Отрывок из произведения Марго

Акт 5. Сцена с художниками и антикваром.

 Неожиданностям дальше не было конца!
 Чтобы, как-то, рассеять тоску от воспоминаний и найти вдохновение я начал ездить по своей старой улице, на которой жил и соседним улочкам на велосипеде. И нашел это занятие для своего возраста крайне полезным. В эти минуты, в Старом Секторе, а так называю старинный центр Сектора-U, я переносился в те далекие времена, когда мальчишкой катался на велосипеде и бегал с друзьями, когда с группой по рисованию ходил на пленэр. Когда весь Старый Сектор был действительно старый, и принадлежал нам.
 Вот так, один раз, я встретил группу художников. Они сидели среди развалин старинных особняков и рисовали углем останки той культуры что несли здания, которые тут стояли когда-то. И как уже говорил мы встретились вновь, все вместе и Марго. Но она меня не узнала сразу, ведь я находился в образе того маленького мальчика, который здесь жил, как в нем узнать человека более старшего?
 В один из дней эти художники-хипари, в черных костюмах фраках, и цилиндрах, проводили фотосессию. Любые фотоработы меня особенно привлекают, не только тем, что вижу на них, а тем, что можно разгадывать, что же за кадром. Всегда, у каждого портрета или пейзажа, нарисованного или сфотографированного, воссозданного в трехмерном изображении или описанного словами, есть автор, это человек, который его сделал, нет не он создатель произведения и не группа творцов, работающая над звуком и светом, любое произведение творит сама жизнь.
 Постепенно мы пришли к тому моменту, когда творцы решили создать вернисаж. Они арендовали помещение в салоне и привезли туда свои работы, парочку привез и я. 
 В ночь перед выставкой я волновался и долго не мог уснуть, и неплохая порция коньяку помогла мне погрузиться в сон.  Почему-то снился мне взгляд манекена, склонившегося надо мной.  Я долго ворочался, а проснувшись по утру не смог найти свой амулет, оставленный Марго. Как жаль именно он давал мне возможность так часто быть невидимым для других. Он закрывал меня образом маленького мальчика, которым я был когда-то давно.
 Поэтому, на выставке мы узнали друг друга сразу, но виду не подал никто. Марго сама была в образе, тех самых девочек наброски которых до сих пор лежа у меня, в которых в детстве я по очереди влюблялся одну за другой, не понимая еще, тех чувств, которые во мне пробуждались.
 Накинув берет и представ передо всеми, она сошла за свою. Никто не знал на что она способна, всем было весело интересно и это продолжалось очень долго. Так долго, что немного изнурило меня и других. Но ребята, к вечеру, перешли к банкетной, части выставки. Еда и алкоголь предали сил окружающим. Веселье продолжалось допоздна. Все разъехались. И я тоже уехал домой. Ночью спал крепко, а на утро поехал забрать свои работы.
 
 Но как оказалось не все ушли с выставки.  Марго осталась в помещении. Она срезала со стен одно полотно за другим, пока на стенах не остались дыры подрамников и ничего более. К утру закончив свое дело, она, свернув их в рулон, вышла из галереи на площадь. Смурная, низенькая фигура, на великом постаменте, не обратила на нее никакого внимания. Марго повернула с площади на лево и пошла прочь. Фигура молчаливо смотрела вслед удаляющемуся человеку.
 Через несколько минут Марго подходила к антикварному салону на следующем перекрестке, возле него уже ждал автомобиль владельца салона.
Петлигин, с недовольным видом смотрел в боковое стекло задней двери.
Он был, как всегда лохмат, взъерошен, его серый костюм со следами кофе, яичниц и бог знает еще каких блюд был измят, из карманов тайно выпирали отмычки и ключи, которые он всегда носил при себе.
 В тот момент, когда Марго переходила улицу, неся рулон с картинами, как всегда, завернутый в бумагу, мимо промчался черный экипаж. Он облил ее с головы до ног, черной, вонючей жижей из-под колес.  Марго склонила голову и грязь обильно стекала на мостовую. Петлигин, надменно опустил стекло своего лимузина. Но когда он посмотрел в лицо той самой женщины, которая подошла к его машине, со свертком под мышкой, на лице его запечатлелся ужас, он перекорежил его, и Петлигин забился вглубь авто. Марго открыла дверь и села, грязь стекала на дорогую обшивку салона и диван лимузина, но хозяин даже не пикнул, он почему-то хрипел, его грудная клетка аритмично взымалась он сипел. Марго бросила перед ним сверток. Испуганный позеленевший матерый вор достал пачки купюр, с изображением императрицы, он потряс ими в воздухе и обессиленно отпустил. – Забирай все. Нет сомнений, что он хотел обмануть и не заплатить, как он обычно делал с мелкими жуликами, тащившими к нему все, что попадалось им под руки, но какой-то неведомый ужас, сковавший его изнутри, буквально вывернул его костяшки пальцев. Марго выдернула, из этих крючков-веток, обрамленных в огромные золотые перстни и печатки, на некоторых из них было даже по два, украшения с огромными камнями, деньги. И медленно взяв за один перстень двумя пальчиками, оттопырив остальные, в замшевой длинной перчатке, сдернула с руки владельца большой перстень с сапфиром.
 - Это для Клары. Произнесла тонкая женская фигура, необыкновенно певучим, как старая скрипка и таким же пугающим голоском. Петлигин вздрогнул, еще более скорчился, что-то прохрипел в ответ. Марго покинула салон авто, оставив в нем всю ту грязь, которой облил ее экипаж и испарилась в утреннем тумане пешеходной улицы. Лимузин стартанул и скрылся. Петлигин больше никогда не открывал сам, свой старый салон на углу, где когда-то, в далеком прошлом, был продуктовый магазин, с алтарями пирамид консервов, вместо продуктов, теперь это делала молодая работница магазина.

 В тот день, весь юношеский максимализм, ребят художников был выплеснут на стены салона, они метали в них грязью и красками, срывали подрамники и шумели. В тот день, я узнал от них, что дочку Марго звали Клара, остальное меня не интересовало.
 Выходя из салона, я посмотрел на статую человека которого не должно было быть на этом постаменте. Постамент был огромен и монументален, статуя безмерно мала и некрасива. Когда-то он ходил по этим улицам и встречал здесь Марго. Тогда в далеком 1915г. Она была еще маленькой девочкой, тогда её еще звали Лолита родители, и она гуляла со своей матерью Кларой, по мостовой, до круглой площади, с постаментом, на котором, стояла фигура Великого Императора. В этот день этот маленький человек, будучи юным, прошел мимо, задев девочку сюртуком. Он, на всегда, унес собой ее отца, павшего результатом его дел.