Золушка

Лия собиралась на эту встречу, как Золушка на бал. Никак не меньше. Хоть и феей-крестной для себя ей пришлось стать самой, героически разорив по такому случаю заначку. Но всё же новое платье, не просто обновка, а настоящее нарядное, выходное у неё появилось. Под платье – бижутерия. Под бижутерию – сумочка. Хрустальные башмачки венчали наряд: блестящие персикового цвета туфельки с отделкой из страз были так изящны, что и в сказке бы позавидовали! Лие не верилось и самой: она чуть ли не первый раз в жизни так скрупулёзно подбирала свой гардероб. Обычно все её обновки удовлетворяли насущным нуждам и были строго продуманы и запланированы. Такая же вспышка вопиющей несерьёзности случилась с ней впервые. Да и повод был не такой уж и грандиозный: одноклассники пригласили на встречу выпускников. Но этот факт так захватил её, так вовремя подвернулся,что не использовать его было нельзя. Да ей и не хотелось. Прошло то время, когда она, скромная хорошистка-зубрилка мучительно досиживала уроки с одной мыслью поскорей покинуть школу, чуралась одноклассников, с жуткими подростковыми комплексами сбегала с общественных мероприятий, в душе тоскливо желая их же. Теперь ей, сорокалетней маме четверых детей нечего краснеть перед мальчишками, завидовать девочкам посимпатичнее, трястись перед контрольной и смущаться у доски под взглядами сверстников. Детство с его огромными заботами и печалями позади, и можно вздохнуть свободно, как бы свысока, как бабушка внуков, лаская оставшиеся школьные воспоминания.

О встрече сообщили за две недели, а для Лии сказка началась с момента её согласия на неё. Недаром говорят, что предвкушение праздника дороже его самого. Все мысли теперь были об одном этом. Не то, чтобы она представляла себе в ярких красках предстоящую встречу, скорее ей было жутко любопытно на ней побывать, увидеться с друзьями детства, узнать о их жизни, на саму себя посмотреть как бы со стороны. Ей было интересно, как она умеет вести себя в обществе. Шутка-ли – ей и не вспомнить сейчас, когда она в последний раз вот так сходилась с людьми. Работа, дети, их кружки и школы, походы в магазин и прочие повседневные встречи с людьми не в счёт. Такого повода почувствовать себя человеком, а если посчастливится, то и женщиной, ей давно не выпадало.

-Меня пригласили на встречу выпускников! – весело сообщила она мужу. – 20 мая! В кафе пойдём!

И она задрала нос вверх, комично изображая несравненную суперзвезду.

-Одна? – сухо спросил муж. – И все будут без супругов?

Лия осеклась. Она и подумать об этом забыла. Её радость была так чиста, что даже и мысли не закралось о какой-то компрометирующей подозрительности. А у её мужа закралось мгновенно.
Он вспылил:

-Конечно, придут все разведённые, им-то можно по ресторанам ходить. Они за этим и собираются. Подвыпьют и пошёл разврат. Да и кто и не разведен специально и идут, чтоб подгульнуть от жён и мужей. И ты туда же. Ну иди, иди.

Он умолк, схватив пульт, переключая своё внимание на телевизор, но нервно подергивающиеся губы и глаза, моргающие не в обычном режиме, повадки, давно примеченые Лией, яснее всяких слов описали истинное состояние благоверного.

" Ну вот, теперь две недели будет дуться," – констатировала факт Лия, с грустью и опустившимся сердцем видя наперёд поведение мужа, его молчание, игнорирование, а после всякого рода и повода упрёки в её адрес.

-Ну пойдём вместе! – мгновенно отреагировала она. – Давай я позвоню и скажу, что нас будет двое. Заплатим в два раза больше, да и всё.

Но муж уже был на своей волне самоунижения и грубо ответил:

-Нет, я не пойду. Можешь не суетиться.

Обиду и презрение он даже не старался скрывать.

-А меня отпустишь? – решилась на неснеслыханную наглость Лия.

В любой другой момент она бы взаимно психанула в ответ, на первых порах надулась бы тоже и даже высказала бы  свою обиду, отказавшись от всей этой затеи совсем, чтобы после иметь самой повод для ответных упрёков и неподдельных слёз о своей злой женской доле. Но сейчас как бы выпрямилась спина её внутреннего человека, показывая о наличии и даже росте своего "я". Об унынии не было и мысли. Обдумывая всё это уже потом, ей и самой было невдомёк откуда появилась эта стойкость и непреодолимое желание во что бы то ни стало осуществить свою затею.  Как будто упоминание о юных днях возродило в её душе юношеское упрямство.

-Ты же всё равно не послушаешь. Сделаешь по-своему. – фыркнул муж, не отрываясь от экрана.

Лия круто развернулась на пятках и сдержанно и спокойно вышла из комнаты. Это была её новая стратегия. Она решила просто закончить разговор. Без подлизывания, уговоров, объяснений и разъяснений, которые обычно следовали после такого поведения мужа. Теперь же она как будто только и поняла, что все они бессмысленны и бесполезны. И дальше всё будет именно так, как и всегда бывает. Так зачем идти по тому же сценарию? Надоело. Пусть в этот раз эта часть пьесы опустится.

Она вышла на кухню и чтобы чем-то занять и отвлечь себя стала мыть посуду. Сердце её, не привыкшее ко лжи и непослушанию, ныло и трепетало одновременно. Ей было больно, что родной человек так безжалостно не разделил её радость. Ей мнилось, что ничто не может омрачить её, а оказалось, что и к этому маленькому счастью дорога предстояла тернистая. Вздохнув и упрямо сжав губы она всё же решила во что бы то ни стало попасть на эту встречу.

Последующие несколько дней Лия самозабвенно продумывала  и осуществляла план своего появления на балу. Со своей подругой они так и  стали  называть предстоящий вечер, со смехом ассоциируя Лию с Золушкой.

-Я сегодня точь-в-точь как она, – смеялась Лия, рассказывая подруге события своего дня, – утром прополола грядки, приготовила завтрак, на работе мою полы, как Золушка. У меня даже сварливая мачеха вместо мужа! Ой, конечно наоборот! Нарядила детей. Что ещё? Тыква моя едет. И я вместо крысы сама за рулём!

Женщины смеялись, припоминая новые эпизоды и сравнения, разряжая смехом напряжение трудовой действительности. Подруга была для Лии надёжным причалом. Такую палочку-выручалочку можно было бы пожелать каждому. Вместе они придумали провернуть операцию так:  платье и весь наряд они прячут у подруги до времени бала, чтобы не оставить никаких улик. В назначенный день, благо он выпал на пятницу, а не на выходные, Лия везёт детей на уроки в музыкальную школу, оставляет их потом у подруги, а сама, преображаясь, едет на бал. Муж ни о чём не догадывается. Дети накормлены. Лия торжествует. Все счастливы.

Всё случилось именно так. В назначенное время с приличным опозданием в пять минут Лия у порога кафе. Прибыла она вместе с Сергеем Петровым, одноклассником. Угадала его не сразу. Но угадала. Да и то только потому, что видела его фото в соцсетях.  Это потом, пообщавшись со всеми, она с удивлением и восхищением заметит, что они оказывается нисколько не изменились и все всё такие же. А при первом взгляде сразу и не угадаешь. И завидно на тех, кто вперёд тебя узнаёт тебя же. И как-то неловко, будто ты попираешь память о прошлом, не угадывая знакомых.

Сережа угадал её тоже сразу, весело поздоровался и галантно открыл перед ней дверь. Сказка началась! В кафе встретили цветами, объятиями,  поцелуями и дружеским весёлым смехом. Недолго, но и не торопливо обменялись любезностями и пошли к столу. За выпивкой и закуской как-то принято быть развязней, но у всех и без этого не закрывался рот от восклицания и улыбок. Вспоминали школу, учителей, друзей, рассказывали о себе, танцевали, пели, смеялись, говорили тосты, читали стихи, опять смеялись, подтрунивали друг над другом, от этого смеялись ещё больше. Не стеснялись учительницы, которую тоже пригласили. И опять смеялись, смеялись так, что у Лии с непривычки скулы свело до боли. С ней разговаривали, как с ровней. И даже называли по имени, тогда как остальных по фамилии, по-школьному. Её кружили в танцах. Она даже спела в микрофон под всеобщие аплодисменты. Она рассказывала о себе, хвалилась детьми и своими успехами в быту. Она смешила и её слушали. Было легко и спокойно так, как бывает только в детстве. И даже когда мальчишки ( а их никак нельзя было назвать иначе, не дисциплинировали даже животики и лысины с просветами в зубах) дошли до такой кондиции, что пошли разговоры о политике, всё равно не хотелось уходить.

Дети звонили уже несколько раз, переживали, что поздно и просились домой. Лия убеждала их подождать полчаса. Потом утверждала, что уже едет. А сама не могла решиться уйти. Некоторые одноклассники уже отлучились и прилично было бы тоже удалиться. Она видела, что учительница остаётся лишь с одним попечением о пристойном завершении мероприятия, но всё никак не решалась. Сидела и поглядывала на часы, с тоской следя за минутной стрелкой. Уходить не хотелось страшно. Не хотелось думать о том, что дома ждёт недовольный супруг, бытовые заботы, серые будни. Побыть на празднике ещё мгновенье, поймать ещё одну улыбку мальчишки, в своей девичьей влюбленности к которому только что призналась, ещё немного насладиться атмосферой непринужденности и лёгкости, побыть счастливой принцессой на ярком балу.

Уходила Лия в обоих туфельках. И карета не превратилась в тыкву. И Серёжа просто закрыл за ней дверь, ни намёком не посягая на незаконное продолжение общения. Но сказка всё равно жила. И ещё долго отзвуки шумного бала слышались в драгоценных воспоминаниях Лии.