Георг Гейм, Дневник Шеклтона, 2

Дневник сэра Эрнеста Г. Шеклтона

10 января

Сплю ли я, бодрствую или вовсе мёртв... То, что нам, четверым несчастным бродягам, четверым изгоям цивилизации пришлось пережить за последние двадцать четыре часа, человеческий разум вместить не в состоянии. Все наши географические понятия перевёрнуты с ног на голову. Всё, что было написано до нас о полюсе, о просторах ледяных пустынь, о невыразимом холоде Антарктики - все это чушь, фантазии, мудрость идиотов, идиотам же и предназначенная. Если бы один из профессоров увидел нас здесь, Боже, если бы один из них смог увидеть сквозь землю, заглянуть в эту пещеру, где Эдамс, Маршалл, Уайлд и я лежим на голом полу с кляпом из неизвестных растений в зубах, с ногами, обмотанными цепями, пленники стада дикарей, проклятые навеки остаться за крепостными стенами вечного льда, те, кому  никогда не суждено вернуться на родину, к женам, к детям... О, Боже! Я вижу как у Эдамса, неподвижного Эдамса,  по щекам катятся слёзы, вижу как лежащий напротив меня Уайлд то и дело покачивает взад-вперёд головой, будто пытаясь стряхнуть с себя ужасный сон, вижу Маршалла, который уже два часа копается в себе, тупо уставившись в одну точку.  А когда мы с Эдамсом встречаемся взглядом, оба не выдерживаем и отводим глаза. О, Господи, сколько ещё продлятся наши мучения.
В 7 утра мы упаковали сани. Уайлд, Шеклтон, Эдамс, Маршалл - в таком порядке мы встали в связку и отправились в путь, при 38° мороза. Поначалу погода благоприятствовала нашему походу. Мысленно я высчитал, что, проходя ежедневно примерно по 20-30 км, мы вскоре должны были оказаться на полюсе. На широте 89°15 мы собирались сделать последний привал и остаток маршрута взять штурмом. Небосвод, простёртый вширь и ввысь над вечно сияющими льдами, тянулся до самых отдалённых гор и, наполненный странным розовым свечением, был такой невероятной чистоты и ясности, какую мне ещё не доводилось видеть нигде, даже над океаном; снежные равнины преломляли небесный свет удивительными цветами и оттенками, подобных я не встречал и в самых больших горных ледниках других континентов. Однако здесь этот грандиозный спектакль был уже привычным, и мы не стали из-за него задерживаться. Все наши мысли занимало одно: на юг! Местность была сносная, расщелины во льду встречались нечасто. В основном мы маршировали по промёрзшему мелкозернистому снегу, иногда приходилось нести свои сани по голым скалам. Учитывая бушевавшие в последние дни метели, настроение у нас было приподнятое, к тому же ближе к полудню ветер совсем стих, и мороз, казалось, постепенно шел на убыль. Но кое-что беспокоило меня: уже какое-то время я ощущал, будто теряю волю и энергию. Иногда мне было лень идти, думать, отдавать приказы, приходилось заставлять себя проводить ежедневные замеры высоты, рассчитывать провиант и т.д. Я считал это явление признаком переутомления и не придавал ему особого значения. К тому же остальные, похоже, чувствовали себя так же.

Вписано 3 мая, 1911 года

Что эти влияния могут идти извне, более того, что мы уже тогда находились внутри психического вала, возведённого полярными людьми вокруг своих тайн, мы конечно не знали. И возможно мы пали бы гораздо раньше, не будь у нас пламенного желания добраться до полюса, противостоящего этим для любого чужака враждебно зараженным воздушным слоям.
В 12.30 мы приготовили есть. После еды Уайлд, Эдамс и Маршалл ненадолго забрались в свои спальные мешки. Я присел на сани, чтобы залатать дыру на своей рубашке-"барберри". В то время как я, уже привычно принуждая себя, занимался шитьём, меня вдруг, подобно выплеску внутреннего яда, охватил рой странных мыслей, внезапно проснувшихся атавистических инстинктов. И я, который без сомнения успел уже всем сердцем полюбить своих друзей, не удивился вспыхнувшей в мозгу идее убить спящих попутчиков, погрузить все припасы на сани и в одиночку отправиться обратно домой. Более того, я чувствовал даже некое удовлетворение, опускаясь в ад этих сцен. Позади, до самого края горизонта,  странно приближенного отражением в арктическом воздухе, виднелся след полозий. Вдоль него вёл далёкий путь к кораблю, к морю, в тёплые человеческие регионы... Tерпя страшные страдания, отморожения и голод, oн добрался сюда - человек в погоне  за своими идеалами,cлепец, бредущий за безумным вожаком. Но всему приходит конец. Ведь хочется же ещё пережить пару светлых дней, а не продолжать погружаться в безутешность вечного одинокого молчания, рискуя умереть голодной смертью на полюсе.