
Жена Карла. Где ж теперь, если это, конечно, не секрет, находится именитый гость? Я слыхала, что он уехал куда-то.
Анан. Да, он отправился на один день по весьма важному государственному делу.
Параша Абрамовна.  Уехал к своему дяде, чтобы испросить благословения, не может же такой большой человек, просто так вот взять и жениться. От этого может быть, зависит судьба всей страны. В целом.
Анан. Испросит благословения и сразу же обратно. (Громко чихает.)
Поздравления сливаются в один гул.
Премного благодарен!  Завтра же и назад.
(Чихает еще раз.) Поздравительный гул; слышны другие голоса:
Голос Коробана. Я, как главный частный пристав желаю вам всяческого здравия, я весь к вашим услугам!
Голос Мокия Ивановича. Сто лет благоденствия и мешок с гривнами!
Голос Акакия Николаевича. Продли Бог на этом свете на вечные времена!
Голос Кишкадюка. Чтоб тебе ёпсель мопсель, пусто было!
Голос жены Кулька. Чёрт бы тебя подрал с твоей паршивой семейкой!
Анан. (Тщательно вытирает нос рукавом). Благодарствую, всех благодарствую! И вас также. Тем же самым и по тому же самому месту.
Параша Абрамовна.  Мы теперь в Киеве, на Крещатике намерены жить. А здесь, такой воздух отвратительный, деревенский уж слишком!  Признаюсь, иногда даже вообще дышать не хочется. Вот и муж мой, Андрюша, теперь генералом будет. Куда он будет здесь ходить с лампасами? И с кем он здесь общаться будет. Ни одного приличного человека в городе нет.
Анан. Да, признаюсь, господа, я, гад твоей морде нехай, решил окончательно стать генералом.
Кулёк. И дай бог этому случиться. А мы, ёк макарёк, здесь памятник поставим первому генералу нашего города!
Коребан. От человека невозможно, а от Бога все возможно.
Кишкадюк. Большому кораблю, ёпсель-мопсель, - большое плаванье в большом огромном океане.
Кононюк. По заслугам и честь, тут уж ни прибавить, ни убавить.
Кишкадк. (В сторону). Вот выкинет штуку, если и в самом деле заделается генералом! Вот уж кому генеральство, как корове седло! Ну, до этого еще далековато. Тут и похлеще тебя есть, а до сих пор в майорах ходят.
Кононюк. (В сторону). Черт его подери, уже в генералы лезет! Чего чёрт не придумает, когда Бог спит, может и вправду заделается генералом. Ведь у него важности, черт бы подрал его, на целую сотню хватит.
   (Обращаясь к нему.) Тогда, Андрей Антонович, и нас не позабудьте.
Кишкадюк. А если что случится, например какая-нибудь неловкая ситуация, не оставьте своим покровительством!
Коребан. На будущий год повезу старшего сына в столицу, определять на пользу государства, так уважьте, поспособствуйте с протекцией.
Анан. Я со своей стороны всегда готов стараться.
Параша Абрамовна.  Ты, Андрюша, всегда готов чёрти чего наобещать. Во-первых, у тебя не будет времени думать об этих мелочах. И с какого перепугу нужно обременять себя глупыми обещаниями?
Анан. Почему же нет, душа моя? Я, конечно, не подарок, но и ты, пардон, не именинница. Иногда можно себе позволить выразиться от души, да и пообщаться с бывшими коллегами. Ностальгия, однако. А иначе, как они узнают о моих успехах.
Параша Абрамовна. Можно, то можно. Оно, конечно. Но ведь же не всякой же мелюзге оказывать покровительство, что на это скажут в Парламенте? Или в министерстве?
Жена Кутька. Вы слыхали, какого она мнения о нас?
Жена Кулька. Да, она такая всегда была, еще с тех пор, когда работала плечевой проституткой. Я ее с молодости знаю, посади ее за стол, пак она и ноги свои, ну, понимаешь.