Ладья вергилия и данте

                ЛАДЬЯ  ВЕРГИЛИЯ  И  ДАНТЕ
           (Венеция как город-символ  мирового социума)
      
      Римом надо  править так, как управляют миром боги…
      Ты над народами править властию, римлянин, помни:
      Вот в чём искусства твои: налагать условия мира,
      Побеждённых щадить,  и войной низвергать горделивых.

                ВЕРГИЛИЙ «Энеида»

      Так случается в мировой и отечественной  культуре и в живой  истории, что «золотые сны» и «обманы  с чарующей тоскою» и безысходностью  навевают людям вполне конкретные, реальные  события, зримые  вещи, предметы, города и веси.  У каждого из нас свои красивые и сказочные сны наяву.  Свой легендарный   и былинный Китеж-град и своя  далёкая таинственная как сон Венеция. В этих мифических, исторических, воображаемых и реальных городах  есть своя общая  для всех   мистика и тайна.  Венеция для множества людей, в том числе и русских, это город-мираж, город-видение и фантасмагория за раздвинутым горизонтом событий.
     Венеция – это город моих снов  и  сказочных моих  полетов над юдолью радости и скорби, над темной чащей моих  трагически непоправимых заблуждений.  Для меня Венеция такая загадочная и такая всегда  разная,  но больше мистическая, чем реальная. Для меня Венеция – это город символических зверей: пантеры – сладострастия, льва –  гордыни и мании величия и волчицы –любостяжания, алчности, коррупции зависти и ревности.
                Для меня Венеция – красавица-жена, облечённая в каменные одежды,  дивный Вертоград, где давно  были открыты все  пути  к божественной благодати и любви, к  разуму, самопознанию  и совершенству. 
              Венеция – город  идеальных политических и социальных   грёз, восторженных и грозных, центр банковского, ссудного  капитала и лютого, беспощадного ростовщичества,  первый в мире город  независимых от авторитарной власти   денег, город денежных мешков. Город кружевниц и зеркальных мастеров, меценатов и филантропов, безумных расточителей и блудниц, содомитов и скупых рыцарей. Венеция – хищная и алчная красавица, экономическая  вампирша,  сьевшая изнутри великую Византию и разорившая крестовыми походами  многие  страны и народы.
              Венеция – город-государство, очень схожий с нашими  древними  вечевыми  республиками  – Великим Новгородом и Псковом. Венецией  в эпоху  итальянского Треченто  и Ринашимента, во времена правления наших  великих князей и самодержцев  Ивана III, «Горбатого» Ивана  IV «Лютого» и Алексея  Михайловича «Тишайшего», управляли  «безродные мужики» (дожи)  – выборные  лица  «из торговых и ремесленных людей».
                Венеция – городская, торговая  республика, чудом избежавшая Итальянских войн, оккупации со стороны Испании и Франции, сохранившая дольше всех соседних городов-государств Генуи, Флоренции и Пизы  свою независимость и  мирное торгово-экономическое соперничество с ними  на внешнем рынке. Венецианская республика, имевшая на протяжении пяти веков  тесные торгово-политические  связи  с  северной Евразией, с Московским царством и Китаем.
               Венеция – олигархическая  республика,  город «обновлённой  жизни» («Vita Nuova») и культурного расцвета. Венеция – первый в мире центр  капиталистического производства (венецианского стекла и венецианских тонких кружев) в море феодальных отношений, обычаев и нравов.  Венеция – город-государство, чудом избежавший варварского разорения и разрушения на протяжении всего своего  существования.  Венеция – город  снов и галлюцинаций наяву, тихий островной город, почти что древнерусский и былинный Божий Град, но и не Архангел-город и не  Соловки. Венеция – город на  воде, он стоит на сваях, на низких  118  песчаных островах, соединённых многочисленными мостами и  горбатыми мостиками, где большие и малые каналы являются водными проспектами и улицами, где плещется вода под окнами старинных творений венецианских зодчих. Венеция – город на воде, который вопреки всем социальным и природным катастрофам уже  полторы тысячи лет  стоит в первозданном  виде  на  морском  песке и никак не  хочет уходить под воду. 
      Я ни разу не бывал в Венеции, и  уже, по всей вероятности  никогда не побываю. Но об этом Чудограде на воде, я узнал ещё  в «нежном возрасте», листая журнал «Огонек» и художественные альбомы по отечественной и зарубежной живописи в доме секретаря партийной организации Пролетарского лесозащитного участка (ЛЗУ-17) Сальского района Ростовской области О.И. Язынина.   
      Там  в 1950 году  я увидел Венецию, такой,   какой её видели и знали  венецианские художники: Витторе Карпаччо, Джованни Беллини, Тициан, Паоло Веронезе, Каналетто, Пьетро Лонги, как город разнообразных парадных шествий, маскарадных и ярких бытовых сцен. Великолепная, прекрасная  как дивный сон, зовущая, романтическая Венеция всегда вдохновляла художников мира. В том числе и русских,  таких, как Иван Айвазовский, Валентин Серов, Михаил Врубель, Василий Поленов, Исаак Левитан, Борис Кустодиев, Александр Бенуа... Венеция в живописи – это отдельное явление мировой культуры. Этот город на воде будоражит, лишает сна и дает огромный творческий толчок художникам и поэтам  всего мира на протяжении столетий. «Венеция –   словно Венеция  снов, и удивительно, остаётся Венецией снов больше, чем городом  сколько-нибудь существенной реальности» (Генри Джеймс). «Её пейзаж похож на сон» (Байрон). «Этот город как  сон» (Райнер Мария Рильке). «Бог создал сны и подарил  способность мечтать. Отсюда весь мистицизм. Но есть сказка и наяву, волшебная по смеси колдовства с явью. Граница эта в Венеции заволокнута в  туманы, как и очертания дворцов и берегов лагун» (Сергей Дягилев). 
        Венеция в живописи – сокровищница мировой культуры. Вот  почему мои  венецианские сны-полеты в основном все цветные. Они тревожно вдохновенны и романтичны,  как и  венецианские полотна русского художника Главного  морского штаба  Алексея Боголюбова (1824-1896), внука вольнодумца и дворянина-либерала А.Н.Радищева.
    Великолепная, зовущая, романтическая Венеция всегда вдохновляла художников мира. Что может больше «проситься» на холст, чем Собор Святого Марка и Дворец Дожей, Гранд-канал, Мост Вздохов и библиотека Марчиано?
      Венеция в поэзии  – это отдельное явление мировой и русской  культуры. О  Венеции русскими поэтами написано стихов ничуть не меньше, чем о Москве и Петербурге.  Но из всех стихов о Венеции,  запавших глубоко в душу, для  меня самым дорогим и близким, продолжает оставаться стихотворение «Венеция» писателя Ивана Бунина (1870-1953), лауреата Пушкинской и Нобелевской премии.
               

                Колоколов средневековый
                Певучий зов, печаль времен,
                И счастье жизни вечно новой,
                И о былом счастливый сон.

                И чья-то кротость, всепрощенье
                И утешенье: все пройдет!
                И золотые отраженья
                Дворцов в лазурном глянце вод.

                И  дымка млечного опала,
                И солнце, смешанное с ним,
                И встречный взор, и опахало,
                И ожерелье из коралла
                Под катафалком водяным.
      
      
      Именно такую,  сказочно  живописную и поэтичную, и запечатлела  моя послевоенная детская память далёкую Венецию.  Станица Пролетарская (бывшая Великокняжеская Донского  края). Сальская степь. Калмыцая степь. Солончаки. Астраханский суховей. Песчаные бури. В самой станице на запасных путях стоят разбитые двухосные товарные вагоны, огромные  воронки от  настоящих и  прицельных (бетонных) авиабомб, на околице станицы  на бугре близ сенопункта  подбитый немецкий тяжёлый танк. Вокруг него много неубранных ещё противопехотных и противотанковых мин и не взорванных снарядов. Только что посажены молодые дубки и акации, уже  намечены  защитные  лесополосы согласно  сталинскому плану. Вокруг голодная и неустроенная жизнь, а на  мелованной бумаге общесоюзного  журнала сияет  перед глазами  всеми  цветами радуги прекрасный город на воде – сказочная Венеция.

     Для меня Венеция – город моих фантастических полетов  во сне над водной гладью и над  сушей, над купами деревьев и крышами домов, с  легкими полётами тела, ставшим невесомым и послушным, совсем не таким, каким оно обычно  бывает наяву. Когда ты летишь во сне над водной гладью венецианской лагуны и завороженно следишь за солнечными  зайчиками на поверхности воды, тогда и рождаются те неведомые  ощущения, определяющие  всю твою дальнейшую  жизнь.
       Чем дольше длится жизнь, тем утомительней становятся полёты, короче становится  и ниже потолок полёта. Раньше я мог во сне созерцать Венецию с  высоты птичьего полета, с крыши величественного и прекрасного собора Санта Мария дела Салюте,  то теперь с высоты не выше крыши колокольни Сан-Джорджо Маджоре, а иногда при плохом самочувствии – только  с высоты правительственной трибуны на Мавзолее Ленина.   
       Короче стали  и   маршруты  моих  дивных снов-полётов.  Я уже не могу долго плыть в лазурном небе над всей островной частью Венеции, и приземляться там, где приземлялся прежде: на набережной Неисцелимых,  близ  древнего Арсенала, великолепной  церкви Реденторе, или у бывшего  подворья дьяка  Посольского приказа Ивана Ивановича Чемоданова.   Того самого стольника и переяславского наместника Чемоданова, которого наш  царь Алексей Михайлович по прозвищу Тишайший отправил в Венецию  занять под огромные проценты  денег в золотых ефимках  для  войны с Польшей и Швецией. Того самого московского дипломата, люди которого продавали по низкой цене  «сто пудов ревеня вельми  доброго и  пушную рухлядь, сорок сороков соболей».  Того самого дипломата Чемоданова, чей  подробный и обстоятельный рукописный  «Статейный список (отчет – А.А.) о поездке в Венецию (из Архангельска в Ливорно – А.А.)   в  7164  от сотворения мира (1656) годе» хранится  ныне в  фондах ЦГАДА.  Я  никогда не был в Венеции и по всей вероятности  в ней  никогда  уже не буду. Времена меняются и мы меняемся  вместе  с ними. Изменились ценности и понятия,  возникло множество  новых смыслов и роковых имён. В силу  возраста иссякает  жизненная энергия, угасают чувства и желания и уже не та радость от  познания  Истины. 
       Сегодня  мне  едва хватает сил (внутренней  энергии)  долететь  до дивного творения нашего выдающегося соотечественника, скульптора Георгия Франгуляна,    до бронзовой ладьи  Вергилия и Данте, плывущей в потусторонний мир по  бурно вскипающим  волнам  навсегда   проклятых и бесноватых душ.  А посему приходится беречь остатки сил,  чтобы из последних сил догнать «Ладью Данте» и  навсегда стать попутчиком двух великих поэтов-чародеев и пророков, проводников по аду нашей жизни, познавших смысл живой истории и философию Вечности, с её принципами неминуемого Воздаяния и Возмездия. Ад у Данте — это место медленного умирания души на общем фоне стагнации и вырождения   социума, и надпись над вратами Ада гласит: «Входящие, оставьте упованья». В этом крутом маршруте  Вергилия и  Данте отображается путь человечества в прошлом настоящем и будущем: речь идёт об индивидуальной жизни, об общественной жизни и об устроении природы  настоящего  Человека. 
       Эти двое в бронзовой ладье  прекрасно знают, куда и зачем они  плывут. Оба были представителями своего времени, воплощали чувства своей эпохи, говорили о будущем, о котором  мечтали их современники, оба касались наиболее глубоких вопросов психологии и психики человека и судьбы всего человечества. Их разделяли две тысячи лет на маленьком клочке  земли, обильно удобренной человеческим прахом.  Обоих объединяла одна великая идея – идея гуманизма и  Легенда о совершенном  Человеке, творца Вечной весны и бесконечно обновляемой «Обновлённой Жизни». Оба были недовольны современностью, искали ей  обновления в нравственных и общественных нормах прошлого, оба жаждали «вывести людей из их бедственного состояния в состояние блаженства». (Александр  Веселовский). 
     Оба точно  знали свой маршрут, знали оба,    куда им надо плыть – в потусторонний мир,  в жизнь вечную-быстротечную в Мгновенной Вечности-Бесконечности. И далеко не случайно, что поэт-философ  Данте взял в проводники по Аду «той» и «этой» Жизни  именно поэта Вергилия, а Вергилий согласился быть проводником  именно   великого поэта Данте.

20.10.2021.