Миф. Заключение Факел Прометея

               
               

               
               

                Заключение



                Факел  Прометея




Предпринятый нами экскурс в наследие Маркса, Энгельса, Ленина (Плеханова) приводит нас к однозначному  выводу о том, что по вопросу о распределении все они исходили из единого взгляда. Все они высказывались за равное распределение при социализме, обуславливаемое равным временем индивидуального живого труда, который при социализме становится непосредственно общественным трудом. Т.е. общественный характер труда признаётся не в товарном обмене, не опосредованно, как при капитализме, а непосредственно в самом процессе затраты живого труда. Таким образом, равное распределение при социализме вытекает из нового характера производственных отношений, складывающихся уже на стадии социализма, суть которых сводится к ликвидации товарно-денежных отношений, к замене этой опосредованной формы экономической связи новой, непосредственной, прямой экономической связью.
Этот взгляд является принципиальным положением марксистского учения и вытекает из самой логики этого учения. ;Развитие коммунистических и социалистических идей, хотя бы и в утопической их форме, являлось отражением в сознании людей объективной потребности в переустройстве общества, являлось отражением формирования в самом экономическом развитии общества условий для переустройства этого общества.
Вершиной развития домарксовских коммунистических и социалистических идей, суть которых сводилась к идее уничтожения классов, явились коммунистические и социалистические идеи английских коммунистов и социалистов, впервые попытавшихся совместить эти идеи с достижениями английской классической политэкономии.
Зрелый, шестидесяти четырёхлетний Энгельс, указывая на это обстоятельство, писал в 1884 г. в предисловии к первому немецкому изданию "Нищеты философии" К.Маркса:
"В той мере, в какой современный социализм, независимо от направления, исходит из буржуазной политической экономии, он почти без исключения примыкает к теории стоимости Рикардо. Из обоих положений, которые Рикардо провозгласил в 1817 г. на первых же страницах своих "Начал" /следует/: 1) что стоимость всякого товара определяется единственно и исключительно количеством труда, необходимого для его производства, и 2) что продукт всякого общественного труда делится между тремя классами: землевладельцами /рента/, капиталистами /прибыль/ и рабочими /заработная плата/, - из обоих этих положений в Англии уже с 1821 г. делались социалистические выводы, и притом подчас с такой остротой и решительностью, что литература эта, в настоящее время почти забытая и в значительной своей части вновь открытая лишь Марксом, оставалась непревзойдённой до появления "Капитала".    (1.)
"Кто хоть мало-мальски знаком с развитием политической экономии Англии, тот не может не знать, что в разное время почти все социалисты этой страны предлагали уравнительное /то есть социалистическое/ применение рикардовской теории. Мы могли бы указать г-ну Прудону на "Политическую экономию Годскина, 1827, на сочинения: Уильям Томпсон, "Исследование принципов распределения богатства, наиболее способствующих человеческому счастью", 1824; Т.Р.Эдмондс, "Практическая, моральная и политическая экономия", 1828, и.т.д. и т.д., заполнив ещё четыре страницы названиями этих работ. Мы ограничимся  тем,что представим слово одному английскому коммунисту, Брэю, процитировав его замечательное произведение "Несправедливости в отношении труда и средства к их устранению", Лидс, 1839 г.      (2.)
Эти английские социалисты и коммунисты явились предтечами марксовского политэкономического анализа, явились предтечами научного коммунизма. Их теории являют собой пример своеобразного перехода от гениальных утопических догадок о необходимости перестройки общества на коммунистических началах к построению стройной марксистской теории.
Останавливаясь на понимании того, что современное им общество делится на антагонистические классы в результате функционирования капиталистических товарно-денежных отношений, английские коммунисты и социалисты
__________________________
1.  Маркс К., Энгельс Ф.   Соч.   т. 21.,   с. 181.
2. Там же: с. 182; см. также: т. 4., с. 102  /Высказывание Маркса/
_______________________________________________________________
сосредоточили свои усилия на поисках того обстоятельства в этих товарно-денежных отношениях, которое способствует порождению классового разделения, на поисках той ошибки в функционировании этих отношений, которая, по их мнению, и приводила к таким неприглядным последствиям, как эксплуатация одного класса другим в обществе. И эту ошибку они легко отыскивали, вставая на позиции защиты интересов рабочего класса, тем более, что и сама экономическая теория Рикардо давала возможность вывода о том, что часть стоимости, производимой трудом, присваивается представителями класса капиталистов. И против этой ошибки английские социалисты и коммунисты пытались выработать средство, суть которого сводилась к тому, чтобы организовать товарно-денежные отношения по такому образцу, который исключал бы возможность присвоения непроизводительными классами стоимости, создаваемой производительным трудом.
Маркс и Энгельс прекрасно показали всё величие и всю ограниченность этой попытки.
Следует заметить, что попытки того же рода, но уже в середине девятнадцатого столетия, предпринимаемые Прудоном во Франции и Родбертусом в Германии, лишены ореола величия идей английских социалистов, потому что не представляли собой ни одного шага вперёд - напротив, отступают назад - в развитии коммунистической теории, чем вызывают убийственную критику классиков научного коммунизма - Маркса и Энгельса, сумевших довести научный коммунизм до состояния логически стройной научной теории.
Английские коммунисты и социалисты и в своих объяснениях закономерностей общественного развития и в проектах экономических мероприятий, направленных на переустройство общества на коммунистических или социалистических началах (т.е. бесклассовых началах), исходили, в сущности, из неизменности и вечности товарно-денежных отношений, в условиях которых им приходилось жить. Эти отношения воспринимались ими как неизменный в основе своей способ экономического  существования общества. Они не рассматривали этот способ экономического существования общества в возникновении и развитии, поэтому не могли допустить и мысли о неизбежной смене его другим способом экономического существования общества. Отсюда проистекает их ограниченность в выработке мероприятий по преобразованию сущностных, производственных отношений в обществе. Ограниченность, состоящая в том, что они в своих проектах не выходят за рамки товарно-денежных отношений. Все их проекты сводятся к усовершенствованию этих отношений. Соответственно иллюзорны и их представления о том, что осуществление подобных проектов приведёт к коммунистическим следствиям: к уничтожению классовых противоречий в обществе, к уничтожению самих классов.
Маркс с  самого начала исследования экономических отношений капиталистического общества в отличие от английских коммунистов и социалистов 20-х - 30-х годов и тем более в отличие от Прудона считал действительность экономических отношений капиталистического общества разумной, считал закономерным, а не ошибочным, следствия развития товарно-денежных отношений, в числе которых было и разделение на классы и эксплуатация одного класса другим. Доказательством этой разумности, этой внутренней логичности развития товарно-денежных отношений в капиталистические отношения, а отсюда и логичности разделения общества на классы, послужил "Капитал" Маркса.
Но эта разумность однажды возникших и развившихся капиталистических отношений неизбежно должна смениться новой разумностью действительности, предвестниками чего и являются коммунистические и социалистические идеи. И эта новая действительность, по мысли Маркса и Энгельса, должна полностью отрицать старую экономическую действительность, сущностью которой являются товарно-денежные отношения. Т.е. экономические отношения коммунистического общества должны полностью отрицать товарно-денежные отношения. Опосредованная общественная товарно-денежная экономическая связь должна смениться в коммунистическом обществе непосредственно общественной не товарной экономической связью.
Маркс подвергает справедливой критике ограниченность идей английских коммунистов и социалистов и тем более Прудона, которые, стремясь к социальному переустройству общества на бесклассовой основе, в то же время оставляли главное
экономическое условие, порождающее разделение общества на классы. Он приходит к выводу, что развитие второго свойства товара - меновой стоимости, неизбежно приводит к появлению денег и капитала, т.е. неизбежно приводит к развитию капиталистического общества со всеми присущими ему отношениями. Попытка сохранить меновую стоимость, но такую, которая бы не вела к возникновению денег и капитала, есть с точки зрения Маркса, попытка утопическая.
"Отсюда, - пишет он в первоначальном тексте"К критике политической экономии", - возникает заблуждение тех социалистов, в особенности французских, которые хотят доказать, будто социализм представляет собой осуществление буржуазных идей французской революцией не открытых, а только исторически пущенных в оборот, и тщатся продемонстрировать, что меновая стоимость первоначально /во времени/ или по своему понятию /в её адекватной форме/ представляет собой систему всеобщей свободы и всеобщего равенства, но была искажена деньгами, капиталом и т.д. Или же они утверждают, что история до сих пор делала лишь неудачные попытки осуществить свободу и равенство в форме, соответствующей их истинной природе, и что вот теперь они, Прудон, например, открыли панацею, благодаря которой подлинная история этих отношений должна быть поставлена на место их искажённой истории. Система меновой стоимости, а ещё больше система денежных отношений, действительно является системой свободы и равенства. Но те противоречия, которые появляются при более глубоком анализе этой системы, представляют собой имманентные ей противоречия, усложняя (существование) самой этой собственности, самой этой свободы и самого этого равенства, которые при случае переходят в свою противоположность. Пожелание, чтобы, например, меновая стоимость из формы товара и денег не развивалась в форму капитала или чтобы труд, производящий меновую стоимость, не развивался в наёмный труд, столь же благонамеренно, сколь и глупо. От буржуазных апологетов этих социалистов отличает, с одной стороны, ощущение противоречий системы, а с другой - утопизм."       (1.)
Таким образом, рассуждая от обратного, из марксовского высказывания следует, что переустройство общества на коммунистических началах предполагает ликвидацию меновой стоимости, ликвидацию товарно-денежных отношений. Причём, Маркс и Энгельс, в отличие от социалистов и коммунистов-утопистов, не впадали в нравственное негодование по поводу несправедливости отношений в капиталистическом обществе и не выдвигали на этой основе требования уничтожения существующего строя и строительства нового- справедливого, а показывали, что существующая несправедливость вырастает из экономических отношений данного общества, к которым какие-либо моральные нормы не приложимы. Не из нравственного возмущения выводили Маркс и Энгельс мысль о необходимости коммунистического переустройства общества, а в самом развитии экономических отношений капиталистического общества отыскивали доказательства подготовки условий для возникновения новых производственных отношений, а отсюда и объяснение того нравственного негодования , которое находило своё выражение в утопическом социализме и коммунизме.
Именно в развитии производственных отношений капиталистического общества вскрыл Маркс тенденцию к развитию обобществления труда, которая создаёт возможности для перехода к коммунистическому непосредственно общественному труду; тенденцию к концентрации средств производства, нарастающую с каждым экономическим кризисом, создающую возможность для коммунистического обобществления средств производства; тенденцию к
________________________
1.   Маркс К., Энгельс Ф.   Соч.,    т. 46 ч.1.,  сс. 101-102
автоматизации производства, создающую возможность для
преодоления капиталистического разделения труда, для ликвидации профессиональной узости, характеризуемой Марксом как профессиональный идиотизм; тенденцию к образованию пролетариатом организаций, создающих возможность преодоления монополии буржуазии по управлению общественным производством и т.д. и т.п. 
Но главное экономическое препятствие к превращению этих возможностей в действительность лежит, по мысли Маркса и Энгельса, в существовании товарно-денежных отношений, в существовании того экономического обстоятельства, что главной целью капиталистического производства является производство стоимости. Общество тогда достигнет коммунистических производственных отношений, когда главной его целью станет производство самого продукта потребления, когда продукт производства перестанет превращаться в товар, перестанет приобретать такое свойство, как меновая стоимость. А это достигается только при полной обобществлённости производства, когда ликвидируются все формы обособленности отдельных видов производства и тем самым ликвидируется основа для товарного обмена.
Причём, не следует думать, что если Маркс и Энгельс высказывали мысли о подготовке условий для перестройки общества на коммунистический лад, то они считали возможным осуществить эту перестройку посредством тех же самых товарно-денежных отношений. Товарно-денежные отношения могут способствовать только развитию общества одного определённого  - капиталистического качества. Маркс и Энгельс подвергали критике не только взгляды тех социалистов и коммунистов, которые пытались конструировать новое общество на базе идеализированных товарных отношений, но взгляды тех, кто считал, что на основе этих идеализированных отношений можно постепенно переходить к коммунистическому обществу, в котором эти товарные отношения будут целиком отброшены.
Примером такого подхода являются идеи английского коммуниста Дж.Брэя, который рассуждал следующим образом и рассуждения которого приведены в "Нищете философии" Маркса:
"Если, - писал Брэй, - с одной стороны, для успешного осуществления социальной системы, основанной на общности имущества, в её совершенной форме необходимо изменение человеческого характера; если, с другой стороны, современный строй не даёт ни условий, ни благоприятных возможностей для такого изменения характера и для того, чтобы подготовить людей к лучшему, всем нам желательному порядку, то очевидно, что положение вещей необходимо должно оставаться таким, как оно есть, если не будет открыт и применён переходной общественный этап, - процесс, принадлежащий частично к современной, частично к будущей системе /к системе, основанной на общности имущества/, своего рода промежуточное состояние, в которое общество вступило бы со всеми своими эксцессами безумствами, чтобы впоследствии выйти из него обогащённым качествами и свойствами, составляющими жизненное условие системы, основанной на общности имущества."
"Для всего этого процесса, - рассуждает далее Брэй, - необходима была бы лишь самая простая форма кооперации... Издержки производства при всяких обстоятельствах определяли бы стоимость продукта, и равные стоимости всегда обменивались бы на равные стоимости. Если из двух лиц одно лицо работало бы целую неделю, а другое лишь половину недели, то вознаграждение первого вдвое превышало бы вознаграждение второго; но этот излишек платы не был бы получен одним за счёт другого: потеря, понесённая последним, ни коим образом не пошла бы на пользу первому. Каждый обменивал бы полученную им лично заработную плату на предметы одинаковой с ней стоимости, и прибыль, полученная каким-нибудь лицом или какой-нибудь отраслью производства, ни в коем случае не составляла бы потери для другого человека или для другой отрасли производства. Труд каждого человека был бы единственной мерой его прибылей или его потерь... 
Количество различных нужных для потребления продуктов, относительная стоимость каждого предмета по сравнению с другими /число рабочих, требуемых различными отраслями труда/, словом, всё, относящееся к общественному производству и потреблению, определялось бы при помощи центральных и местных контор. В применении к целой нации эти расчёты совершались бы с такой же малой затратой времени и с такой же лёгкостью, с какими они, при существующем строе, делаются в применении к какой-нибудь частной компании... Индивиды группировались бы в семьи, семьи - в общины, как и при существующем строе... Даже распределение населения между городом и деревней, как ни вредно такое распределение, не было бы отменено сразу...Каждый индивид сохранил бы в этой ассоциации предоставленную ему в настоящее время свободу накоплять сколько ему угодно и употреблять свои сбережения по собственному усмотрению... Наше общество было бы, так сказать, большой акционерной компанией, составленной из бесконечного числа более мелких акционерных компаний, которые все трудились бы, производили и обменивали свои продукты на основе полнейшего равенства... Наша новая система акционерных компаний, являясь лишь уступкой, сделанной современному обществу с целью перехода к коммунизму, допускает совместное существование индивидуальной собственности на продукты с общественной собственностью на производительные силы; она ставит судьбу каждого индивида в зависимость от его собственной деятельности и даёт ему равную долю во всех выгодах, доставляемых природой и успехами техники. Поэтому такая система может быть применена к обществу в его современном состоянии и может подготовить его к дальнейшим изменениям."         (1.)
Как видим, картина, нарисованная Брэем, до удивительности напоминает картину нашего общества, с той лишь разницей, что мерилом трудовых затрат там должно выступать время индивидуального живого труда, а не время общественно-необходимого труда, затрачиваемого на единицу продукции, как это выступает в нашем обществе ( т.е. в этом отношении Брэй предполагал больше коммунистических моментов, чем может похвастать наше общество). Но коммунист Дж.Брэй не уподобляется нашим идеологам и не называет это общество коммунистическим, а считает его всего лишь переходной стадией от капиталистического к коммунистическому обществу. Более того, Дж.Брэя можно считать теоретическим творцом экономической политики, воплощённой в жизнь ленинским большевистским правительством под названием новой экономической политики.
И вот эту-то брэевскую идею осуществления перехода от капиталистического общества к коммунистическому Маркс также подвергает критике как идею утопическую и мелкобуржуазную:
"Нам, - пишет Маркс, - только остаётся теперь в нескольких словах ответить г-ну Брэю, занявшему, помимо нашего желания и даже против нашей воли, место г-на Прудона, с той, однако, разницей, что г-н Брэй отнюдь не выдаёт себя за обладателя последнего слова человечества, считая предлагаемые им меры пригодными лишь для эпохи, переходной между современным обществом и строем, основанном на общности имущества.
Рабочий час Петра обменивается на рабочий час Павла, вот основная аксиома г-на Брэя...
Итак, что же принёс нам обмен равных количеств труда? Перепроизводство, обесценение, чрезмерный труд, сменяемый бездействием, словом, все существующие в современном обществе экономические отношения за вычетом конкуренции труда...
Итак, если даже предположить, что все члены общества являются непосредственными работниками, то обмен равными количествами рабочих часов возможен лишь при условии предварительного соглашения насчёт числа часов, которые следует употребить на материальное производство. Но такое соглашение есть отрицание индивидуального обмена.
Мы придём к тому же заключению, если вместо распределения произведённых продуктов возьмём за отправной пункт самый  ;___________________________
1.  Маркс К., Энгельс Ф.   Соч.   т. 4.,   сс. 105-106
акт производства. В крупной промышленности Пётр не может произвольно определить время своего труда, так как без содействия всех остальных Петров и Павлов, из которых образуется предприятие, труд Петра - ничто... Сама природа крупной промышленности требует равного для всех рабочего времени. То, что сегодня является результатом действия капитала и конкуренции между рабочими, завтра, с устранением отношения труда к капиталу, будет достигаться посредством соглашения, основанного на отношении суммы производительных сил к сумме существующих потребностей. ;Но такое соглашение является смертным приговором индивидуальному обмену; значит, мы снова приходим к нашему первому результату (т.е., добавим мы, к уничтожению товарно-денежных отношений - а.).
В принципе, - продолжает Маркс, -  нет обмена продуктов, но есть обмен участвующих в производстве видов труда. От способа обмена производительных сил зависит и способ обмена продуктов. Вообще форма обмена продуктов соответствует форме производства. Измените эту последнюю, и следствием этого будет изменение формы обмена. Поэтому в истории общества мы видим, что способ обмена продуктов регулируется способом их производства. Индивидуальный обмен тоже соответствует определённому способу производства, который в свою очередь, соответствует антагонизму классов. Поэтому без антагонизма классов не может быть и индивидуального обмена. (Сопоставьте это высказывание Маркса с высказываниями наших политэкономов, у которых товарно-денежные отношения в нашем обществе объявляются освобождёнными от классового антагонизма, у которых индивидуализированный товарный обмен, - а если нет индивидуализации, то это уже не товарный обмен, - сочетается с непосредственно общественным трудом. А сопоставив, задайте себе вопрос: что общего у этих политэкономов с Марксом? - а)        (1.)
"Но совесть честных буржуа, - пишет Маркс, - отказывается признать этот очевидный факт. Пока человек остаётся буржуа, он не может не видеть в этих антагонистических отношениях отношений, основанных на гармонии и вечной справедливости, ни кому не позволяющей удовлетворить свои интересы за счёт другого. По мнению буржуа, индивидуальный обмен может существовать без антагонизма классов: для него эти два явления совершенно не связаны между собой. Индивидуальный обмен, каким его представляет себе буржуа, имеет очень мало сходства с индивидуальным обменом , как он существует на практике." (2.)
_________________________
1.  Вспомните "Критику Готской программы" - то же самое высказывание , что свидетельствует о преемственности взглядов Маркса в 1875 г. и взглядов Маркса в 1848 г.
2.  Маркс К., Энгельс Ф.    Соч. т. 4. ,   сс. 106-108

Наши специалисты идут ещё дальше в этом отношении: они считают, что оставив товарное производство, товарное обращение, деньги, они в то  же время  избавились от индивидуального обмена и соответственно от классового антагонизма. Тем самым они обнаруживают непонимание того факта, что обмен участвующих в производстве видов труда и в нашем обществе носит индивидуализированный характер. Роль общественных институтов сводится здесь лишь к тому, чтобы в какой-то мере регламентировать этот обмен, чтобы избавить общество от разрушительных следствий стихийности этого обмена, но ни в коем случае не направлена на уничтожение самой индивидуальности этого обмена.
В остальном же наши учёные мужи в области политэкономии полностью остаются на позициях социалистических прожектов Брэя и Прудона. Они на основе идеализированных представлений о товарно-денежных отношениях в нашем обществе идеализируют и вытекающие отсюда общественные отношения, выводят наличие в нашем обществе непосредственно общественного труда, непосредственно общественного - в основном, в главном - распределения и обмена в обществе, выводят наличие социального единства общества.
Не случайно Р.И.Косолапов в своей книге "Социализм" предлагает начинать изучение производственных отношений нашего общества не с того непреложного факта, что в нашем обществе существуют товарно-денежные отношения, а начинать изучение с установления довольно сомнительного постулата об общественной собственности на средства производства, откуда уже можно более или менее успешно достичь мысли о социальном единстве нашего общества. А уж если установлено это последнее, тогда это и есть тот теоретический факт, который должен убедить нас в изменившейся при социализме сущности товарно-денежных отношений.   (1.) ;В основе косолаповских рассуждений лежит всё та же убийственно критикуемая Марксом и Энгельсом вера в возможность идеализированных отношений товарного обмена не порождать классового антагонизма в обществе!
"Г-н Брэй из иллюзии добропорядочного буржуа делает идеал, который он хотел бы осуществить. Очищая индивидуальный обмен, устраняя из него все заключающиеся в нём антагонистические элементы, он воображает, что нашёл "уравнительное" отношение, которое ему хотелось бы ввести в обществе.
Г-н Брэй не видит, что то уравнительное отношение, тот корректирующий идеал, который он хотел бы ввести в мир, сам является лишь отражением существующего мира и что поэтому  ;______________________
1.  Р.И.Косолапов.  Социализм.   М. 1975.,   сс. 172-173; 181-194
 абсолютно невозможно перестроить общество на основе, которая есть не более как собственная приукрашенная тень этого общества. По мере того, как эта тень вновь становится чем-то телесным, оказывается, что вместо рисовавшегося в мечтах преображённого общества появляется лишь тело современного общества."        (1.)
Таким образом, Марксу и Энгельсу чужда мысль не только о сохранении товарно-денежных отношений в  коммунистическом обществе в целом, на любой из стадий его развития, но чужда мысль и о возможности перехода от капиталистических отношений к коммунистическим на основе этих отношений.
Отсюда, является совершенно неверным приписывание этой мысли Ленину. Ленинский возврат к товарно-денежным отношениям в период НЭПа следует рассматривать как отступление от попытки осуществить непосредственный переход к коммунистическим производственным отношениям на их низшей стадии, т.е. к социализму. И он сам об этом неоднократно заявлял. Мы в нашей работе приводили множество свидетельств этому. Разве можно отождествить переход к коммунистическим отношениям с отступлением от них? Эти понятия никак не могут выступать синонимами. В то же время в самом переходном периоде могут быть и отступления, и наступления, но сутью-то переходного периода является как раз наступление, т.е. и является сам переход. 
А в чём же смысл перехода? В качественном скачке от одного способа производства к другому, от одних производственных отношений к другим. Следовательно, смысл перехода от капитализма к социализму, с точки зрения истинно марксистской мысли, состоит в качественном скачке от капиталистических товарно-денежных отношений к непосредственно общественным коммунистическим производственным отношениям. Суть качественного скачка в том и состоит, что старое качество отрицается новым качеством: качественный скачок в производственных отношениях от капиталистических к коммунистическим состоит в отрицании товарно-денежных отношений новой непосредственно общественной экономической связью. Именно такой переход, такой качественный скачок стремились осуществить большевики во главе с Лениным в 1918-1920 гг. и именно к такому переходу собирались вернуться большевики, возглавляемые Лениным, когда вынуждены были отступить к НЭПу, к восстановлению товарно-денежных отношений, хотя осуществить этот переход Ленин намеревался уже постепенно, в более длительные исторические сроки. Не случайно Ленин в конце 1922 г. , говоря о НЭПе как главном лозунге того периода, подчёркивал, что старые лозунги, т.е. лозунги периода военного коммунизма, не забыты.
_________________________________________________________
1.  Маркс К.,  Энгельс Ф.   Соч.  т. 4.,  сс. 108-109
"НЭП, - говорил Ленин, - продолжает быть главным, очередным, всё исчерпывающим лозунгом сегодняшнего дня. Ни одного лозунга, которым мы вчера выучились, мы не забудем. Это можем сказать совершенно спокойно, без всякой тени колебания, сказать кому угодно, и наш каждый шаг это говорит."     (1.)
Следовательно, тем самым Ленин заявляет, что отступление к НЭПу, к налаживанию торговли, не есть отказ от идеи ликвидации товарно-денежных отношений с целью перехода к социализму.  Хотя в нашей литературе очень и очень часто Ленину навязывают брэевскую идею строительства социализма с помощью идеализированных товарно-денежных отношений. Но в том-то и суть, что эти адепты сталинской мысли приписывают Ленину своё собственное идеализированное представление о природе товарно-денежных отношений, но это уже апологетический идеализм.
Ленин же, как мы это доказали многочисленными ссылками на его подробнейшие высказывания и в дореволюционный, и ещё того более в послереволюционный период, до конца своей творческой жизни стоял на позиции одного из принципиальнейших моментов в марксистском учении: на позиции полного отрицания товарно-денежных отношений в социалистическом обществе, которое выступает - пусть низшей - но уже стадией коммунистической формации, т.е. стадией, на которой начинают действовать производственные отношения  в корне, т.е. качественно, отличные от капиталистических товарно-денежных отношений.
Оторвать Ленина, глубочайшим образом освоившего учение Маркса и Энгельса, от этих творцов научного коммунизма можно только благодаря или основательному невежеству, или элементарной умышленной научной недобросовестности. А важнейшая заслуга Маркса и Энгельса, заслуга становления научного коммунизма, состояла как раз в том, что наиболее развитые до Маркса теории английских социалистов и коммунистов, являвшиеся вершиной домарксовского коммунизма, теории, творцы которых доходили до осознания того, что наблюдаемые ими общественные противоречия вытекают из экономических отношений общества. Но в то же время это были и теории, которые стояли на почве метафизической абсолютизации существующих экономических отношений и сводили задачи коммунистического преобразования общества в экономической её части лишь к совершенствованию этих экономических, т.е. товарно-денежных отношений. Эти теории были поставлены Марксом и Энгельсом на почву диалектического понимания общественного развития, из чего вытекала необходимость диалектической смены старых производственных отношений, т.е. отношений товарных, 
___________________________________________________
1.   В.И.Ленин.   ПСС.   т.45.,  с. 308
 стоимостных, новыми не товарными производственными отношениями.
Таким образом, метод метафизического материализма, которым пользовались английские коммунисты и социалисты при обосновании коммунистической или социалистической идеи, был заменён Марксом и Энгельсом методом диалектического материализма, благодаря которому идея коммунизма получила статус научной теории.
Следует заметит, что идея коммунизма, идея построения бесклассового общества, идея замены существующего классового общества бесклассовым, есть сама по себе диалектическая идея, скрывает в себе гениальную догадку о диалектическом развитии общества, о смене одного качественного общественного состояния другим, о смене неоднородного - в сословном, в классовом отношении - общества социально однородным, так называемым в те времена "Уравнительным" обществом. Но необходим был гений Маркса для того, чтобы идею уничтожения классов, идею уничтожения социальной неоднородности общества довести до понимания необходимости уничтожения товарно-денежных отношений, т.е. до понимания того, что отрицание старого качественного общественного состояния в целях создания нового общественного качества должно предполагать полное отрицание старого общественного качества сверху до самых сущностных его основ: до отрицания его экономических, производственных отношений, следовательно до отрицания стоимостных, товарно-денежных отношений, являющихся сущностью капиталистических производственных отношений.
И то, что Маркс выдвигал в качестве гипотезы в 1948 г., он блестяще доказал в своём "Капитале", показав, что товарное обращение в обществе порождает само капиталистическое общество со всеми его противоречиями, порождает классовый антагонизм, что товарное обращение доводит противоречия капиталистического общества до необходимости их разрешения, разрешения в переходе к качественно новому общественному состоянию, в переходе к коммунизму.
Таким образом, показав и доказав в "Капитале", что товарное обращение, производство товара, двойственная сущность товара: потребительная стоимость, с одной стороны, и меновая стоимость, которая с развитием товарного обращения приобретает господствующую роль, с другой стороны, является главной сущностной стороной капиталистических производственных отношений, Маркс тем самым подписывает приговор диалектического отрицания самим товарно-денежным отношениям.
Надо сказать, и это крайне примечательно, что Маркс и Энгельс всю свою жизнь вели теоретическую борьбу против тех "социалистов", которые не доводили свои социалистические теории до необходимости уничтожения товарно-денежных отношений, которые в том или ином виде, в той или иной форме отдавали дань товарно-денежным отношениям, считали необходимым в той или иной форме сохранить их в будущем обществе. В числе таких противников были и Прудон, и Родбертус, и Дюринг, и Лассаль. Этот факт ещё раз свидетельствует о принципиальной важности в марксизме положения об уничтожении товарно-денежных отношений при переходе к коммунистической формации, которое никак не допускает возможности сохранить эти отношения на низшей стадии коммунистического общества, на социалистической стадии, никак не допускает возможности использовать  товарно-денежные отношения в качестве средства для перехода от капиталистического общества к социалистическому.
Если стоять на позициях этого принципиального положения марксизма об уничтожении товарно-денежных отношений при переходе к социализму, то становятся кристально ясными высказывания Маркса о распределении на низшей стадии развития коммунистического общества, т.е. на социалистической стадии, содержащиеся в "Критике Готской программы", и очевидными те подтасовки, которые совершаются представителями нашей политэкономической науки, а вслед за ними и представителями других общественных наук.
А именно: если Маркс выводил отношения распределения из производственных отношений, в которых уже отсутствуют товарно-денежные отношения, то наши учёные мужи усмотрели в его высказываниях утверждения о таком распределении, введение которого предполагает существование стоимостных, товарно-денежных отношений. Если Маркс говорил о том, что конкретный труд каждого производителя в коммунистическом обществе, т.е. и при социализме, становится непосредственно общественным трудом, из чего следует, что непосредственно должен и учитываться его труд, т.е. учитываться временем конкретного труда, то наши высокооплачиваемые политэкономы усматривают у него утверждение об учёте конкретного труда при социализме через общественно необходимый труд, количество которого можно выявить только в произведённом продукте, вступающий в акт товарного обмена, т.е. в условиях стоимостных производственных отношений в обществе.
Причём стоимость этого продукта, с воплощённым в нём конкретным трудом, в конечном итоге определяется через соотношение его с особым видом общественного товара - деньгами. Но самое забавное, что у этих политэкономов их фактическое утверждение о стоимостном учёте конкретного труда при "социализме" сочетается с утверждением о непосредственно общественным характером труда при нашем "социализме". Вот уж поистине высшего эклектизма , чем сочетание стоимостного учёта труда. который может осуществляться только опосредованно, только в обмене одного продукта труда на другой, и непосредственно общественного труда, нельзя и придумать. Проводить такое сочетание всё равно, что сочетать божий дар с яичницей.
Далее, Маркс из непосредственно общественного характера труда при социализме и из равных по времени затрат участников общественного производства выводил и равенство участия каждого производителя в распределяемом продукте, что свидетельствует о сохранении буржуазной пропорциональности обмена различными видами труда в общественном производстве. Однако, в капиталистическом обмене, где час абстрактного общественно необходимого труда, воплощённого в произведённом конкретным трудом продукте, обменивается на другой час абстрактного общественно необходимого труда, воплощённого в продукте другого конкретного труда, в результате чего час одного конкретного труда может в значительной мере отличаться от часа другого конкретного труда, может быть неравным часу другого конкретного труда, и соответственно, неравным выступает распределение продукта за одинаковое время различных видов конкретного труда. В отличие от капиталистического обмена сохранение буржуазной пропорциональности обмена различными видами труда при социализме означает пропорциональный обмен часа живого конкретного труда одного вида на час живого конкретного труда другого вида..
При отсутствии товарно-денежных отношений, при непосредственно общественном социалистическом характере труда, час живого труда одного вида приравнивается к часу живого труда другого вида и отсюда, при равенстве затрат времени на различные виды конкретного труда, которое было достигнуто уже в условиях крупного капиталистического производства, вытекает и социалистическое равенство распределения потребительских благ между участниками общественного производства.
Наши же высокоумные мужи, начиная со Сталина, толкуют марксовы слова о сохранении буржуазного принципа обмена таким образом, что у них целиком и полностью остаются и буржуазные производственные отношения, а отсюда, и буржуазные распределительные отношения.
Сохранив эти буржуазные принципы распределения в нашем обществе, несомненно вместе с товарно-денежными отношениями, эти мужи заявляют, что действовали по заветам Маркса, что строили марксовский социализм. Но достаточно пристально взглянуть на историю социалистических учений, чтобы убедиться в том, что социализм этих мужей строился по прудоновским, а не по марксовским проектам, и результаты, к которым он пришёл, вполне совпадают с предсказаниями Маркса относительно подобных попыток строительства коммунистического общества на основе сохранения сущностных механизмов старого, капиталистического, способа производства, на основе сохранения товарно-денежных отношений.
А предсказания эти сводились к тому, что ничего, кроме буржуазных отношений, ничего, кроме классовых антагонизмов, ничего, кроме эксплуатации человека человеком, на основе сохранения товарно-денежных отношений вырастить нельзя!
Маркс с дотошностью истинного учёного, постоянно сообразуясь с фактами экономического развития капиталистического общества, проследил законы развития товарного обращения и очертил его границы развитием противоречий капиталистического общества, можно сказать, дал единственную в научном отношении теорию построения нового общества. И от этой теории Сталин и его правоверные продолжатели в лице наших идеологических столпов отказались в пользу утопических теорий государственно капиталистического социализма.
И что же получилось? История ещё раз показала правоту вывода Маркса о том, что на базе сохранения товарно-денежных отношений может вырасти лишь буржуазный классовый антагонизм. Достаточно было рассмотрения только одной стороны производственных отношений нашего общества, а именно - рассмотрения распределительных отношений, чтобы убедиться в том, что они качественно однородны с теми отношениями распределения, которые мы наблюдаем в традиционно капиталистических странах. Мы убеждаемся в том, что общественные потребительские блага распределяются в нашем обществе таким образом, что на одном полюсе , у незначительного меньшинства его членов, потребительские блага, сами возможности приобретения потребительских благ, настолько велики, что они уже не могут в достаточной мере эффективно потребить их, но не хотят и отказаться от своих привилегий в распределении, развивая в себе потребность к барской роскоши, к дворянской утончённости, и это в то время, как на другом полюсе общества люди терпят социальную нужду и обездоленность.
Распределительные отношения в нашем обществе вновь указывают на разделённость общества на классы: на класс управленцев, присваивающий себе исключительные преимущества в доходах, в распределении потребительских благ, класс, имеющий довольно опосредованное отношение к производству, но играющий руководящую роль в организации и управлении общественным производством, и, благодаря этому, обеспечивающий себе преимущества в присвоении собственности на деньги, а тем самым возможность присвоения прибавочной стоимости, создаваемой трудом класса непосредственно производительных работников.
Таким образом, попытка Сталина и его учёных адептов провести в жизнь идеи государственно капиталистического социализма, т.е. построить бесклассовое общество, сохранив товарно-денежные отношения, не привела ни к чему иному, как к разделению общества на два противоположных класса, не привела ни к чему иному, как к захвату господствующим бюрократическим классом управленцев политической власти в обществе и использованию её в целях увековечивания своего классового господства. Следовательно, в конце-концов характер политической надстройки общества приходит в полное соответствие с характером производственных отношений, в которых главенствующее место занимает не ассоциированный пролетариат - как это должно быть в переходный период, не ассоциированный трудящийся, из которых должно состоять всё самодеятельное население социалистического общества, а ассоциированный бюрократ.
Причём, следует различать мелкобуржуазный социализм Прудонов, Дюрингов, Лассалей и пр., при всей своей утопичности вытекающий из благородного устремления к социалистической перестройке общества, и госкапиталистический социализм наших экономистов, который должен выполнять роль пошлого лакировщика эксплуататорской действительности нашего общества, лакировщика тех противоречий, которые развиваются в нём. Один - мелкобуржуазный социализм, представляет собой, хотя и утопическое, но будущим историческим развитием оправданное нравственное негодование против неравенства в распределении общественных доходов между классом производителей и непроизводительным классом капиталистов, против разительного различия в условиях жизни этих классов, против общественных условий , сдерживающих возможности развития личности, мнущих и давящих таланты, скрывающиеся в массе народной. Наш же - госкапиталистический социализм , защищает это неравенство, это парадоксальное различие в доходах эксплуататорского и эксплуатируемого класса, это массовое удушение народных талантов, успокаивая общественное мнение сказочкой о "реальном социализме", очевидно потому, что основополагающие принципы организации социалистического общества, выводимые Марксом, Энгельсом, Лениным, оказываются прямо противоположными принципам организации "реально социалистического" общества, которые, в свою очередь, удивительно напоминают принципы организации буржуазного общества. Теперь, оказывается, тенденции к развитию алкоголизма и других социальных болезней, крайне сходные с тенденциями развития этих антисоциальных явлений в развитых капиталистических странах, следует называть тенденциями, присущими развитию "реально социалистического" общества.
Соответственно, и буржуазное различие в распределении следует теперь называть "реально социалистическим" различием. Вот до чего может довести научная эквилибристика, стремящаяся скрыть не социалистическое содержание общественных явлений за социалистической вывеской.
Не случайно люди неопытные в "Реально социалистических" теоретических тонкостях не способны отличить принципы "реально социалистического" распределения от принципов буржуазного распределения. О таком казусе свидетельствуют, например, воспоминания Э.А.Асратяна, посвящённые жизни и деятельности знаменитого учёного-физиолога И.П.Павлова. Как-то в обычной беседе /это было в 1931-1932 гг./ Павлов высказал следующую мысль: "Традиции моих трудолюбивых предков и вся трудовая история моей жизни сделали меня сторонником социализма, т.е. такого социального порядка, при котором общественные блага распределяются по трудовому признаку - кто больше трудится, тот по праву должен больше и получать. И справедливость требует, чтобы такие порядки были созданы повсюду. Опыт организации таких порядков в нашей стране не дал пока убедительных результатов и кое-что мне не очень нравится. А вот в Англии другое дело, там эти порядки устанавливаются со значительно большим успехом. Нам следовало бы поучиться у них."    (1.)
Данное высказывание свидетельствует о том, что зоркий глаз естествоиспытателя , физиолога И.П.Павлова, привыкшего доверять только фактам, не увидел качественного отличия организации наших "реально социалистических" распределительных отношений от их организации в буржуазной Англии и остался доволен этим фактом. Потому что Павлову, выросшему и сложившемуся в условиях товарно-денежных отношений, эти отношения были вполне понятны и казались вполне естественными. Отсюда и хвалебное слово в адрес попыток организации по существу буржуазных распределительных отношений в Советском государстве 1931-1932 гг., которые ничем не отличались от сегодняшних распределительных отношений. ;Знаменательно также. что Асратян, распропагандированный сталинскими идеями государственно капиталистического социализма, возражал Павлову тем, что, дескать, нельзя сравнивать с Россией буржуазную Англию, где различие в доходах капиталистов и рабочих неизмеримо выше, чем между трудящимися России. На что Павлов ответствовал, что ум и способности человеческие могут и бедного человека сделать богатым, и достигнуто это может быть вполне честным и справедливым путём. Тогда Асратян выдвинул против Павлова самый сильный аргумент, давший ему возможность защитить справедливость и оригинальность российской системы распределения: "Допустим, - заявил Асратян, - что вы правы, Иван Петрович, и какие-то капиталисты заработали своё богатство честным путём, благодаря уму, способностям и т.д. Но справедливо ли, что после смерти таких разбогатевших честных тружеников все принадлежащие им общественные блага переходят в руки их потомков или родственников, т.е. лиц не имевших никаких заслуг в создании этих благ, и, к тому же, зачастую, не отличающихся особыми способностями, умом и трудолюбием?"       (1.)
Но оказывается, в настоящее время (в 80-е гг.) и этот аргумент, говорящий в пользу различия распределительных отношений между Советской Россией и буржуазной Англией, отпадает. Неумолимое развитие товарно-денежных отношений приводит к тому, что и в России отпрыски гениев управленческого труда (и вместе с ними юридически не признанных, но практически процветающих гениев спекуляции), наследующие значительные денежные богатства, становятся собственниками этих богатств, даже не вложив в их приобретение ни грана каких-либо умственных или деловых способностей.
Итак, говоря о нашем современном обществе, о той системе общественных отношений, которую нам приходится наблюдать в настоящее время, следует заметить, что наше российское общество с 1917 г., несомненно, вступило в новый период исторического развития. Определить насколько велико своеобразие нашего общества по сравнению с традиционно капиталистическим обществом, является задачей будущей истинно марксистской политэкономической и др. общественных наук. (При этом истинно марксистской политэкономической науке следует учитывать и то, что традиционно капиталистических отношений, главной характеристикой которых в масштабах всей страны являлась приводящая к периодическим кризисам стихийность экономического развития, нет и в развитых капиталистических странах, в которых серьёзную стабилизирующую роль стало играть государственное управление).
Но одно не должно вызывать сомнения, если твёрдо держаться почвы марксистской науки, что время господства товарно-денежных отношений в нашем обществе (и ещё того более в тех обществах, которые называют себя демократическими) ещё не миновало, а следовательно, время господства коммунистических отношений, время господства социализма ещё не наступило.
Вместе с тем, исходя из понимания исторического развития общества, содержащегося в работах Маркса, Энгельса, Ленина и других социалистических мыслителей, можно констатировать, что все они приходили к выводу о достаточной зрелости экономических условий, необходимых для перехода к новым производственным отношениям, к коммунистическому обществу.
Не случайно Ленин сосредоточил свою деятельность - в основном, в главном - уже не на разработке вопросов
1.   Э.А.Асратян.  Иван Петрович Павлов.  М. 1974.,  с. 106

экономических отношений капиталистического общества, а на научной разработке вопросов партийного строительства, на разработке вопросов стратегии и тактики партийной борьбы, т.е. на разработке вопросов организации субъективного элемента исторического развития, с одной стороны, создаваемого и развиваемого экономическими условиями данного общества, с другой стороны, играющего активную роль в переустройстве общества.
К марксистскому же политэкономическому учению он обращается как к уже готовой, сложившейся теории. Ленинское участие в разработке марксистской политэкономии проявилось только в прослеживании того пути развития экономических отношений капиталистического общества, который проделало это общество с последних десятилетий девятнадцатого века до первых десятилетий двадцатого. Но при этом Ленин полностью использовал политэкономическую теорию Маркса и, пользуясь научным аппаратом этой теории, пришёл к выводу об ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ фазе развития капитализма.
Таким образом, Ленин относился к выработанной Марксом и Энгельсом политэкономической теории, теории исторического материализма и научного коммунизма как к единому, целостному научному факту, который настолько основательно доказан Марксом и Энгельсом теоретически и последующей историей практически, что не требует уже вторичного доказательства. Марксизм для Ленина выступает единой научной теорией, которую можно развивать, углублять, насыщать её более подробным содержанием, но нельзя изменять её основополагающих принципов, не нарушая её стройности и цельности. Напротив, как свидетельствует ленинское теоретическое наследие, он постоянно обращается к этим принципам как методологической основе изучения новых общественных явлений, не наблюдавшихся Марксом и Энгельсом. К этим методологическим принципам, как уже убедились мы, обращается он при обосновании стратегии и тактики перехода от капиталистического общества к коммунистическому. И всю свою жизнь Ленин ведёт бескомпромиссную борьбу за чистоту этих принципов против оппортунистов и ревизионистов в марксизме.
Тот факт, что Ленин направляет свою деятельность на практическое осуществление научно коммунистических выводов, свидетельствует о его убеждённости в достаточной зрелости экономических условий для перехода к социализму. Но с той же справедливостью, с какой Ленин говорил о Марксе и Энгельсе, что они опережали ход исторического развития общества, назначали слишком оптимистические сроки наступления господства коммунистических общественных отношений, то же самое можно сказать и о самом Ленине.
Несомненно, и Маркс, и Энгельс, и Ленин стали свидетелями такого высокого уровня развития производительных сил общества, что могли делать вывод о вызревании условий для становления коммунистической формации, но тем не менее степень зрелости этих условий была ещё не столь высока, чтобы обеспечить действительный переход общества к коммунизму. И история общественного развития в двадцатом столетии является великолепнейшей иллюстрацией того, что даже величайший политический переворот в обществе, предпринятый с социалистическими намерениями, не ведёт к построению социализма, по причинам того, что ещё недостаточно зрелыми являются общественные условия для построения социализма.
Несомненно, революции являются локомотивами истории, но не всегда этот локомотив ведёт в тот исторический пункт, адресат которого начертан на нём, не всегда революции знаменуют собой переход от одной формации к другой: очень часто революции свидетельствуют о движении внутри формации, о переходе от одной фазы развития формации к другой, при сохранении основных, сущностных характеристик данной формации. Подобный вывод вполне приложим к результатам Октябрьской революции в России.
Революции знаменую собой роды истории. Октябрьская революция ознаменовала собой рождение государственного капитализма - новой фазы капиталистического развития и, судя по многочисленным признакам, последней стадии капиталистического развития. (В связи с этим со всей откровенностью следует признать сталинскую попытку строительства социализма в России, в которой условия для такого строительства ещё недостаточно вызрели, ничем иным, как насилием над историей).
Таким образом, если оставаться верным духу марксизма, следует признать не только тот факт, что наше общество так и не перешло к социализму, но и тот факт, что степень готовности общественных материальных условий (т.е. развития производительных сил и производственных отношений) для перехода к коммунизму, признаваемая довольно высокой уже в последней четверти девятнадцатого столетия Марксом и Энгельсом и ещё более высокой в первые десятилетия двадцатого века - признаваемая Лениным, находится на неизмеримо более высоком уровне в наше время.
Это утверждение справедливо для всех современных развитых в экономическом отношении стран, но в наибольшей степени подготовлены условия для перехода к социализму в так называемых "социалистических" экономически развитых странах, т.е. в европейских "социалистических" странах.
Явление громаднейшего роста производительных сил в развитых странах связано с централизованным регулированием экономической жизни этих стран со стороны государственного аппарата. Этот факт можно наблюдать как на примере развития капиталистических стран, так и на примере развития, так называемых,"социалистических" стран. Этот факт имеет место в странах и того и другого типа независимо от своеобразия форм регулирования хозяйственной жизни общества центральными органами власти и в тех, и в других странах.
Этот факт свидетельствует о том, что общество, сущностной характеристикой производственных отношений которого выступают товарно-денежные отношения, переживает ещё одну фазу развития - фазу государственного капитализма. Особенность этой фазы развития по сравнению с государственно монополистическим капитализмом состоит в том, что государственный аппарат играет здесь столь значительную роль в регулировании хозяйственной жизни страны, что в состоянии ограничить общество от стихийности капиталистического развития. Отсюда и поразительные успехи экономического развития отсталой в прошлом России и разительный скачок в экономическом развитии капиталистических стран.
Данный скачок в экономическом развитии, хотя и не разрешал социальных противоречий общества, производственные отношения которого определяются товарно-денежными отношениями, но в известной степени способствовал стабилизации политической ситуации в обществе. Значительный рост благосостояния всех слоёв населения, вызванный экономическим подъёмом, порождал у масс иллюзии движения к обществу социального благоденствия. Но период этого относительно бескризисного развития, связанный с централизованным государственным регулированием экономической жизни развитых стран, оказался исторически ограниченным периодом.
Временный оптимизм трудящихся масс, связанный с надеждами возлагаемыми на государственное регулирование, истощился и сменился глубочайшим унынием от сознания того, что экономическое развитие само по себе не устраняет социальных различий в обществе, не ликвидирует той социальной пропасти, которая лежит между трудящимися и теми, кто берёт на себя миссию организации и управления их трудом, а заодно, и присваивает себе прибавочный продукт, созданный трудящимися. Это уныние усугубляется пониманием того, что современное развитое в экономическом отношении общество располагает как никогда огромными и мощными производительными силами. Но эта мощь используется крайне неэффективно, значительная часть совокупного общественного труда тратится совершенно впустую, поразительно медленно вытесняются из производства примитивные виды труда, значительный слой населения этих обществ терпит социальную нужду и обездоленность, в то время как огромная часть совокупного общественного труда тратится на производство вооружений, с одной стороны, на производство роскоши для власть имущих, с другой стороны. Члены общества, особенно непосредственно производительная его часть, всё больше ощущают различие между теми возможностями экономического и социального развития, которые скрыты в современных производительных силах, и той действительностью, которой им приходится довольствоваться.
Таким образом, в настоящее время мы стали свидетелями обширнейшего и неограниченного временем экономического кризиса  в развитых странах, который со всей очевидностью обнаруживает противоречие между развитием производительных сил в этих странах и производственных отношений, основанных на товарно-денежных началах, оформленных в данный период исторического развития в виде централизованного государственного регулирования. Следовательно, современное бюрократическое управление экономической жизнью общества не обеспечивает возможностей эффективного развития производительных сил общества.
Несомненно, централизация регулирования хозяйственной жизни в руках государственных аппаратов являет собой пример ещё большей готовности общества к переходу к социализму.
Следует заметить, и мы уже указывали на это, что механизм функционирования товарно-денежных отношений в период централизованного регулирования экономики государственным аппаратом и вырастающие из этого экономического механизма дополнительные условия для перехода к социализму требуют ещё тщательного исследования марксистски мыслящими людьми. Т.е. перед истинно марксистской наукой стоит ещё задача добросовестнейшего теоретического осмысления того пути развития общества, который был проделан им со времени смерти Ленина до наших дней. 
Но этот недостаток знаний о конкретных механизмах функционирования и развития современных производственных отношений не лишает нас возможности, опираясь на теорию марксизма, делать общие выводы о том, что основной характеристикой существующих производственных отношений являются товарно-денежные отношения. Их развитие приводит к разделению общества на классы. Об этом мы можем судить по вскрытым нами различиям в распределении общественного дохода. Это находится в полном соответствии с той ролью, которую играют представители того или иного класса в организации и управлении общественным производством. Несомненными преимуществами в распределении общественных доходов в нашем современном обществе пользуются представители бюрократического класса управленцев, монополизирующих функции управления общественным производством. В полном соответствии с классовым закреплением бюрократией функций руководства производством находятся и методы управления бюрократии производительным трудом, которые сводятся в действительности к использованию товарно-денежных механизмов, к использованию традиционного буржуазного индивидуального материального стимулирования.
Теория марксизма даёт нам также достаточно оснований для вывода о зрелости материальных условий перехода к коммунистическому способу производства, к действительному социализму. Мы не сомневаемся в том, что зрелость этих условий при известном осознании этого факта трудящимися, для которого, на наш взгляд, также созревают все предпосылки, приведёт к широчайшему движению со стороны трудящихся за действительное осуществление перехода современного общества к социализму. И этот переход будет осуществляться трудящимися по пути ликвидации товарно-денежных отношений, по пути налаживания действительного участия всех (или большинства) трудящихся в управлении делами производства и всего общества, по пути ликвидации монополии бюрократа на управление производством и обществом, по пути налаживания непосредственно общественного равного распределения потребительской части национального дохода для всех трудящихся, по пути постоянного увеличения доли общественных фондов потребления, т.е. по пути развития ассоциированных форм потребления, по пути действительной интернационализации отношений между народами различных стран вместо сегодняшней проповеди националистического патриотизма, ведущей к национальной разобщённости народов и к угрозе всеуничтожительной войны. ;О том, насколько трудным является осуществление этого перехода, свидетельствует ленинский опыт попытки такого перехода. И самой большой трудностью в осуществлении подобного перехода является организационная сторона. Как показывает ленинский опыт, невозможно осуществить переход к социализму сразу - в один миг, в один день, в один месяц..., этому препятствует недостаточное сознание трудящихся масс, выросших в условиях господства товарно-денежных отношений, в условиях подчинения их труда организующей и управляющей воле капиталиста, буржуазного специалиста.
Хотя сама неразвитость сознания трудящегося была обусловлена недостаточным развитием производительных сил в России начала двадцатого столетия. К тому же промышленный трудящийся составлял в то время ничтожное меньшинство самодеятельного населения России. Основным типом сознания  населения тогда было сознание мелкого собственника и производителя - крестьянина. Именно к этому общественному сознанию пришлось в конце-концов приспосабливать будущие экономические и социальные изменения. Именно господством этого сознания было обусловлено сохранение товарно-денежных отношений.
Говоря о переходе к социализму, вместе с тем, следует учитывать те изменения, которые произошли в нашем обществе за шестьдесят с лишним лет после Октябрьского переворота. Становление и развитие государственного капитала провело ещё более чёткую демаркационную линию, разделив общество на две части. В отличие от двадцатых годов в современном обществе нет уже как таковых ни класса крестьянства, ни класса пролетариев, ни классовой прослойки в виде интеллигенции, ни буржуа в старом его виде.
Государственный капитал в нашем обществе признаёт только классовое различие между распорядителями, управляющими, а по сему, собственниками этого капитала и всей остальной массой трудящихся, чьим трудом воспроизводится и расширяется государственный капитал. Этот угнетённый и эксплуатируемый класс трудящихся, подчинённый классу управленцев-бюрократов (употребляем это слово не как ругательное, а как функциональное), включает в себя в настоящее время как промышленных  сельскохозяйственных  работников, так и работников умственного труда. Различия между этими слоями трудящихся сегодня не более как внутри классовые различия, обусловленные спецификой сфер приложения труда, с одной стороны, и наследованием остатков социального прошлого, с другой стороны.
Идеологи же бюрократии, дабы отвлечь общественное мнение от основного социального противоречия в нашем обществе, продолжают муссировать давно уже превратившийся в иллюзию взгляд о существовании, наряду с рабочим классом, особого класса крестьянства, а также особой межклассовой прослойки - интеллигенции, различия между которыми ещё долго будут стираться. Постоянно отыскивая всё новые аргументы в пользу подобной иллюзии разделения общества на классы, идеологи нашей бюрократии явно руководствуются поговоркой: разделяй и властвуй.
Между тем, времена меняются, и противоречие между классом бюрократов-управленцев и классом трудящихся обнаруживается всё с большей силой. Яркой и отчётливой реакцией на это противоречие явились знакомые нам польские события, суть которых и можно-то разглядеть только в свете данного противоречия. Только им можно объяснить консолидацию всех слоёв трудящихся  - и работников физического, и работников умственного труда - в возмущении против управленческой бюрократии. И хотя это возмущение не нашло своего позитивного разрешения, но оно со всей силой поставило вопрос о существовании сегодняшней системы общественных отношений, о существовании сегодняшней системы производственных отношений, а отсюда и вопрос об управлении производством и обществом, о распределении общественных благ.
Важным фактом нашей действительности, свидетельствующим о повышении степени зрелости условий для перехода общества к социализму, является рост культурного и образовательного уровня современных трудящихся, что создаёт возможности для преодоления главной трудности переходного периода - трудности вовлечения трудящихся масс в управление общественным производством, в управление делами общества. Это участие всех трудящихся или большинства их в управлении производством и обществом является главной гарантией общества от засилья должностной и управленческой бюрократии.
Несомненно облегчающим возможности перехода к социализму по сравнению с двадцатыми годами является гигантское развитие производительных сил общества (причем, такое их развитие, которое предъявляет всё более и более высокие требования к активности и самостоятельности производственной деятельности отдельных работников, из чего также с естественностью вырастают способность и необходимость управления этими трудящимися производством и обществом), развитие крупной промышленной индустрии и сельскохозяйственного производства и, главное, налаживание централизованной системы регулирования производства и распределения в нашем современном обществе. В этом отношении, т.е. в отношении перспектив перехода к социализму, так называемые, развитые "социалистические" страны имеют значительное преимущество по сравнению с, так называемыми, капиталистическими странами, которые отличаются менее централизованной системой регулирования и распределения.
С другой стороны, более высокий уровень развития производительных сил в, так называемых, капиталистических странах, меньшая степень канонизации сложившихся форм общественной жизни, чем в, так называемых, "социалистических" странах, делают трудящегося этих стран более подготовленным к производственному и общественному управлению, к самоуправлению. Здесь уже несомненны преимущества западных стран.
Несмотря на более высокий уровень готовности нашего современного общества к переходу действительно к социализму по сравнению с двадцатыми годами, не следует не дооценивать тех трудностей, которые лежат перед нашим обществом на пути этого перехода. В частности, как показала попытка ленинского перехода, велики трудности полного уничтожения товарно-денежных отношений. Если относительно легко было уничтожить частную индивидуальную и групповую собственность на средства производства путём национализации её, то уничтожение собственности на деньги так и не было осуществлено. И хотя в тот период планировалось проведение мероприятий, направленных на уничтожение денег, но к сожалению, исторические обстоятельства сделали невозможным опробывание этих мероприятий.
Огромные трудности представляет собой переход к социалистическому равному распределению, выступающему первоначально в виде равной оплаты труда.
Наиболее понятной мерой для трудящихся является введение для должностных лиц равной с ними оплаты труда. В этой мере они видят факт уничтожения эксплуатации их труда со стороны бюрократии. Не случайно ленинскому правительству стоило значительного труда убедить партийные массы в необходимости введения повышенной оплаты специалистов, как единственной меры, способствующей в тех условиях (в условиях наислабейшего участия рабочих в управлении производством  и обществом) привлечению крайне необходимых народному хозяйству специалистов, которые имелись в обществе лишь в лице буржуазных специалистов. Были даже случаи расправы рабочих с буржуазными специалистами, повышенная оплата которых воспринималась как сохранение эксплуатации труда рабочих, хотя Ленин и большевики неоднократно подчёркивали временность этой меры.
Не случайно требование ликвидации льгот должностных лиц, ликвидации огромного различия в оплате их труда по сравнению с оплатой труда остальной части работников общества, ликвидации всяческих форм присвоения общественных благ этими должностными лицами, этой бюрократией, с такой силой были выдвинуты трудящимися в недавних польских событиях.
Но гораздо большие трудности составляет введение равной оплаты среди самих трудящихся. В этом случае начинают возрождаться все привычки, сформированные в их массе буржуазным распределением. Например, трудящиеся с неохотой идут на уменьшение различий в оплате труда в случае различий в квалификации труда. Здесь сказываются остатки мышления с позиции буржуазной профессиональной узости различных слоёв трудящихся. Значительная часть работников квалифицированного и высококвалифицированного труда требует повышенной оплаты труда.
Знаменательно, что недавние польские события также обнаружили скованность сознания польских трудящихся рамками буржуазных отношений распределения, что проявилось в требовании повышения заработной платы различными отрядами трудящихся, в стремлении к сохранению различий в оплате труда работников польского общества. Это явилось пунктом, разобщающим движение польских трудящихся, обнаруживающим за самоотверженной, отчаянной критикой существующей системы общественных отношений слабость и робость в совершении позитивных шагов по переустройству общества. В этом пункте, тесно связанным  со стремлением польских трудящихся расширить в обществе права и полномочия товарно-денежных отношений, обнаружилась вся ограниченность  идей, концепций, лозунгов, выдвигаемых польскими трудящимися, в которых за стремлением на словах к коренному переустройству общества скрывалась в действительности защита и сохранение тех его устоев, на которых зиждется ненавистное им современное общество.
Разумеется, остатки буржуазных пережитков в вопросах распределения могут быть преодолены лишь постепенно, с одной стороны, благодаря внесению в сознание трудящихся теоретического понимания принципов истинно социалистического распределения, с другой стороны, благодаря привлечению их к управлению производством и, в частности, к управлению распределением. Принимая активное участие в управлении производством и распределением, в частности, препятствуя возможности должностных лиц использовать своё служебное положение в целях обеспечения преимуществ в распределении, трудящиеся придут к осознанию того, что истинный социалистический коллективизм предполагает не только равное участие всех в общественном труде, но и равное для всех них распределение.
Трудным моментом в налаживании равного социалистического распределения выступает момент стимулирования труда работников. Буржуазная система  распределения приучила работников к тому, что за более интенсивный труд , за более высокое качество труда, за большую сложность труда работники получают дополнительное вознаграждение. Осознание всеобщего ассоциированного интереса как личного интереса не приходит сразу и в одинаково высокой степени всем или хотя бы большинству трудящихся. Именно поэтому ленинское правительство, даже в условиях значительного сковывания товарно-денежных отношений, вводило премии, натуральные премии, для коллективов работников, для отдельных работников, достигающих высоких производственных показателей.
Не следует сбрасывать со счетов при налаживании равного социалистического распределения неравных условий труда - наличие довольно широкой производственной сферы, требующей приложения тяжёлого физического труда, наличие производств, участков производства с повышенной вредностью для человека. Несомненно, социалистическое строительство предполагает в качестве одной из первоочередных задач целенаправленную работу по сокращению, а в дальнейшем и ликвидации тяжёлого физического и вредного труда. Но так как этого нельзя достичь сразу, то следует учитывать эти различия в условиях труда при реализации принципов социалистического распределения.
Таким образом, такой важный момент в организации перехода от существующих в нашем обществе производственных отношений к коммунистическим отношениям на низшей их стадии - социалистической стадии развития - как момент организации социалистического равного распределения, может быть реализован достаточно постепенными, хотя и неуклонными мерами, и с необходимостью предполагает соответственный процесс ликвидации товарно-денежных отношений в обществе, а также соответствующее вовлечение всей массы или большинства трудящихся в дело управления производством, которое на стадии первоначального социалистического строительства выражается в контроле и учёте со стороны коллективизированных трудящихся за мерой труда и мерой потребления, а также соответствующее вовлечение этих трудящихся в управление делами всего общества. 
Какова будет степень постепенности перехода к равному социалистическому распределению, к непосредственно общественным экономическим связям , устраняющим опосредованную товарно-денежную экономическую связь , будет зависеть от степени роста творческой активности и  коммунистического  сознания (т.е. от степени ясности понимания всё более широкими слоями трудящихся марксистских принципов коммунистического строительства.
Говоря о предстоящем нашему обществу переходе к коммунистическим производственным отношениям, нельзя не заметить того, что в настоящее время чрезвычайно расширилась социальная база для такого перехода. Если в двадцатых годах более или менее последовательным проводником социалистических преобразований в России выступал авангард рабочего класса, составлявшего ничтожное меньшинство активного населения общества, то в настоящее время в качестве подобного преобразующего начала выступает класс трудящихся, представляющий подавляющее большинство активного населения.
С двадцатых годов развитие государственного капитализма в России способствовало размыванию класса крестьянства. Большинство представителей этого класса, переходя в города, приобретало статус промышленных работников, благодаря чему этот слой к настоящему времени является самым представительным слоем трудящихся. Другая часть крестьянства с коллективизацией сельского хозяйства переходит в состояние сельскохозяйственных работников, приобретая социальные черты в главном, в сущности, ничем не отличающиеся от социальных черт промышленных работников.
В то же время расширение социальной базы перехода к социализму вызвано изменившейся социальной ролью прослойки инженерно-технических работников и служащих. Если раньше - в девятнадцатом, начале двадцатого столетия - служащие и инженерно-технические работники в большинстве своём выступали своеобразными активными проводниками эксплуататорской политики капиталистов, то в настоящее время большинство инженерно-технических работников и служащих сами становятся объектом эксплуатации, выступают в качестве своеобразных чернорабочих управленческой и организационной деятельности, а часто и просто производственной или научно-производственной деятельности. Этот факт с достаточной убедительностью устанавливается нашими учёными - общественниками относительно западных обществ, но с не меньшей убедительностью можно констатировать наличие этого факта в нашем обществе. ; Как показывают данные нашей статистики по распределению оплаты труда различных категорий работников народного хозяйства, уровень средней оплаты служащих значительно отстаёт от уровня средней заработной платы рабочих и от уровня средней заработной платы по всем категориям работников народного хозяйства. Следовательно, заработная плата служащих далеко отстаёт от оплаты деятельности высокопоставленных служащих, хотя тех и других как правило объединяют в одну категорию и в статистических справочниках сплошь и рядом приводят данные средней заработной платы по всем служащим, скрывая за этой средней действительные различия в оплате труда служащих и управленческой бюрократии.
Значительное число  инженерно- технических работников имеет оплату труду  ниже средней по стране, хотя в статистических сборниках  оплата труда всей этой категории работников, в которую опять-таки включаются и должностные лица различного ранга, вплоть до высших, оказывается выше заработной платы рабочих, выше средней по стране. Т.е. опять-таки за средними цифрами скрывается действительное различие в показателях заработной платы ИТР, с одной стороны, и управленческой бюрократии - с другой.
И хотя из рядов служащих и инженерно-технических работников рекрутируются кадры управленческой бюрократии нашего общества, шансы рядового служащего или инженерно-технического работника , происходящего из семьи простых служащих, рядовых инженеров или даже рабочих, на проникновение в высшие или, хотя бы, средние слои управления чрезвычайно низки и чем дальше, тем реже становятся случаи такого восхождения. Все эти моменты есть свидетельство того факта, что большинство сегодняшних представителей, так называемого, умственного труда перешло в то же самое социальное состояние, в каком находятся промышленные и сельскохозяйственные работники, и составило один из представительнейших слоёв трудящихся, обладающий тенденцией к дальнейшему расширению и повышению социальной активности, обладающий способностью к наиболее осознанному выражению интересов трудящихся масс, ближайшей исторической целью которых является построение бесклассового общества, уничтожающее сегодняшнее антигуманное, античеловеческое существование представителей этого класса, да и представителей всего общества в целом.
Этот слой трудящихся в дальнейшем будет всё сильнее выражать стремление к действительному социалистическому переустройству общества. Не случайно именно из этого слоя раздаются слова критики в адрес бюрократии нашего общества. Правда, критики довольно расплывчатой, индивидуалистической, с кашеобразным лозунгом демократизации общества, который растекается от идеи более широкого участия масс в управлении обществом до идеи расширения возможностей частного предпринимательства - т.е. от идей с социалистической направленностью до идей ещё большего развёртывания в нашем обществе сугубо буржуазных отношений.
Но действительный материальный фундамент обретёт движение интеллигенции, движение этого слоя трудящихся, когда твёрдо встанет на позиции защиты интересов всего класса трудящихся, всех слоёв трудящихся, когда дорастёт до теоретического осознания марксизма и вместо расплывчатых лозунгов демократизации общества в содружестве с представителями слоёв промышленных и сельских трудящихся выдвинет лозунги ликвидации власти бюрократии и установления власти трудящихся, лозунги построения бесклассового коммунистического общества, первой стадией которого выступает социализм, лозунги ликвидации товарно-денежных отношений, осуществления социалистической равной оплаты труда для всех категорий работников в обществе, всеобщего участия трудящихся в управлении общественным производством и распределением, делами всего общества.
Трудящиеся, которым предстоит овладеть политической властью в обществе, должны дорасти до осознания того, что впервые в истории они не должны передавать права на управление общественным производством и общественными делами никакому другому классу, никаким представителям их интересов, что успех перехода к социалистическому обществу зависит не только от того, насколько твёрдо они возьмут в свои руки политическую власть, но в ещё большей мере от того, насколько активно они будут вовлекаться в управление производством  и обществом. Трудящиеся должны осознать, что от этого управления они не имеют права отказываться ни под каким видом, что никакие представительные организации, призванные быть проводниками власти трудящихся, не могут заменить инициативы всех или большинства трудящихся в деле строительства социализма.
В этой инициативе не только гарантия сохранения власти в руках трудящихся, не только гарантия успешного перехода к социализму, но и гарантия ликвидации трудящимися своей классовой ограниченности, гарантия создания общества равных человеческих возможностей, гарантия действительного вывода человеческой личности на путь всестороннего развития, в конце-концов гарантия создания единого мирового сообщества людей, не знающего никаких угроз войны. никаких угроз тотального уничтожения человеческого общества на земле.
Наши идеологи и политики могут возразить нам по последнему пункту тем, что, мол угроза термоядерной войны исходит от западных стран и США, а страны "социалистического" лагеря , мол, вынуждены накапливать ядерный потенциал, дабы защитить своё отечество, но западные идеологи и политики также говорят своим трудящимся, что угроза термоядерной войны исходит от восточных стран во главе с СССР, а их странам приходится принимать ответные меры по обеспечению обороны отечества. Какая нежная забота бюрократии об отечестве! Какое обилие патриотической слюны извергается ею на страницы печати, на экраны телевизоров! Как настойчиво играет она на низменных националистических чувствах народов! И западная и восточная бюрократия одинаково старательно пытаются использовать ещё живучие националистические чувства народов в своих собственных интересах. Никогда ещё националистический интерес не играл в такой степени на руку бюрократии как в настоящее время! Никогда ещё националистический интерес не объявлялся таким всеобъемлющим как в настоящее время!
Стоит только чему-нибудь случиться в какой-либо точке нашей планеты: будь то столкновение каких-либо сил внутри какого-либо государства, африканского ли, азиатского, латиноамериканского или ещё какого континента, будь то столкновение двух или нескольких государств, это сразу же задевает интересы и нашего. и американского, и китайского и многих других народов. Идеи мира, демократии, прогресса, справедливости, человечности, отвечающие чаяньям современных народов, современного человеческого общества, преподносятся национальной бюрократией таким образом, что именно данный народ, данная нация является действительным поборником проводником в жизнь этих прекрасных идей. Американская бюрократия твердит своему народу, что именно американский народ, руководимый талантливой американской бюрократией, пользуясь условиями более совершенного социального устройства своего общества выступает наиболее последовательным защитником мира от угроз войны, социальной несправедливости, антидемократичности, античеловечности, чем коренным образом отличается от народов Восточной Европы или азиатских народов, стремящихся насильно навязать свою античеловеческую систему всему миру. Советская бюрократия, напротив, выставляет именно советский народ поборником мира и социального прогресса, именно своё руководство объявляет ведущим к положительным социальным изменениям, вопреки злой воле руководства западных стран, руководства США, и др.
И надо сказать, что сейчас пока ещё каждый народ, в массе своей, верит своей бюрократии, воспринимает как искренние славословия миролюбия - русский народ, свободолюбия и демократичности - американский народ и народы западной Европы, прогрессивности - китайский народ. Каждое бюрократическое руководство знает на каком конкретно националистическом чувстве можно играть в данный момент. В итоге, мы постоянно оказываемся свидетелями "борьбы за мир" советского оружия против американского, а американского - против советского, в азиатском регионе хватает своего оружия для "борьбы за мир". И подобная "борьба" наблюдается то на африканском континенте, то на азиатском, то в Латинской Америке, то на Ближнем Востоке. А в действительности эта миролюбивая "помощь", советская ли, американская ли, китайская или ещё какая военная "помощь" ведут, как правило, к неимоверному раздуванию чуть разгоревшихся конфликтов, к превращению капель крови междуусобиц, национальных противоречий в целые потоки её, что мы наблюдали во Вьетнаме, на Ближнем Востоке, в Афганистане и т.д. и т.п. Подобное "миролюбие", подобная "борьба за мир" действительно могут привести к тому, что камня на камне не останется на земле.
Народы должны понять - и они движутся к этому пониманию - что националистическое возвеличивание бюрократией одной страны своих мирных усилий в противовес подобным же "мирным" усилиям бюрократий других стран ни к какому миру на практике не ведут.  ;Дело в том, что война, наращивание военных потенциалов, являются одной из глубинных сущностей бюрократического государственного капитализма, своеобразным способом его существования. Совершенствование армий, модернизация и создание новых видов вооружений выступает одной из главнейших форм деятельности этих государств. Без армий, без вооружений, а соответственно, и без органов пресловутой государственной безопасности существующая система государственного устройства теряет смысл. Тогда уже бюрократия, стоящая у власти в большинстве экономически развитых государств, не в состоянии будет размахивать жупелом защиты отечества, а соответственно, и всего человечества от угрозы уничтожения, а вынуждена будет повернуться лицом к лицу к тем противоречиям, которые накопились внутри общества и давно уже ждут своего разрешения. Тогда уже этой бюрократии невозможно будет скрыть перед обществом, что именно она является основным препятствием на пути разрешения внутри общественных противоречий, что именно она старается увековечить общественную систему, в которой половина, если не большая часть совокупного общественного труда людей, тратится впустую, бесплодно, в то время как большая часть населения общества вынуждена влачить состояние социальной обездоленности, а всё общество крайне ограничено в возможностях своего духовного развития, потому что всё высоко духовное и высоко идейное противоречит низменной сущности современного общественного состояния. ;Современное военное противостояние госкапиталистических сверхдержав, интеграция вокруг них целых противостоящих друг другу блоков есть ничто иное как продолжение капиталистической экономической конкуренции военными средствами, есть ничто иное как стремление всеми силами расширить сферу своего влияния, сферу своего экономического воздействия и взаимодействия. Весь современный мир оказывается поделенным на подобные сферы экономического влияния, но брильянтовой мечтой каждого колоссального госкапиталистического образования является превращение всего земного шара в сферу только одного экономического влияния - своего собственного экономического влияния. Такова природа государственного капитализма, таковы его законы. И какими бы благими намерениями не руководствовались отдельные представители государственной бюрократии, их намерения будут служить только завесой действительному проявлению законов развития госкапиталистического общества.
Действительный же мир на земле возможен только благодаря ликвидации существующей системы государственного капитализма, ликвидации бюрократического управленческого аппарата, благодаря замене его действительно демократическими , с точки зрения трудящихся масс, впитывающими в себя всю инициативу трудящихся масс, формами общественного управления. Несомненно, получить это можно только с перестройкой нынешних госкапиталистических товарно-денежных отношений на коммунистические непосредственно общественные отношения.
Безусловно, развитие капитализма способствовало неимоверному расширению предложения обществу товаров и услуг, развитию науки и техники, механизации и автоматизации производственных процессов, превращению разрозненных стран в единый финансово экономический конгломерат. Но гуманистическая сторона удовлетворения человеческих потребностей за счёт развития стоимостных отношений всё более входит в противоречие тем, что стоимостные отношения ставятся обществом во главу угла. Всё становится, как писал ещё Маркс, предметом купли продажи. Этим захватываются не только производственная сфера, но и наука, искусство, медицина, образование, отдых, спорт. На всём можно, при успешном стечении обстоятельств, формировать капитал. Это становится движущей силой человеческих интересов в обществе. На одном полюсе общества, составляющем капиталистическое меньшинство, сосредотачиваются владельцы основной массы общественной стоимости. На другом полюсе, трудящееся большинство, обслуживающее расширенное воспроизводство стоимости владельцев капитала.
Да, государственно капиталистическое устройство общества, особенно в экономически развитых странах, способно обеспечить население питанием, жильём, широким спектром товаров и услуг, но это сопровождается манипуляцией общественным сознанием этих масс. В результате, эти массы обслуживают конкурентные интересы государственно капиталистического управленческого меньшинства, вплоть до вербовки их на войну за чуждые им интересы. Капиталистическая конкуренция в двадцатом - двадцать первом столетии это уже конкуренция капиталистических империй, правители которых, так называемый истеблишмент, готовы на любую подлость ради своих конкурентных выгод, не исключая подлостей военных, не взирая на гибель из-за этого массы людей. Такое положение вещей выглядит уже человеческим безумием, ведущим к собственному самоубийству, к уничтожению человечества. Свидетельством этому - и первая и вторая мировые войны.
Внутри же госкапиталистических стран не решаются проблемы безработицы, нищеты, социального неравенства в доступе к образованию, медицинским услугам, культурным ценностям, сфере отдыха и пр. Наряду с этим существует паразитический слой людей, которые, используя финансовые механизмы, биржевые игры, не участвуя ни каким образом в производстве общественных благ, увеличивают свой денежный капитал, эксплуатируя тем самым трудящихся.
И вообще, с позиции здравого смысла, носителем которого является трудящийся, увеличивать свои личные денежные средства, свой капитал, за рамками удовлетворения обычных человеческих потребностей, бессмысленно. Тогда начинается амбиционное соревнование слоя богачей в приобретении личной роскоши: огромных участков земли, строительства дворцов, накапливания драгоценностей, частных средств передвижения - автомобилей, самолётов, яхт - и пр. и пр.. Т.е осуществляется переливание средств, созданных общественным трудом, на траты, имеющие второстепенное значение для трудящихся, вместо того, чтобы они были потрачены, в первую очередь, на решение социальных вопросов, на благо всего общества.
Грядущее широчайшее движение трудящихся масс, включающее в себя как промышленных и сельскохозяйственных тружеников физического труда, так и трудящихся умственного труда, с неизбежностью ликвидирует власть госкапиталистической бюрократии, а дальнейшая реализация и расширение прав трудящихся масс на управление производством и обществом в направлении полной ликвидации капиталистических товарно-денежных отношений, капиталистического неравного распределения благ, сможет окончательно искоренить причины, условия, питательную среду для возникновения такого класса, как бюрократия и капиталистические собственники, а соответственно, причины и условия для возникновения, для воспроизводства, такого особого - подчинённого и эксплуатируемого - класса, каким являются трудящиеся. Т.е будут созданы условия для построения действительно бесклассового общества, для создания действительного социального равенства, идеалы которого, вот уже почти пять столетий, вынашивает человечество! Т.е. будут созданы условия для построения того общества, начальной стадией которого является социализм!
                (Написано в 1982 году)     ;