Сцена 4. А судьи кто? Явление 3

Явление III
Ванька Купырь и Кишкадюк.
Кишкадюк. (Входит и останавливается.) Боже, пресвятая бого-родица, пронеси благополучно, коленки так сами и подгибаются. На самом деле давать деньги намного труднее, чем их брать.
     (Вслух, вытянувшись и держа руки по швам).  Имею честь представиться: судья здешнего суда, Гер Герыч Кишкадюк. (Немного помолчав, добавил), глава масонского ордена города «Н».
Ванька Купырь. Прошу садиться. Простите, не расслышал, как вас зовут, Хер Херыч? Так, вы здесь работаете простым судьёй?
Кишкадюк. С две тысячи… года был избран пожизненно по воле президента и продолжаю судить до сего времени. А так зовут меня злые языки, на самом деле я Гер Герыч.
Ванька Купырь.  Ну, разница, признаюсь, не большая. А это вообще выгодно, быть судьей?
Кишкадюк. За это время есть и Дипломы, и Почетные грамоты. За прилежное судейство братья избрали меня главой масонской общины нашего города.
    (В сторону.) А деньги в кулаке жгут так сильно, что и сам кулак весь как в огне. Да, на самом деле давать деньги труднее, чем брать. Когда все закончится, надо будет Пархома поблагодарить, он же чуть ли не каждый месяц взятки нам дает. Ну, а если каждый месяц, то поди и привык уже. Не нужно ему никакой благодарности. Пусть и дальше носит. (Такие и другие сумбурные мысли проскочили в голове у Герла за какие-то считанные секунды.)
 Ванька Купырь.  А мне нравится масонский орден. Давно хотел поприсутствовать на каком-нибудь масонском вечере. Говорят, у вас и ромашка практикуется.
Кишкадюк. (Высовывая понемногу вперед сжатый кулак. В сторону.) Боже мой! Сам не знаю, где сижу. Точно горячие угли в штаны наложили.
 Ванька Купырь.  А что это у вас в руке?
 Кишкадюк. (Совсем растерялся и уронил на пол гривны.) Ничего. Это так, ёпсель-мопсель, пропуск на масонский ритуал.
Ванька Купырь.  Как так ничего? Я вижу, это деньги упали.
Кишкадюк. (Дрожа всем телом.) Никак нет.
   (В сторону.)   Боже, спаси и сохрани, вот я уже и сам под судом! И кутузку подвезли схватить меня!
Ванька Купырь. (Подымая.) Да, это гривны.
Кишкадюк. (В сторону.) Ну, теперь всё кончено – точно, окончательно пропал!
Ванька Купырь. А вы знаете что? Дайте их мне взаймы.
Кишкадюк. (Поспешно.) Конечно, конечно, с большим пребольшим удовольствием.
   (В сторону.) Ну, давай смелее, смелее! Никогда, когда брал деньги так не волновался. Вывози, давай, пресвятая богородица!
Ванька Купырь. Я, знаете ли, в дороге слегка поиздержался. Оно же как, там то, здесь сё... А я вам из деревни сейчас же их пришлю.
Кишкадюк. Как можно, как можно! Такая честь... Конечно, слабыми моими силами и кротким разумом, рвением и усердием к начальству, завсегда готов.
    (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.) Не смею более беспокоить своим присутствием. С пребольшим уважением, ваш похоронный слуга. Не будет ли какого приказания?
Ванька Купырь. Какого приказания?
Кишкадюк. Я как думаю, может быть, дадите какое никакое приказание суду? Как нам судить дальше?
Ванька Купырь.  Зачем же? Ведь мне в суде нет теперь никакой надобности. Вы человек, как я понимаю, серьезный и солидный. Нет. Нет. Не будет.
 Кишкадюк. (Раскланиваясь и пятясь, не разворачиваясь, в сторону.) Ну, теперь город наш! Первая битва выиграна.
Ванька Купырь.  (По уходе его.) Да, этот судья - хороший человек.