Посмертная выставка

В художественное училище пришел новый преподаватель, молодая выпускника худграфа Анна Штерн. Студенты тихо роптали: молодая совсем, без опыта, да и худграф не академия художеств, чему она может нас научить?

Это была чистая правда. Зато скоро все заметили, что Анна не спешит в учительскую и не сидит там все пары, как остальные опытные и маститые художники. Они появлялись в группах редко, только в начале постановки и в конце пар.

Анна была в аудитории все учебное время, подходила, объясняла, как рисовать, проводила промежуточные просмотры. Молодой преподаватель был активным и заинтересованным. А самое главное, ей нравилось то, что она делала.
 
Штерн общалась со студентами не только потому, что работала с ними. Она принимала участие и во всех беседах и дискуссиях, ведь ее были понятны и близки проблемы студентов. Она была сама  недавно студентом. Постепенно ропот недовольных прекратился и  Анна Штерн заслужила уважение.
 
Скоро все увидели и картины самой Ани на областной выставке. Она писала городские пейзажи. Тонкие по настроению, разные по колориту они были все очень душевные. Дом, старая улочка или дворик у молодой художницы казались одухотворенными, живыми. Ее картины были не просто пейзажи, а целые повести о долгой жизни дома или городского проулочка.

У Анны был муж и маленькая дочка. Ей нравилась своя работа, она любила заниматься творчеством. Аня была счастлива.

В этот вечер Анна собиралась начать новую картину. Она давно присмотрела этот сюжет в старом городе. Маленький дворик со старинными домиками, с красивой кирпичной кладкой, резными наличниками и сразу через арочный пролет дворика выход в другой мир. В мир современный, в мир стекла и бетона.
 
У Ани было много зарисовок, этюдов, набросков. Она уже представила себе в деталях, какая у нее будет новая картина. Перед ней стоял на мольберте белый холст, ждущий первого мазка или линии. Аня всегда немного волновалась в этот момент, в момент рождения новой картины.

Анна взяла карандаш и эскиз будущей работы. Провела линию в центе холста и остановилась. Она вдруг поняла, что хочет написать совершенно другое. Она пододвинула мольберт с холстом к зеркалу, посмотрела внимательно на свое отражение и начала писать автопортрет.

Муж, зайдя в мастерскую через несколько часов, был заметно удивлен:
- Ну, ты даешь Аня. Никогда не писала автопортреты, а здесь прямо так сразу. Получилось очень похоже. Ты тут как живая. Молодец.

- Чего-то захотелось сегодня попробовать написать автопортрет.
Анне захотелось написать автопортрет и в следующий раз, когда она взялась за кисти. Ей скоро хотелось писать и рисовать только себя. Все стены мастерской были завешены ее автопортретами. Анна рисовала себя везде: на больших холстах в мастерской, в маленьком блокноте на педсовете.  Художница рисовала себя в разных положениях, в разных техниках, в разных настроениях. Она изучала себя, свою внешность, раскрывая новые черты знакомого образа.

Анна была не красивой.  Черные волосы, худощавое лицо, тонкие губы и крупноватый с горбинкой нос. Но глаза у нее были особенные. Большие, яркие, живые, обрамленные черными густыми ресницами, они горели на лице, делая все остальное не важным. И на автопортретах у художницы глаза были самые главные.
 
Муж Анны после десятого автопортрета забеспокоился:

- Ань, чего это ты снова взялась автопортрет писать?  С тобой все в порядке? Тут скоро молодежная выставка, потом областная. Ты что собираешься выставлять? Одни автопортреты? А как же твои пейзажи?
- Не знаю. Не могу я писать  сейчас что-то другое. Меня тянет  пока только на автопортреты. А что это плохо?
- Ну, может и не плохо. Но ты ведь рисуешь только саму себя. И все!
 - Я постараюсь написать чего-нибудь  к областному выставкому. Не автопортрет.

Но написать не автопортрет у Ани не получалось. Она стояла возле чистого холста и не могла заставить себя, что-то рисовать. Зато саму себя у нее получалось писать или рисовать с легкостью. Она испытывала прилив вдохновенья и радости, когда на холсте появлялись знакомые черты. Ей казалось, что портрет пишется сам собой.

Надо сказать, что все автопортреты у нее были разные, они не повторялись ни по колориту, ни по настроению. Тут задумчивая Аня вполоборота смотрит из окна на город в вечернем освещении. А тут она веселая и задорная глядит прямо на зрителя своими черными глазами. В этой работе она домашняя и спокойная, а в этой - элегантная и немного надменная модница.

Зима почти прошла. Наступил март с бесконечной чередой то оттепелей то морозов. С утра весь город покрывался коркой льда, к обеду все подтаивало на несколько часов и к вечеру снова замерзало. Коммунальщики явно проигрывали в этой битве с погодными условиями. Город периодически становился похожим на каток.

Анна Штерн торопилась на занятия в художественное училище. Она  не могла опаздывать, ведь она сама ругала за опоздания студентов.  Анна осторожно поцеловала спящую дочку, стараясь ее не разбудить, поцеловала просыпающегося мужа и вышла из дома. Знакомый поворот на улице, трамвайная остановка. Вот показался в утренней морозной дымке  нужный номер трамвая.
 
Люди, стоящие вместе с Аней на остановке, не поняли что произошло. Высокая молодая женщина в светлом пальто и в сапожках на каблуках сделала шаг к подходящему трамваю и поскользнулась. Она оказалась на рельсах перед самым трамваем.

Анна Штерн погибла мгновенно. Все были в шоке: люди, стоявшие на остановке, водитель трамвая и случайные прохожие. В этот несчастный случай долго никто не мог поверить: родные Ани, студенты и преподаватели училища, художники. Как же так? Нелепая, трагическая случайность.

Аню хоронили в закрытом гробу, лицо сильно пострадало. В выставочном зале союза художников открылась ее посмертная выставка. А там везде со стен глядела Анна, ведь больше половины работ были ее автопортреты.

На открытие выставки один из старейших художников города, седой как лунь Николай Сергеевич Шанин сказал: « Она не просто рисовала автопортреты. Аня чувствовала что погибнет, и оставила нам всем частичку себя».

Его слова подтвердила и маленькая дочка Ани, которая бегала по залу и всем говорила: «Это моя мама. И здесь моя мама».