Шульц по прозвищу Кувалда

Хорошо помню все матчи суперсерий по хоккею между командами СССР и Канады после их начала в 1972 году, когда с неимоверным трудом сборная Канады, составленная из сильнейших игроков Национальной хоккейной лиги (НХЛ),  сумела с минимальным трудом победить сборную СССР, причем в московских матчах канадцы так грубили, что наш знаменитых комментатор  Николай Озеров заявил в микрофон: «Такой хоккей нам не нужен». Затем через 2 года состоялась вторая суперсерия, уже между сборной СССР и сборной Всемирной хоккейной ассоциацией, которая была создана как конкурирующая  НХЛ. На этот раз наша победа была более убедительной.

Тогда заговорили, что канадцы играют совершенно по-другому, когда защищают клубные цвета, к тому же не в сентябре, когда регулярный сезон ни в НХЛ, ни в ВХА еще не начался, и игроки не в форме, и чтобы выявить кто сильнее, надо провести турне двух сильнейших команд СССР по Северной Америке, где бы они встретились с 8 командами НХЛ, по 4 игры наших команд.  И через 1,5 года такая суперсерия состоялась, поехали команды ЦСКА и «Крылья Советов», которые по договоренности с канадцами были усилены игроками других советских клубов, в первую очередь из московских команд «Динамо» и «Спартак».

Самое большое впечатление на меня, большого любителя команды ЦСКА, произвела игра в новогоднюю ночь 1975/76 года с командой «Монреаль Канадиенс», которая закончилась вничью – 3:3.  Это был действительно хоккей высочайшего класса, который продемонстрировали обе команды.  А вот еще одну игру, с командой из Филадельфии если и стоит вспоминать, то только как в хоккей играть не надо.  Давайте вспомним эту игру и потом поговорим об одном игроке, который имел кличку Кувалда за зубодробительные удары кулаком по соперникам на хоккейной арене.

Первое североамериканское турне «армейцев» закончилось большим скандалом.
Североамериканское турне ЦСКА и «Крыльев Советов» только формально было серией товарищеских матчей, на деле на льду шла ожесточённая «холодная» война. Она закончилась настоящей бойней и оглушительным скандалом. К тому моменту исход серии уже был ясен – советские команды уверенно победили, одержав пять побед при одной ничьей и одном поражении. ЦСКА оставался непобедимым. Оставался только матч с «Филадельфией» — самой грубой, жёсткой и ненавидимой командой в НХЛ, действующим обладателем Кубка Стэнли.

Враждебный настрой
В Северной Америке игра преподносилась как решающий поединок за право называться лучшим клубом мира. В ЦСКА удивлялись такой постановке вопроса – а как же то, что «армейцы» и «крылышки» уже выиграли свои серии? А как же то, что встреча проходит не на нейтральной, а на вражеской территории по правилам НХЛ, а не ИИХФ? А то, что мы потеряли из-за травм несколько ключевых игроков? И вообще, для нас это просто подготовка к Олимпиаде. Но эти доводы остались незамеченными – НХЛ требовалось восстановить пошатнувшийся авторитет, и эта задача была возложена на «Филадельфию».

Если в других городах ЦСКА встречали как суперзвёзд и в целом были настроены доброжелательно, то по прилёту в Филадельфию «армейцы» сразу почувствовали враждебность – их повсюду сопровождали полицейские, а на традиционном для серии предматчевом ужине витало такое напряжение, что хоть топор вешай. «Я думаю, хозяева льда всё отрепетировали заранее. Ещё на приёме, за два дня до игры, они дали нам попять, что не намерены церемониться с советскими хоккеистами. Обладатели Кубка Стэнли продемонстрировали своё если не враждебное, то откровенно недружественное отношение. Никто не подошёл к нам, не поздоровался. Даже местных журналистов покоробило такое явное негостеприимство», — вспоминал Владислав Третьяк.

«Они не любили нас, мы не любили их. Мы были готовы к войне», — говорил нападающий Билл Барбер.

«Мы приветствуем эту великую русскую команду в колыбели свободы. Мы с ними – два величайших клуба в мире, и мы надеемся, что команды будут вести себя профессионально», — заявил тренер «Филадельфии» Фред Шеро. На билетах на матч под скрещенными флагами СССР и США и красовалась надпись «Давайте жить в мире», но в «Филадельфии» о мире и спокойствии, конечно, не думали. Наоборот, план был перебить и без того обескровленный травмами ЦСКА. «В этой игре было много политической подоплёки. Мы должны были поддержать имидж НХЛ, Хулиганов с Брод-Стрит и города Филадельфия. И, что самое важное, мы хотели защитить свою землю», — вспоминал защитник Эд Ван Имп.

Перед матчем болельщики «Филадельфии» выставили на трибунах уничижительные антисоветские лозунги, но после угрозы «армейцев» не выйти на лёд и разговора главы профсоюзной ассоциации  НХЛ Алана Иглсона с президентом «Флайерз» Эдом Снайдером плакаты убрали.

«Филадельфия» с первых же минут начала охоту за «армейцами». «Уверен, что если «Флайерз» и превосходил в чём-либо ЦСКА, так это только в желании и умении вести силовую борьбу за рамками правил. Не слишком хитрое искусство! Знаю, что в драке мы могли бы и не уступить, но отвечать таким вот ударом на удар мы не хотели и не могли. И потому прежде всего, что не так воспитаны, у нас иное представление о нормах морали. И потому, что не драку и хулиганство ищем в хоккее. Бесчисленные драки, удары исподтишка, стремление вывести соперника из строя, запугать его, давление, которое не укладывается в рамки какого-либо разумного принципа ведения игры, всё это складывается в антихоккей, где класс хоккеиста уже ни при чём», — писал в своей книге Харламов.

Владислав Третьяк блестяще отражал все атаки до середины первого периода, когда ван Имп, выскочивший со скамейки штрафников, понёсся наперерез Харламову и засадил ему локтем в голову. Харламов рухнул, как подкошенный.

«Удар был настолько сильным и неожиданным, что я грохнулся на лёд… В глазах у меня потемнело. Кажется, на несколько секунд я даже потерял сознание. И первая мысль — надо обязательно встать… Несколько секунд мускулы не слушались меня, но кое-как поднялся», — вспоминал Харламов.

Ван Имп не получил даже двух минут, тогда тренер ЦСКА Константин Локтев подозвал к себе рефери и потребовал зафиксировать нарушение правил. Судья был непреклонен и пригрозил наказать «армейцев» за задержку игры. Локтеву не оставалось ничего другого, кроме как увести команду в раздевалку.

В подтрибунных помещениях начался переполох – президент НХЛ Кларенс Кэмпбелл, владелец «Флайерз» Эд Снайдер и Иглсон вступили в долгие переговоры с Локтевым и главой советского хоккея Вячеславом Колосковым. ЦСКА требовал вести игру по правилам и пресекать грубость «Флайерз». «Они сказали, что хотят вернуть своих игроков домой в целости, а не на носилках», — вспоминал главный судья НХЛ Скотти Моррисон.
«Полиция прибежала, оцепили раздевалку. Скандал».
«То, что случилось в Филадельфии, было апофеозом профессионального хоккейного бандитизма».

В Америке распространена байка, что Локтев согласился продолжить встречу, только когда его запугали деньгами. За каждый матч наша делегация должна была получить  25 тыс. долларов (в общей сложности 200 тыс.), Снайдер грозился, что ЦСКА не увидит ни цента, если не вернётся на лёд. Но он либо лукавил, либо не знал, что вся сумма была выплачена в первый же день турне. «Когда тренеры в первом периоде увели нашу команду с катка, не считая возможным продолжать матч в таких условиях, мы были уверены, что больше не выйдем на лёд. Ни один хоккеист из ЦСКА не хотел играть с филадельфийцами. Каждого из нас могли ударить сзади, подцепить клюшкой, пнуть коньком – ну какой же это спорт? Это ничего общего не имеет со спортом. Только после долгих заверений хозяев в том, что игра будет продолжаться в рамках правил, наша команда вернулась на площадку. Вернулась без всякого настроения. У нас словно всё погасло внутри, мы не играли, а доигрывали. Филадельфийцы добились своей цели, но разве можно их победу считать справедливой?» — вспоминал Владислав Третьяк.

«Филадельфия» забила сразу же после возобновления игры и в итоге выиграла со счётом 4:1. Заголовки американских газет на следующий день пестрели напыщенными заголовками: «Флайерз» отхлестали красных, они – номер один в мире», «Русские просят пощады, «лётчики» летают».

«Мы праздновали, как будто выиграли Кубок. Мы доказали, что являемся лучшей командой мира», — говорил автор первого гола Реджи Лич. В таком же духе высказался и Шеро, который написал целую статью в газету, восхвалявшую несгибаемый дух и мастерство «Филадельфии».

«Комсомолка» опубликовала карикатуру, точно отражающую эту игру, – игроков «Филадельфии» изобразили как неандертальцев с дубинками вместо клюшек. Локтев сравнивал игроков «Флайерз» с животными, на что в НХЛ отвечали, что «Филадельфия» играет агрессивно и жёстко, но не грязно. В «Филадельфии» до сих пор называют эту игру одним из величайших моментов в истории клуба. У нас тот матч воспринимается не иначе как бойня, которая не имеет ничего общего с хоккеем.

«Не думайте, что события на катке «Спектрум» явились для меня каким-то откровением. Нет, мы и раньше сталкивались с грязной игрой профессионалов – и в 1972, и в 1974 годах. Но то, что случилось в Филадельфии, было апофеозом профессионального хоккейного бандитизма. Даже много дней спустя я не мог без содрогания вспоминать об этом», — писал Третьяк. С ним были согласны и многие в Северной Америке. «Клюшки даны нам не для того, чтобы устраивать побоища, а чтобы доставлять зрителям удовольствие игрой», — говорил нападающий «Виннипега» Бобби Халл. «Возможно, «Флайерз» и сильнее… но, к сожалению, мы этого никогда не узнаем, и советские хоккеисты всегда будут иметь оправдание, почему они не показали всего, на что способны: они пытались спасти свою жизнь», — резюмировал «Вашингтон Пост». «Хотел бы я поступить так, как Локтев в Филадельфии. Мне не раз приходила эта мысль, но меня бы за такое дисквалифицировали на всю жизнь», — говорил тренер «Монреаля» Скотти Боумэн.

Дэйв Кувалда Шульц слыл самым отпетым драчуном Национальной хоккейной лиги. Он ломал соперников, наскакивал на судей и ввязывался в мордобой со зрителями. «Щульц поменял лицо хоккея, меняя лица игроков», — писали о нем.

Усы подковой, одуванчик в руках и нацистский шлем «Штальхельм» на голове – именно таким Кувалда Шульц предстал на обложке журнала Philadelphia Magazine в октябре 1974 года. «Это Шульц. Он вас не любит», — гласил заголовок. К тому моменту в активе Кувалды уже был один Кубок Стэнли и 348 минут штрафа в последнем сезоне. Но главный рекорд, который в НХЛ назовут «вечным», Шульц запишет на свой счет в следующем году. Это будут ужасающие 472 штрафные минуты, о которых сам Шульц споет пьяным голосом в песне Penalty Box, ставшей хитом «Филадельфии»: «О, как же мне одиноко на скамейке штрафников. Мать моя, как же мне одиноко!»

Шульц появился в составе «Флайерз» в начале 70-х. Но завязка этой истории началась раньше. В плей-офф 68-го и 69-го «Филадельфия» дважды разбивалась о «Сент-Луис». Причем, разбивалась буквально: хоккеисты из Миссури навязали мордобой, жесткий прессинг и оба раза переехали филадельфийцев как каток. Тогда-то владелец «Филадельфии» Эд Снайдер и поручил менеджерам набрать «больших и крутых игроков, которые не выглядят как куриные задницы».

Выходец из канадского захолустья Саскачеван, Дэйв Шульц гонял за команды Американской хоккейной лиги (АХЛ): она позиционировала себя как вторая после НХЛ. В 1971-м его пытались переманить в ВХА – Всемирную хоккейную ассоциацию, которая дерзко стартовала в начале 70-х как конкурент НХЛ, но позже была ею поглощена. Шульц уже тогда был отменным бычарой.

22 года, вес 86 килограммов, рост 185 сантиметров – идеальный «гриндер» («дробилка»), как называли тогда тафгаев. Менеджеры «Флайерз» предложили ему контракт. К тому времени, в команде уже играли Бобби Кларк (именно он ударит клюшкой и травмирует Харламова во время Суперсерии-1972) и тафгаи Андре Дюпон по прозвищу Лось и Боб Бешеный Пес Келли. Шульц оказался идеальным недостающим звеном в отпетом составе «Флайерз», который позже назовут «Хулиганами с Брод-Стрит» — по имени улицы, где располагался домашний стадион команды.

«С самого начала я знал, зачем меня позвали, — откровенничал Шульц в документальном фильме канала NBC. – Мочи, вырубай, жесткуй. Делай все, чтобы нагнать на соперника ужас».

Закон Шульца
Уже в первом сезоне за «Флайерз» Шульц получил прозвище Кувалда. Он затевал конфликты в любом месте площадки. У бортов, срубая людей, орудовал клюшкой и локтями. На вратарском пятачке мог жестоко толкнуть игрока в спину. Если это не срабатывало, он использовал провокацию, которую сам называл «безотказной» — возил перчаткой по лицу соперника как половой тряпкой, «умывая» оппонента.

Считают, что именно Шульц изобрел тактику хоккейной драки, которую используют и сегодня: натянуть врагу свитер на голову и затем дубасить его до полного изнеможения. «Цель всегда была ухватиться за свитер. В процессе я мог пропустить пару ударов, но меня это не волновало. Как только свитер оказывался в руке, все – парню была крышка», — говорил Шульц.

В сезоне 74-го во время потасовки на льду он получил вывих кисти. Шульц вспомнил, как с этим справляются боксеры, и перед следующим матчем туго замотал кулаки эластичными бинтами. Бинты держали суставы при ударе и, кроме того, позволяли уберечь костяшки кулака при попадании в кость, шлем или защитную экипировку. Глядя на Кувалду, так стали делать и остальные хоккеисты. В результате, в НХЛ ввели правило, известное как «Закон Шульца» — запрещавшее бинтовку кистей.

«Кувалда» дрался не только с противником, но и с фанатами их команд. В плей-офф 75-го против «Нью-Йорк Айлендерс» он сцепился с защитником у борта. На выездах Кувалду всегда освистывали болельщики, но тут один из них начал бить Шульца, свесившись со своего места в первом ряду. На помощь ему пришли соседи. Кувалда не остался в долгу и зарядил фанату свой фирменный свинг. Когда его пытались оттащить от болельщиков судьи, он пихнул и судью.

Хоккеисты, которым предстояло играть против «Флайерз», вспоминали, что их начинали оскорблять уже на раскатке перед матчем. «Сучки», «девчонки», «бабы» были самыми безобидными ругательствами, которые летели со стороны филадельфийцев. Шульц упражнялся в мате на двух языках: уроженец Канады, он мог изъясняться на английском и французском. Ему вторил Лось Дюпон. Но он, в отличие от Кувалды, так и не выучил английский до конца. Его варварский акцент вводил соперника в ступор. Про Дюпона ходили легенды, что он прозвал вратаря Бобби Вождя Тейлора поваром — просто потому, что не увидел разницы между похожими английскими словами «повар» и «вождь».

Штальхельм
В самой Филадельфии Кувалда Щульц был местным героем. Он раздавал автографы на улицах и бесплатно выпивал в местных барах. Их владельцы считали за честь угостить здоровяка-канадца, а тот всеми силами старался поддержать устойчивый стереотип о хоккеистах, как о крепко пьющих громких парнях.

Идея поместить Шульца в нацистском шлеме «Штальхельм» на обложку пришла редакторам Philadelphia Magazine  после случая на матче в 1974-м. Тогда один из фанатов на домашней трибуне бросил на поле похожий шлем. На нем золотой фольгой были выложены фамилия «Шульц» и цифры — «восьмерка» и «единица». Первая была постоянным номером Кувалды, вторая – местом, которое он, по мнению фана, занимал в составе. Шульц поднял шлем, помахал им в сторону трибун и потом, к радости болельщиков, нацепил его на голову.

В 75-м, во время плей-офф против «Баффало Сейбрз», Шульц и его коллеги по команде натурально убили на поле летучую мышь. Та вылетела на площадку во время вбрасывания. Хоккеисты, не мучаясь рефлексией, прихлопнули ее клюшкой и затем как шайбу откатили к борту… Этот матч запомнился еще и тем, что позже площадку окутал густой туман из-за сбоев в системе охлаждения стадиона. Несмотря на это, игру довели до конца. В борьбе за шайбу, которой почти не было видно, хоккеисты матерились и сшибали друг друга как сумасшедшие грузовики.

Раскаяние
Дейв Шульц играл в «Филадельфии» до конца 1976 года. Вместе с клубом он стал обладателем двух Кубков Стэнли (сезоны-1973/74 и 1974/75). Несмотря на репутацию отморозка-тафгая, Кувалда зарекомендовал себя как неплохой хоккеист. В среднем Шульц  забрасывал 15-20 шайб за сезон и делал порядка 24 голевых передач. Для сравнения, у «убийцы Харламова» Бобби Кларка, одной из главных звезд «Флайерз», выходило в среднем 25-30 шайб — в 1976-м он оформил клубный рекорд по системе «гол+пас», набрав 119 очков за сезон.

После «Флайерз» Шульц играл за «Лос-Анджелес Кингз», потом за «Пингвинов» из Питтсбурга и за «Баффало». Ничем особенным в эти годы он уже не выделялся и завершил карьеру в начале 80-х. Шульц написал автобиографию, тренировал молодежные команды и даже был судьей в рестлинге, постановочной борьбе. Сегодня Кувалде 71 год. И хотя он по-прежнему носит усы подковой, в интервью о славных временах все чаще любит по-старчески поныть: «Я мог стать лучшим хоккеистом. Но от меня хотели только зубодробилки».

Еще в феврале 1982 года Дэйв Шульц написал покаянную статью в The New York Times, назвав ее «Письмо моему сыну о насилии». Он посвятил ее 6-летнему сыну Чаду. «Мой дорогой Чад, — писал Шульц. – Теперь, когда вы сами играете в хоккей, я хотел бы рассказать о своем отношении к этой игре… Долгое время я исполнял в ней роль «наемного убийцы». Я сожалею об этом. Мне потребовалось много времени для того, чтобы понять, что хоккей – не только мордобой. Во времена моего детства в Саскачеване эта игра была развлечением. И хочу, чтобы она оставалась развлечением и для тебя, Чад. Я не хочу, чтобы вы думали, что нужно бить кого-то по лицу, если хочешь попасть в команду»…