Мы в ответе за тех

Первые по-настоящему весенние, теплые дни в этом году наступили неожиданно. Солнце пекло, лужи высохли, из каждого куста музыкой лилось оглушительное чириканье. Даже прохожие невольно улыбались. Только Маша, идя по улице, не радовалась, а озабоченно размышляла о своем будущем.

Она в прошлом году закончила институт иностранных языков, полная радостных надежд.  И поначалу они оправдывались: Маша работала в бюро переводов, наращивала практику. Потом, правда, пришлось уйти: хозяин сокращал расходы на персонал. Маша искала работу, бралась за разовые переводы, пыталась преподавать. Но... То ли у нее не было опыта, то ли просто не везло – этот ручеек временных заработков быстро иссякал. Мама болела и зарабатывала немного, но даже не в этом дело: Маша вообще очень щепетильно относилась к денежным вопросам и твердо решила содержать себя сама.
– Ты чего невеселая? – спросил папа, когда она зашла в кафе и присела за столик.
– Да ничего, все нормально.
– Но я же вижу.
Они встречались редко, почти тайком – из-за ревности папиной супруги. Портить встречу разговором о своих проблемах Маше не хотелось. Она не видела его после развода родителей почти десять лет: вначале мама запрещала, потом он уезжал в другую страну, потом ревновала его Алла. И лишь года два назад он появился, написал дочери электронное письмо, они переписывались, встретились пару раз. Маше было интересно: оказывается, она похожа на папу, хотелось узнать побольше о нем – а значит, и о себе.
Все-таки, слово за слово, папа вытянул из нее причину грусти.
– Слушай, у меня отличная идея, – сказал он. – Сосватаю тебя сестре, будешь давать уроки английского моей двенадцатилетней племяннице. И Насте польза, и заработаешь. Ты, наверное, не помнишь тетю Тину?
Маша не помнила, и в папиной идее усомнилась. Однако все неплохо устроилось: девочка оказалась толковая, тетя за уроки платила поначалу достаточно. Шло время, и через несколько месяцев выяснилось, что папина сестра – клиентка не особо приятная. То задерживает оплату, и так небольшую (не будет же Маша обдирать родственников), то просит не нагружать девочку, то наоборот, сердится, что у нее никаких успехов.
– Объясни мне подробно, что с ней не так, и я вмешаюсь! – требовала она.
– Но так всегда бывает в начале обучения...
Но Алевтина Михайловна не внимала доводам рассудка. Она то чрезмерно опекала свою дочь, то предъявляла ей обвинения в лени и невнимании – видимо, это был для нее привычный способ воспитания. Со своего дивана, где она безвылазно сидела, Машина тетка подавала реплики, не отрывая взгляда от телевизора:
– Анастасия! Что ты опять натворила? Вот я тебе дам!
А если девочка начинала оправдываться, то ее мать воспринимала это как дерзость и принималась утирать невидимые слезы:
– Что я тебе сделала?!
Маша была вначале в шоке от такого поведения, потом притерпелась. Ради Насти: девочке было интересно, она делала успехи. И ради встреч с папой.

Теперь Маша могла папу видеть чаще. Он говорил своей ревнивой супруге, что идет к сестре, ждал окончания занятий, и потом они немного гуляли, разговаривали. Обоим было интересно. В конце концов и Маша, и папа так привыкли к этим встречам, что начинали ждать еженедельных уроков сразу после их окончания... Маша уже не чувствовала себя такой одинокой, как раньше. Пусть папа не с ней рядом, но он есть. Это очень важно: почти всегда можно посоветоваться, если что.
Прошел почти год, Настя стала немного лениться. Может, подростковый возраст так рано подоспел? Или ей надоело? Несколько раз она пропускала занятия, Алевтина Михайловна обвиняла в этом Машу. Поджав губы, выплачивала ей очередной гонорар, будто от сердца отрывала. От обиды у Маши звенело в ушах, она не могла этого не замечать. Снова начала искать работу, наконец, в одном издательстве согласились ее взять на испытательный срок. И тогда Маша решилась.
– Алевтина Михайловна, – сказала она, – со следующей недели я прекращаю наши занятия. У меня так сложились обстоятельства, что...
Но тетка не дала ей договорить. Начался крик:
– Как ты можешь! Мы уже привыкли, Анастасия не сможет обойтись без твоих занятий. У нее будет стресс!
– Но...
– Тебе не стыдно?! Знаешь, как говорят: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Ты нас приручила, а теперь бросаешь?! – Тетка Тина демонстративно схватилась за сердце и «в изнеможении» откинулась на спинку дивана.
Маша не стала спорить: что толку, когда тебя не слышат. Но лицо у нее горело, и было обидно. Никто не имеет права ею командовать!
Вскоре позвонил встревоженный папа:
– Неужели это правда? Ты бросаешь учить Настьку?
– Мне очень жаль. Но тетя Тина не может мне доплачивать, у нее финансовые проблемы, и я ее понимаю. А с Настей нужно заниматься все больше, усложнять обучение, тратить много времени. Я так больше не могу. Да и работу повезло найти.
– Подожди. Хочешь, я буду тебе доплачивать?
– Нет! Не надо, – твердо ответила Маша.
Папа пытался говорить со своей сестрой, чтобы не слишком наезжала. Но дальше все было только хуже... Алевтина продолжала обвинять Машу в плохих успехах, дочери, а денег за уроки стала платить меньше.
Однажды после занятий Маша, видимо, была настолько печальной, что Настя сказала:
– Теть Маш, а давайте немного погуляем.
Папа сегодня не пришел, и Маша кивнула. Они вышли во двор, потом прошли в другой. Вечер был теплый, располагавший к прогулкам и задушевным беседам. Настя расспрашивала свою учительницу про ее отношения с папой.
– А почему взрослые разводятся? Они же сначала любят друг друга?
– Ну... Так выходит. Никто не виноват. Просто люди устают. Или они заранее не знали того человека, которого полюбили, а потом оказывается, что у них очень разные характеры.
Девочка задумалась.
– Я буду изучать характер. Не хочу потом разводиться.
Маша улыбнулась.
– А почему вы от нас хотите уйти? – вдруг спросила Настя. – Я вам не нравлюсь?
– Что ты! – спохватилась Маша. Не хватало еще ребенка обидеть. – Наоборот, ты мне нравишься. И потом, мне хочется к вам приходить, потому что иногда приходит и папа. А в другом месте нам трудно встречаться.
– Почему?
– Понимаешь... Его жене, Алле, это не нравится.
– А почему не нравится?
Как же ей объяснить? Маша ничего не могла придумать и внезапно решила говорить правду.
– Она просто ревнует. Боится, что ее муж может вернуться в прежнюю семью, если часто будет меня видеть. То есть бросит ее.
– А это правда может быть?
– Конечно, нет! Да и моей маме он уже не нужен как муж, у нее своя жизнь. Но папа не хочет обижать свою жену, он ее жалеет, и поэтому мы с ним встречаемся у вас.
Настя как будто растерялась, потом сказала:
– А мне кажется, что дядя мог бы своей жене просто сказать: я люблю тебя, но и свою дочку люблю, не запрещай нам видеться. Она поймет, и тогда не будет ревновать.
– Мог бы. Но кто знает, что тогда будет. Взрослые иногда ничего не хотят понимать.
Настя с пониманием кивнула: видимо, подумала о маме.

До окончательного ухода от родственников Маша должна была провести еще четыре занятия, по два в неделю. И вдруг она заметила, что тетя Тина как-то подобрела. Уже не демонстрировала характер, не влезала в урок с требованием показать Настины успехи и оценить их. А дальше – еще удивительнее: начала и племянницу, и дочку нахваливать! В последний вечер, когда Маша провела последнее занятие, она объявила:
– Сегодня у нас праздничный ужин! Я приготовила капустный пирог. Дима, помоги накрыть.
Папа принес тарелки, чашки. Маша смущалась, так как понимала, что ее опять будут уговаривать. Алевтина Михайловна неловко сунула ей конверт с деньгами, Маша украдкой посчитала: щедро! Под чаек хозяйка умоляюще глядела на Машу и робко спрашивала, не передумала ли она. Просто удивительно! Маша бросила вопросительный взгляд на Настю, та хитро подмигнула. Тогда под выдуманным предлогом Маша они вышли на кухню.
– Признавайся, что ты сделала с мамой? – спросила она. – Подменила?
Настя довольно рассмеялась.
– Ничего особенного. Жалко, раньше не додумалась, да и причины не было...
– До чего додумалась?
– До того, что родителей тоже можно воспитывать. А не только детей.
И она рассказала, как придумала с мамой хитрить. Та очень боялась, что Настя начнет в школе курить, начнет встречаться с мальчиками и приходить поздно, да мало ли что... Возраст такой наступает, что для волнений есть причины самые серьезные, и не уследишь! И тогда девочка стала маме говорить: «Хорошо, я не начну курить, но и ты, мамочка, будь с тетей Машей поласковее». Потом: «Да, мама, я буду и звонить, и приходить вовремя, только и ты уплати тете Маше всю сумму, которую обещала».
– И что, ты выполняла обещания? – Маша с трудом сдерживала смех. Девчонка затеяла настоящую дрессировку! – И мама не поняла, что ты ее шантажируешь?
– А это никакой не шантаж. Мне же не хочется курить! – ответила Настя. – Но мама не знает. Она на все готова, лишь бы со мной было все в порядке. Так как, теть Маш, вы уходите? Или продолжаем занятия?
– Я подумаю. – Маша улыбнулась так, что было ясно: нечего тут думать, надо оставаться. – Подготовлю тебя так, что сможешь легко поступить в институт иностранных языков.
– Ура!
– Хотя... Мне кажется, что тебе, племяшка, можно идти учиться по линии психологии.