Изольда Константиновна

- Мама, открой.

Марина стояла на пороге комнаты в отеле. Маленький чемоданчик, с которым она исколесила в буквальном смысле пол-Европы. Артемка капризничал и не хотел идти к бабушке, но у порога ее комнаты замер, как вкопанный.

Изольда Константиновна открыла дверь и замерла в удивлении.

- Марина! Ты что? С вещами? А как же Николя? Ты его бросила? Ты в своем уме?

Она даже не дала слово вставить дочери, обрушилась на нее с упреками и вопросами в таком тоне, что из соседней комнаты показалась миловидная туристка в красных бермудах и сине-белой матроске.

- Повылазили уже, черти, - произнесла Изольла Константиновна, увидев соседку,- Заходи уж, а то стоишь на пороге, народ удивляешь, как обычно, мать позоришь.

Марина с сыном вошла в комнату и закрыла за собой дверь.

Сейчас нужно рассказывать, как и принято в приличных романах, об убранстве комнаты, ее освещенности и какой прекрасный вид был из окон, но я этого делать не буду. Во-первых, рассказывать особенно нечего, так как комната, о которой идет речь, не представляла из себя ничего. От слова совсем. Она была настолько неприглядная, что мне даже уважаемому читателю совершенно не на что обратить внимание. Во-вторых, ее описание совершенно ничего не добавит нашему повествованию, разве что конкретизирует ситуацию, в которой оказались наши героини. Но тут важна совершенно не комната, а обстоятельства, законы и традиции Франции, благодаря которым Изольда Константиновна оказалась в ней. Комната была предоставлена службой 115, называемой по номеру французского телефона, по которому обычно звонят французские бездомные в поисках жилья, а так же эмигранты, подавшие документы на получение статуса беженца. В таких случаях людей селят в отелях, иногда в приличных, иногда не очень, но Изольда Константиновна получила приличную комнату, так как они семья с маленьким ребенком, а это означает, что они получили самую большую комнату в отеле из имебщихся на тот момент. И в связи с этим, не смотря на убогость обстановки, там было просторнее, чем обычно, был холодильник, телевизор, и замена постльного белья по мере загрязнения.

- Мама, я не могу с ним жить больше. Это невыносимо.

- Что значит «невыносимо»? Ты что задумала? Эта идиотка тебя бесплатно познакомила с таким козырным мужиком, у него гражданство, имущество, дом, а ты сентименты тут разводишь?

Казалось еще немного и Изольду Константиновну разорвет на части.

- Ты о себе что ли опять думаешь? А о матери, о матери, когда начнешь думать? Ладно я всю жизнь положила тебя с Толиком на горбу переть. Так вдруг удача подвернулась такая, и гражданство, и мужичишко, и дурак к тому-же, а ты «не могу»?

- Мама! Он когда до меня дотрагивается я рефлекс рвотный сдерживаю! Я его заблевать боюсь, когда он меня целует! Я как вечер наступает, повеситься хочу, он меня начнет лапать везде, я сзади сексом занимаюсь, чтобы его морду не видеть, иначе у меня истерика начинается.

- Цыпа какая! Тошнит ее! А с мужачиной, Артемкиным отцом, нищим мудилой тебя не тошнило? А бросил он тебя беременную тоже не стошнило! А тут, видишь ли, мужик не того цвета и ее тошнит!

- Мама, он весь мерзотный! Причем тут цвет? Цвет как раз вообще последнее. Он дебил, он читать не умеет, он писать не может. У него отсутствует та часть мозга, которая за письмо и чтение отвечает. Мама, ты только представь, он изъясняется по всем темам сорока словами! Ему хватает. Даже я их уже выучила, как они пишутся, а он не может!

И Марина залилась слезами.

Артемка тоже заплакал. Женщины вдруг вспомнили, что в комнате еще и ребенок.

Бабушка дала ему телефон, и он сел на кровать играть в какую-то электронную игру.

Изольда Константиновна решила сменить тактику. Она усадила дочь на другой край кровати и, присев рядом с ней, начала ее гладить по голове и говорить нежным голосом.

-Доченька, ну ты пойми… наша доля такая, женская. Не мы выбираем, нас выбирают. Ведь скажи на милость сколько их было то разных? И кто тебя в дом пустил жить? Кто что тебе дал? Ничего, да и взять то ничего с них было нельзя. Жмоты да крохоборы. А Николя, дурак, негритос вонючий, но он на тебя запал!

- Мама, ты же прекрасно понимаешь, отчего он запал на меня! – Марина сквозь рыдания выпалила,- Живет в деревне глухой, бабы местные от него шарахаются, была любовница, и той 56 лет. И вдруг белая баба, 35 лет! Причем тут я, он на любую бы набросился.

- Ну и не набросился он на тебя, не придумывай,- ехидно остудила запал дочери Изольда Константиновна. - А кто тебя учил, как его в койку затащить? Никто на тебя не набрасывался. Тебя Сашка-идиотка по дурости пристроила к нему пожить ради Артемки, чтобы он в школу пошел, а ты и уши навострила. Так что не нужно тут трагикомедий устраивать и дидактику с патетикой разводить!

Марина от такого поворота даже перестала рыдать.

- Ты меня что ли обвиняешь в расчетливости?

- Что значит «обвиняешь» - продолжила развивать тему Изольда Константинова, медленно открывая окно, доставая сигаретку из пачки себе и вторую дочери, - я горжусь, что у тебя ума хватило в кои-то веки послушать мать.

Женщины закурили.

Неожиданно у Артемки началась новая игра резкий звук вырвался из телефона наружу.

Изольда Константиновна резко вырвала у мальчика телефон, выключила звук и бросила ему телефон.

- Психическую из меня своими играми дурацкими делаешь.

Артемка, вздрогнул, но не произнёс ни звука.

- Без звука играй!!!

Мальчик взял телефон и продолжил играть без звука.

Марина встала к пепельнице.

- Ты сама подумай: ну кто ты? Ни денег, ни гражданства, менты русские ищут, бандиты казахские ищут, менты шведские ищут, мусора французские тоже уже на карандаш поставили, под чеченцами уже побыла, еле ноги унесла, найдут ведь все равно, сама же знаешь. А этот дурачок для тебя перспектива, и перспектива нам всем. И мне, и Артему, и брату твоему.

- Мама, а ничего, что брату моему тридцатник, а он до сих пор с папой-мамой в однушке в Бирюлево живет?

- А это не твое дело, милая. Вот вырастишь своего сына, посмотрим, как он у тебя в тридцатник развернется. Не тебе судить.

- То есть мне не судить, но помогать и судьбу его через мою п—ду устраивать можно?

- А почему бы и нет. – Цинично ответила Изольда Константиновна. – не забудь, что эту п—ду я сама и родила.

Женщины докурили.

- Ты ему что-нибудь наговорила?

- Нет, пока он на работе написала записку, а собираться мне не долго.

- Звони ему.

- Не буду.

- Звони, я сказала!

- Не буду!!!

Изольда Константиновна полезла в сумку дочери и нашла телефон.

- Это нечестно! Нельзя рыться в моих вещах!

Но мать заперлась в ванне.

Через некоторое время она вышла.

- Все? Успокоилась? Он за вами приедет после работы, - она подошла к двери, закрыла ее и ключи убрала в бюстгальтер. - Так-то надежнее будет, а то сбежишь еще. Я ему написала, что ты все обдумала и хочешь от него ребенка.

- Мама!!! Как ты можешь!!!

- Родишь от него и сразу уйдешь в ребенком! Отсудишь у него свое жилье на ребенка и будем жить по-человечески. И не вздумай кривляться! А то я Артемку у тебя сама отсужу!

***

-Ты опять с матерью спорить собралась?

Изольда Константиновна, как обычно, затянулась. Изольда Константиновна никогда не курила на свои. Как начала курить в Казахстане, в стройотряде, когда их, 15-летних студентов профтехучилища отправили с какого-то непонятного указания в такую даль из Саратова, так и до сих пор она курила только чужие. В Казахстане сигаретами угощали ребята, с которыми они сразу же стали жить, так как в палатках жить было невозможно, а теплые бараки были только у местных, так и до сих пор в эмиграции она находила людей, которые ее обеспечивали всем, чем ей было нужно.

Изольда Константиновна закурила. Марина, будучи на 26 неделе беременности, закурила рядом. Маленький Артемка еще не просыпался, а Николя уже убежал на работу.

Изольду Константиновну Николя терпеть не мог и на дух не выносил. Но это было не обычное состояние между зятем и тещей, хотя и тещей она ему никакой не была, с Мариной они просто сожительствовали, беременность наступила как раз в тот момент, когда нужно было бы расстаться с Мариной. Но… Николя не знал, как быть, запутался, и теперь Изольда Константиновна приезжала к дочери в то время, когда зятя дома быть не могло.

- Как же я устала постоянно тебя учить, скоро сороковник, а все дура дурой, - продолжала Изольда Константиновна, нервно скидывая пепел в детскую тарелочку внука, которая осталась не помытой с вечера.- К тебе домработница-то, когда придет?

- Через час.

- Мало времени.

- Мало времени для чего? – удивленно спросила Марина.

- Я почитала в интернете, оказывается, что выгоднее, если у тебя родится ребенок-инвалид, - Изольда Константиновна начала разговор с выражением лица, как если бы они обсуждали рецепты оладьей или новые сплетни про Принца Гарри с Меган Маркл.

- Мам, ну это ж Франция! Слава богу, что тут так все устроено, что с ребенком-инвалидом не дадут пропасть.

- Вот ты, ей богу, дура невероятная! – расхохоталась Изольда Константиновна, не обращая внимания, кто через тонкую стенку спит внук, - мне фиолетого до того, что там в этой Франции. Я конкретно говорю, что выгоднее, если у тебя родится ребенок инвалид. У тебя 26 неделя, тут таких детей уже вынашивают. Но инвалидность в любом случае какая-то будет.

- Ты серьезно сейчас? Беременной дочери сейчас такое говоришь?

- Он цаца какая стала! Вдруг у нее мораль появилась! Забота о потомстве прорезалась! Ты погляди еще с каким тоном это матери родной говорит!

- Мама! Ты что?

- А я никаких проблем не вижу. Ребенок нормальный у нас уже есть. Артемка. А этот может и для пользы семьи родиться. Все равно он черный, показывать его родным в России – позор один, нельзя категорически, да и вообще, чем ты тут занимаешься и что с негром живешь рассказывать никому нельзя вообще!

- Мама, ты сама меня рожать от него заставила!

- Ага, заставили тебя! Ноги на привязи держали! - резко прекратила дискуссию Изольда Константиновна, - Я все почитала. Во-первых, тебя никто не депортирует из Франции, потому что ребенок от негра, сама понимаешь, в России расизм, и все такое.

- Причем тут это?

- При том. А когда ребенок инвалид, тебе еще разные там будут доплаты, социальная помощь. Если он тебя все таки выгонит из дома, то у нас будет жилье. Причем благоустроенное с лифтом, большими комнатами по нормам не санитарным, а по полной программе.

- Мама, много ли там той помощи.

- Я в Москве и такой помощи не имела.

- А ты то ту причем? Пособия на ребенка родителям платят.

- Поделишься с матерью, скотина неблагодарная. Как тебе план?

- Что значит «план»? Ты мне советуешь ребенка покалечить?

- Да зачем его калечить, достаточно, чтобы ты его родила пораньше и все! Природа дело такое.

- Мама, перестань, - Марина попробовала встать и уйти, но Изольда Константиновна схватила дочь за волосы и потащила к лестнице.

- Мама, перестань!!!...МАМА!!...Ты что делаешь???

На крики матери проснулся Артемка, но он окаменел от страха в кроватке и боялся шелохнуться.

Изольда Константиновна подтащила дочь к ступенькам лестницы, ведущей вниз и столкнула дочь вниз…

- Еще спасибо скажешь. - отдышавшись крикнула она дочери, скатившейся на первый этаж.

Изольда Константиновна выпила воды. Потушила свой окурок. Посмотрела, что вкусного в холодильнике, выбрала йогурт, положила его в сумку, достала из пластикового судочка кусок курицы, съела его прямо у холодильника, вытерла пальцы о полотенце, висевшее у мойки.

- Как всегда, все приходится решать самой, ни покоя, ни сна. - разговаривала Изольда Константиновна сама с собой, - заботишься, просчитываешь все, как, блин, стратег, и все одна, всё одна. Все самой решать...

Артемка слышал, как бабушка походила по кухне, гостиной, похлопав шкафами.

Потом всё стихло.

Мальчик встал и босыми ножками, осторожно ступая, на цыпочках, стараясь не издавать ни одного звука, вышел из комнаты, прошел в гостиную.

- Мама, - позвал он шепотом Марину.

Но никто не ответил.

Артемка прошел к лестнице и увидел лежащую внизу мать. Рядом с ней росло больше темное пятно. Артемка спустился, подошел к матери, потрогал ее по плечу:

-Мама, мам. Я кушать хочу.

Марина попыталась издать какой-то звук.

Мальчик сел рядом с мамой, но там оказалось тепло и липко. Он посмотрел на красные руки:

- Мама, у тебя кровь течет…- шепотом произнес Артемка.

Неожиданно открылась дверь. Это Агата, домработница, открыла дверь своим ключом. Она вошла, увидела ребенка, рассматривающего свои руки, испачканные кровью, и Марину, схватилась за телефон и закричала в трубку:

-Алло!!! Срочно! Женщина беременная с лестницы упала!!!

***

Следователь сидела на стуле у постели Марины, Артемка, по привычке, сидел под кроватью. Ему удобнее и безопаснее было сидеть под кроватью. Тем более, когда приходили посторонние люди в гости Марина с бабушкой Артемку отправляли именно туда. Иногда он засыпал там, позабытый женщинами.

Следователь погладила Артемку по голове, что-то сказала ему на французском, улыбнулась, но Артемка никак не отреагировал. Мадам была в маске и разглядеть лицо женщины ему было сложно. А потом обычно, когда кто-то трепал его по голове и говорил ласково, обязательно обижал маму и долго раскачивал кровать, мешая Артемке спать.

Артемка не любил это. Но поделать ничего не мог.

В комнату вошла женщина-переводчик. Женщина была армянка, но в ювенальной службе числилась переводчиком с русского. Говорила на русском она откровенно плохо.

- Вы и на французском так же говорите?

- Не хамите, женщина, - ответила переводчик, - я лицензию имею.

- А, ну если лицензию…- издевательски заметила Марина.

Следователь заметила конфликт между женщинами и начала допрос, стараясь прекратить его, отвлекая женщин на суть встречи.

- Мадам, я получила сообщение из госпиталя, что вы поступили в тяжелом состоянии, у вас есть травмы, не совместимые с обычным падением.

- Что значит «несовместимые»?, - хотела было выступить Марина, но следователь, а затем и переводчик ее перебили:

- Мы прекрасно понимаем, что вы не будете рассказывать о домашнем насилии. Судя по рентгеновским снимкам ваших кистей рук, ребер, вы неоднократно, длительное время и систематически избиваетесь. Это делает отец вашего ребенка? Вы можете не скрывать ничего, здесь вы в безопасности. Французская Республика имеет все ресурсы, чтобы защитить вас.

- Наконец-то!- радостно воскликнула Марина, - я уже полтора года пытаюсь доказать, что мне нужен статус беженки! Мне, действительно, угрожает опасность в России! Меня сначала избивали! А теперь меня хотят убить вообще! – Марина заговорила эмоционально, насколько это возможно.

Переводчик переводила, следователь трудолюбиво все записывала.

- То есть вы утверждаете, что все это с вами было на Родине и стало причиной вашего бегства из России?

- Конечно! Я все написала в заявлении! Читайте хоть иногда документы!

- Это все прекрасно, что вы нам сейчас рассказали, но меня больше в настоящее момент интересует, что с вами случилось два дня назад.

- ???

- Да, именно два дня назад. Характер переломов указывает на то, что сами вы не могли упасть с получить увечья такого характера, кроме того, судебно-медицинский эксперт осмотрел вас и дал заключение, что у вас вырваны волосы на голове с волосяными луковицами, что при падении с высоты собственного роста произойти никак не могло. Вас избил отец ребенка? У вас конфликты?

- Да что вы придумываете? Николя был на работе....Я не помню…

- То есть вы не помните, как именно упали с лестницы?

- Да, я помню, что была дома одна, но больше ничего не помню.

- Вы утверждаете, что не помните, кто конкретно вас толкнул с лестницы, в результате падения с которой у вас произошли преждевременные роды. Как нам сообщил лечащий вашего ребенка педиатр, у новорожденного мальчика внутриутробная закрытая черепно-мозговая травма, ребенок еще не успел развернуться вниз головкой, поэтому в момент падения, предположительно, удар об ступеньку лестницы животом пришелся как раз на левую теменную область головы плода. Вы понимаете, что в результате падения с лестницы ребенок ваш останется инвалидом на всю жизнь?

- Да, я понимаю.

-И вы настаиваете, что не помните, кто вас толкнул?

- Я не помню, кто меня толкал, меня скорее всего вообще никто не толкал, я была дома одна.

- А где был ребенок?

- Вы имеете в виду Артема?

- Да, я имею ввиду то, что вы утверждаете, что были одна в доме, в таком случае где и с кем был ваш ребенок?

Марина расхохоталась:

- Конечно же ребенок был со мной! Артемка спал в своей комнате, он меня нашел.

- Все правильно, в отчете пожарных, производивших вашу госпитализацию, указано о том, что в доме обнаружен ребенок.

- Зачем тогда уточняете?

- Это моя работа, - холодно заметила следователь. Ее белки глаз на фоне темной кожи казались невероятно белыми, а блеск их казался просто убийственным. Она очередной раз блеснула глазами и продолжила:

- Мне поручено выяснить обстоятельства, при которых совершенно здоровый ребенок, неожиданно, без медицинских причин и уважительных обстоятельств родился инвалидом и меня не устраивают ответы его матери. А отец вообще ничего не может ответить. Нет свидетелей, никто ничего не видел, а ребенка придется лечить и содержать Французской казне пожизненно. Я обязана разобраться. И обязательно это сделаю. Вас избивали до приезда во Францию, это подтверждают медицинские документы. И теперь у отношении вас опять совершено насилие. Вас избивает отец ребенка?

Следователь замолчала. Марина тоже молчала. Марина думала, как же ей лучше поступить:

«Если свалить все на Николя? Нельзя. По времени не сходится, он был на работе, куча свидетелей…

На мать нельзя говорить, она вывалит Николя про меня все… Тогда легенда о тяжелой судьбе провалится. С ребенком, конечно, я не пропаду… но…

Боже, дай мне фантазии, нужно же что-то придумать... Думай, Марина, думай...»

Артемка зашевелился и привлек этим к себе внимание. Следователь посмотрела вниз. Заулыбалась опять.

Артемка не любил, когда ему улыбаются. Обычно потом эти люди обижали маму и она потом после их ухода плакала.

- Бабушка…- тихонько прошептал Артемка.

Следователь заулыбалась, подмигнула ему одним глазком.

- На сегодня уже достаточно. Отдыхайте. Мы поговорим попозже.

- А мне больше вам нечего сказать.

- Кроме вас есть и другие фигуранты дела.

Следователь встала, попрощалась, переводчик встала и вышла следом.

- А что значит «ба-бу-щ-ка»?- спросила следователь у переводчика.

- Бабушка, - поправила следователя переводчик, - Mamie. Cela signifie "grand-mere" en russe. – перевела переводчик.

- Теперь все ясно, - опять блеснула глазами следователь и вышла из больницы.

***

- Меня допрашивали! В уголовке!

Изольда Константиновна орала на дочь, брызгая слюной. Маленький Эрик не плакал, так как от рождения был глухой, но Артемка по привычке забился под кровать в своей комнате. Он знал, что бабушка может схватить швабру и начать бить его шваброй, но он успел ее спрятать.

- Откуда эта черножопая следачка могла знать, что твоего дебила не было дома, что он был на работе и только я могла тебя толкнуть???? Ты меня сдала??? Но ты видеть не могла! Я со спины была! И откуда они взяли, что тебя толкнули???

- Врач обнаружил гематому на спине, в форме руки человека.

- Какая рука! Ты вся синяя была! Ты пока катилась вниз, двадцать ступенек брюхом пересчитала! Какая рука! Ты от пяток до макушки была в кровоподтеках!

- Ну вот именно. По характеру остальных гематом, одна на спине отличалась. Они эксперимент проводили и выяснили, что такой формы получить гематому от ступеньку я не могла, она должна была бы быть в форме полосы, а не руки…

- И ты не могла сказать, что это твой мудило тебя толкнул! Не могла сообразить! Когда надо самой, так соображалка работает! Откуда и мозги берутся! А мать по ментам таскают – фантазия иссякла!

- Не могу я сказать, что он меня толкнул. Точнее, я собиралась сама так сказать, но он на работе же был. Его телефон определился на работе.

- А сказать, что он телефон на работе забыл, когда тайком пришел тебя убивать?

- Тоже думала, у них в тот день было поступление товара. Его человек десять видели в магазине, он полдня разгружал товар.

- Дебил-грузчик! Не могла найти кого-нибудь поприличнее. Кому сказать – стыдобища.

Изольда Константиновна задумалась на мгновение. Выливая негатив от встречи со следователем, меняя то дочь, то зятя в качестве предметов обливания грязью, она подустала. Она перевела дух. Маленький Эрик смотрел невидящими глазами в пустоту и в напряженной тишине раздался определенный звук. По комнате пошел соответствующий звуку запах.

Марина взяла сына на руки, пошла его переодевать.

Изольда Константиновна закурила.

- То есть мусора установили факт, что тебя реально толкнули, и это точно не твой козел?

Марина меняла подгузник Эрику, но от разговора ей было никуда не деться.

- Да, я читала экспертизу.

- Ты уже читаешь экспертизы? А заполнить матери документы на пособия знаний не хватает!

- Это давно было, ты все так и будешь вспоминать?

- Тогда думай, кто тебя мог толкнуть. Думай сама. Но только попробуй дать показания, что это я. Я одна не сяду. Я тебя предупредила.

- А на кого сказать?

- На кого хочешь. Скажи, что идиотка эта, которая тебя с мужиком этим познакомила. Скажи, что она ненавидит тебя, пришла скандалить, придумаешь по какому поводу и толкнула тебя!

- Ты рехнулась? А если она в это время в Париже была на своих форумах?

- Выясни, где она была!

- Легко сказать! Мы с ней не общаемся, с того момента, как ты сказала, чтобы ее ноги не было в доме!

- Это я погорячилась. – вздохнула Изольда Константиновна. – Как бы она сейчас пригодилась…

- Ты с ума сошла? Она бы доказала, что не делала.

- Ой, да ладно. Святую нашла, благодетельницу. Похлеще меня тварь, только дай возможность, загрызет, объедков не оставит.

Ираида Константиновна стряхнула пепел на старый подгузник.

- В общем, что хочешь делай, но, чтобы в отношении меня дело закрывали.

- Может тебе лучше уехать?

- Что значить уехать? Ты тут в домине будешь, с домработницей, с мужиком в койке кувыркаться, на пейзажи с окна любоваться, пособие на ребенка-инвалида получать и ждать гражданства, а я опять болтаться неизвестно где?

- Мама, зачем ты все это устроила? Для чего? Николя и так бы мне сделал документы.

- Тебе бы сделал! А мне? А я? Опять ты только о себе думаешь?

- А как ты собираешься тут обустраиваться через меня?

Изольда Константиновна заулыбалась:

- Очень просто! Ты сейчас валишь все на своего дебила. Его сажают за попытку убийства, денег если что следачке дай, чтобы она не особо разбиралась. Ты остаешься спокойно жить в его доме, прописываешь меня и Володю…

- Какого Володю??? – возмутила Марина.

- Путина, б—ть! – заорала Изольда Константиновна. – А то у тебя Володь навалом!

- Не надо мне твоего тридцатилетнего переростка сюда!

- Да конечно! Поори мне тут! А если не придумаешь как быть, я следачке скажу, что мы с тобой вдвоем план придумали, чтобы я тебя толкнула и козла твоего подставила, его посадили, а ты бы дом захапала и пособия получала! Ты думаешь тут самая умная! Устроилась, а мы с Вовой тут за дураков? Как получится! Не выйдет!