Рутиловые искры. Глава4. Часть3 заключительная

         Вот уже десять дней, как в Кабаньем Клыке шел сенокос. И Хамаль просто разрывался на части. С одной стороны, он был нужен там, на полях. Уж больно погода была неровная. Того и гляди, пойдет сеногной* («сеногной»  –  затяжной дождь по время покоса, виновник того, что скошенное сено будет гнить (прим.автора). А кто же, как не маг, должен защитить скошенную траву от такой напасти?
         С другой стороны ему не хотелось оставлять Элиенну одну в башне. У него даже мелькнула было мысль, чтобы взять ее с собой, но Хамаль быстро отверг эту идею. Эльфийка была совсем из другого мира. Ее присутствие на сенокосе дурно бы восприняли жители Кабаньего Клыка.
         Маг понимал – сложись что-то не так, не сумей он прогнать дождь, как светловолосая красавица окажется под ударом. Именно ее обвинили бы во всех напастях. Многим, очень многим не нравилось, что она живет в башне. Жители города любили гостей, но не любили чужаков, надолго остающихся рядом с ними.
         Ситуация была бы другой, заяви Элиенна о том, что хочет остаться здесь навсегда. Нет, ее бы не приняли тот час же с распростертыми объятьями, а долго присматривались бы, да старались испытать при первом удобном случае. Но всем было понятно: эльфийка ждала приезда Риттаэля и Аресфера.
         И теперь она сидела в башне одна, маясь от скуки. Хамаль обещал вернуться дня через три-четыре. И два из них уже прошло. Женщина гадала, вернется ли маг сегодня вечером, или она увидит его только завтра. Дремота, нападающая на нее время от времени, странным образом сочеталась с нетерпением – Элиенна устала уже ждать брата.
         Вот и теперь она поднялась на самый верхний этаж башни и смотрела вдаль. Она не надеялась, что брат появится именно сегодня, но ей казалось, что словно само это действо могло приблизить его приезд.
         Небольшой ткацкий станок, что принесли ей жительницы Кабаньего Клыка, давно уж пылился. Не было решительно никакого желания ткать. Прясть и шить тоже совсем не хотелось. А мысли о вышивке, которой она так любила заниматься в отчем доме, только раздражали. Здесь было не достать таких блестящих и тонких ниток, к которым она привыкла.
         А солнце было так ярко, небо так светло и высоко. А под ногами колыхались вершины зеленых деревьев. И Элиенне, впрочем, как и любому из живущих на этой земле двуногих существ, захотелось раскинуть руки, как крылья, и полететь над этим лесом. Кружить в высоте, ловить теплые воздушные потоки, парить над лесами и полями, взирать, как вьются и пересекаются синие ленты рек и желтоватые ленты дорог.
         Оставлять позади себя деревни и села, села и деревни, маленькие и большие города. И лететь, лететь, лететь. Просто так, без цели, от избытка жизненных сил, от радости за то, что довелось родиться на этой чудной земле.
         Светловолосая красавица прикрыла глаза. Она настолько ярко представила себе картину полета, что словно побывала там, в небесах. Хотя, как знать, может именно так оно и было. Может же душа побывать там, куда нет доступа земному телу. И для этого совсем не обязательно его покидать. У большинства эльфов врожденная способность к магии. Иногда такие знания приходят к ним, как озарение, как память предков.
         Возвращаться назад, в уютную комнату, в светлую кухню, Элиенне совсем не хотелось. Она в который раз почувствовала, как надоела ей эта открытая клетка, которую пока еще нельзя покинуть. Но и летать сил уже не было. Долго так стояла женщина, облокотившись на подоконник, глядя, но не вглядываясь вдаль, слыша, по не слушая шум деревьев. Она была почти счастлива в этот день. Почти. Ведь не было рядом брата. И не было Аресфера.

         Инкантатор затащил Иланг в дальний боковой туннель. Он понимал, что ей понадобится много времени, чтобы успокоить бег своих мыслей.
         – Посидим тут, отдохнем, – тихо сказал он.
         Осторожно прикоснувшись к мозгу женщины, Криорис дель Ардор попытался было вмешаться в эту стремительную карусель мыслей, но понял, что не сможет без потерь остановить ее только своей ментальной силой. Что ж, стоило попробовать действовать немного по-другому.
         – Иланг, – позвал он ее, но женщина не слышала.
         – Иланг, – повысил голос он и, положив руку ей на плечо, больно сжал его.
         – Да? – отозвалась она.
         – О чем ты сейчас думаешь?
         Криорис дель Ардор надеялся, что проговаривание мыслей умерит их бег.
         – Ты роешься в моих извилинах, когда хочешь, менталир Криорис, зачем тебе еще слова? – возразила она.
         – Потом все потом, сейчас просто отвечай на мои вопросы, – мягко заговорил он.
         – Я хочу убить твоего брата, я хочу, чтобы с Сильвестром все было хорошо. Я хочу всегда быть с Аресфером и никогда с ним не расставаться! – чуть не кричала она, и, похоже, мысли получили новый толчок к сумасшедшему вращению. Внезапно инкантатор испугался того, что Иланг стоит на грани безумия.
         – Нет, ты не о том говоришь. Это твои чувства и желания. Я же спросил, не чего ты хочешь, а о чем ты думаешь.
         Женщина помедлила и призналась:
         – Сейчас я не мыслю, сейчас я чувствую.
         – Это твоя сила и твоя слабость. А теперь давай поговорим о твоей дальнейшей жизни в Ауруме, – предложил господин Криорис. Похоже, на этот раз он убил двух зайцев одним выстрелом. Женщина невольно подалась вперед. Пусть скорость мельканья мыслей не уменьшилась, но он сузил их круг. Кроме того, сейчас его бывшая пленница более податлива, и примет все, что он скажет.
         Бывшая пленница? Почему же бывшая? Не успел закончиться этот год, как она вновь попала в его руки. И теперь он ни за что ее не отпустит.
         – Ты ничего не хочешь у меня попросить?
         Но Иланг молчала. Сейчас ей было решительно все равно, какая жизнь ожидает ее в Ауруме. Сагарио останется наверху. Они будут разлучены на долгие тридцать лет.
         «Как же сильно она его любит!» – и восхитился, и удивился, и позавидовал Аресферу менталир. Ему тоже хотелось, чтобы и его любили так же сильно. Неужели его удел – это подобные Солане женщины? Корыстные. Продажные.
         Замедлившие было свой бег мысли женщины опять стали сменять друг друга с бешенной скоростью. Надо было срочно что-то предпринять.
         – Хочешь, я тебе пообещаю, что ты никогда больше не будешь участвовать в ловле орков?
         Иланг смотрела на стену пещеры, не понимая, что он говорит.
         И тогда металир подошел к женщине и обхватил ее так же крепко, как обнимал только Аресфер. Иланг удивленно посмотрела на антрумэля и попыталась высвободиться. Он легко отпустил ее.
         – Ты меня совсем не слушаешь. Привлечь твое внимание можно было либо ударив, либо крепко схватив.
         – Я сейчас очень плохо соображаю, что творится вокруг меня, господин Криорис.
         – Именно поэтому рядом с тобой только я. Чтобы ты не успела натворить еще больше глупостей. Сегодня ты нажила себе страшного врага – Арманекса. Но, пока ты будешь подле меня, он не посмеет тебя тронуть.
         – Ошибаешься, инкантатор. Я давно твоему брату как кость в горле. И единственное спасение – это скрыться вместе с Аресфером куда подальше от его глаз.
         – Не дерзи мне, Иланг. Арманекс не отпустит от себя Сагарио, пока тот жив, или пока тот не покалечен. Тебя же он из-под земли теперь достанет, чтобы отомстить.
         Внезапно женщина осознала, что сама сегодня пустила свою жизнь под откос. Она знала, что инкантатор был прав – дель Ардор старший никогда не прощал обид.
         – Но мы теперь говорим о другом. Я могу пообещать тебе, что ты больше не будешь приманкой для орков, – поддавшись внезапному порыву, Криорис взял женщину за руку. И Иланг замерла. Она уже разозлила одного антрумэля. Если теперь на нее рассердится и другой, то ей не жить.
         Но и просить она не могла.
         – Очень плохо, что ты молчишь. Что ж, я обещаю тебе, что ты никогда не будешь наживкой.
         – Благодарю тебя, инкантатор, – очень осторожно ответила женщина.
         – И? Ты больше ни о чем не попросишь? Неужели тебе хочется снова быть вместе с гоблинами?
         Иланг поморщилась, но промолчала.
         – Отвечай, – разозлился антрумэль. Он не понимал, почему Иланг не уговаривает его, не пытается вымолить себе поблажки. Он живо представил на ее месте Солану. Она бы и юлила, и льстила бы, но своего постаралась не упустить.
         – Я не могу просить слишком многого. Не мне решать, где я могу пригодиться тебе, инкантатор.
         И ее слова были чистой правдой! Похоже, Иланг совсем не понимала, что менталир испытывает к ней живой интерес. Тем лучше!
         – А, если я скажу, что тебе не надо будет рвать мох?
         «Не самое плохое занятие в Ауруме», – подумала пленница, но говорить вслух ничего не стала.
         – У тебя довольно красивый почерк, – начал издалека теневой эльф, предлагая Иланг самой попросить его о милости стать личным писарем. Но женщина молчала, не понимая его намека.
         – Ты помнишь книгу, которую ты переписывала на пергамент?
         – Да, господин.
         – Ты продолжишь это занятие. И, если будешь усердна, то будешь жить не в гоблинских сараях, но в моем особняке.
         – Как тебе будет угодно, инкантатор, – ответила она.
         Безразличие, с которым Иланг воспринимала свою нынешнюю судьбу, раздражало антрумэля. Он так много ей готов предложить, но пленница не ценит все это.
         – Вспомни, Иланг, о чем я говорил. Только рядом со мной ты будешь защищена от Арманекса. И ты уж постарайся не испытывать мое терпение, чтобы не отправиться в недалекую ссылку в бараки к рабам.
         Внезапно Иланг захотелось стать малюсенькой-малюсенькой. Превратиться в ящерку и забиться в щель между камнями. Ведь там ее никто не сможет тронуть! Ни господин Криорис, ни его брат, ни другие враги.
         Стань она этой мелкой рептилией, и в гоблинских сараях будет жить совсем сносно.
         Немногим раньше боль, а теперь дикий страх завладевал ею и толкал ее на грань безумия. И менталир моментально почувствовал это. Но что делать, не знал. Почему-то бОльшая часть слов, которые он говорил Иланг, не успокаивала женщину, не заставляла держать себя в руках, но, напротив, была словно вода, льющаяся на лопасти мельницы, которая взяла в оборот ее чувства и мысли.
         Страшная страна безумия манила своими нераскрытыми дверями, соблазняла мириадами неизведанных комнат, звала укрыться в необычном и новом мире. И только от Иланг теперь зависело, пройдет ли она мимо этих дверей, или откроет одну из них.
         Инкантатор с печалью подумал о том, что его пленница вновь ускользает. Что может не быть этих тридцати лет, когда она будет рядом с ним.
         – Иланг, – с болью в голосе проговорил он, – Тебе многое пришлось пережить сегодня. Смерти Соланы и Тико, страх, смерть твоего возлюбленного. Потом его чудесное воскрешение, что само по себе воздействует на любую живую душу сильнее, чем боль потери. Злость, переплавившаяся в ярость. Глупый бой, где ты была на волосок от смерти и нажила себе врага.
         Впервые за все время женщина пристально смотрела на антрумэля, ловя каждое его слово. Теневой эльф продолжал:
         – Я не знаю, сильная ты или нет. Не знаю, сможешь ли выдержать эти удары судьбы. Выберешь ли ты жизнь в Ауруме, или будешь искать смерть, ментальную ли, в стране Безумия, телесную ли, вновь кинувшись с обнаженным мечом на Арманекса или другого врага, который тебе не по зубам.
         – Я не рисковала, когда вступила в бой с твоим братом, – неожиданно проговорила женщина. Почему она это сказала, Иланг и сама не знала. И вдруг по лицу антрумэля она поняла, что права.
         – Ты накрыл меня ментальным барьером, господин Криорис? – потрясенно спросила она.
         – Это будет последний вопрос, который ты безнаказанно посмела мне задать, Иланг, – стараясь не выдать свое волнение, проговорил менталир.
         – Ментальным барьером был накрыт мой брат. Никто не смог бы в тот момент убить его. Это ответ на твой вопрос. И на этом можно было бы закончить наш разговор. Но я буду до конца честен. А ты больше ни о чем подобном не будешь меня спрашивать.
         Иланг согласно кивнула головой. Она опять ошиблась. Но тогда ей почему-то казалось, что она под надежной защитой. Под крепкой и нерушимой защитой высших сил.
         – Но и Арманекс никого бы не смог убить.
         – Это ты его ограничил, инкантатор? И Сильвестру, и мне ничего не угрожало?
         – Да. Нам предстоит опасная дорога назад. Каждый меч на счету.
         Иланг вздохнула. Долгие, мучительные тридцать лет в Ауруме. Но Сагарио вместе с друзьями сейчас идет к Солнцу. Любимый, живой. И, она, хоть на мгновение, но сможет прижаться к нему. Не надо думать о том, что ждет ее дальше. Это губительные мысли.
         В пещере было темно, где-то капала вода. Она прислушалась к доносящимся с другой стороны коридора звукам. Почувствовала, что хочется пить.
         – Там вода, пойдем, наберем немного, господин Криорис, – попросила она у менталира.
         Теневой эльф еле заметно улыбнулся и повел женщину в другой, совсем небольшой пещерный зал. Как он и ожидал, скудный источник не был заброшен. Чьи-то заботливые руки соорудили подобие чащи, куда и стекала капающая вода.
         Напившись подземной воды, Иланг, наконец, решилась.
         – Криорис дель Ардор, дай мне несколько дней на прощание с ним? – с надеждой, умоляюще попросила женщина.
         Антрумэль медлил. Ему не хотелось делить свою пленницу с Сагарио. Но почему же ему так не хочется делать этого? В любой момент он может услышать мысли Иланг. А, разве не этого ему надо?
         – Инкантатор, будь великодушен!
         – Думаю, десяти дней вам хватит, – выдавил из себя Криорис.
         Женщина шумно выдохнула и закрыла лицо руками. Десять дней счастья. Вырванные у смерти и у судьбы, они, как награда за горести и боль, которые ей пришлось пережить.
         И никто не виноват, что пещера забрала жизнь ее возлюбленного. Но инкантатор смог совершить невероятное. Он обманул судьбу. И он дарит ей, нет, им с Аресфером, эти десять дней счастья.
         Иланг зарыдала. Недоуменно взглянул на нее Криорис. В который раз он сегодня не знает, что делать? Но что-то неуловимо изменилось вокруг. Менталир почти кожей стол ощущать мягкое, ласковое тепло, которое, словно прорастало в нем самом. Медленно струилось оно по телу. И, хотелось, чтобы стало еще теплее, еще приятнее. Но, этого не происходило. Ее чувство благодарности – это было нечто особенное. Не разрушая, оно расширялось и расширялось, словно способно было охватить весь мир.
         Теневой эльф уже не сомневался, что это чувствуют все, и их спутники на поверхности, и оставшиеся твари внутри пещеры. И было какое-то недоумение, почему же ему не достается больше, почему благо не концентрируется на нем, как ярость или ненависть.
         Однако, видно, все-таки оно было направлено большей частью именно на него, на Криориса. Инкантатор видел, что к ним из глубины пещеры стали двигаться орки. Скалившиеся морды, попадая под действие неведомого для них светлого чувства, меняли выражение на недоуменное, и маленькими шажками, что несвойственно для орков, словно на цыпочках, двигались к стоящим рядом мужчине и женщине. Но, не для того, чтобы растерзать их. А чтобы пить и пить неведомую благодать, исходившую от женщины.
         Иланг так и не отнимала рук от лица. Но уже не рыдала. Если она сейчас увидит тех, кто ее окружил, то может испугаться. Очарование душевной красоты и нежной доброты исчезнет, и орки кинутся на них. Нанести круговой ментальный удар? Да, орки будут повержены, но, вместе с тем исчезнет и благодать. И у каждого останется шрам на душе, вместо светлых воспоминаний.
         И менталир решился. Он опять подошел к женщине и обнял ее, загородив собой от орков.
         – Иланг, ты со мной, ты под защитой, – прошептал он. – Иланг, пещера проснулась. Это ты ее разбудила. Ты разбудила многих в этом подземном мире. Взгляни же сама, и помни, что я рядом.
         Женщина открыла глаза и увидела орков, обступивших их плотным кольцом.
         – Это как сон, Иланг, прекрасный светлый сон, после которого так радостно пробуждение. Мы шагнем в портал и окажемся на выходе из пещеры. Только держи меня крепко за руку.
         – Но кто-то из нас потеряется, – с тревогой проговорила она.
         – На этот раз – никто. Пещера благоволит нам, – ответил инкантатор и утянул за собой женщину.
         Орки долго стояли у небольшой чаши, откуда пила Иланг. А потом один из них сказал:
         – Я отыщу кусок мрамора и поставлю сюда новую чащу, вместо этого гранита.
         – Я сделаю здесь скамейку. Деревянную. Чтобы можно было сидеть рядом с капающей водой.
         – Я напишу на стене глиной и углем лик той, что была здесь, – воодушевленно проговорил еще один орк.
         – И вода смоет его, – грустно возразил один из его сородичей.
         – Не смоет, – возразил пещерный житель, – пока я жив, буду возобновлять рисунок каждый раз, как время и вода будут разрушать его.

         Та же самая поляна у входа в пещеру. Инисто еще раз огляделся вокруг. Казалось, ничего не изменилось. Только день назад их было трое. А теперь он один. Сидящие рядом антрумэль, эльф и дворф не в счет. Это враги.
         – Мне расскажут, что произошло? – услышал он голос Сагарио, – Вы сказали, что Иланг с госродином Криорисом должна быть уже тут. Но ее нет.
         – Думаю, тебе не стоит волноваться за свою возлюбленную, – ответил ему Сильвестр, хотя сам не до конца в это верил. – Повремени немного, Аресфер. Дай только вернуться домой, и за кубком вина я тебе поведаю, что случилось.
         Дворф устало вздохнул и лег за землю отдохнуть. Риттаэль и Арманекс устроились рядом с ним.
         Инисто отошел подальше от всех, ложиться на траву не стал, а, сев в нее, обхватил голову руками и замер. Тико и Соланы не стало. Они были частью его семьи. Он предупреждал молодых людей, что идти за ним опасно. Так оно и вышло. Гимнасты, ловкие, сильные, умелые, они все-таки не были воинами и не смогли уцелеть в пещерах. Бывший некромант тоже не мог им помочь. Как плохо, что он не уговорил их остаться с Зарисом!
         Цирковому магу надо было пережить, оплакать их смерть. Но сегодня Инисто не верилось, что Солана никогда больше не будет притворно издеваться над ним на сцене, не позовет на кухню, чтобы он порезал ей лук. Казалось непостижимым, что они с Тико никогда не будут вместе запрягать лошадей, что он больше не будет магически защищать симпатичного юношу во время метания клинков.
         Уйти бы, куда глаза глядят, и никого не видеть из этой недоброй кампании. В особенности двух антрумэлей, из-за которых и начались все беды, закончившиеся гибелью двух членов его большой цирковой семьи. В душе бывшего некроманта не было дикой ненависти. В конце концов, дель Ардор старший велел собираться в путешествие только ему, Инисто. Солана сама увязалась за антрумэлем.
         Мягко шелестела вокруг него трава, словно хотела убаюкать, умалить его боль. Но где же найти такое утешение, когда погибают твои друзья, когда их жизнь прерывается так нелепо? Все, кроме Тико и Соланы остались живы. Даже Сагарио был вырван из лап смерти. Жизни же его друзей Тико оказались разменной монетой. Их даже не пытались спасти, сразу согласившись с доставшейся им долей.
         Из пещеры показались Криорис и Иланг. Приподнявшись, чтобы не мешала трава, недовольно следил за их приближением Сагарио.
         Не выдержав яркого дневного света, Криорис прикрыл глаза и оступился. Иланг невольно подхватила его. Мало того, женщина довела его до места, где лежал Арманекс, и помогла присесть. Инкантатор тяжко повалился на траву.
         Холодная ярость охватила Сагарио. Давно он уже замечал, что между его женщиной и этим теневым эльфом есть какая-то необъяснимая связь. Иланг подошла к Аресферу, но опуститься на траву так и не успела. Потому что успел встать он и больно ударить ее по щеке.
         – За что? – только и смогла выдохнуть она.
         – За то, что ты с ним, а не со мной, – процедил сквозь зубы Сагарио и отвернулся.
         Иланг поспешила отойти подальше от всех. Она даже присесть на траву боялась. Ту ночь близ Гранатовой рощи, и ту ярость, которую женщина увидела в глазах своего возлюбленного, она никогда не забудет. От страха, что все может повториться здесь, средь бела дня, все сжалось у нее внутри.
         – Охолонись, Аресфер, – пробурчал Сильвестр. – Просил же я тебя, подожди до ближайшей таверны. Все не так, как тебе сейчас может казаться.
         Дворф встал и направился к одиноко стоящей женщине. Но на полпути замедлил шаг и натужно пошутил:
         – Или ты и меня можешь заподозрить в любовных чувствах к Иланг?
         По тому, как глядел на него Сагарио, бородач почел за лучшее повернуть назад. Недоуменно смотрел на происходящее эльф.
         – Пошли к дому, – скомандовал Арманекс. – Мы с Аресфером идем первыми, за нами Инисто, замыкать будут мой брат и Иланг.
         Никто, даже Сагарио, не посмел возразить. Все получили временную передышку.
         – Дворф вроде и не умен, но дело говорит. Все, что случилось в Пологой горе лучше обсудить за чаркой доброго вина в таверне, нежели тут, у входа в подземные тоннели, – голос Арманекса звучал обволакивающе, и Аресфер стал успокаиваться, слушая обращенную к нему речь.
         – Сам посуди, друг мой. Иланг немолода, а Солана была ослепительно красива. Разве сможет твоя любовница заменить гимнастку моему брату?
         Аресферу были неприятны эти слова Арманекса, и он ускорил шаг, чтобы побыстрее добраться до их временного дома.

         Арманекс сидел за столом в одиночестве. Окончание похода за аметистами он решил отпраздновать в самой лучшей таверне, и теперь следил за снующими туда-сюда слугами.
         Сероватая льняная скатерть с красной вышивкой была чистой. Ни единого пятнышка! Удобные стальные чарки с замысловатыми гравировками идеально начищены изнутри. Канделябры, как он и пожелал, были невысокие, с толстыми желтоватыми, ни разу не зажженными свечами.
         Если и снедь будет также хороша, как убранство стола, то можно будет сказать, что пир удался.
         Молоденькая девушка, чем-то похожая на Солану (или это ему так кажется?), поставила на стол три хрустальных графина. Арманекс дал ей знак налить ему воды, что она тут же и исполнила. Хорошая вода, колодезная.
         Вот в дверях появились Сильвестр и Риттаэль. Сев поодаль от Арманекса, они заговорили ни о чем, так, чтобы скоротать время.
         – Зря она осталась с инкантатором, – вдруг краем уха услышал дель Ардор голос эльфа.
         – Иланг боится Аресфера, – тихо ответил Сильвестр. – Да что там и говорить. Я в такие моменты не хотел бы встать у него на пути.
         – Кто же ему все-таки расскажет о том, что случилось? Кто посмеет сказать о клятве, которую она дала господину Криорису?
         – Не думай об этом до поры, до времени. Но, боюсь, стычки нам сегодня не избежать. Будет счастье, если все закончится без кровопролития, – покачал головой бородач.
         Как ни в чем не бывало, Арманекс вмешался в их разговор:
         – Думаю, что смогу убедить моего друга никому не мстить. Как бы то ни было, но его жизнь – заслуга моего брата.
         Антрумэль подсел поближе. Задорно улыбнувшись Риттаэлю, он продолжил беседу. И чем дольше эльф слушал Арманекса, тем веселее и легче становилось у него на душе. Как будто и не было двух смертей. Как будто и не было добровольного плена, на который согласилась Иланг.
         – Как у тебя все легко получается, дель Ардор, – буркнул Сильвестр в бороду. Неожиданно для себя он вдруг понял, что Иланг расстается не только с Аресфером. Иланг расстается с ними со всеми! Инкантатор утащит ее в свою темную нору, и поминай, как звали. А он, Сильвестр, уже привык, что она рядом. Как привык и к тому, что рядом Риттаэль.
         – Легок на помине, – радостно вскричал Арманекс, приветствуя вошедшего Сагарио, – иди скорее к нам.
         И теневой эльф тут же крикнул хозяина:
         – Принеси нам хлеба, масла да кваса.
         Не успел тавернщик поставить на стол несколько краюх и холодную бутыль из погреба, как дверь открылась и вошли дель Ардор младший с цирковым магом.
         – Где Иланг? – тут же спросил Аресфер у менталира, не дав ему даже присесть.
         – Она придет позже. Просила начать разговор без нее.
         Сагарио поник головой. Любимая женщина его боялась. Да он и сам себя боялся!
         – Да не тяните уже кота за хвост. Рассказывайте, – потребовал княжеский сын.
         – Ты умер там, в пещерах Пологой горы, – взволнованно заговорил Риттаэль.
         – Умер? – усмехнулся Сагарио, разглядывая свои руки и ноги.
         – А инкантатор тебя воскресил, – продолжил эльф.
         Аресфер с нескрываемой издевкой смотрел на сидящих за столом и наткнулся на тяжелый взгляд Сильвестра.
         – Сейчас нам принесут вина, и я расскажу тебе все, без утайки, – пообещал Арманекс. – Риттаэль юн и порывист. В его речах мало толку.
         Но вот и вино разлито по чаркам. Дель Ардор старший начал свой рассказ. Говорил он громко, слова его были красивы и правдивы. Вскоре в таверне наступила тишина, и был слышен только голос теневого эльфа.
         И чем дальше рассказывал Арманекс, тем темнее становилось лицо Сагарио.
         Наконец антрумэль дошел до того места, когда Аресфер залепил пощечину Иланг. Он попытался было живописать страдания несчастной, незаслуженно обиженной женщины, но его оборвал Сильвестр:
         – Достаточно, дель Ардор. Дальше мой друг и сам был участником событий.
         Невольные слушатели, сидящие в таверне, неохотно отвернулись от теневого эльфа. Но они потом еще долго будут пересказывать злоключения странников, дерзнувших зайти в пещеры Пологой горы.
         – Поднимем же наши чарки за убиенных Тико и Солану, – торжественно и скорбно проговорил Арманекс, возвращая потерянное было внимание слушателей.
         – А что произошло с ними? – выкрикнул один из посетителей таверны.
         Теневой эльф улыбнулся. Он опять был на коне.
         – Не твоего ума дело, – огрызнулся Инисто и тут же спросил у менталира, – Криорис дель Ардор, почему ты даже не попытался спасти Тико и Солану. Ты провел с ней несколько ночей и дал ей умереть спокойно.
         – Избавил бы ты нас от этих подробностей, – зло произнес Аресфер и тут же замолчал.
         – Действительно, Инисто. Почему же я это не сделал? Может быть потому, что по праву последней ночи ее должен был защищать другой?
         Бывший некромант сжал кулаки.
         – Но теперь я задам тебе вопрос, маг. Почему ты не попытался ее спасти? Почему не пытался помочь Тико?
         – Я не знал ничего про проклятую сигнумгему! – вскричал Инисто, вскакивая со скамьи.
         Все замолчали. Завсегдатаи таверны ждали развязки, а всем, кто пировал за столом Арманекса, нечего было сказать.
         – Пьем вино, друзья. Иногда это единственное, что мы можем сделать, – миролюбиво проговорил Арманекс и сделал знак слугам, чтобы те вновь наполнили чарки.
         Постояв немного, Инисто сел.
         – За Тико и Солану, – пробормотал он, ни к кому не обращаясь, и опрокинул в себя вино.
         Что он тут делает? Среди врагов и недругов. Среди этих равнодушных лиц…
         – Я выполнил твое требование, Арманекс. Полагаю, я теперь свободен?
         – Не так быстро, Инисто. Понимаю, тебе сейчас нелегко, и ты хочешь уйти с моего пира. Можешь даже вернуться назад, в цирк. Когда мне понадобится твое мастерство, или его видимость, я разыщу тебя, – вальяжно ответил антрумэль.
         – Ты обманул меня! – вскричал Инисто.
         – Отнюдь, – теневого эльфа забавлял гнев чернокнижника-недоучки. – Вот думаю, интересно ли будет узнать Зарису и всем остальным, что Солана с Тико погибли, а Аресфер жив….
         – Ну ты и дрянь, дель Ардор! – не в силах сдержаться, воскликнул Риттаэль.
         – Подбирай слова тщательнее, юный простачок, – недовольно сказал антрумэль.
         Сильвестр тут же схватил эльфа за рукав. Гневно взглянув на дворфа, Риттаэль хотел было потребовать, чтобы тот убрал руки, но Сильвестр опередил его:
         – Не лезь не в свое дело. Ты слишком мало что знаешь про Инисто и про Арманекса.
         – Но это несправедливо!
         – Как я могу выкупить свою свободу у тебя полностью? – стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил Инисто, надеясь, что сможет договориться с теневым эльфом.
         – Никак, – ответил за брата Криорис. – Насколько я знаю, дель Ардор старший никого не отпускает из своих цепких лап.
         – И не только старший, но и младший дель Ардор, – язвительно заявил Риттаэль.
         – Я пойду, – пошатываясь от свалившейся на него беды, Инисто направился к двери. Его никто не стал удерживать.
         – Сколько тебе лет? – неожиданно спросил эльфа инкантатор.
         – Шестнадцать, – неохотно ответил Риттаэль. Запираться от менталира было бессмысленно.
         – Юность – великий дар, – грустно проговорил Сильвестр. – Временная, благословленная полуслепота, когда душа видит только черное и белое, не различая оттенков, когда живешь по принципу «или – или», когда неразгаданные тайны манят, а не вызывают желание бежать подальше. Когда надо все выяснить до конца.
         – Это пройдет со временем, – ехидно улыбнулся Арманекс.
         – Забирай Риттаэля с собой, Сильвестр. Нам больше нечего здесь делать, – тоном, не терпящим возражений, проговорил Аресфер.
         Еще даже не стемнело, когда дверь за тремя друзьями захлопнулась, оставив Арманекса вспоминать, как они уходили. Плечом к плечу, связанные друг с другом крепкими узами. Потому что каждый дорожил своими друзьями и был готов биться за них до последней капли крови. Эта связь возникла как-то незаметно, неосознанно для них самих.
         – Да, не удалась сегодня пирушка, – вздохнул антрумэль. – Придется нам вдвоем с тобой напиваться, мой дорогой брат.
         – Менталиры слишком дорожат своим мозгом, чтобы топить его в вине, – Криорис поднялся и тоже ушел.
         Арманекс остался один среди богатого стола. Он сидел и раздумывал, обзавестись ли новыми знакомыми здесь и сейчас, или отправиться домой. Но все видели, что друзья его покинули. Стоило проявить осторожность.
         – Хозяин! – хлопнул в ладоши антрумэль, – отнеси всю еду и вино в терем, где я живу.
         Поклонившись, тавернщик уверил, что все будет исполнено. Не угодить теневому эльфу было очень опасно.
         Но оставаться среди отвергнувших его людей Арманексу тоже не хотелось. Наскоро перекусив, он сложил в корзинку немного своих любимых лакомств со стола и отправился в лес, к ведьме. Она обещала, что будет ждать его. Ночь, проведенная с ней, сотрет воспоминания об объятиях с Соланой у Огненного Озера.
         К тому же ему надо было отдать ведьме ее часть добычи – кусок аметистовой друзы, взятый из пещеры.

         – Иланг, открой, не бойся, – стучался в дверь комнаты менталира Сагарио.
         – Иланг, мы тут, мы рядом. Аресфер пришел к тебе с добрыми намерениями, – вторил ему Риттаэль.
         – Отворяй двери, милая, мы все к тебе пришли, – поддержал друзей Сильвестр.
         Скрипнул засов и на пороге показалась уставшая женщина.
         – Прости меня, – выдохнул Аресфер и прижал ее к себе.
         Сильвестр улыбнулся в бороду. Иланг была не из тех, кто очень долго дуется и ждет череды геройских поступков, чтобы сменить гнев на милость. Но, такие, как она, могут однажды и не простить.
         – Еще раз меня ударишь, Сагарио, уйду и больше не вернусь, – ответила женщина, чуть отстранившись от него.
         – Десять дней, – невольно сказал Риттаэль, удивляясь вроде как бессмысленной угрозе. Иланг вздрогнула, но промолчала.
         Повисла тяжелая пауза. Всего десять дней суждено быть им всем вместе. А потом Иланг уйдет на долгих тридцать лет в царство жестоких антрумэлей. Вернется ли?
         И тут неожиданно для всех, громко хлопнув в ладоши, заговорил Сильвестр:
– Для нас накрыт шикарный стол,
  На нем стоит большой котел.
  В нем стынет варево давно,
  Да в чарки налито вино.
   
  Давай сегодня отдыхать
  И о плохом не вспоминать.
  Что жизнь – она лишь краткий миг.
  Вчера был юн – теперь старик.

  Но радость ты не дай украсть.
  Вкуси же бренной жизни сласть.
  Будь средь друзей, гони врагов.
  И к радостям ты будь готов.

  Бывает, что любовь не вечна.
  И редко счастье безупречно.
  Сбрось сожаления оковы.
  Вглядись, что день готовит новый.

  Пусть льется пение рекой.
  Нам рано обретать покой.   

         Эти стихи были весьма кстати, и все радостно захлопали в ладоши.
         – Скорей же, к столу, – обрадованно кричал Риттаэль. Его друзья живы. Сейчас они вместе. Не стоит загадывать о будущем. Пусть этот вечер запомнится весельем и чувством радостного единения, а не печалью и тоской.
         – А где все остальные? – спросила Иланг, усаживаясь рядом с Сагарио. – И почему мы не идем в таверну?
         – Мы сбежали оттуда, – затараторил эльф, поспешно, но ловко разливая варево по тарелкам. – Наверное, скоро появятся и антрумэли, так что постараемся успеть до их прихода.
         – Инисто ушел раньше всех. Наверное, бродит теперь где-нибудь, – не дожидаясь нового вопроса, проговорил Сильвестр.
         – Думаю, мы можем ему помочь, – выпалил эльф, отложив ложку в сторону. Выпитое вино подействовало на него, заставляя говорить то, что вздумается.
         – Вряд ли, – не отрываясь от супа, сказал Аресфер.
         – Инисто – не наша забота, – недовольно возразила Иланг. Не будь смерти Тико и Соланы, она бы даже сейчас ему завидовала. Он вернется назад, в цирк. Да, Арманекс будет время от времени тревожить его. Но, кто знает, может маг недоучка быстро ему надоест. К тому же, не стоило поддаваться на провокации антрумэля. Вряд ли его слова будут иметь больший вес, нежели слова самого Инисто.
         А, если вдруг его цирковые друзья начнут сомневаться, то не друзья это были, так, приятели.
         – Я не могу изменить твою судьбу, – с искренней горечью проговорил Риттаэль, – но и ты, и Инисто – жертвы братьев дель Ардоров.
         – К чему ты все это ведешь? – удивленно поинтересовался Сильвестр. Ему было досадно, что эльф раз за разом возвращается к истории, о которой сегодня не стоило даже думать.
         – Надо дать бой этим двум антрумэлям! – торжественно объявил Риттаэль.
         Все очень кисло посмотрели на него.
         – Я все продумал! Иланг не придется нарушать свою клятву и сражаться против инкантатора. Она возьмет на себя Арманекса.
         Надрывно, с легкими истеричными нотками, засмеялся Сагарио:
         – Малыш, да ты хоть знаешь, что из себя представляет дель Ардор старший? Я сопровождал его не один год, и могу сказать, что это великолепный мечник. Но еще более страшный враг, если ты разозлил его. Он никогда не проявляет ни милосердие, ни великодушие.
         – Положим, с Арманексом могли бы справиться Аресфер или Сильвестр. Но инкантатор? Кто может устоять против него?
         Эльф лукаво улыбнулся и обвел своих друзей торжествующим взглядом.
         – Против него выступят могильные жители. Инисто мне поможет, и мы призовем целую армию! С мертвоголовыми менталир не сможет договориться.
         Риттаэль ожидал восторженных возгласов и довольно хихикнул.
         Но двое мужчин и женщина мрачно смотрели на него.
         – Шестнадцатилетний юнец, – покачал головой Сильвестр.
         – Да, я юн, – горячо возразил он, – но я собираюсь восстановить справедливость. А вы слишком стары и трусливы, чтобы бросить вызов судьбе!
         – Я бы пришиб тебя на месте, не будь ты моим другом, и не дай я слово твоей сестре беречь тебя, как зеницу ока, – гневно вскричал Сагарио.
         – Аресфер, не тронь его, он пьян, – вмешался бородач.
         Иланг только успевала поглядывать то на одного, то на другого. Подумать только, она путешествовала с почти ребенком! И никому в голову не приходило беречь его.
         – Приятно слушать твои слова, друг мой, – мягко сказала она. – Я много времени провела с Криорисом дель Ардором. Позволь рассказать тебе о нем.
         – И ешь суп, – пробурчал Сильвестр, – а то все остынет.
         Он решительно взял ложку в руки и опустил глаза в тарелку, однако внимательно прислушивался к каждому слову Иланг.
         – Он читает мысли, он может внушить любую мысль, он может усилием своей мысли подняться выше облаков. А теперь он еще решил взять в руки меч. Не знаю, насколько он хороший боец, но он будет знать про любой твой обманный удар почти одновременно с тобой. Сумеет ли он отразить его, не знаю. Но, почему-то не хочу пробовать.
         – Инкантатор решил овладеть искусством боя? – удивился Сагарио.
         – Увы, – вздохнула Иланг, – но обиднее всего осознавать, что именно я вынудила его брать уроки фехтования.
         – Ты?
         – Мне бы держать язык за зубами, а не говорить с издевкой о его слабостях.
         – Он, инкантатор, прислушивался к твоим словам? – удивлению Аресфера не было предела. И его догадки подтвердились. Иланг не была сиюминутной блажью менталира. Непостижимым образом она прочно вошла в жизнь теневого эльфа, и он не желал с ней расставаться.
         Сильвестр все так же сосредоточенно ел суп.
         – Но он не сможет ответить на отработанные удары. На те удары, которые выучило тело за часы многочисленных тренировок. Нам бы спровоцировать его на учебный бой. Тогда будут видны все его слабости, – продолжал гнуть свою линию Риттаэль.
         – В Ауруме мне уже пришлось сражаться с ним, – выдавила из себя женщина. – Я потерпела поражение. Только будь милосерден, не заставляй меня вспоминать тот бой.
         Сильвестр подскочил и стукнул ложкой по столу:
         – Да замолчи ты уже наконец, юнец желторотый!
         Аресфер положил руку на плечо эльфа:
         – Я не выступлю против Криориса дель Ардора. Не буду сражаться с ним, если он не будет угрожать вашим жизням.
         Что это было? Благодарность за спасенную жизнь, или страх потерять все на свете? Или чувство болезненной, неумолимой справедливости, которое начинало просыпаться в нем рядом Риттаэлем. Впрочем, его сестра Элиенна действовала на него так же.
         – Убить того, кто вытащил тебя с того света – у тебя странное понятие о нравственности, эльф, – грустно сказал дворф, поглаживая свою бороду. – Но мы можем помочь Инисто.
         – Как? – с надеждой спросил Риттаэль.
         – Собрать ему денег на дорогу, купить хорошего скакуна. Если он имеет хоть каплю разума, то сменит имя и затеряется на просторах нашего мира.

Погребение.
         Наутро эльф постучал в дверь бывшего некроманта. Инисто взял деньги с таким видом, будто ему вернули долг. Нет, скорее, часть долга. Риттаэль даже оторопел от его полупрезрительного взгляда.
         – Я иду хоронить Солану и Тико. Думаю, будет справедливо, если все вы присоединитесь ко мне.
         Эльф опустил глаза вниз, не зная, что и сказать.
         – Жду внизу, – продолжил Инисто, убирая деньги.
         Но, когда Риттаэль сообщил о предстоящем походе своим друзьям, то разгорелся нешуточный скандал. Все трое накинулись на юношу. Особенно не стеснялась выражений Иланг:
         – Эльф-недоросток, – кричала она, – тебе мало, что Аресфер умер там, в пещерах, тебе мало, что я теперь буду в тридцатилетнем плену, зато твой брат-недоумок получит-таки кольцо из рутиллового аметиста. Ты хочешь окончательно нас угробить?!
         – Да, я выполнял свой долг перед твоей сестрой, – продолжил Сагарио, – я знал, что буду рисковать своей жизнью. Но теперь ты готов пожертвовать всеми нами, только чтобы помочь трусливому чужаку. Мало ему наших денег!
         – Возможно, ты сказочно богат, – немного тише, чем его друзья, заговорил Сильвестр, – но нам деньги достаются ох как непросто. И мне и Аресферу пришлось вытряхнуть почти полное содержимое наших кошельков. Но и этого проклятому некроманту недостаточно! Инисто так трясся за целостность собственной шкуры, что и не подумал своевременно прочитать особую отходную над телами Соланы и Тико.
         – Правильно говоришь, Сильвестр, – возмущалась Иланг, – теперь маг-недоучка хочет нашими руками жар загребать!  Наши жизни и души – ничто по сравнению с его мертвыми друзьями, так, Риттаэль?
         Вначале эльф пытался что-то объяснить, пытался возражать. Но его даже не хотели слушать. Затравленно смотрел он на друзей, удивляясь, что они могут быть так жестоки.
         – Это мы-то жестоки? – уловила его мысли Иланг, – Нет, это ты – ходячее недоразумение на тонкой шее! У тебя нет ни капли жалости к нам. Но ты считаешь, что вправе осуждать нас.
         Вдруг все затихли.
         По лестнице спускался некромант. С посеревшим лицом, но твердым взглядом, он гордо шествовал мимо.
         – Видишь, чего стоят твои друзья, – только и бросил он.
         И тут на Иланг накатило невероятное омерзение. Как будто перед ней открылся ход в смрадную яму. А неведомая сила грозилась опустить женщину в самую гущу гноя.
         Опрометью бросилась она вон из терема. Каково же было ее удивление, когда все последовали за ней и с жадностью хватали открытым ртом утренний воздух.
         – Мы идем в пещеру, – неожиданно сказала женщина, – идем именно теперь, когда я могу превращать мысли в образы.
         – Первым пойдет Инисто. И возражений я не потерплю, – тут же заявил Сильвестр, – Если ты, некромант, конечно, хочешь прочитать особую отходную для своих друзей.
         – Мы повернем сразу же, как твой нежданный дар иссякнет, – проговорил Сагарио.
         – И мы это делаем только ради тебя, Риттаэль, – мрачно закончила Иланг.
         И, как добрый знак, им по дороге попалась порожняя телега. Один из сибирийцев ехал в поля, собирать сено.
         – Захвати и нас, добрый человек, – попросил дворф.
         – Садитесь, – махнул рукой ездок.
         – Один бронзовый, если довезешь нас к Пологой горе побыстрее, – сказал Аресфер, и его предложение было с радостью принято.
         Пегая лошадка бежала легкой рысцой по укатанной дороге. Мужчина напевал что-то веселое, и путь оказался короток.
         Но самое удивительное, что Зеркальная земля не стала их больше испытывать, словно она сама предлагала, как можно скорее дойти до подножия таинственной горы.
         И вот они вновь в ее пещерах. Пологая гора. Какое легкомысленное название. Словно его придумали, дабы покров невзрачности уберег великую тайну, которая покоится в ее недрах. Впрочем, возможно так оно и было.
         – Если эльф начнет чудить, ударь его по затылку своим кулаком, только без кастета, – тихо попросила Иланг дворфа. – Я больше никого из вас не хочу потерять.
         – Правильно говоришь, милая. Уж я-то вполне смогу дотащить его на своих плечах. Были бы только все живы.
         И только чуть позже женщина поняла, что не вслух сказала это, не губами, и что мысленно ей ответил бородач.
         С трудом превозмогая страх, шел вперед Инисто. Меньше, чем день назад в этих тоннелях умерли Тико и Солана. Отпустила ли смерть свою цепкую хватку, или заманивает его, чтобы никогда больше не отпустить из своих объятий?
         Чем больше шагов делал бывший некромант внутрь Пологой горы, тем больше клял себя за свой опрометчивый поступок. Когда же вновь заговорила эта несносная женщина, он не совсем понял, что она от них всех хочет:
         – Сейчас будет особенно тяжело. Если хоть кто-то повернет назад, то я прекращу, и мы вчетвером отправимся домой, в наш терем.
         «Наш терем», – эхом повторил за ней Аресфер. А будет ли у них терем. Один на двоих, потом на троих…. На семерых? Вырвут ли они с Иланг у судьбы такое будущее? Тридцать лет разлуки.
         Даже не тень возможной измены огорчала его, но осознание, что оба ни будут совсем не молоды, когда добровольный плен его любимой женщины подойдет к концу.
         – Терем. Даже не замок. Где будем я и Иланг, и хотя бы двое наших детей, – умоляюще обратился он с бесслышной просьбой к своей жестокой судьбе.
         И тут же знакомый смрад чуть не заставил его задохнуться. Сомнений не было. Так же пахло во время испытаний на Одинокой горе. Краем глаза он глянул на Иланг. Она с трудом улыбнулась ему. Она все помнит. Помнит и он.
         Но эльфа тут же вывернуло наизнанку. Дико морщились и Сильвестр, и Инисто, но держались из последних сил.
         – Ты бы чуть потише, Иланг, – дворф мысленно попросил женщину умерить свой пыл.
         – Терпите, – еле слышно проговорила она, – Если с трудом выдерживаете вы, будем надеяться, что ни орки, ни гоблины, и никакая другая дрянь нам не встретятся.
         Тяжко вздохнув, бородач поволок за собой Риттаэля. В самом деле, неужели ему так тяжело будет выдержать это испытание? Гниль… Будь он полнокровным дендром, такой запах его бы, конечно, не обрадовал, но и не угнетал бы так сильно.
         Иланг украдкой глянула на Сильвестра. Ее милый, добрый дворф. Настоящий друг, готовый всегда поддержать и защитить. Больно подумать, что и с ним она будет разлучена на долгих тридцать лет. Каким потом она увидит его? Старым, дряхлым, немощным? Если увидит вообще, по истечении этих тридцати лет.
         Но лучше обнять умирающего, обессилевшего старика, чем попрощаться уже с могильным камнем.
         «До тех пор, пока не узнаю о твоей смерти, ты будешь для меня жив», – торжественно пообещала она себе. Потом подумала, и то же пообещала насчет Сагарио и Риттаэля.
         – Иланг, смотри, – довольно громко сказал Аресфер, привлекая ее внимание к трем оскалившимся пастям, выглядывающим из верхнего бокового хода.
         – Твоего чудесного гнилья недостаточно, новоявленная колдунья, – усмехнулся немного привыкший к вони Сильвестр.
         – Тогда держитесь! – задорно крикнула она.
         И началось.
         К гадкому запаху гнили добавились другие напасти. Вдруг из мелких щелей на них поползли мелкие насекомые. Противные мокрицы сновали рядом, бесчисленные полчища крупных красных муравьев деловито несли на своих спинах неведомо откуда взявшиеся былинки. Укусит такой – несколько дней будет чесаться и зудеть маленькая ранка.
         – И не такие рядом с моими праотцами ползали, – твердо сказал Сильвестр и продолжил путь.
         Но Инисто и не думал торопиться. Тогда бородач грубо толкнул его вперед и напомнил:
         – Только шаг назад, и нас здесь не будет.
         Тихо подвывая, бывший некромант упорно двигался вперед. Он уже не видел оскаленных морд, а, может быть принимал их за ментальную магию, он тяжело вдыхал отравленный воздух, но все шагал и шагал к Тико. К Солане.
         Дернулся Аресфер, когда огромная сколопендра проползла по его сапогу. И тут же устыдился. Не смог отличить ментального наваждения от подземной реальности.
         Но, когда попрятались злые морды, то Сагарио понял, что Иланг победила. Теперь осталось только заставлять свои ноги делать небольшие шаги вперед.
         – И только-то? – шутливо проговорил полудворф-полудендр, обращаясь к памяти предков и прося защитить его от толп ядовитых насекомых.
         – Мало, Сильвестр? – усмехнулась Иланг, и к существующим напастям добавились новые. Теперь все они шагали удушливым летним днем по разоренному кладбищу. Опарыши копошились в неглубоких ямах, пожирая мертвые тела. Тучи маленьких мух носились в воздухе. Крылатые насекомые назойливо кружились над ними, норовя укусить. Почти все они – переносчики разных зараз. Нет, не смертельных. Скорее мелочных, после которых остаются маленькие, неделями не заживающие мокрые язвы на коже.
         Мохнатые лапки тварей касались путников, словно неведомую, неземную благодать даря им всевозможные болезни.
         Инисто царапнул себя рукой по животу. Ощущение, что в его кишки проникла зараза, становилось все сильнее и сильнее. Бывшего некроманта стало выворачивать наизнанку, ему хотелось отказаться от всей затеи. По крайней мере, на этот раз. Но, встретившись с ждущим взглядом Иланг, которая только и хотела, чтобы он повернул назад и больше никого не подвергал опасности, бывший некромант пересилил себя и сделал несколько шагов вперед.
         И его тут же вытошнило. Измученными глазами глянул он на пленницу дель Ардору, кляня неуемность этой сильной женщины.
         – Напьюсь сегодня же чего-нибудь покрепче, чем вчерашнее вино, – стараясь, чтобы его голос звучал довольно бодро, проговорил дворф.
         – Попросим у хозяина наливки. А еще лучше – настойки на травах.
         Сильвестру удавалось справлялся с ментальными образами, Сагарио тоже был закален невзгодами жизни. Хуже всех приходилось Риттаэлю и Инисто.
         Но оба, содрогаясь и еле сдерживая тошноту, шагали вперед.
         Но, если Риттаэля берегла собственная внутренняя чистота, которая бывает у детей и честных юнцов, то Инисто не мог этим похвастаться. К тому же любовь всего эльфийского рода, любовь отца и матери, любовь сестры, любовь праотцов и матерей хранила эльфа. Но бросивший по собственной воле свои родные края, давно не видевший отца и мать, бывший некромант даже не понимал, какой благодати он сам себя лишил.
         Вздрагивая от прикосновения некоторых особо крупных насекомых, Инисто еле полз, с трудом переставляя ноги. Ему казалось, что мухи уже успели отравить его всевозможными болезнями. Инисто чувствовал, что начал гнить изнутри. Он тихо помирал. Когда же его вытошнило во второй раз, сдался Сагарио. Подхватив его под руку, сын князя потащил его вперед, шепча ему на ухо о долге перед друзьями.
         Солана погибла далеко от заветных кристаллов. Ее тело, еще не облепленное подземными тварями типа разных пауков и сороконожек, казалось, ждало друзей.
         – Прочитаешь ей особую отходную здесь, или притащим к ней Тико? Чтобы ты разом со всем справился? – спросил Сильвестр.
         – Если Иланг не прекратит, я не смогу выговорить ни пары фраз из этой молитвы.
         – Но я не хочу, чтобы умер кто-то из нас! – возразила женщина.
         – Будь добра, перестань призывать всякую гадость, – вдруг раздался чей-то знакомый голос. Иланг и ее друзья обернулись и увидели менталира.
         – Вот так встреча, – пробурчал дворф, не ожидая от инкантатора ничего хорошего.
         – Тело Тико уже здесь. Мои орки принесли его сюда, – проговорил Криорис дель Ардор. Сняв с гимнаста ментальные покровы, он указал на место, где лежала Солана. Тико был рядом с ней.
         У Риттаэля мурашки поползли по коже. Насколько же иллюзорен может быть мир! Зато полчища мух, муравьев, мокриц исчезли. Развеялся и тошнотворный запах.
         – Ты опоздал, Инисто. Твоя особая отходная уже ничем не поможет, – проговорил Криорис, поглаживая кристалл, висящий у него на шее. Это был аметист из пещеры.
         – Что ты здесь делаешь? – очнувшись от изумления, спросил Аресфер.
         – Берегу то, что принадлежит мне. Точнее ту, что принадлежит теперь мне.
         Иланг опустила глаза вниз. Она очень надеялась, что антрумэль не узнает о ее походе в пещеру.
         – Я буду вынужден наказать тебя, Иланг, за неоправданный риск и этот поход.
         – Зачем ты появился тут, инкантатор? Инисто быстро прочитает свою молитву, мы кинем тела в Огненное озеро и уберемся восвояси. Не будь ты тут, ни о чем бы не узнал, – возразила женщина, с вызовом глядя ему в глаза.
         – Перестань нас пугать своим всевластием, дель Ардор, а Иланг угрожать карой за это путешествие. Я втравил своих друзей в этот поход, с меня и спрашивай, – встал на защиту женщины Риттаэль.
         – Ты силен, инкантатор. Но я рискну проверить, чего ты стоишь, если встанешь у нас на пути или попытаешься обидеть нашу Иланг, – поддержал эльфа Сильвестр.
         – Надо ли говорить, на чьей я буду стороне? – оскалился Аресфер.
         Криорис делано вздохнул и сделал шаг назад.
         – Когда прозреете, я отвечу на ваши вопросы. И, может быть, помогу.
         Один из орков расстелил перед антрумэлем небольшую циновку, и он уселся на нее, приготовившись ждать очень долго.
         Инисто начал читать молитву. Он путал слова, и ему дважды пришлось начинать заново. Наконец он дошел до конца.
         – Ты прочел ее не полностью, – воскликнул эльф с досадой.
         – Вероятно, кое-кто мешает мне, – буркнул Инисто.
         – Вопрос так и не был задан, – покачал головой Криорис, – но я проявлю снисхождение и отвечу на него. Да, мешает. Нет, это не я. Много чести, Инисто, для тебя и твоих друзей, чтобы мне было дело до того, сможешь ли ты отпеть их.
         Сильвестр украдкой глянул на Иланг. Риттаэль тоже. Любопытство все больше и больше разбирало их. Но им обоим было неловко заговорить с Криорисом. То ли дело его пленница. Она умела найти подход к дель Ардору младшему.
         – Где твой брат, инкантатор? – поинтересовался Аресфер.
         – У лесной ведьмы. Но ты совершишь ошибку, если нападешь на меня.
         – Ты угрожаешь моей возлюбленной.
         – Это твои орки, инкантатор? – перебил их Риттаэль, указывая в дальний угол пещеры. Там, у одного из выходов, стояли трое свирепых воинов.
         – Нет, это пещерные жители.
         Аресфер тут же выхватил свой меч, а Сильвестр стал раскручивать кистень. Инисто вздрогнул и опять сбился.
         – Они под воздействием ментальной магии и не могут пошевелиться. Не стоит их трогать. Так они преграждают путь другим.
         Орки действительно не двигались, они лишь изредка моргали.
         – Кстати, Инисто, – продолжил теневой эльф, – удерживать их пол дня я не буду. В твоем распоряжении немногим меньше часа.
         Иланг тихо вздохнула. Меньше всего сейчас она бы хотела разговаривать с господином Криорисом, но, видно, придется.
         – Поведай нам, пожалуйста, что тут происходит, инкантатор.
         Антрумэль еле заметно улыбнулся:
         – Видишь аметист, что у меня на шее. Времени не было создавать из него шедевр ювелирного искусства. Но и так он для меня стал помощником в познании пещеры и беседы с ней.
         – Беседа с пещерой! Чего инкантатор только не придумает, – буркнул дворф.
         – Да, Сильвестр, с этой пещерой можно разговаривать. Скажите, разве вас не удивляет, что вы беспрепятственно прошли по Зеркальной Земле, что так быстро оказались здесь, что никто не пытался остановить вас?
         Риттаэль вспомнил, как они заново проходили через зал с повешенными призраками и маленьким драконом. Все было тихо, никого не было видно.
         – А вас не удивляет, зачем я взял с собой орков? И почему жду здесь?
         – Не томи уже, дель Ардор, рассказывай скорее, – вздохнул бородач и тут же добавил, обращаясь к Инисто. – Да прекрати ты, горе-некромант, продолжишь после рассказа инкантатора.
         – Пещера позвала меня к себе. Надо закрыть ту дыру, которую проделали мои орки. Тогда Пологая гора отпустит меня и не будет помнить нанесенных обид.
         – С орками все ясно. Но при чем тут Солана и Тико?
         – Иланг, ты хорошо помнишь, как проходила в первый раз через Зеркальную Землю?
         Женщина согласно кивнула головой, время от времени поглядывая на орков-чужаков. Она думала, сумеет ли вовремя вызвать все тот же тошнотворный запах, чтобы защитить себя и своих друзей. И остановит ли эта вонь куда менее притязательных пещерных жителей.
         – Нет, Иланг, не остановит. Но сейчас вы все под моей защитой, – ответил на ее мысли инкантатор и потребовал, – расскажи, что тебе сказала Зеркальная Земля.
         – Но об это нельзя даже слово молвить, – возразил эльф.
         – Нельзя попусту болтать обо всем, что видел и слышал. Но, кое о чем надо было бы нас известить. То, о чем знала и ты, и Солана. Но вы обе молчали.
         – И что же это? – в нетерпении спросил эльф.
         – Смелее, Иланг, – подбодрил женщину менталир.
         Тяжело вздохнув, она начала:

– Нет хода путникам сюда.
Пришедших в мир мой ждет беда.
Нарушить кто рискнет запрет
Своей судьбы изменит цвет.

Одной из женщин суждено
Упасть на огненное дно.
В плену живет ее душа.
Как призрак ходит, не спеша.
И чужаков к себе зовет
В лихой отправиться полет
Над озером, что из огня.
От чар ее – одна броня.
Любовь – вот что имеет власть.
Она в огонь не даст упасть.
Судьбы сей можно избежать.
Но надо чистоту стяжать.

Во славе жить другая будет,
О чести коль не позабудет.
И дивных яблоней плоды
Ей как награда за труды.
А с нею статен и прекрасен,
Как лучезарный месяц ясен
Ее супруг – великий князь
Над миром властвует, смеясь.
А по ночам горюет он
Теплом любимой обделен.
Как зимний вечер холодна
Тоскует рядом с ним жена.

Бесцельно бродит день-деньской,
Тот, кто нарушил мой покой.
Любви и радости он просит.
И ветер стон его уносит.
О прошлом думы у него.
Не обретет он ничего.

Другой угрюм, чело печально.
И мчится он дорогой дальней.
Бежит от лютого врага
Стремглав чрез степи и снега.

Смерть скалит пасть, она укусит
Троих из вас. И волны грусти
Чуть не убьют весь ваш отряд,
Печали испуская яд.
Душа с душой прощаться будет.
Моля о небывалом чуде,
Желая жить, воскреснуть вновь.
Надеясь только на любовь.

Бездушный лишь вне сфер судьбы
Кто рядом с ним – его рабы.
Дарю я четверым надежду,
Что жизнь их станет краше прежней.

         Давно затихло последнее произнесенное Иланг слово, все молчали, боясь издать хоть звук. Потрясенные услышанным, друзья лишь изредка поглядывали друг на друга, словно так, в тишине, было куда легче постичь тайны пещеры.
         – Несите этих двоих, – скомандовал своим оркам господин Криорис, и могучие твари легко подхватив Тико и Солану, двинулись вперед.
         Не успев опомниться от потрясение, за ними пошли и все остальные. Инисто все пытался бормотать себе под нос особую отходную, вспоминая нужные слова. Он тешил себя надеждой, что у него еще будет попытка отпеть своих друзей.
         Когда вся процессия достигла места, где два дня назад орки выпиливали проход в скале, чтобы спасти Сагарио, менталир сделал знак остановиться.
         Риттаэль, видя, что орки медлят, стал первым спускаться вниз. Но не тут-то было.
         – Вернись, эльф, – потребовал антрумэль, – Больше никто не пройдет этим путем. Я нанес пещере рану. Мне ее и залечить надобно будет.
         – Либо инкантатор тихо сходит с ума, либо он действительно разговаривает с пещерой, – уязвленно пробормотал Сильвестр. Немногие из дворфов умели ладить с лабиринтами подземных залов, тоннелей и переходов. То, что подобный дар стяжал антрумэль, было бородачу особенно неприятно.
         – В какой момент мой поход возглавил другой? – возмутился эльф, не желая подчиняться господину Криорису.
         – В тот момент, как ты выпустил бразды правления из своих рук. Еще раз прошу тебя, вернись назад, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты и твои друзья вышли отсюда целыми и невредимыми.
         – Риттаэль, иди к нам, – умоляюще проговорила Иланг, и юноша нехотя поднялся вверх.
         – Инисто, можешь попытаться отпеть своих друзей, пока мои орки заняты делом, – сказал инкантатор и отошел в сторону.
         И некромант начал особую молитву. Никто не мешал ему, но слова не шли на ум бывшему чернокнижнику. С отчаянным упрямством, потеряв всякую надежду, Инисто все начинал и начинал заново, но всякий раз сбивался, путал слова, пропускал фразы.
         Не так много потребовалось оркам времени, чтобы поставить почти на место отпиленный конусообразный кусок и залепить прорехи глиной. Теперь никто, даже крыса, не сможет пробраться здесь.
         – Придет время, и этот проход будет вновь открыт. Но уже не нами, – провозгласил Криорис. Орки подхватили два мертвых тела и двинулись дальше. Никого из этой мрачной процессии не интересовало, что будет здесь дальше, кто и зачем придет в эту пещеру.
         Иланг почти догадалась, какая судьба ждет Солану. Чувствовала она и то, что инкантатор поможет пещере выполнить ее волю. Но Зеркальная Земля, связанная с Пологой пещерой незримыми нитями, многое о чем поведала, и женщина все думала и думала о том, кому же из них суждено стать преследуемым, а кому – скитальцем.
         – Предсказание не зря было в стихах, – неожиданно сказал Риттаэль, – Мы будем повторять его вновь и вновь, ища особый смысл в каждой строке. И мы ни разу не ошибемся, не переиначим слова, что могло бы случиться, будь оно нерифмованным.
         – Ты прав, эльф, – согласился Криорис.
         – Смерть скалит пасть, она укусит троих из вас, – печально произнес Сильвестр. – Как ты считаешь, инкантатор, Аресферу больше ничего не грозит? И грозит ли еще кому-то из нас умереть?
         – Укусит. Не сказано, что убьет. Думаю, что у Соланы тоже был шанс выжить, прислушайся она к пророчеству.
         Инисто недовольно посмотрел на антрумэля. В глубине души он осознавал, что теневой эльф прав. И так хотелось повернуть время вспять, остановить глупую девчонку, не дать ей пойти к озеру вместе с Арманексом. И тут бывшего некроманта озарило:
         – Ты хочешь швырнуть ее в огненное озеро, инкантатор? Ее и Тико, неотпетых?
         – Все будет проще, Инисто. Мои орки донесут тела твоих друзей до огненных берегов. И оставят их там. Я открою портал и уйду вместе с теми, кто захочет последовать за мной. Ты можешь остаться и пытаться прочесть особую отходную столько раз, сколько сможешь.
         – Мы с тобой, инкантатор, – усмехнулся Сильвестр, – и Риттаэля, если будет сопротивляться да геройствовать, я сумею затолкать в портал!
         – Не надо меня тащить силой, – улыбнулся эльф, – у меня нет желания подарить свою жизнь Пологой горе. Хватит с меня испытаний. Я хочу домой. Порадовать добытыми аметистами мать, отца и сестру – вот и все, что мне надо.
         – Надеюсь, первыми и последними в портал шагнут орки? – с надеждой спросил антрумэля Аресфер.
         – Именно так и будет. Только не орки, а те несколько гоблинов, что я прихватил с собой как раз для этой цели.
         – Никогда не думал, что скажу это. Но я благодарен тебе, Криорис дель Ардор, за все, что ты сделал для нас, – с душою проговорил Сагарио.
         – И я, – робко присоединилась к нему Иланг.
         За разговорами они быстро дошли до огненного озера.
         – Решайся, Инисто, – сказал менталир.
         – Главным желанием Соланы было не стать после смерти зомби? – тихо спросил Сильвестр у бывшего некроманта. Тот еле заметно кивнул.
         – Она станет призраком. Это лучше, чем быть ожившим мертвецом. Она станет одной из легенд Пологой горы. Твоей подруге суждена посмертная слава.
         – Во славе жить другая будет, о чести коль не позабудет. Может быть это про нее слова? – попытался утешить чернокнижника Риттаэль.
         – А кто князь? – зло спросил он.
         – Тико? – робко предположил эльф.
         – Я не отдам им Тико! Я не отдам им своего друга. Почти сына! Моего некровного сына, – яростно зашептал Инисто, и всем стало не по себе. – Эта вертихвостка сгубила его. Но отдать в услужение пещере его посмертную душу я не позволю!
         – Читай особую отходную только для Тико, – ледяным тоном проговорил инкантатор, – Я подожду.
         – Придет к Солане князь иной,
         Посмертно править сей страной, –
         Слова Сильвестра возымели над бывшим некромантом свое действие и он принялся шептать слова особой отходной.
         Не веря в успешность, Инисто торопился, но фразы слетали с его языка одна за другой легко. Словно и не было той странной скованности, что совсем недавно не давала ему отпеть Солану.
         Закончив, Инисто удивленно посмотрел на менталира.
         – Все получилось, – прошептал он. И тут же зло добавил:
         – Это ты не давал мне отпеть Солану. Это ты ненавидишь ее всей душой, за то, что она предпочла других мужчин тебе.
         – Инисто, перестань! – разозлилась Иланг, – Как ты смеешь лезть под покров чужой кровати и читать морали? Даже то, что твоя подруга мертва, не останавливает тебя.
         – Поклянись, инкантатор, что это не ты мешаешь мне! – в негодовании потребовал бывший некромант клятву у того, с кем бы и заговорить не посмел, не будь этого похода в недра Пологой горы.
         Криорис удивленно посмотрел на разъяренного чернокнижника.
         – Нечего ему клясться. Совсем другая женщина занимает его мысли, – печально проговорил Аресфер.
         – И кто же она? – наивно спросил Риттаэль.
         – Я поклянусь, – неожиданно ответил менталир, – но это будет последняя уступка, которую я делаю для тебя, Инисто.
         В невероятном изумлении смотрели друзья на Криориса, который произносил слова клятвы.
         – А теперь я хочу знать, кто же мог завоевать твое сердце, – продолжил бывший некромант, трясясь от злости.
         И тут же получил пощечину… от Аресфера.
         – Довольно возиться с этой тварью. Переноси нас отсюда, инкантатор.
         – Немного погодя, Сагарио. Сначала упокоим Тико. Думаю, вы с Сильвестром сможете зашвырнуть его бренное тело как можно дальше, в самую середину этого огромного костра. Вижу, что некромант совсем обезумел от горя, и не может больше здраво мыслить. Но мне было бы жалко отдавать тело Тико на поругание пещерным оркам.
         – Когда не было всех вас, Солана была вместе с Тико. Всегда. Они расставались, лишь чтобы угодить таким проходимцам, как ты и твой брат, – зло зашептал Инисто.
         – Я знаю об этом. Знал и раньше, когда она только начала сближаться со мной, – ответил Криорис.
         – Ты совсем забыл, что разговариваешь с менталиром, который умеет читать мысли, – грустно проговорила Иланг.
         Тем временем Аресфер и Сильвестр, взяв тело гимнаста за руки и ноги, потащили его к озеру. Пара мгновений, и все было кончено.
         Инисто спешно шептал слова особой отходной для Соланы, стараясь не заглядывать в ведущий на другую сторону озера портал.
         Шагнул вперед взятый в плен житель пещеры – горбатый грязный гоблин, и тут же оказался на другом берегу. За ним последовали и другие. Гоблин, радостно скалясь, приветствовал каждого из новоприбывших.
         – Ты свободен, – отпустил его Криорис, но пещерная тварь и не думала двигаться с места.
         – Как же он жалок, – проговорила Иланг.
         – Ты об Инисто? – спросил антрумэль.
         – Нет, о том молоденьком гоблине, которому предстоит идти последним. Он боится. Он весь дрожит, покусывая свой палец, который, взял в рот, как ребенок.
         – Это гоблин из этой пещеры. Не думай о нем.
         – Он может не найти дорогу к своим, – возразила женщина.
         Инисто опять сбился, читая особую отходную над телом Соланы. Вот и наступила очередь мальца шагать в темный проем, обрамленный огненными языками.
         Молитвенно сложив руки, гоблин шагнул было вперед, но был остановлен рукой Инисто. Грубо дернув его, отчего юный житель пещеры упал на камни, некромант успел-таки пройти в портал предпоследним.
         Всхлипывая и прихрамывая, гоблин упорно шел вперед, в сужающееся кольцо.
         – Можешь оставаться там, ты свободен, – крикнул менталир.
         – Нет! – остановила его Иланг, и антрумэль немного повременил с закрытием портала.
         Встав на колени – видно боль в ушибленной ноге была очень сильна – молодой гоблин пополз вперед. Пара мгновений, и он упал на руки Иланг, ожидавшей его с другой стороны озера.
         – Еще возиться со всякой тварью, – недовольно проговорил инкантатор, удивленный произошедшим.
         Горбатый гоблин приблизился к своему собрату, твердо намереваясь помочь покалеченному.
         – Солана! – заорал Инисто и стал рвать на себе волосы.
         – Когда же прекратится все это безумие! Как же вы надоели мне, людишки! – впервые за все время возмутился Криорис.
         А к телу женщины, почти не тронутому тленом, уже приближались пещерные орки.
         – Сейчас они ее обесчестят, – процедил сквозь зубы Сильвестр. – Жаль, Аресфер, что мы с тобой не отправили на дно огненного озера и ее.
         Риттаэль уже достал лук, чтобы отпугнуть от гимнастки орков, но его остановил Криорис.
         – Это последнее, что я делаю для тебя, Инисто. И после этого ты исчезаешь из моей жизни навсегда. И не смей даже показываться мне на глаза.
         По велению менталира орки подхватили тело девушки и швырнули его в огненные пучины.
         – Это последнее, что ты мог сделать для своей возлюбленной, – возразил бывший некромант, но его уже никто не слушал.
         Иланг и высокорослый горбун помогали молодому гоблину шагать по пещере, Аресфер брел в глубокой задумчивости, не замечая ничего вокруг. Сильвестр время от времени покачивал головой, в глубине души невольно осуждая и некроманта, и Солану.
         Путь наверх был недолог, словно пещера пыталась как можно скорее избавиться от незваных гостей.

         На следующее утро бывший некромант уехал, купив коня на собранные для него деньги. И все с облегчением вздохнули. Один лишь Арманекс был недоволен:
         – Почему мне никто не сказал, что Инисто собирался покинуть нас? Кто дал ему монеты на скакуна? Или он пешком удрал от нас?
         Но друзья не спешили разговаривать с дель Ардором старшим, уклоняясь как только можно от его назойливых вопросов. Наконец антрумэль оставил их в покое, уйдя на ночевку в лес, к ведьме.

Выкуп
         Вот уже три дня прошло с того момента, как инкантатор воскресил его, Аресфера. И теперь княжеский сын стучался в дверь своего спасителя в надежде на то, что сможет выкупить у антрумэля свою возлюбленную. Чешуйки легендарного змия – разве не достойное вознаграждение даже для Криориса дель Ардора?
         Менталир открыл дверь и пригласил Аресфера войти внутрь.
         На ватных ногах дошел он до стула и повалился на него. Сагарио было страшно. Но это был не тот, знакомый страх за свою жизнь, с которым княжеский сын научился справляться. И ни меч, ни удаль тут не помогут. Но почему так невыносимо сложно произнести такие простые слова просьбы об освобождении любимой женщины взамен на то сокровище, которым он обладает?
         – Пожалуй, буду милосерден и начну разговор первым, – проговорил господин Криорис.
         – Ты менталир и все уже знаешь, с чем я к тебе пришел, – кивнул головой Аресфер.
         – Между словом мысленным и произнесенным иногда лежит непроходимая пропасть. И ни один договор не заключается мысленно. Равно как и отказ от него.
         Аресфер, услышав слово «отказ», опять замолчал. Словно кто-то лишил его возможности говорить. Только на этот раз менталир ему уже не поможет.
         Княжеский сын достал подаренный Элиенной волшебный кошелек и высыпал на небольшой деревянный стол все чешуйки, которые у него были. Веди он переговоры не с менталиром, возможно попытался бы оставить часть себе. Но Криорис дель Ардор все знал наперед, а Сагарио больше всего теперь боялся его немилости.
         – Господин Криорис, это чешуя легендарного змия. Забери все себе. Отдай мне Иланг.
         – Это самый прочный и самый ценный материал для доспехов. Он лучше мифрила. Я понимаю, о чем идет речь. И я знаю, что даже четверти этого хватило бы, чтобы выкупить землю и обустроить на ней небольшое княжество. Но мой ответ – нет.
         – Мне больше нечего предложить тебе, – в отчаянии произнес Аресфер. – Подумай, инкантатор, возможно больше у тебя никогда не будет шанса приобрести такое сокровище.
         – Тебе тяжко уходить отсюда без свободы для Иланг. Ты будешь вновь и вновь убеждать меня отказаться от этой женщины. Но ты каждый раз будешь слышать слово «нет».
         – Инкантатор Криорис дель Ардор, – умоляюще проговорил Аресфер, – будь милосерден, отпусти ее. Я люблю Иланг и хочу заключить с ней семейный союз. Даруй ей свободу.
         Антрумэль вздохнул и вновь покачал головой:
         – Нет. Тебе лучше уйти, Сагарио. Ты мне предложил большое богатство. И услышал мой отказ. Покинь мою комнату до того, как произнесешь те слова, о которых потом будешь жалеть. И не вступай со мной в противостояние. Уважь волю той, которая спасла тебя от смерти. Живи, как она того пожелала.
         Рука Аресфера невольно потянулась к мечу. Но он не взял с собой оружие. Угрозами от менталира ничего не добьешься.
         – Ты не давал мне клятву, что не будешь мстить мне. Но, как человек чести, ты не можешь поднять на меня руку.
         – Зачем она тебе? Ответь, зачем? – чуть ли не кричал Сагарио.
         Но, кивнув головой на дверь, господин Криорис сказал:
         – Ты не смеешь у меня спрашивать от этом. И я забуду об этом, если ты уйдешь сейчас и впредь будешь сохранять достоинство.
         Чуть пошатываясь, Аресфер вышел из комнаты, забыв чешуйки на столе. Инкантатор не окликнул его. Лишь мысленно призвал к себе Иланг и приказал женщине забрать их со стола.

Прощание.
         Дни и летели, и тянулись одновременно. Когда Иланг и Аресфер не задумывались о том, что ждет их дальше, время было так же быстро, как стрела, пущенная из лука. Когда же мысль о предстоящей разлуке завладевала ими, то время словно замирало, как крылья уставшей и отдыхающей от дневных трудов мельницы.
         Аресфер не раз ловил на себе полный надежды взгляд Иланг.
         – Да что же ты от меня хочешь, в конце концов? – не выдержал он и спросил ее в предпоследнюю ночь.
         – Неужели ты хочешь, чтобы я тайно выступил против Криориса и убил его? Или пал от его руки?
         Женщина печально покачала головой.
         – Или ты хочешь, чтобы я попросил тебя заключить со мной семейный союз?
         – Как бы нам не хотелось, но это невозможно.
         – Ждешь, чтобы я поклялся тебе в вечной любви? Хочешь навсегда приковать меня к себе? – чуть ли не кричал он.
         Вздернув вверх подбородок, с глазами, полными слез, она выдавила из себя признание:
         – Пройдет тридцать лет. Я постарею. Ты тоже. Хотя, сигнумгема может даровать тебе долгие года, полные сил. Буду ли я нужна тебе?
         – А буду ли я нужен тебе, после того, как инкантатор Криорис бросит к твоим ногам все сокровища, которые принадлежат клану дель Ардор?
         – Ты придумал любовь менталира ко мне. А сокровища клана принадлежат старшему брату Арманексу. Тебе нечего бояться.
         – Ты никогда не была наивной, Иланг. Власть над кланом в руках младшего дель Ардора. Придет время, и он поганой метлой выметет из своего особняка и своего братца, и его прихвостней.
         Женщина вздохнула. Аресфер был прав. В клане никто не любил Арманекса. Верных ему людей либо не осталось, либо было совсем немного.
         – Я люблю тебя, – обреченно сказала Иланг.
         – Я тоже, – выдавил он из себя. И тут же обнял ее, стаскивая с нее одежду. Единственное, что им оставалось – это забыться, отдавшись во власть любовным ласкам. Сладки и мучительны были те прикосновения. А, когда он все же проник в нее, Иланг вскрикнула то ли от ускользающего наслаждения, то ли от неизбывной душевной боли, которая коварной волной окатила ее душу.
         Закусив губу, она постаралась подавить этот крик. Ей страстно хотелось оцарапать его спину, навсегда оставить на ней свои кровавые метки, чтобы ни одна женщина не посмела заменить ее.
         Но все, решительно все было бесполезно. И именно в этот момент ей неожиданно захотелось пойти к инкантатору Криорису и попросить ее забрать в свой темный Аурум. Забрать днем раньше. Ведь каждый последующий день становился все большим испытанием для них обоих. Не лучше ли, чтобы все закончилось именно сейчас?

         Все это утро он был рядом с Иланг, но Аресфер не проронил ни слова. Сердце, словно камень, расколотый пополам, неприятной тяжестью тянуло вниз, к земле. И ничего не хотелось. Даже видеть свою возлюбленную было и больно и радостно одновременно. Больше больно, чем радостно. И не с кем было ему разделить эту боль.

         Риттаэль и Сильвестр держались особняком. Они почти не общались с Иланг и Сагарио. Может, именно эти дни так сблизили их? Сильвестр знал, что эльф хочет, чтобы он тоже сопровождал его к отцу с матерью, чему был несказанно рад. Ему тоже было страшно остаться в одиночестве. Опять бродить неприкаянным по белу свету – тяжкое испытание.
         Но впереди его ждало знакомство с семьей эльфов. А о том, что будет дальше, бородач старался не думать.

         И наступило последнее утро, когда они должны были расстаться. Все было почти как обычно, если не считать того, что в эту ночь ни Сагарио, ни Иланг не спали, погруженные в тяжкие раздумья, они лишь чувствовали, как утекает время, как близится час расставания. Заря стала для них врагом, возвестившим о неизбежной разлуке.
         Их уже ждал в нижнем зале инкантатор Криорис, готовый забрать Иланг на тридцать лет в Аурум. Глупо было тянуть время. Минутой больше, минутой меньше в объятьях друг друга, какая теперь разница?
         Аресфер первым встал с постели и начал одеваться. Четкие движения, ни мгновения на промедление или задумчивость. Словно этот день был таким же обычным, как и любой другой. А Иланг все не могла решиться на то, чтобы сдвинуться с места. Молча наблюдала она за своим возлюбленным, не до конца веря в происходящее.
         Сагарио заговорил:
         – Пора, –  оборонил Сагарио.
         Тяжко вздохнув и напоследок обняв любимого, она прижалась к его щеке. Вдохнув аромат его тела, пообещала себе, что запомнит этот момент навсегда, и, решительно отстранившись, пошла одеваться.
         А потом так же молча спустилась вниз, прислушиваясь к звуку шагов у себя за спиной – то следовал за ней Аресфер.
         Иланг обвела взглядом Сильвестра, Риттаэля и Сагарио, мысленно прощаясь с ними. Вместо банальных слов прощания она предпочитала много о чем говорящее молчание. Все, что она хотела сказать своим друзьям, было сказано вчера. Да и подступивший к горлу комок вряд ли позволил ей произнести хоть слово.
         Иланг шагнула к инкантатору. И опять мысли об Аресфере поглотили ее.
         Криорис дель Ардор протянул ей руку. Портал был уже открыт. Глянув на антрумэля полными боли глазами, даже не скрывая свои чувства, она отвела свою руку. Не теперь.
         Последний взгляд она бросила на дворфа. Словно кислота, разъедавшая грудь, там поселилась одна мысль: «Увижу ли я его когда-нибудь? Я не знаю, сколько ему лет, а Сильвестр уже не молод. Тридцать лет – огромный срок».
         Черной пастью зиял портал. Осталось сделать всего лишь шаг.
         – Иланг, – сдавленным голосом позвал ее Сагарио. Он многое что хотел ей сказать, но не смог.
         – Иланг, – звонкий голос Риттаэля заставил ее посмотреть на эльфа, – Иланг, я раньше это хотел сказать, прости, не получалось. Я буду ждать тебя. Как друг и защитник, что бы ни случилось, с кем бы я ни был. Когда вернешься, всегда можешь рассчитывать на меня.
         Ее улыбка была настолько страдальческой, что мало чем отличалась от гримасы боли. Кивнув головой, отвечать она была не в силах, казалось, горло сдавила чья-то рука, она сделала шаг вперед к порталу.
         – Жаль, я не могу обещать того же, – сокрушенно, покачал головой краснобородый дворф.
         «Постарайся дожить», – мысленно попросила его Иланг. Выдавить из себя хоть слово не получалось.
         Не в силах слушать дальше, боль разрывала ей душу, хотя она и знала, что слова друзей, сказанные в этот последний момент будут поддерживать ее все время заточения в Ауруме, она поклонилась им и шагнула в Портал.
          Ее не стало для поверхности на тридцать лет.
          И слишком запоздало прозвучали слова Сагарио, которые он выкрикнул теперь:
         – Иланг, я буду ждать тебя.
         Засмеялся Арманекс:
         – Слишком поздно, мой друг.
         – Вижу, что ты ничего не обещал ей. Наверное, это к лучшему, – положил ему руку на плечо Сильвестр.
         Аресфер еле стоял он на ногах. Все было кончено. Померкли краски, и жизнь потеряла смысл.
         – Неужели вы не заключили семейный союз? – удивленно спросил эльф.
         – Конечно нет, Риттаэль, – ответил за своего друга дворф. – Семейный союз возможен только тогда, когда оба могут жить вместе и помогать нести тяготы друг друга.
         – Но, если жизнь складывается так, что нет выхода. Бывает, что один попал в плен, или тяжко заболел, и никогда не сможет уж подняться на ноги?
         – Важно то, что несут оба в союз изначально. И важны намерения да старания прожить жизнь вместе.
         – Также, как и у нас, у эльфов, – согласился Риттаэль. – Но я первый раз в жизни вижу такую ситуацию. И это печально.
         – Много союзов на этой земле не было заключено, потому что будущие муж и жена не хотели привнести в свою семью злость и неприязнь своих родственников.
         – Как вы все цените эти семейные и родовые союзы. А у нас, под землей, таким мелочам не придают значения, – вмешался в разговор Арманекс.
         – Удивительно, – только и выдавил из себя эльф.
         – Конечно, наши высокородные дамы не стремятся замуж. Зачем сильным в магии обмена, или, как называете вы, в магии торговли, делить свои преимущества с какими-то мужланами. Простолюдинки же не нужны выдающимся воинам.
         – У вас нет семей? – удивился Риттаэль.
         – Почему же? Дети и их мать считаются семьей. До тех пор пока ребенок, пусть и выросший, беспрекословно подчиняется своей родительнице.
         – Нам пора, – проговорил Сильвестр и увел за собой эльфа с Сагарио.
         Мудрый дворф здраво рассудил, что эта беседа не приведет ни к чему хорошему.

         – Они все вскоре покинут окрестности Пологой Горы, – произнесло жирное тело, переступившее порог ведьминого домика. – И мне тоже пора уезжать.
         Ведьма, день ото дня все больше и больше молодевшая, недовольно смотрела на пришедшего.
         – Я выполнила твой наказ, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла она.
         Женщина достала из-под лавки небольшой узелочек и развязала его. Друза аметистов таинственно поблескивала в лучах солнца, а небольшие вкрапления рутила, словно застывшие искры, радовали и согревали.
         – Ничего не утаила? – поинтересовался незваный гость.
         Женщина покачала головой. Ей так хотелось отправиться к себе домой, в родную деревню. Забиться в уголок отчего дома и, как собака, зализывать свои раны, бездумно нанесенные дель Ардором старшим. Кроме того, она побаивалась этого пухлого, с виду добродушного человека.
         – Арманекс не рассказывал тебе, куда направится?
         – Почему ты считаешь, что именно он ко мне приходил? – поинтересовалась женщина, пригладив и без того аккуратно убранные волосы.
         – Я многое знаю, часто появляюсь там, где меня не ждут, – проговорил он, кидая ей мешочек со звонкими монетами. Но ты выполнила мое поручение и через пару дней можешь считать себя свободной. Да, и советовал бы не оставаться тут дольше положенного. Возвращайся назад.
         Крестьянка кивнула в знак согласия, закрыла за толстяком дверь и вздохнула с облегчением. Она не была ведьмой. Она не была старой. Обычная молоденькая глупенькая девушка, позарившаяся на золото. Хотя нет, теперь уже не глупенькая. Просто некрасивая молоденькая девушка, согласившаяся на неоправданный риск. Но тогда она и не понимала, что стоит на кону.
         Два дня. И она не собиралась больше ночевать в этом доме. Скорее домой! Скорее. Под защиту рода.

         Подземный мир. Аурум. Теперь предстоит быть здесь.
         Там, на земной поверхности, перед порталом… Там осталась ее прежняя жизнь. Там была похоронена последняя надежда, что Аресфер скажет ей то, что она так долго ждала. Ослепнув от обступившей ее темноты, Иланг в страхе позвала Криориса. Теперь никто не увидит ее позора, никто не увидит, как она боится эту темноту. А инкантатор и так знает, читает в ее мозгу, какой страх она испытывает. Вняв ее зову, менталир крепко схватил ее за руку. Больно сжал ее ладонь, не до конца понимая, что он за это время, благодаря тренировочным боям на мечах, стал сильнее ее. Женщина молчала. Лучше эта боль, лучше инкантатор рядом, чем невыносимое страдание, чем кошмарная тьма, готовая поглотить все вокруг, чем бездонная дыра в ее груди.
         Задыхаясь от ненавистного воздуха Аурума, она вскоре бы упала, если бы не господин Криорис. Скажи он в этот момент хоть слово, сделай лишнее движение, она бы вырвала свою руку и, желая навсегда покончить со своей такой перекореженной жизнью, пошла бы вперед, слепая, не различающая пока что оттенков и еле заметного свечения этого мира. Но это не случилось. Услышав, как чуть хрустнули ее хрупкие пальцы, менталир ослабил свою хватку. А Иланг вновь закрыла свои мысли завесой, как бывало уже не раз в Ауруме. Только на этот раз и закрывать было нечего. Разве что страх от сплошной черной, обступающей со всех сторон мглы.
         Криорис улыбнулся. Чему, он бы и сам не сказал. Может, молниеносной защите, которую поставила Иланг, и, которую будет так интересно преодолеть. Может, просто теплой, беззащитной руке, доверившейся ему от полной безнадежности. Для него начиналась новая, интересная жизнь. То, что для Иланг жизнь без Сагарио закончилась, его не волновало. Он был уверен, что женщина сможет забыть эту надрывную, не принесшую, как он считал, никому ничего хорошего, любовь. И, наконец, он узнает, как это жить рядом с человеком, которому можно доверять, не читая мысли, не делая ментальные проверки.