Испанские миниатюры. Знакомство с Барселоной

ВЫБОР ЖАНРА

Почему миниатюры?
Потому что Испания большая, а тексты маленькие.

Потому что, проехав за шесть дней при сорокаградусной жаре две с половиной тысячи километров на автобусе, через …дцать лет я смогла вспомнить не так уж много – зато! – вспоминается самое главное: яркое, неподдельное.

Потому что такая поездка называется «галопом по Европам». Так сказал о своей поездке по европейским странам сто лет назад молодой комсомольский поэт Александр Жаров. Не хотелось бы услышать то же, что написал Максим Горький о его очерках: «…путешествуя “галопом”, врёт в карьер».

Поэтому, в основном, пишу о моих впечатлениях. Впечатления не врут: они или есть – или их нет. Самую малость я позволю себе оттенить их фантазией. Как же без неё в пути? Ещё немного – информации, которая важна для понимания самого интересного.
Вот поэтому и представилось мне, что миниатюры – наиболее подходящая для впечатлений форма.

Интересно, что города и впечатления не следуют друг за другом в порядке, предусмотренном тем давним маршрутом. Они уже давно проложили в памяти свой – руководствуясь собственной силой и яркостью. По этой карте и приглашаю прокатиться.

СПУСТЯ ГОДЫ

Прошло более десяти лет, прежде чем я решилась написать о поездке по Испании.
Свежие впечатления – это хорошо, и написать можно больше. Но по прошествии лет сохраняются только наиболее значительные и яркие. И вот если они остались, значит путь был совершён не напрасно.

Во время самой поездки я сокрушалась: как быстро мчимся! Ничего ведь не успеем запомнить, почувствовать! Только усталость…

Поездка по чужой стране – это всё-таки больше экскурсия, чем путешествие, в ней больше информации, чем созерцания. Уединиться почти невозможно, остановиться и не спеша рассмотреть понравившийся объект – значит, остаться на бобах: без транспорта и крова. Нас везут на автобусе по определённому маршруту, показывают, на что нужно смотреть, где можно поесть и купить сувениры. Мы дружно крутим головами вслед за рукой экскурсовода и внимаем её повествованию о чуждой стране. (Наш экскурсовод, надо отдать ей должное, говорила без устали.)

Но сколько мы помним из услышанного по возвращении? Информация, полученная без интеллектуальных усилий, пропадает втуне.

Турист едет, дремлет, зевает, жуёт, потягивает воду и всю дорогу пытается спрятаться за занавеской от палящего солнца. Дорога наматывается на колёса. Мелькают в окне поля, оливы, апельсиновые деревья, ветряные турбины, небольшие овечьи стада и козы, наконец, селения и люди. Много машин, все очень новые и чистые – это привлекает внимание; очень много мопедов и мотоциклов.

В дороге не думается: слишком отвлекает мелькание, долгие переезды утомляют. Водитель, которому мы каждое утро дружно говорим «buenos d;as», строго придерживается графика. На санитарных стоянках он высаживает нас на определённое маршрутным листом время, и не тронется в путь, пока минутная стрелка не достигнет заданной точки, даже если все пассажиры будут сидеть на своих местах и изнывать от жары.

Остальное время мы едем или бежим, чтобы не опоздать на автобус, суетимся и ловим каждое слово гида, боясь пропустить что-то важное и особенно – самое важное: место и время сбора. Поэтому почти все экскурсанты свободное время проводят в кафе рядом с автобусом, ибо испанским никто не владеет и как догонять группу в случае отставания, не представляет. Нет, в дороге с мыслями не собраться…

Вечером же мы падаем на постель в маленькой гостинице и сразу засыпаем.

Чуждое сделать близким и сердечно полюбить в таких условиях – дело непростое. Но, скажу сразу, Испания меня покорила. Спустя …дцать лет легче собраться с мыслями: пройденный дорогами Испании путь – как на ладони.

НЕДОЛГИЕ СБОРЫ

В середине 1920-х годов периодические издания СССР тиражировали лозунг: «Дайте советской овце дорогу за границу!» Советских овец призывали в дальние дали, чтобы заработать валюту для нуждающегося в ней государства. Овцы тогда, конечно, были. Например, романовская. Каракуль несчастный тоже подрастал в Узбекской и Туркменской ССР.

Было это давно. Случилось мне написать об этих овцах двадцатых годов, стремящихся за границу, и дали мне премию как молодому учёному, поднявшему важную сельскохозяйственную проблему. Любая премия при учёных доходах – целое состояние.
На книги и с друзьями выпить – слишком много. Квартиру купить – на прихожую не хватит. Ничего другого не оставалось, как взять дочь и поехать за эту самую границу. Причём хватало, чтобы выехать за границу не только Московской области, а всей страны: в Испанию, например. Или во Францию. Что я, хуже овцы что ли?

Дочь выбрала Испанию. Она изучала испанский язык – заодно решила попрактиковаться. Тур нашли самый что ни на есть длинный: махнуть, так уж на полный круг – всю страну оптом посмотреть. Восемь дней, семь ночей. В июле, чтоб уж погреться, так на все деньги.

Сдавала я очередной восьмисотстраничный научный сборник в печать – сутками с работы не выходила. Наконец сдала! И – в Испанию! В полной отключке и с мечтой: поспать две с половиной тысячи вёрст по испанским равнинам. Вот и весь план – с кондачка.

ЗНАКОМСТВО С БАРСЕЛОНОЙ

Встретила нас Барселона в свои объятия ближе к вечеру. Гид, говоривший по-русски, обрадовалась нам, как родным. Она, как потом оказалось, Наташей была – из Самары, замужем за испанцем.

Из аэропорта посадили нас сразу в экскурсионный автобус, в котором предстояло перемещаться неделю, и в Барселону повезли. Помню, туман… Хотя откуда туман в Барселоне? Роскошь такая там не по средствам. Это в голове у меня туман, наверное, был – неделя бессонная сказалась. Поэтому город запомнился серым и сонным. Народ на мопедах шныряет всюду, как мухи: девчонки в развевающихся платьицах, старушки по две на одном с тортом в руках, молодёжь на каких-то табуретках с колёсами – в глазах рябит. Мотоциклов тоже много, они, как элитный транспорт: вокруг площадей стоят.

Сквозь полудрёму в сознании всё-таки застряли яркие явления – дома Антонио Гауди. На фоне серого города они казались живыми и яркими, как будто сами себя создавали из окружающей природы, бывшей здесь до них. И потому осталось в них неокаменевшее движение, порыв, – и почерк архитектора сразу показался близким. Дома смотрели на нас так же, как мы смотрели на них. Изящество линий скопированной в них природы делало их узнаваемыми даже из окна автобуса.

Десять строений из двадцати, созданных архитектором, находятся в Барселоне. В первый день мы увидели два из них: автобус провёз нас мимо домов Кальвет и Каса-Мила, которые разбудили полусонное внимание – в этих дома была жива душа.

Прелесть перемещения в необычную страну мне удалось почувствовать окончательно, когда мы приехали на площадь Карлеса Буигаса. Здесь было шумно: собралась большая толпа. Шумели люди, шумел в центре площади фонтан. Все ждали представления, к началу которого привезли и нас. Фонтан красиво подсвечивался. Мы устроились на лестнице.

Уже темнело. Фонтан зашумел сильнее, струи выросли – и вдруг зазвучал нежно любимый мной Римский-Корсаков. Это ошеломило. Его шмель, сын царя Салтана, вдруг перелетел через море и заиграл в испанском фонтане. Струи танцевали, ярко расцвечивались, и шум воды вливался в музыку.

Мы сидели на лестнице, возвышающейся над площадью в Барселоне, за три с половиной тысячи километров от России, от Москвы, и смотрели на переливающиеся разными цветами четырёхметровые струи воды грандиозной красоты. Фонтан исполнял музыку русского композитора и танцевал.

Уже ночью нас отвезли в гостиницу в пригороде. Предстоял первый день в Испании.


Фото автора