Путь генерала

Путь генерала

повесть

То, во что вы верите и чего ожидаете всей душой и всем сердцем, обязательно произойдёт!

Глава 1. Детство и юность

§1.1. Школьные годы

Молоканов Георгий Федосеевич, родился 21 января 1921 года в беломраморном городе любви1 - Ашхабаде - столице Туркменской ССР, в русской семье рабочего-машиниста паровозного депо. Отец, Молоканов Феодосий Егорович, 1892 года рождения, по профессии машинист, окончил Ашхабадское железнодорожное училище. В годы Гражданской войны работал машинистом бронепоезда и участвовал в борьбе с белогвардейским правительством в Туркмении. Мать, Молоканова (Андреева) Мария Михайловна, родилась в 1897 году в поселке Гермаб, находящимся в глубине Копет-Дагского горного хребта, в 85 километрах от Ашхабада. Мать по профессии машинистка печатного бюро, в последние годы трудовой деятельности работала в Верховном Суде Туркменской ССР.
Первое воспоминание, сохранившееся в памяти у Георгия Федосеевича, когда ему исполнилось 3 года, это сплошные паровозные и фабрично-заводские гудки, раздававшиеся по всему городу в день смерти Ленина, о которой сообщил пришедший с работы отец.
Авиацией Георгий увлекался с раннего возраста. Еще в детском саду он декламировал:
Вырасту, мастером буду
Сам разработаю план.
Топор и пилу я добуду
Выстрою аэроплан.

В 1928 году Георгий пошёл в первый класс начальной школы в городе Ашхабаде и учился хорошо, его считали лучшим учеником в классе.
В 1933 году продолжил обучение в 5 классе соседней средней школы. К учёбе в старших классах Георгий относился добросовестно, учился хорошо, в четверть имел всего одну четверку. Георгий Федосеевич вспоминает, что в школе увлекался постройкой авиамоделей, выписывал журнал «Самолёт», но на этом поприще, по его мнению, он чего-либо путного так и не сделал. Его модели обычно только бегали по земле, вспоминает Георгий Федосеевич (правда, одна модель всё же взлетела, ударившись на улице крылом о забор), а многие поделки, к примеру, 3-метровый фюзеляж самолёта так и остался недостроенным. Исключение составляет построенный в 8 классе на уроках труда по дереву (были уроки труда и по металлу) самолёт типа Р-5 в одну треть натуральной величины этой боевой в те годы машины. Её размеры были выписаны из технического описания этого самолёта. Построенный с другими школьниками, в канун первомайского праздника самолёт с пятиметровым размахом крыльев, выкатили во двор школы и группой учеников своего класса всю ночь охраняли, так как  дошли слухи, что какие-то мальчишки сговорились сжечь самолёт. Значит, и в то далекое время имела место угроза «терроризма». А на праздник 1 Мая на площади имени Карла Маркса ученики с гордостью катили свой выкрашенный в голубой цвет самолёт во главе праздничной школьной колонны, а Георгий, как руководитель кружка, сидел в кабине и крутил пропеллер.
В 1936 году Георгий продолжил обучение в 9 классе средней школы № 12 в городе Ашхабаде, которую закончил в 1938 году с хорошими и отличными оценками. Старшие классы школы часто посещали шефы из какой-то воинской части, вспоминает Георгий Федосеевич, и многие мальчишки начали ориентироваться на поступление в различные военные училища, тем более, что тогда профессия военного была весьма престижной. Он мечтал об училище военно-морских лётчиков, уж больно красивая была военная форма у морских летчиков. Когда его вызвали в военкомат, то сказали, что у них есть направление только в Краснодарское военное училище лётчиков-наблюдателей. В те годы было создано несколько таких училищ, подготовка лётчиков-наблюдателей активно разворачивалась в связи с бурным ростом авиации. Челюскинская эпопея 1934 года, когда впервые семь лётчиков стали Героями Советского Союза, а также героические перелёты как по стране многих знаменитых лётчиков и Чкаловского экипажа в 1936 году, а в 1937 году и через Северный полюс в Соединенные Штаты Америки будоражили умы молодых людей. Не прошло и десяти  лет, как он встретится с Героем Советского Союза штурманом этого экипажа, Александром Васильевичем Беляковым, под началом которого многие годы будет работать. Авиация бурно развивалась. Газеты пестрели заголовками: «Молодёжь - на самолёт!», «Летать дальше, выше и быстрее всех!» Все это, конечно же, не могло не запасть в душу молодого паренька, с детских лет мечтавшего об авиации.

§1.2.Военная учеба

В 1938 году Георгий окончил 10 классов в Ашхабаде, прошел медицинскую комиссию и поступил в Краснодарское военное авиационное училище без экзаменов. Курсантские годы были непростыми. До заморозков курсанты жили в палатках, вспоминает Георгий Федосеевич, и, чтобы не закоченеть не только с головой укрывались байковым одеялом, но еще в постели обвязывали воинским ремнем вокруг себя матрац. И не дай бог, если вдруг ночью захочется выскочить в туалет. Учебный корпус еще только достраивался, крыша особенно в спортзале, протекала, но занятия разворачивались все полнее. Время было тревожное, предгрозовое, через год началась война с Финляндией. Вскоре курсантов переселили в казарму, в каждой комнате которой размещалось более сотни человек и юноши, еще даже не пройдя курс молодого бойца и не приняв воинскую присягу, начали с оружием ходить в наряд. А дальше начались армейские учебные будни. Каждое утро ранний подъем, утренняя зарядка на свежем воздухе, 30-минутная тренировка в освоении приема на слух передаваемых по радиотрансляционной сети сигналов азбуки Морзе, которые так врезались в память, что Георгий Федосеевич до сих пор твердо помнит все точки и тире. За прошедшие более 70 лет, навык приёма на слух сигналов утрачен, но отстучать любую фразу телеграфным ключом и сейчас может без запинки.  В курсантские годы под звуки морзянки, даже стоя ночью на посту в карауле охранявшие складские помещения часовые пересвистывались между собой трелями выдаваемых для вызова разводящего свистков.
Первым начальником Краснодарского военного авиационного училища лётчиков-наблюдателей был воевавший в Испании полковник Трушин. Его в 1940 году сменил шумливый, но очень душевный белорус и авиатор еще с времен Гражданской войны - комбриг Красовский Степан Акимович, которому с введением в мае 1940 года новых воинских званий было присвоено звание генерал-майора авиации. Степан Акимович стал в годы Великой  Отечественной войны крупным военачальником, генерал-полковником авиации и Героем Советского Союза. А уже позднее, будучи начальником Военно-воздушной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии, он получил воинское звание маршала авиации и учёное звание профессора. Вот как он писал о Молоканове Г.Ф. в своей книге «Жизнь в авиации»:
«Весной 1940 года я впервые знакомился с курсантами Краснодарского авиаучилища штурманов. В строю, вытянув длинные, худые шеи, стояли вчерашние десятиклассники, угловатые парни, съехавшиеся сюда со всех  концов страны. Был среди них и невысокий юноша из Ашхабада - Георгий Молоканов, сын машиниста. Только два года тому назад он с отличными оценками закончил десятилетку в  родном городе. В училище с первых же дней зарекомендовал себя как способный  математик. А  математика в  штурманском деле, как известно, наука первостепенная. Осенью 1940 года лейтенант Молоканов стал лётчиком - наблюдателем 169 бомбардиро­воч­ного авиаполка»2.
В военном училище курсант Молоканов Г.Ф. с большим интересом изучал совершенно новые для него теоретические дисциплины: топографию с выходами в поле для приобретения навыков ориентирования на местности, аэронавигацию, бомбометание, воздушную стрельбу, авиасвязь, метеоро­ло­гию, тактику ВВС и другие военные предметы. Изучали также и английский язык, с которым он ранее не встречался, так как в школе изучали немецкий. Аэронавигацию вначале вёл лейтенант Шелест, а потом старший лейтенант Маслов, бомбометание преподавал старший лейтенант Гунченко, общую тактику и тактику ВВС - майор Минич. С чувством искренней благодарности Георгий Федосеевич вспоминает всех своих военных педагогов-воспита­телей, добрую память о которых хранит и по сей день.
Незабываемо впечатление в памяти у Георгия Федосеевича сохрани­лось от первого полёта на самолёте У-2 с лётчиком младшим лейтенантом Джоркошвили. Задача первого подъема в воздух ограничивалась тем, что надо было за 15-20 минут пролететь по небольшому маршруту на север до станицы Новотитаровской, опознать её, а затем показать лётчику рукой направление дальнейшего полёта на конечный пункт маршрута - хутор Копанской. Дальше были полёты на более современных самолётах, таких, как Р-5, Р-зет, на которых курсант Молоканов летал с капитаном Калашниковым - командиром отряда, полёты группой курсантов на самолётах ТБ-1 и ТБ-3. На этих многомоторных  цельнометаллических  гигантах летали и по маршруту и на бомбометание, делая на авиационном полигоне, расположенном около станицы Андреевская, много заходов на цель - белый круг диаметром 100 метров для поочередного прицеливания и сбрасывания каждым курсантом семикилограммовой  цементной учебной бомбы П-7. Должен признаться, вспоминает Георгий Федосеевич, что теоретическая учёба мне давалась легче, чем работа в полёте, где, порой, как-то не хватало внимания, и потому порой мною допускались ошибки. Да и самочувствие во время болтанки в полёте далеко не всегда было хорошим.
Начавшаяся Вторая мировая война и война с Финляндией, по-видимому, сказались на сроках учёбы, потому что уже летом 1940 года, то есть чуть менее чем через два года произошёл выпуск из училища с присвоением звания лейтенант и специальности «лётчик-наблюдатель». Выдали заранее пошитую красивую темно-синюю форму: френч с накладными  карманами и «курицей» на левом рукаве, белую рубаху с черным галстуком, галифе, хромовые сапоги, фуражку и рублей 700 денег. Выпускники были на вершине счастья от успешного окончания училища. В свои 19 лет Молоканов Г.Ф уже закончил училище и даже по первому разряду. На построении выпускникам зачитали Приказ Наркома Обороны, но никаких торжественных мероприятий, как официальных, так и не официальных с излияниями тогда было не принято проводить. Основная масса молодых лейтенантов разъехалась по авиачастям, а Молоканов Г.Ф. решил заехать домой, поскольку выпускникам, получившим назначение в Воронеж, был предоставлен отпуск, который за всё время учёбы курсантам ни разу не давали.
Надо сказать, что курсантам летнего 1940 года выпуска повезло, вспоминает Георгий Федосеевич, так как наш выпуск с присвоением звания лейтенанта был последним. Выпускникам в декабре этого же года присваивали звание младших лейтенантов, а затем даже стали выпускать в звании сержантов. Нетрудно представить себе настроение молодых людей, которым даже лейтенантскую форму пошили, а потом выпустили сержан­тами. Для сокращения сроков обучения, возможно, были и экономические соображения, и  преддверие войны. Что касается решения перейти на выпуск пилотов и стрелков-бомбардиров сержантами, то немалую роль сыграл  вывод, сделанный командованием ВВС после войны с Финляндией, закончившейся в марте 1940 года. В итоговом докладе о войне указывалось, что в зарубежных ВВС на одного офи­цера приходится: в Италии 10 человек рядового и младшего начсостава, в Англии – 12, во Франции – 16, в Германии – 18, а у нас 1,5 человека. Таким образом, предлагается с 1941 г. перейти в ВВС на двухгодич­ный срок обучения. Принимать в школы окончивших 10-летку и вы­пускать их из школ младшими командирами (пилоты, механики).
Побыв немного дома, лейтенант Молоканов Г.Ф. выехал к месту назначения - в город Воронеж. На окраине города расположен аэродром «А», на котором базировалась 1-я резервная авиационная бригада под командованием полковника Папивина Н.Ф. Бригада включала два авиационных полка, вооруженных самолётами ДБ-3А, и в её задачу входило переучивание выпускников лётных и штурманских училищ на этот новый в те годы тип дальнего бомбардировщика. Всего в Воронеже на аэродромах «А» и «Б» собралось около 200 выпущенных из разных военных училищ лейтенантов, так называемого, переменного состава.
Лейтенанта Молоканова, как неплохо закончившего училище, сразу же назначили на должность штурмана звена 5-й эскадрильи 169 авиационного полка, которой командовал майор Кузнецов - высокий, худощавый, интеллигентного вида человек типа старых офицеров. Заместителем у него был майор Златковский. По-видимому, они оба незаслуженно отсидели в годы репрессий и накануне войны были реабилитированы.
После сдачи всех положенных зачетов и проверки в воздухе штурманом эскадрильи капитаном Усовым, а потом штурманом полка капитаном Козловым, лейтенанта Молоканова Г.Ф. допустили к полётам по плану боевой подготовки. Времена были тяжелые и чтобы как-то экономить ресурсы, руководство страны предпринимало всевозможные шаги. Осенью 1940 года вышел приказ Народного комиссара Обороны Тимошенко С.К. о срочной службе. Согласно приказу всех офицеров (так пока непривычно, но уже начали величать командный и начальствующий состав), кто не прослужил в армии 4 года, необходимо переселить в казармы, остричь как солдат наголо, пока не отслужат срочную службу и поставить не на положенное ранее лётное довольствие, а давать курсантский, менее калорийный паёк.
Командир полка полковник Александров очень поучительно проводил  с молодыми офицерами общеполковые беседы, которые все слушали с удовольствием. Он неплохо знал поэзию, мог хорошо продекламировать Есенина, по-отцовски предостеречь от необоснованных поступков, дать молодому лётному составу дельный совет.
В начале лета 1941 года личному составу объявили, что с 10 июня ожидаются крупные авиационные учения, приказали боевыми патронами зарядить пулемёты на всех самолётах. В воздухе витало какое-то тревожное ожидание, хотя о войне, мысли не было. О войне вели разговоры на политзанятиях, но её близости не ощущали. Впоследствии срок начала учения с 10 июня перенесли на 18 июня, но предупредили, пулемёты оставить заряженными. А 18 июня учение вновь перенесли на 26 июня. Радиоприемников личных тогда не было, и в субботу 21 июня мы безмятежно улеглись спать.







































Глава 2. Хроника войны

§2.1.Начало войны

22 июня 1941 года в 10 часов утра эскадрилью построили на аэродроме около самолётов и объявили, что началась война. Вот тут в голове у каждого пронеслись тревожные отрывочные мысли, о том, какими будут дальнейшие события, как сложится судьба каждого стоящего в строю бойца. Шапкозакидательских мыслей о быстрой победе не было, более того, через некоторое время всеобщее потрясение неудачами начала войны охватило весь личный состав. Вскоре 169 авиационному полку приказали сдать все самолёты соседнему 164 авиационному полку, который перелетел на полевой аэродром Левая Россошь южнее Воронежа и должен был убыть на фронт. Хорошо помню, вспоминает Георгий Федосеевич, как 27 июня 1941 года разбился на моих глазах и полностью сгорел экипаж самолёта ДБ-3А. Лётчик, начав взлёт, не удержал направление и самолёт, развернувшись поперёк узкого аэродрома, на его границе взмыл на малой скорости вверх и сразу же «посыпался» на хвост, а затем перевернулся вниз носом и под большим углом врезался в землю. В машине было 5 человек, так как в неё сели и техники. Раздался взрыв полностью заправленных бензиновых баков, и начался яркий фейерверк разлетающихся во все стороны трассирующих пуль, со свистом проносившихся над нами. Эту жуткую картину первых жертв войны мы наблюдали с капитаном Усовым, штурманом нашей эскадрильи, который засёк на своих часах момент взрыва и довольно спокойно сказал: «Давай ляжем, а то худо будет». Через 7 минут от самолёта и находившихся в нем людей осталась лишь слегка дымящаяся кучка почерневшего металла.
Спустя некоторое время 169 авиационному полку поставили задачу быстро перевооружиться на одноместные самолёты-штурмовики Ил-2 и начать переучивание прибывающего в Воронеж лётного состава. Эти самолёты начал выпускать Воронежский 18-й авиационный завод3. 169 авиационный полк, сдав самолёты, перебазировался на ближайший полевой аэродром и начал сначала на спортивном самолёте Ут-2, а затем на Ил-2 интенсивные полёты по переучиванию лётчиков. Практически  все штурманы оказались за штатом. Так как в первые месяцы войны, когда была уничтожена масса наших самолётов, лётчикам не хватало машин (появилось авиационное понятие «безлошадный»), то многих офицеров, уже имевших достаточный воинский опыт, стали направлять начальниками штабов (адъютантами) эскадрилий в убывающие на фронт боевые части или просто откомандировывали на различные курсы. В Воронеж из созданной 29 марта 1940 года Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии прибыл военный инженер 3-го ранга Крылов Николай Васильевич. После беседы с ним, лейтенант Молоканов Г.Ф. в августе был откомандирован на учёбу в город Чкалов (ныне Оренбург). Впоследствии этот тревожный период описал в своей книге Степан Акимович Красовский:
«Потом началась война. Полк Молоканова входил в состав резервной авиабригады. Все попытки молодого штурмана попасть на фронт кончались одним ответом: Война, вероятно, будет длительной, фронту требуются кадры. Вскоре молодой штурман звена поехал в Оренбург, где был зачислен слушателем штурманского факультета нашей академии»4.
На учёбу лейтенанта Молоканова Г.Ф. приняли без экзаменов и сразу начались занятия, которые продолжались по 10 учебных часов в день (6 часов до и 4 часа после обеда). Слушателям пришлось хлебнуть самые разные трудности, обусловленные военным временем и учебным процессом. Кормили пшенной кашей-сечкой, политой каким-то черным маслом. Вечернюю норму хлеба в три кусочка съедали в завтрак, обмундирование не выдавали и вместо износившейся гимнастерки, подаренной лейтенанту Молоканову Г.Ф. когда-то его родственником, он вынужден был заказать новую из матрасной ткани черного цвета. В то же время, слушателям, как, холостякам, так и семейным, наделяли норму выстирать несколько комплектов фронтового солдатского белья. Получилось так, что холостяки, завидовали женатым и, отдавая им свою бельевую норму (обычно брюки и гимнастерку), оплачивали их труд хлебными карточками или деньгами. Учиться было и интересно и тяжело, притом, что  уставные требования в академии соблюдались неукоснительно.
В марте 1942 года, после разгрома немцев под Москвой, дела на фронтах войны, тогда еще не называвшейся Великой Отечественной, начали существенно поправляться. Пришла директива перейти  на обучение по полной академической программе. Вместо ранее намеченного годичного курса, стали сдавать вступительные экзамены для поступления на полный курс подготовки по программам мирного времени с последующей выдачей диплома об окончании штурманского факультета академии. С 1 апреля 1942 года по полной академической программе слушатели с интересом стали изучать высшую  математику, физику, техническое черчение, теоретическую механику, теорию вероятностей, а также специальные военные дисциплины, которые стали базироваться на высшей общенаучной подготовке. Изучали также и иностранные языки. Лейтенант Молоканов Г.Ф. записался в подгруппу английского языка, так как еще в училище начал его изучать. Занятия проводила опытная преподавательница, работавшая ранее в академии им. профессора Н.Е. Жуковского, Шмигельская. Другие слушатели 1-го учебного отделения изучали немецкий язык, который вела довольно молодая и симпатичная с ярко рыжей прической преподавательница Шклярова. В её подгруппе был младший лейтенант Владимир Сидоров - слушатель 1-го отделения. Английский язык Молоканову Г.Ф. давался сравнительно легко и преподаватель аэронавигации, Владимир Юльевич Поляк, даже посоветовал  ему одну из своих курсовых работ защищать на английском языке, но так как на защите собирался присутствовать начальник академии, генерал Шкурин Я.С., то решили с защитой не эксперимент­ировать.
За хорошую учёбу слушателя Молоканова, самого молодого, назначают командиром 1-го учебного отделения. Учиться было трудно и голодно, вспоминает Георгий Федосеевич, зимой в аудиториях было холодно, сидели, не снимая с себя шинелей, руки почему-то были опухшими, занятия длились по 8 часов с обязательной самоподготовкой. Был счастлив, когда практически на всю зарплату удавалось купить на рынке сливочного масла по 1200 рублей за килограмм. Тогда и каша  казалась не такой противной. 23 февраля 1943 года перешли на ношение погонов, и в тот же день на торжественном собрании всей академии Молоканову доверили читать письмо, которое он огласил дрожащим от волнения голосом: Москва, Кремль, товарищу Сталину! С каким волнением в декабре 1941 года все слушатели следили за событиями на фронте, когда началось долгожданное наступление наших войск под Москвой, с какой радостью передвигали красные флажки на географической карте нашей Родины! Между тем жизнь и учёба шли своим чередом. Летом слушатель Молоканов освоил плавание по реке Урал на одноместной байдарке, а зимой стал достаточно уверенно бегать на лыжах, показывая всем учебным отделением время 23-24 минуты на пятикилометровой дистанции. А раз пришлось даже и 20 километров пройти со вполне сносным результатом. Во время летних спортивных соревнований он стал чемпионом Чкаловской области по прыжкам в длину.

§2.2.Первый боевой опыт

В 1943 году, когда началась битва на Курской дуге, слушателей академии направили на войсковую стажировку в действующую Армию. Из Чкалова ехали на фронт через Москву и многие увидели столицу впервые в своей жизни. На фронт прибыли под город Тулу в 113 бомбардировочную авиационную дивизию, вооруженную хорошо зарекомендовавшими себя самолётами ДБ-3ф (модификация ДБ-3А, на котором молодые авиаторы летали сначала в Воронеже, а потом и в академии). Молоканов Г.Ф. с Николаем Саввичем Семенцовым разместились на частной квартире в семье работавшего в котельной воинской части Никитина. Его деревянный дом стоял на окраине Тулы в поселке Мясново, а около дома протекала река Упа. Здесь на фронте Молоканов Г.Ф. встретил выпускника Краснодарского училища - Дмитрия Баркова. Быстро изучили район полётов и сдали положенные зачёты. 113 дивизия предназначалась для нанесения мощных бомбардировочных ударов по сильно укрепленным опорным пунктам обороны противника. Каждый самолёт брал по тонне бомб и вся армада, следуя в общей колонне из 9 девяток днем, с высоты около 3000 метров сбрасывала по переднему краю свой смертоносный груз. Такие действия требовали хорошего прикрытия своими истребителями, поэтому на пути к цели эти довольно грузные машины пролетали над их аэродромами, а истребители взлетали и в условленных местах пристраивались к колонне бомбардировщиков. Поначалу с допуском слушателей академии к полётам произошла какая-то задержка. Возможно потому, что 6 августа при хорошей  погоде в районе аэродрома взлетевшая большая группа самолётов на пути к цели встретила сплошную стену грозовой облачности и, не сумев быстро развернуться, вошла в облака, из которых отдельные самолёты просто начали падать. Так погиб командир второго отделения старший лейтенант Ворочков. Несколькими днями позже при взлёте ночью на самолёте, на котором летел капитан академической сборной команды по футболу лейтенант Саша Картамышев, отказали оба мотора и он вместо того, чтобы сбросить бомбы на «не-взрыв» ошибочно сбросил их обычным способом, взорвав весь экипаж. За полётами и потерями «академиков» следили, не только командование дивизии, но и наши враги.
23 августа 1943 года в день окончания Курской битвы состоялся первый вылет Молоканова Г.Ф. на боевое задание. На ведущей машине девятки, идущей в строю клин звеньев, был штурман полка капитан Шапорин. Самолёт, где в кабине штурмана летел Молоканов Г.Ф. шёл немного левее и сзади ведущего в строю клин звеньев, и его задача заключалась в том, чтобы сбросить бомбы, когда он увидит падающие из бомболюка бомбы ведущего. Главной целью боевого полёта был опорный пункт противника в деревне Улемль Жиздринского района Калужской области. При подходе к цели на высоте полёта девятки появилась сплошная пелена черных разрывов зенитных снарядов. Один снаряд взорвался справа впереди, в 5-6 метрах от самолёта. Раздался довольно громкий хлопок, и Молоканов машинально резко наклонил голову, но тут же подумал, зачем, ведь он всего то в кожаном шлеме и, если снаряд или осколок попадет в голову, то результат будет тот же. Голова работала ясно и в то же время очень напряженно, чувствовалось какое-то боевое возбужденное состояние. Но вот пошли бомбы из люка ведущего девятки, и Молоканов быстро нажал электрокнопку на прицеле, а для надёжности (вдруг, где перебило электропроводку) продублировал рукояткой аварийного сброса бомб. Боевой вылет успешно завершился. Истребителей ни своих, ни противника не увидели и благополучно, без потерь, вернулись на свой аэродром.
 Отдохнув и пережив первое боевое крещение, выпили в столовой за ужином положенные сто грамм водки. В тот же вечер вместе с лётным составом своей эскадрильи Молоканов начал готовиться к очередному вылету, который планировался на следующий день. Во время подготовки сообщили, что немцы сосредоточили большую группу новых истребителей «Фокке-Вульф-190», которые сели на аэродромы вокруг Брянска. Подготовку также проходил еще не летавший приятель Молоканова, Николай Саввич Семенцов. Уже проложены маршруты, заполнены бортовые журналы с планом полёта, осуществлена короткая проверка готовности. На этом подготовка к завтрашнему боевому вылету завершалась и отдавался письменный приказ командира полка, в котором указывался персональный состав каждого экипажа.
И тут, вдруг, Николай говорит Молоканову: Ты уже слетал, давай теперь я слетаю. Молоканов возразил, сказав, что боевой приказ уже подписан, и он не имеет права отказаться от вылета. Николай, который был на три года старше Молоканова, обиделся, хлопнув дверью, пошёл к командиру полка, который своей рукой вычеркнул Молоканова, а Семенцова записал в состав экипажа.
Рано утром 24 августа 1943 года Молоканов на аэродроме провожал обе девятки полка, которые пошли на очередное боевое задание. В расчётное время вернулась одна девятка самолётов, шумно, как обычно, обменивался впечатлениями лётный состав. Из одного самолёта на руках вынесли раненого воздушного стрелка, значит, был серьезный бой. Возвращения второй девятки, в которой вместо Молоканова полетел Николай Семенцов, ждали на аэродроме до самого  позднего вечера, но так и не дождались. Невозможно было поверить во что-то ужасное. Оказалось, что в тот роковой день из-за плохого прикрытия истребителями, девятка бомбардировщиков полка не вернулась с боевого вылета (это 36 человек летного состава!), а из двух девяток соседнего полка вернулся только один самолёт, на котором штурманом был слушатель академии старший лейтенант Андрей Савичев. В результате 24 августа 1943 года дивизия была буквально разгромлена в воздухе. Погибли несколько слушателей академии. Командир дивизии генерал-лейтенант авиации Мичугин Ф.Г. был снят с должности и вместо него прибыл генерал-майор авиации Щербаков. На этом стажировка в действующей Армии, целью которой было приобретение боевого опыта, завершилась. О некоторых подробностях этого вылета, в том числе и весьма неожиданных, Молоканов узнал несколько лет спустя, когда уже  служил в Монино.
Забегая вперед, скажем, что в Монино Георгий Федосеевич со своей супругой Анной Матвеевной жил, занимая небольшую комнату в трехкомнатной квартире, в которой разместились еще две семьи, в том числе одна родом из подмосковного города Егорьевска. И вот как-то он узнает от соседей, что один бывший слушатель академии младший лейтенант Владимир Сергеевич Сидоров, тоже родом из Егорьевска после войны вернулся из плена домой. По слухам его супруга до последнего не верила, что её муж погиб, и он действительно вернулся. Владимир рассказал о том трагическом вылете 24 августа. Его самолёт был сбит и он, раненый осколком зенитного снаряда в шею, сумел выброситься с парашютом из падающего самолёта. Как только спустился на землю, его тут же схватили немцы. Владимир попал в Смоленский госпиталь и вскоре был вызван на допрос. Допрашивал его немец, прилично говоривший на русском языке. Сидоров, как нас воспитывали, пытался на задаваемые вопросы отвечать молчанием и тогда он услышал очень удивившие его слова немца: «Не бойтесь рассказывать, ведь мы знаем, что здесь проходят практику слушатели академии, а о вашей академии нам известно больше чем вам, так как в ней работала наша сотрудница Шклярова». Вот так Владимир и узнал, что он немецкий язык, оказывается, изучал у немецкой шпионки! Может быть эта была провокация, но, перед отъездом слушателей на стажировку Шклярова действительно куда-то пропала, была арестована или успела сбежать, не известно.
Когда Сидоров приехал в академию, его встретили грубо, о том, чтобы продолжить учёбу, конечно, и речи не могло быть. Вернулся еще один слушатель Павел Троицкий, который, по словам Владимира, очень подозрительно себя вёл, находясь в плену. Об этом он догадывался по таким признакам, что Пашку намного лучше кормили и его часто видели рядом с сомнительной личностью, которая слишком навязчиво именовала себя другом советского народа, явно стараясь втереться в доверие. А ведь именно Павел был редактором стенной газеты, выпускавшейся под девизом: «Нельзя победить врага, не научившись ненавидеть его всеми фибрами своей души!».
Летать на боевые задания слушателям штурманского факультета академии больше не пришлось и по окончании срока стажировки все выехали в город Чкалов.
Весной 1944 года Академия вернулась в Монино. Летом 1944 года в здании Монинского гарнизонного дома офицеров выпускники приступили к самому ответственному этапу учёбы – сдаче Государственных экзаменов, которые Молоканов успешно преодолел. Ему вручили диплом с отличием и хотели оставить для продолжения учёбы в адъюнктуре. Но тут он категорически отказался, считая, что не выполнит свой воинский и гражданский долг, если не сможет добиться убытия на фронт. Пришлось вести настойчивые переговоры не только в академии, но и в штабе Военно-воздушных сил, для того, чтобы получить назначение в действующую Армию. В результате старшему лейтенанту Молоканову удалось добиться своего, и он был направлен на фронт.
В своей книге Степан Акимович Красовский отметил: «Летом 1944 года старший лейтенант Георгий Молоканов, с отличием закончивший академию, был назначен помощником главного штурмана 8 Воздушной армии по радионавигации. Меньше года довелось ему воевать, но и за это время в полной мере проявились его организаторские способности»5. Добрый Степан Акимович, конечно, преувеличил способности Молоканова, но то, что он старался добросовестно исполнять свои обязанности, так это верно. Вместо штаба Воздушной армии он вначале прибыл в учебный полк, так как место боевого штаба в командировочных предписаниях указывать запрещалось. После проверки документов, его направили к месту службы в штаб Воздушной армии.

§2.3.Военные будни

На фронте старший лейтенант Молоканов попал в хороший воинский коллектив. Главным штурманом 8 Воздушной армии был генерал-майор авиации Герой Советского Союза Иван Павлович Селиванов, воевавший в Китае и получивший в 1938 году это высокую воинскую награду, а потом и звание. Его заместителем и начальником штурманского отдела был кавалер двух орденов Боевого Красного Знамени, полученных еще до начала войны за успешные боевые вылеты в Испании, а также принимавший участие в войне с Финляндией майор Виктор Михайлович Лавский. В штабе Молоканов впервые в своей жизни взял в руки телефонную трубку, потом пришлось на пишущей машинке самому печатать месячный отчет о работе штурманской службы, над которым он промучился почти всю ночь. По прибытии на фронт, Молоканов Г.Ф. по настоянию Ивана Павловича был утверждён в должности помощника главного штурмана Воздушной армии по радионавигации, которая начала активно внедряться в авиационные части. В Москве же из-за малого опыта его хотели назначить штурманом эскадрильи и неизвестно, как бы сложилась судьба в этом случае. Повседневная работа в штабе Воздушной армии и в частях под руководством внимательных непосредственных начальников позволяла быстро накапливать опыт и, не жалуясь на трудности, решать стоявшие задачи.
Главной задачей старшего лейтенанта Молоканова было внедрение радионавигации в лётную работу авиационных частей. По этой дисциплине он проводил занятия, как в штабе армии, так и в частях, в том числе с лётным составом сформированной 25 января 1945 года и вошедшей в состав 8 Воздушной армии 1-й чехословацкой смешанной авиационной дивизии. Её старшим штурманом был ранее уже воевавший с немцами на стороне англичан лётчик подполковник Франтишек Рыпл. А в декабре Молоканову, всего лишь старшему лейтенанту, пришлось принимать экзамены у некоторых генералов и полковников, так как осенью 1944 года вышел приказ командующего Военно-воздушными силами о практическом освоении всем лётным и руководящим составом радионавигации с обязательной сдачей по этой дисциплине экзамена. На первый взгляд, Молоканову, еще практически не воевавшему, в первую очередь нужно было бы совершить как можно больше боевых вылетов. Однажды беседуя с ним, Иван Павлович Селиванов сказал, что его главная задача по должности – внедрение в частях Воздушной армии радионавигации, а не личные боевые вылеты, а потом по-отечески добавил, что хочет, чтобы Георгий Федосеевич к своим родителям обязательно вернулся живым. Он как-то умел очень корректно удерживать Молоканова от активного участия в боевых вылетах. И только один раз Молоканову удалось слетать ночью в качестве стрелка на американском самолёте «Бостон» в экипаже капитана Новикова, в котором штурманом был Пахотищев, ставший позднее Героем Советского Союза. А вот в транспортном полку в сложных метеоусловиях он летал достаточно много, так как там радионавигация была особенно необходима. Таким образом, боевая деятельность моя, вспоминает Георгий Федосеевич, слишком скромная и это всегда с удвоенной и утроенной энергией заставляло меня работать всю последующую жизнь не только за себя, но и за Николая Семенцова, поэтому известная песня «И за того парня» мне особенно близка.
В первых числах апреля 1945 года помощников главных штурманов Воздушных армий и авиационных корпусов по радионавигации собрали в Остафьево (около Подольска) на сборы для практического освоения радионавигации в ходе довольно большой лётной практики на самолётах Си-47. По окончании сборов появилась такая уверенность, что в любую погоду со штатным навигационным оборудованием, включающим радиополукомпас, можно успешно решать боевые задачи.
Вскоре штаб 8 Воздушной  армии, действовавшей на 4 Украинском фронте, передислоцировался  на территорию Чехословакии. Чехословакия небольшая и очень ухоженная страна, население которой встречало Красную армию буквально с распростертыми объятиями. В городе Моравская Острава Молоканова Г.Ф. и застало окончание Великой Отечественной Войны! И вот незабываемое, и до глубины души потрясающее событие - долгожданный день Победы! Люди встретили его ночью, проснувшись от многочисленных выстрелов. Сами еще не зная, что вся эта канонада означает, чехи спрашивали: «Пане, цо то есть?». Война так заполнила каждую клеточку организма, что в голову не могла прийти мысль об её окончании. И тут, вдруг, в комнату врывается  дежуривший в ту ночь под 9 мая в отделе сержант и кричит: «Братцы, война кончилась!».
На выходные Молоканову Г.Ф. в группе военнослужащих удалось совершить чудесную автопрогулку, посетив сталактитовые пещеры Чехословакии с плаванием по подземной реке Мацоха, которая освещалась находящимися под водой электролампами, создающими сказочно красивую картину. В Австрии побывали в красочных дворцах Вены и окружавшим столицу Венском лесу.
Хорошо запомнился день трогательного расставания с замечательной чешской семьей Ирачковых, вспоминает Георгий Федосеевич. Когда, готовая к отъезду автоколонна стояла около штаба, он заскочил попрощаться. Его ровесник Иржи сидел за столом, закрыв лицо газетой. И, вдруг, раздались слова его матери Марии Ивановны: «Смотри, Ирка плачет». Да и у него слезы навернулись, и он быстро ушёл, забыв свою шинель, за которой, несколько успокоившись, вернулся минут через десять. Вот так трогательно, по-родственному,  произошло расставание, а потом довольно долгая пере­писка с Иржи Ирачеком.














Глава 3. Послевоенная жизнь

§3.1.Начало мирной жизни

После войны штаб 8 Воздушной армии передислоцировался в город Черновицы. Во время первого послевоенного отпуска, Молоканов Г.Ф., посетив родной Ашхабад, возвращался к месту службы через Москву. Зная домашний адрес Селиванова И.П., он довольно легко разыскал его в Москве. Иван Павлович рассказал Молоканову, что штаб 8 Воздушной армии переводят из Черновиц на Дальний Восток и передают из фронтовой в дальнюю авиацию, посоветовав ему вернуться в академию. Георгий Федосеевич внял его совету и дал знать кафедре, что готов прибыть на учёбу в адъюнктуру. Тем более, что накануне отпуска в январе 1946 года Молоканов направил на кафедру первую самостоятельно выполненную научную работу, которая даже вошла в академический учебник по самолётовождению 1946 года издания.
По-видимому, из экономических соображений на Дальний Восток перевели штаб Воздушной армии, который базировался в Баку, а  штаб 8 Воздушной армии был передислоцирован в Винницу, став штабом 2 Воздушной армии дальней авиации, в котором Георгий Федосеевич был назначен заместителем главного штурмана по радионавигации.
 19 мая 1946 года в Виннице он и встретил свою судьбу. Вечером две симпатичные девушки прогуливались с букетами сирени в руках недалеко от штаба 2 Воздушной армии дальней авиации. Он подошел и решил с ними познакомиться. В последующем они часто встречались с Аней после службы, но тяготы военной службы сокращали время встречи своей непредсказу­емостью. Молодая красивая девушка, Костенко Анна Матвеевна, родилась 3 декабря 1925 года в селе Новая Синявка. В 1942 году в 16 лет была угнана в Германию, где работала сварщиком, пережила жесточайшие бомбардировки английской и американской авиации  и впоследствии была освобождена войсками наших союзников, впоследствии прошла тщательную проверку наших органов.
По ходатайству начальника кафедры В.Ю. Поляка начальник академии маршал авиации Фалалеев Ф.Я. написал запрос командующему дальней авиации с просьбой направить Молоканова Г.Ф. в академию, что и было осуществлено.
О вызове на учёбу в адъюнктуру Военно-воздушной академии Молоканов Г.Ф. узнал, на дежурстве по штабу армии в Черновицах в приемной командующего. Заходит к нему кадровик и вскоре в кабинет вызывают Молоканова. Вы же закончили академию, - говорит Молоканову генерал Жданов В.Н., чего же вам еще надо. Учёба у меня шла неплохо и наука меня увлекает, хотелось бы заняться научной работой, ответил Молоканов. Вопрос был решён положительно, возможно, потому, что Командующий принял Бакинский штаб и убыл с ним на Дальний Восток, поэтому генерал Жданов В.Н. не очень был заинтересован в сохранении кадров уже чужого для него штаба. Молоканов улетел из Винницы армейским транспортным самолётом Ли-2, прихватив с собой матрац и трофейную деревянную кровать, которые выгрузил у чужих людей недалеко от Зубовской площади (это были какие-то знакомые экипажа самолёта) с последующей оплатой за хранение вещей. Опять неустроенный быт. Целый месяц он по вечерам приходил спать в маленькую комнатку на втором этаже слушательского дома № 9, который и сейчас стоит на улице Авиационной, и в которой его приютил приятель Михаил Лахтин.
Добившись получения собственной комнаты, Молоканов Г.Ф. в ноябре выехал в Винницу за своей невестой. Свадьбу её родители устроили в селе Новая Синявка 7 ноября 1946 года по всем народным обычаям украинской глубинки. Много было гостей, которых щедро угощали закусками и самогоном, и это эпохальное в жизни каждой молодой четы событие продолжалось три дня. Денег у Георгия Федосеевича было маловато, но рассчитаться за всё помог существующий на Украине обычай сбора денег с гостей, которых жених обходил с подносом в руках. Было собрано, если мне не изменяет память, вспоминает Георгий Федосеевич, около 800 рублей. После свадьбы они с молодой женой убыли в Винницу, из Винницы вдвоем вылетели самолётом, с посадкой в Остафьево.
Было это 12 ноября 1946 года, холодно, в Монино  уже лежал снег. Помимо трофейных радиоприемника и деревянной кровати, большого конторского стола, выданного комендантом дома, чемоданов вместо стульев и молодости, у новой семьи ничего не было. Питание по карточкам было скудным, а гостей почему-то посещало немало. Наверное, это объясняется тем, что Монино расположено недалеко от Москвы и не заехать родственникам вроде бы грешно, и в то же время расстояние такое, что, если уж заезжали, то оставались с ночёвкой. Приходилось, уходя из дома, даже ключи оставлять соседям по общежитию, в котором жили еще две семьи.
Послевоенная жизнь в Монино, как и во всей стране, была не легкой. Все силы были брошены на восстановление послевоенной разрухи. Скудное питание по карточкам, маленькая зарплата и бытовые трудности из-за отсутствия полноценного жилья негативно отражались на социально-психологическом климате семей. Как-то раз, возвращаясь с Аней зимним вечером из дома офицеров, вспоминает Георгий Федосеевич, увидели свет в окне нашей комнаты, значит снова приехали гости. Аня села на улице и заплакала, не желая идти домой. Сами полуголодные, нечем кормить и как устроить гостей? Но деваться некуда, пришли и, о счастье! Оказалось, что это приехала из села Анина мама, Анна Андроновна, да еще с продуктами. Лишь одно сразу же обеспокоило, что она прибыла за день-два до денежной реформы 1947 года (рубли меняли 10:1), назанимав денег, которые неизвестно как отдавать. Накануне реформы цена одной буханки хлеба поднялась до 400 рублей. Пришлось маме срочно уезжать, чтобы как-то рассчитаться с долгами.
Летом 1947 года Георгий Федосеевич с женой и своей мамой, втроем летом поехали в отпуск на его Родину в Ашхабад, поскольку хотелось, чтобы Аня до конца испытала прелести жизни в этом Среднеазиатском городе любви, тем более, что жара стояла до 44 градусов в тени. Ехали с приключениями, в пути почему-то отцепили от поезда вагон и люди, нагруженные вещами, едва успели перебраться в другой вагон поезда.
Отец гостей встретил хорошим обедом с пивом, которое Аня ранее не признавала, но, когда с вокзала шли по жаре с чемоданами домой и по пути попался пивной ларек, то у неё невозможно было бы отнять пол-литровую банку пенящегося и прохладного напитка, который она с жадностью выпила. Дома отец угощал гостей и своим коронным напитком - самодельным виноградным вином.
Жили родители в двух комнатах квартиры, переделанной из бывшей кладовой и сарая. После нескольких дней пребывания в Ашхабаде родственница устроила гостям интересную поездку в курортную Фирюзу, где Аня впервые увидела горы. Проснувшись рано утром, гости решили искупаться в Фирюзинке, протекавшей прямо по улице, и на её русле был устроен плавательный бассейн. Первым в него нырнул двоюродный брат Борис, затем Георгий Федосеевич, не подав вида, что от её холодной воды едва скулы не свело, а потом в бассейн нырнула ничего не подозревавшая Аня и тут же с визгом выскочила из воды. Холодная водица в горных реках! Время отдыха пролетело быстро, хотя отпуск длился почти два месяца, и вскоре все вернулись в Монино. До убытия в отпуск Молоканов успел сдать зачеты по нескольким математическим дисциплинам, а в Ашхабаде, загорая и периодически обливаясь из-под крана водой, продолжал изучение курса дифференциальных уравнений. С благодарностью он вспоминает своего наставника - заведующего кафедрой высшей математики доцента Петра Евгеньевича Дюбюк. Как говорит Георгий Федосеевич, его блестящие лекции слушал, еще обучаясь в академии. Остроумный человек, он был весьма строгим педагогом при оценке знаний, но умел вовремя пошутить, что особенно ценилось в суровые годы войны. Вызвав как-то к доске двух слушателей нашего отделения Соловьева и Воробьева, он с самым серьезным видом спросил их: «Я никак не могу разобраться, вы родные братья или просто однофамильцы?».
По настоянию Дюдюка П.Е., сдавая ему зачеты, Молоканов изучил почти полный университетский курс высшей математики. Он стремился привить самостоятельность в освоении курса. Когда Георгий Федосеевич к нему обратился по какому-то вопросу за разъяснениями, он, хитро улыбаясь, сказал, что единственно на что можно обижаться, так это на то, что в учебнике всё слишком элементарно изложено. После этого Молоканов закрыл книгу и ушел, чтобы самостоятельно разобраться с неясностями. Благодарен и своему научному руководителю - заместителю, а потом начальнику кафедры аэронавигации доценту, кандидату технических наук Владимиру Юльевичу Поляк, вспоминает Георгий Федосеевич, у кого позднее мы с Аней часто бывали на юбилеях в Москве.
Через год после этого в Ашхабаде произошло катастрофическое землетрясение, которое в начале октября уничтожило весь город, погибли около 176 тысяч человек. Каким-то чудом родителям Молоканова удалось уцелеть. Узнав о постигшей родителей трагедии, Молоканов обратился к маршалу Фалалееву Ф.Я. за помощью. Федор Яковлевич, как всегда, очень внимательно выслушал и откровенно посоветовал, сказав: «В Монино я вам дать жильё не могу, а родителей после такой беды надо устроить, как следует. У нас в академии есть группа слушателей - депутатов Верховного Совета СССР, дважды Героев Советского Союза, идите к ним и попросите о переводе отца в любой другой город, где проще устроиться с жильём. Ходатайство подписал дважды Герой Советского Союза тогда майор (впоследствии генерал-полковник авиации) Боровых А.Е. Отца перевели в управление железной дороги города Риги, где у родителей были родственники. Депутатское ходатайство перед министром путей сообщения было удовлетворено.
В 1949 году родителям Молоканова выделили обычный товарный вагон красного цвета, и они переехали в столицу Латвии, где сложно, но, тем не менее, можно было со временем решить жилищную проблему. Когда они переезжали, Молоканов Г.Ф. в Москве навестил их в стоявшем в тупике почти пустом вагоне, так как все вещи во время землетрясения были утеряны. Переехав в Ригу, родители  какое-то время жили у родственников, что их не очень радовало, но потом получили свою квартиру.
Быстро шли годы напряженной учебы в адъюнктуре. Когда подошло время выбирать тему кандидатской диссертации, то Молоканову помогло одно обстоятельство. Основатель штурманской службы в нашей стране, который был всю войну главным штурманом Военно-воздушных сил, генерал-лейтенант авиации Борис Васильевич Стерлигов - весьма незаурядная и творческая личность, работал заместителем начальника штурманского факультета, начальником которого был Александр Васильевич Беляков. Стерлигов Б.В. в 1948 году возглавил Государственные испытания высокоточной радиотехнической системы РЫМ, позволявшей вне видимости земной поверхности с самолёта наносить точные бомбовые удары по целям, геодезические координаты которых известны. Он и включил Молоканова в группу штурманов-испытателей. Летом он с лётчиком Горбачевым А.Д. на самолёте Ту-2 со знаменитого аэродрома Чкаловский, с которого стартовали героические экипажи Чкалова и Громова в полёт через Северный полюс в США, вылетел в Краснодар, где на знакомом Андреевском полигоне проводили испытания. Налетав более 100 часов, Молоканов собрал богатый экспериментальный материал для своей будущей диссертации, посвященной высокоточной радионавигации.
Диссертацию на соискание учёной степени майор Молоканов Г.Ф. успешно защитил в конце декабря 1949 года, став кандидатом технических наук. Говорили, что это был первый случай в академии, когда адъюнкт защитился в положенные три года, хотя уже перед самой защитой ввели обязательную сдачу кандидатского экзамена по второму иностранному языку и Молоканов срочно начал изучать немецкий. На кафедре тогда не было опыта по подготовке адъюнктов и Молоканову пришлось сдавать более 20 различных экзаменов и зачётов, которые он успешно преодолел. 
Оппонентами его диссертации были А.В. Беляков и бывший начальник кафедры самолётовождения генерал Ратц, к тому времени убывший в Военную академию Генерального Штаба. На единогласно  проголосовавшем учёном совете по присвоению Молоканову учёной степени, отсутствовал начальник академии маршал авиации Фалалеев Ф.Я. Он после очередного инфаркта был болен, но на другой день Молоканова срочно вызвали к нему. Всё передумал, пытаясь угадать причину  вызова к начальнику академии, вспоминает Георгий Федосеевич, но преподнесенного им сюрприза не ожидал. Маршал очень тепло поздравил меня с успешной защитой и сказал: «Ну, а теперь нужно отдохнуть. В какой санаторий хотите поехать вместе с супругой»? Я никак не ожидал такого вопроса и признался, что не готов на него ответить, так как еще ни в одном санатории ни разу не был. Тогда он снял телефонную трубку и, набрав номер начальника медицинской службы академии, сказал: «Куда этот майор попросит, туда ему парную путевку и дадите».
Тяжёлые условия жизни предыдущего военного периода и скудных послевоенных лет не прошли бесследно. Аня, жена Молоканова Г.Ф. зимой 1948 года заболела туберкулезом легких, но все же смогла  успешно в Монино окончить 10 классов средней школы. В 1959 году жена Молоканова закончила физико-математический факультет педагогического института. Во время учебы жены в институте Георгий Федосеевич часто возил её на занятия или ездил за ней вечерами в Москву, хотя чаще всего она сама вставала в 5 часов утра и в холодной электричке уезжала на занятия.
После войны жизнь довольно быстро налаживалась, супруга излечилась от болезни. В 1952 году Молоканов был назначен старшим преподавателем, и они с женой переехали, заняв большую комнату, но опять же в трехкомнатной на три семьи квартире, в которой дружно жили со своими новыми соседями, работавшими на одной и той же кафедре. В 1952 году, Молоканову Г.Ф. присвоили очередное воинское звание подполковник.
Летом 1953 года во время летнего отпуска супруги на своей машине «Москвич» ездили с друзьями в Крым и там, рано утром на пляже, вдруг, узнали об аресте Берии. Из Крыма они с женой заехали в её родное село, которое они со своими детьми, навещали часто, не брезгуя самогонкой у большой родни и многих знакомых. Хорошим подспорьем в этом деле были веселые и остроумные братья жены - Коля и Саша. Заезжали в соседнее село Лятка к Марусе - её старшей сестре, а также и в другие сёла к родственникам.
Однажды, начальник Военно-воздушной академии Степан Акимович Красовский, прислал им с женой со своего дачного сада целую корзину яблок. В своей книге Степан Акимович написал: «После войны Георгий Федосеевич поступает в адъюнктуру и в конце 1949 года защищает диссертацию. Оценивая вклад его в штурманское дело, известный навигатор Герой Советского Союза профессор Александр Васильевич Беляков так отозвался о способностях молодого учёного: «Хорошо подготовлен в области высшей математики и физики, умеет использовать математический аппарат при разработке новых вопросов самолётовождения с применением общих средств, а также радио и астрономии. «Достоин назначения начальником кафедры». Я вполне был согласен с мнением нашего профессора, и вскоре подполковник Молоканов был утвержден в новой должности. В настоящее время генерал-майор авиации Георгий Федосеевич Молоканов - профессор, доктор технических наук, начальник штурманского факультета Военно-воздушной академии имени Ю.А.Гагарина, автор популярных в авиации учебников «Учёт ветра в самолётовождении», «Теоретические основы самолётовождения», большого научного труда «Курс самолётовождения»6.
В июле 1954 года Молоканова назначают начальником кафедры самолётовождения. В первый же отпуск с друзьями они уезжают в далекое автомобильное турне по маршруту Монино – Москва – Харьков – Новорос­сийск – Сочи - Батуми. До Сочи с ними ехала его сестра Леля, которая работала в Риге в химической лаборатории железной дороги, и у неё был обратный бесплатный билет на поезд. Из Сочи они заезжали и на озеро Рица и выше до минерального источника Аватхара, нигде не останавливаясь в гостиницах. Спали прямо в своих машинах. Жена Георгия Федосеевича никогда не плавала морем, и он решил из Батуми, вместе с машиной погрузиться на теплоход «Грузия», переплыть в Ялту и оттуда вернуться домой. Помню, за двухкомнатную каюту «Люкс» я заплатил около полутора тысяч рублей, вспоминает Георгий Федосеевич, что по тем временам были большие деньги. Теплоход  отчаливал из Батуми около 2 часов ночи, уже ушли провожавшие нас друзья, а моя машина с пустым баком всё еще стоит на причале и её не грузят на палубу. Когда уже осталось около 30 минут ко мне подошёл, аджарец-грузчик и, потирая пальцами, прошептал: «Надо заплатить, а то уронить можем!». Тут только до меня, неискушенного и законопослушного, и дошла причина задержки с погрузкой автомашины. Хорошо, что в это время проходил, вероятно, их начальник, которому я хотел пожаловаться, но не успел и нескольких слов сказать, как машина, буквально в течение минуты, уже была на палубе теплохода. Приплыли в Ялту поздно вечером и недалеко от города заночевали в машине.
Прибыв из отпуска, Молоканов Г.Ф. с новыми силами продолжил работу. Научно-педагогическим опытом обогащался быстро, росло количество научных работ, появились и его первые ученики. Улучшалось материальное положение семьи, рос авторитет, а вот о докторской диссертации и не думал, так как никакого опыта защиты таких работ в академии ни у кого не было. Казалось, что это, бог знает какое сложное и недоступное дело, хотя о необходимости работы над докторской диссертацией часто говорила ему и жена, деликатно подталкивая к более высоким научным степеням.
В 1956 году планировалась первая Антарктическая экспедиция во главе с известным полярником М.М.Сомовым. Беляков А.В. и его заместитель, известный полярный штурман, доктор географических  наук, профессор, Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Иван Тимофеевич Спирин, высадивший 21 мая 1937 года на Северном полюсе папанинскую четверку, видимо, по совместительству работали в Арктическом НИИ. У Белякова Александра Васильевича возникла мысль включить Молоканова Г.Ф. в состав научной экспедиции на ледовый континент и он начал активно ходатайствовать, полагая, что условия и особенности самолётовождения в Антарктиде могли бы стать темой серьезного научного исследования, коим являлась докторская диссертация. Вначале все шло хорошо, даже было получено бортовое и наземное оборудование знакомой Молоканову радиотехнической системы РЫМ для выполнения точных геодезических привязок в этом слабо изученном континенте. Лётный отряд возглавил известный полярный лётчик И.И. Черевичный. Подготовка шла полным ходом, Молоканова на беседу приглашал руководитель одной из подгрупп первой научной антарктической экспедиции Короткевич. Георгий Федосеевич прошёл аттестацию и собрал перечень необходимых документов, так как речь шла о годичной командировке за границу. В то же время он переживал, боясь того, что жена во время войны была угнана в Германию и это может негативно повлиять на положительное решение. Находясь в здании Арктического НИИ, Молоканов позвонил по телефону в управление кадров ВВС, чтобы узнать, как продвигается оформление дела и услышал грубый отрицательный ответ: «Вы не поедете в экспедицию». Обеску­раженный, Георгий Федосеевич не стал выяснять подробности, так как, по его мнению, он точно знал единственно возможную причину отказа. Он никогда не раскаивался в своей женитьбе, но крайне тяжело пережил этот эпизод и, убитый недоверием, два дня провалялся в постели. Теперь трудно судить, но, тем не менее, возможно причина была совсем в другом, мало ли завистников и врагов у каждого человека или просто командование приняло такое решение, поскольку в Советское время Арктические районы СССР в оперативно-тактическом отношении считались непригодными для ведения военных действий. В экспедицию вместо Молоканова хотели включить кого-то другого, но потом, руководство решило, что у Военно-воздушных сил нет интереса к этому Арктическому региону.
В 1956 году Георгий Федосеевич с женой в очередном отпуске отдыхали в Ялтинском санатории. Не зря молвит народная мудрость, что нет худа без добра. 15 марта 1957 года у них родилась дочь - Лариса и в этом же году им впервые была предоставлена отдельная хорошая с паркетными полами двухкомнатная квартира на втором этаже, в которую из родильного дома он привез жену с ребёнком. Отпуск они провели в Риге у родителей, а затем родители навестили их в Монино. За год до этого Молоканову Г.Ф. и начальнику кафедры бомбометания Валерию Ивановичу Кириллову была спланирована лётная практика и стажировка в войсках. С рождением ребёнка поначалу Георгий Федосеевич хотел поменять планы и остаться дома, помочь жене, но посчитал, что поскольку недавно назначенному начальником кафедры, неловко просить отменить запланированные мероприятия. В итоге всё утряслось, Молоканов на рабочие дни на машине уезжал в Лётный центр дальней авиации, расположенный под Рязанью на полёты, а на выходные возвращался домой. Конечно, жена вынуждена была взять академический отпуск и очень обижалась, что в самое трудное время, когда ребёнку всего несколько месяцев, он редко бывает дома. Но что было, то было, судьба военного человека складывается так, что всё предусмотреть практически невозможно. В 1957 году стажировку Молоканов проходил в Виннице, заезжал в Новую Синявку, а затем на самолёте Ту-95 из Узина слетал по дальнему маршруту над необъятной Сибирской тайгой до Охотского моря с посадкой на аэродроме Украинка, что недалеко от Хабаровска. Когда жена получила его телеграмму из Украинки о том, что он «доехал» благополучно, то была очень удивлена, считая, что Украинка находится на Украине. Обратный путь пролегал по южным окраинам страны и все 13 часов летели ночью. Принимать участие в этих дальних полётах Молоканову разрешил командир стоявшей в Узине (около Белой Церкви) авиационной дивизии стратегических  бомбардировщиков. Дивизией командовал дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации Молодчий А.И., который в годы Великой Отечественной войны в 1941 году участвовал в налётах наших бомбардировщиков на Берлин.
В 1958 году в той же дивизии Молоканов проходил лётную практику, летая на самолётах ТУ-95. В Виннице главным штурманом Воздушной армии был полковник Быхал Василий Александрович, с которым в 1959 году они с Виктором Михайловичем Лавским разыграли забавный эпизод. Лавский, будучи главным штурманом ВВС, из штаба руководства крупного учения в полевой форме на вертолёте прилетел в Винницу к Командующему Воздушной армией генерал-полковнику авиации Тупикову. Это учение, проводилось на Украине министром обороны СССР. Генерал-майор авиации В.М. Лавский попросил у генерала Тупикова разрешение забрать с собой полковника Быхал В.А. для проведения с вертолёта северо-западнее Винницы рекогносцировки местности для последующей расстановки на выбранных позициях новой высокоточной радиотехнической системы РЫМ. Со стороны Виктора Михайловича это был довольно рискованный шаг. Дело в том, что система РЫМ в дальней авиации вообще никогда не исполь­зовалась, и поэтому командующий о ней не имел никакого представления. Виктор Михайлович, указав на крупномасштабной карте район рекогнос­цировки, попросил Василия Александровича Быхала в полёте внимательно вести ориентировку. Взлетели и, взяв нужный курс, на малой высоте пошли в заданный район. Чем дальше отходили от Винницы, тем все больше терялся в догадках и недоумевал Василий Александрович: «Ну, кому в голову могла прийти мысль о выборе в этой равнинной местности позиций для  новой радиотехнической системы?». Подошли к большому пруду у вытянувшегося на несколько километров украинского села. Опознав его, Быхал уверенно назвал: «Это село Новая Синявка». «Правильно, с серьезным видом под­твердил Виктор Михайлович, будем садиться для уточнения позиции». Сели в поле на самой окраине села около хаты и расположенного рядом пруда. На лице В.А. Быхала было написано полное недоумение до того момента, пока к вертолёту  не подбежал Молоканов Г.Ф. с кинокамерой. Только теперь Василий Александрович и понял, что этот эпизод с «рекогносцировкой местности» был задуман для того, чтобы друзьям встретиться таким необычным образом на родине жены Георгия Федосеевича, где они проводили отпуск. Тут Василий и сказал: «Да, и в наше советское время не перевелись еще рыцари дружбы!». Вертолёт был отпущен до 18 часов, а друзья сели за обильно накрытый стол. Быстро явившееся встревоженное посадкой вертолета районное начальство, зайдя в хату, только и сказало: «Ну, слава богу, мы видим, что здесь все в порядке»! Свидетелями данного события были и родители Георгия Федосеевича, приехавшие из Риги в Новую Синявку в отпуск.
В 1958 году Молоканов Г.Ф получает очередное воинское звание полковник. Летело время, и полковник Молоканов Г.Ф. продолжал активно трудиться. В 1961 году в предвидении рождения второго ребенка начальник академии Степан Акимович Красовский предоставил им трехкомнатную квартиру, и когда жена была еще в роддоме, подключили газ, что заметно облегчило бытовые условия, так как ранее в ванной стояла топившаяся дровами колонка и часто коптившая керосинка.
В конце ноября 1960 года произошло знаменательное событие. Молоканову по телефону позвонил начальник академии маршал авиации Степан Акимович Красовский и сказал: «Сейчас к вам придут два полковника, и вы решите с ними все вопросы». Вскоре в кабинет вошли полковники медицинской службы: Евгений Анатольевич Карпов и Ковалёв В.В. Первый был начальником Центра подготовки космонавтов. Он сказал, что они нуждаются в навигационной подготовке первого отряда космо­навтов, которую просят организовать на кафедре Военно-воздушной академии. В отряд входило 6 офицеров из числа лётчиков-истребителей ВВС. Старшим группы был капитан П.Р.Попович. Среди обучаемых был старший лейтенант Юрий Алексеевич Гагарин, а также Титов Г.С., Николаев А.Г., В.Ф. Быковский и Нелюбов. Занятия начались 1 декабря 1960 года и главным образом проходили в аудитории В-139 и имеющемся на кафедре планетарии. С космонавтами в основном занимались преподаватели кафедры, так как в это время Молоканов Г.Ф. был в творческом отпуске и готовился к защите докторской диссертации.
12 апреля 1961 года весь мир был потрясён первым полётом человека в космос. Можно считать, что подготовка космонавтов в стенах академии стала юридическим основанием впоследствии для присвоения академии имени первопроходца космоса Ю.А.Гагарина, после его нелепой гибели в авиакатастрофе.
 20 октября 1961 года жена подарила мужу вторую дочь – Светлану и семейных проблем прибавилось. Конечно, с двумя детьми всё гораздо сложнее, поскольку свободного времени практически не остается совсем, семья и дети требуют внимания и заботы.
Мысль о возможности защиты докторской диссертации у Молоканова возникла несколько раньше, во время одного заседания совета штурманского факультета, который, обычно, проводил А.В. Беляков. На совете обсуждалась работа преподавателя кафедры высшей математики А.В.Ефимова, предполагавшего положить её в основу своей докторской диссертации. Невольно сравнив его вклад со своими наработками, Георгий Федосеевич пришёл к мысли: а не попробовать ли ему обобщить всё то, что есть в активе: написанный и изданный под редакцией Белякова в 1959 году учебник «Курс самолётовождения», ряд научных статей, инструкций, вышедших в качестве официальных изданий для лётного состава и многое другое.
В порядке подготовки к этому ответственному мероприятию полковник Молоканов Г.Ф. начал часто ездить в различные научные организации и в них выступал со своими идеями, проверяя отношение к ним научной общественности. Всё шло гладко. Красовский С.А. предоставил трехмесячный творческий отпуск для подготовки и издания доклада, обобщающего выполненные научные работы. В результате Молоканову Г.Ф. первому в Военно-воздушной академии в декабре 1961 года удалось по совокупности научных работ защитить диссертацию на соискание учёной степени доктора технических наук. Кстати, когда началась подготовка к защите, то выяснилось, что в стране нет ни одного учёного совета, которому было бы предоставлено право приема к защите докторских диссертаций по навигационной тематике. По специальному ходатайству Военно-воздушной академии перед Высшей Аттестационной Комиссией при Совете Министров СССР право разового приема было предоставлено Военно-воздушной инженерной академии им. А.Ф.Можайского с дополнительным введением в состав учёного совета крупных специалистов по проблемам навигации. На успешно прошедшей в городе Ленинграде защите, выступили три оппонента - доктора наук, в том числе и главный штурман ВВС В.М.Лавский, а также бывший в годы войны Главнокомандующий ВВС главный маршал авиации дважды Герой Советского Союза, профессор А.А.Новиков, который возглавлял высшее авиационное училище гражданской авиации в городе Ленинграде. Вечером по традиции это большое событие отметили в ресторане, где были В.М.Лавский, Н.Я.Кондратьев - начальник штурман­ского факультета, А.А.Новиков и другие коллеги с кафедры, которые прибыли на это мероприятие для ознакомления с опытом защиты докторской диссертации. Решением ВАК от 7 июля 1962 года Молоканову Г.Ф. была присуждена учёная степень доктора технических наук.
 Одновременно с работой над диссертацией, Молоканов консульти­ровал научно-исследовательскую работу по линии гражданской авиации и ему заместитель министра гражданской авиации предоставил право вклю­читься в состав исследовательского экипажа. На обратном пути из Крыма в их самолёт в Симферополе сел известный детский поэт Сергей Михалков, и с разрешения командира экипажа его пригласили в пилотскую кабину. Когда стюардесса принесла минеральную воду, Георгий Федосеевич спросил автора «Дяди Степы»: «Не его ли эти слова: «Вода не утоляет жажды, я, помню, пил её однажды». Ему очень понравилось это изречение, но от авторства он отказался. Позднее они узнают, что эти слова принадлежат Омару Хаяме.
Анна Матвеевна, жена Молоканова Г.Ф. с 1960 года стала работать преподавателем, а затем старшим преподавателем кафедры высшей математики Военно-воздушной академии. Когда она пошла на своё первое занятие, вспоминает Георгий Федосеевич, я с большим волнением стоял у двери аудитории на втором этаже корпуса В, прислушиваясь, как она проводит занятие.
23 февраля 1963 года полковнику Молоканову Г.Ф.  присвоили очередное воинское звание генерал-майор авиации. Они узнали об этом, когда с женой были в гостях у друзей на 50-летии  Владимира Кузьмича Тихоненко. Молоканова Г.Ф.  разыскали, поздравили, и они достойно отметили в гостях это событие. В подъезде этого же дома №6, построенного ещё до войны, на четвертом этаже освободилась четырехкомнатная квартира, от которой отказался только что прибывший новый начальник политотдела академии и тогда, эту квартиру предложили Молоканову Г.Ф. Квартиру отремонтировали и 7 мая 1965 года Молоканов со своей семьей в неё переселились. Сослуживцы по кафедре помогли переехать, которые за один день перетаскали всё имущество, буквально сложенное в одну кучу.
В том же 1965 году Молоканов Г.Ф. был введён в состав секции комплексных навигационных систем и их чувствительных элементов научного совета по проблемам навигации и управления движением Академии Наук СССР, а затем стал членом бюро этой же секции, на которой два раза докладывал о своих новых идеях.
9 мая 1965  года в честь 20-летия Победы в Великой Отечественной войне генерал-майор Молоканов Г.Ф. участвовал в военном параде на Красной площади в Москве. После переезда, долго не мог найти некоторые свои военные аксессуары, которые необходимы именно в торжественные дни (перчатки, ремень, кортик и многое другое). Быстро летели годы, трудились они с женой много и напряженно, не замечая, как быстро мчится время. 27 апреля 1966 года Георгию Федосеевичу присуждают учёное звание профессора по кафедре самолётовождения и штурманской службы.

§3.2.Встреча боевых товарищей

В январе 1970 года Молоканов Г.Ф. был назначен главой военной делегации, которая командованием чехословацкой народной армии была приглашена на празднование 25-летия формирования в составе 8 Воздушной армии 1-й Чехословацкой смешанной авиационной дивизии. Очевидно, после трагических событий 1968 года, когда в Чехословакию были введены наши войска, встреченные далеко не так, как в годы Великой Отечественной войны, начальство, по мнению Георгия Федосеевича, назначив его главой военной делегации, сочло ненужным направлять более представительную группу. В её состав вошел и Иван Павлович Селиванов, который тоже долго дружил с бывшим старшим штурманом этой дивизии Франтишеком Рыпл, учившимся после войны в академии им. М.В. Фрунзе. Были в составе делегации еще четыре офицера, работавшие в годы войны в Чехословацкой смешанной авиационной дивизии на инженерных должностях.
Делегацию встретили хорошо, выделив престижные черные машины Татра. Принимал делегацию командующий ВВС и ПВО Чехословацкой народной армии генерал-лейтенант Йозеф Чинчар, который говорил, что чувствует сильное прозападное давление, тогда как ему хотелось бы воспитывать своих воинов в духе дружбы с армией, освободившей его Родину от фашизма. Молоканову и Селиванову Ивану Павловичу, как лицам лётного состава, Приказом Министра обороны Чехословакии генерала Дзур были присвоены почётные звания заслуженных военных лётчиков Чехословакии с вручением Приказа и нагрудного знака.
Спустя несколько лет, в Военно-воздушную академию на факультет иностранных слушателей прибыл на учёбу по штурманскому профилю лейтенант Владимир Ремек, в группе которого Молоканов Г.Ф. тоже выступал со своими воспоминаниями. А занятия по высшей математике вела его жена Анна Матвеевна. После окончания учёбы в академии, а потом и прохождения курса подготовки космонавтов, Владимир Ремек в 1978 году полетел в космос, став первым иностранным лётчиком-космонавтом и Героем Советского Союза.
В 1982 году Молоканов Г.Ф. находился в Чехословакии в командировке по случаю очередного набора в Центральной группе наших войск кандидатов на учёбу в Военно-воздушную академию. Зная, что генерал  Франтишек  жил недалеко, в деревне Старая Липа, Георгий Федосеевич во время поездки встретился с одним из сыновей старшего Рыпла. Вместе с Карелем он поехал на кладбище, расположенном в городе Стары Табор и на могилы двух Франтишеков Рыпл возложил цветы. Вернувшись к месту нашего пребывания, вспоминает Георгий Федосеевич, я позвонил Ремеку, услышав от него потрясшую меня новость. Владимир мне сказал: «Я нашел того самого Иржи Ирачкова, на квартире которого вы 37 лет тому назад встретили долгожданную Победу. Если хотите, мы можем поехать к нему». Надо ли  говорить о том, какие нахлынули воспоминания. Я с огромной радостью согласился и мы с Владимиром Ремек на его служебной «Волге» приехали в курортный город Марианские Лазни, где проживал Иржи. Прошло 37 лет! Узнаю ли, да и тот ли Иржи? Поднялись на второй, хотя по-чешски он считается первым, этаж, позвонили и в возбужденном тревожном ожидании видим, как дверь открывает солидный полный мужчина с проседью в волосах, а в глазах тот же Иркин огонек. Да, это он! И мы крепко обнялись. Буря чувств, нескончаемый поток воспоминаний. Оказывается, Иржи полиция уже рассказала, что его разыскивает какой-то Волоканов. Он сразу понял и поправил их, верно назвав мою фамилию - Молоканов. Глядя на нас, Володя Ремек пожалел, что не пригласил тележурналистов, но скромный, всегда душевный и улыбающийся, он сказал, что побоялся из-за присутствия посторонних людей помешать откровенному и бурному проявлению наших чувств. Незабываемая  встреча!
Спустя год, в 1983 году, вспоминает Георгий Федосеевич, мы с женой, Анной Матвеевной отдыхали на знаменитом курорте Карловы Вары, откуда я Иржи написал открытку. Через несколько дней он приехал за нами на своей машине, возил в ресторан, к своему сыну в гости, и мы с супругой заночевали у Иржи и его жены Кветы. Владимир Ремек - знаменитая в Чехословакии личность, на своей «Шкоде» возил нас с женой по многочисленным музеям и замкам своей страны. Были и у него на родине в Ческе Будеевице - крупном промышленном городе на реке Влтава, встретились с его мамой, которая приезжала в Монино, когда Владимир заканчивал академию, и мы её приглашали к нам в гости. Его мама была очень растрогана, когда Анна Матвеевна повесила на её шею золотую цепочку. Познакомились с двумя сестрами Владимира - Иткой и Даниелой. А спустя некоторое время нас в Монино посетила сестра Иржи - Ева со своим взрослым сыном.
               
§3.3.Жизнь в Монино

В 1971 году генерал-майор Молоканов отметил своё 50-летие, на котором, помимо коллектива кафедры, приглашенного на товарищеский ужин, присутствовал и начальник академии Герой Советского Союза маршал авиации Сергей Игнатьевич Руденко, что, несомненно, придало этому событию особую торжественность. В отпуск они с женой впервые съездили в Болгарию, оставив дома с детьми бабушку. В этой солнечной и замечательной стране встречали многих учеников, с которыми весьма приятно проводили время, бывая у них дома в гостях и на приёмах вместе с маршалом Советского Союза И.Х. Баграмяном. Впоследствии они почти ежегодно ездили отдыхать в один из лучших военных санаториев Сочи - имени Я. Фабрициуса.
В марте 1974 года после 20-летнего командования кафедрой генерал-майора Молоканова Г.Ф. назначают начальником штурманского факультета. Эту должность он исполнял вплоть до увольнения в 1988 году из Вооруженных сил СССР по выслуге лет, отдав воинской службе ровно полвека своей жизни.
5 ноября 1979 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР генерал-майору Молоканову было присвоено почётное звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, а 3 марта 1995 года он был избран действительным членом Академии навигации и управления движением, которая находится в Санкт-Петербурге.
Первоначально после увольнения из армии у Георгия Федосеевича не было никаких планов в отношении дальнейшей работы, но 1 сентября 1988 года он неожиданно был приглашен на работу в 30 ЦНИИ Министерства Обороны, где работал старшим научным сотрудником, а с 1995 года ведущим научным сотрудником. В январе 2007 года Молоканов Г.Ф. по предложению генерал-лейтенанта, доктора военных наук, профессора Махнина Валерия Леонидовича - заместителя начальника академии по учебной и научной работе был приглашён на работу в Военно-воздушную академию имени Ю.А.Гагарина. Пройдя конкурс, с 17 января 2007 года он вновь начал работать в своей альма-матер вначале на должности профессора, а затем старшего научного сотрудника (на полставки). Как шутливо говорится в народной мудрости «От отставки до могилы на полставки в четверть силы». В 2012 году ВВА имени Ю.А.Гагарина была расформирована, объединена с академией им. Н.Е.Жуковского и их жалкие остатки переведены в город Воронеж. На этом трудовая деятельность Молоканова Г.Ф. закончилась.
Георгий Федосеевич благодарен своему внуку, Сашеньке, что обучил деда обращаться с компьютером. Овладев компьютерной грамотностью, Георгий Федосеевич написал и издал четыре монографии и 15 научных статей, опубликованных в Известиях Академии Наук и других отечественных журналах.
За 54 года научно-педагогической деятельности Молоканов Г.Ф. написал около 300 научных работ, из них 16 учебников и пособий, 8 научных монографий, 8 работ, изданных в качестве официальных инструкций, наставлений и различных руководств, более 60 научных статей, изданных в отечественных журналах и других материалов. Всего в печати опубликовано более 120 работ, одно учебное пособие переведено на китайский язык, 8 научных статей, изданных в Известиях Российской Академии Наук (журнал «Техническая кибернетика», который позднее стал именоваться «Теория и системы управления»), переведены на английский язык. К его последним работам относятся книга «Штурманским курсом», написанная по просьбе президиума совета ветеранов-штурманов с изложением истории штурман­ской службы Военно-воздушных сил России. Книга издана в 2001 году тиражом 1500 экземпляров и посвящена 100-летию со дня  рождения её основателя Бориса Васильевича Стерлигова. В 2004 году был издан более полный и официальный вариант истории штурманской службы. В 2004 году в 30 ЦНИИ МО РФ было опубликовано пособие по методике военно-научного исследования. К 24 марта 2016 года - вековому юбилею штурманской службы, в соавторстве с профессорами и докторами наук Махниным В.Л. и Соловьёвым Ю.А. подготовили книгу под названием «История штурманской службы Отечественной авиации», которая в год 95-летия Георгия Федосеевича была издана в 2016 году в Челябинском высшем военном авиационном Краснознамённом училище штурманов тиражом 2000 экземпляров. 
Есть правда в словах французского лётчика и писателя Антуана де Сент Экзюпери, который общение с людьми считал наивысшим богатством жизни. В этом вопросе семье Георгия Федосеевича очень везло и от этого их семейная жизнь была разнообразной и интересной. В гостях у них дома бывали национальный герой страны, трижды Герой Советского Союза маршал авиации Иван Никитович Кожедуб со своей супругой Вероникой Николаевной, дважды Герой Советского Союза главный маршал авиации профессор Новиков Александр Александрович, Командовавший с 1942 года и до конца войны с Японией Военно-воздушными силами нашей страны, Герой Советского Союза, доктор  географических наук, профессор, легендар­ный штурман чкаловского экипажа, впервые в мире совершившего полёт из Москвы через Северный полюс в США генерал-лейтенант авиации Беляков Александр Васильевич с дочерью  Ириной, Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Григорий Устинович Дольников, образ которого Михаил Шолохов запечатлел в «Судьбе человека» под фамилией военнопленного Соколова, писатель Турганов Борис Александрович,  Герой Советского Союза чешский летчик-космонавт Владимир Ремек, офицеры-слушатели болгары, чехи, словаки, венгры, вьетнамцы, немцы, поляки, убедившиеся в гостеприимности русской души. Во время поездки в Болгарию Георгий Федосеевич с женой были приглашены на приём, который давал начальник Генерального штаба народной армии Болгарии генерал-полковник Атанас Георгиевич Семерджиев маршалу Советского Союза И.Х. Баграмяну. Позднее Семерджиев нанес визит, посетив со своими сыновьями семью Молокановых.
А 14 июля 2015 года произошло приятное и очень знаменательное событие. Чрезвычайный и полномочный посол Чехии Владимир Ремек устроил приём в посольстве по случаю награждения Георгия Федосеевича чешской медалью, учреждённой в честь 70-летия победы во Второй мировой войне. Он с женой Аней были приглашены и, собрав все силы, поехали в Москву на присланной за ними посольской машине. Чешский генерал – военный атташе зачитал приказ министра обороны Чехии о награждении и вручил Молоканову медаль. После этого Ремек с супругой Яной, военный атташе, Молоканов и его жена - Аня и дочь Света сели за стол и тепло и весело обменивались воспоминаниями о прошлом.
Георгий Федосеевич гордится своими двумя дочерьми, двумя внуками Сашей и Колей и внучкой Аней, благодарен дочерям и их мужьям за поддержку и помощь.
         В беседе с Георгием Федосеевичем я попросил его выдать секрет своего 95-летнего долгожительства, хотя, по словам его матери, врачи в детстве у него признавали наличие порока сердца? На что он ответил: наверное, здоровая наследственность, так как мама и папа родились в крестьянских семьях, питавшихся пищей, не отравленной нитратами. Такое же питание было и у меня, особенно в летнее время, когда нас с сестрой на всё лето отправляли в Гермаб, где мы дышали здоровым горным воздухом, употребляя много свежих фруктов и зелени. В школьные годы я занимался физкультурой (волейбол, прыжки и др.), а вот бег на длинные дистанции мне давался с трудом, что я объяснял своим пороком сердца. В военном училище жизнь пошла по строгому воинскому ритуалу с систематической диспансеризацией, обязательной утренней зарядкой, регулярным питанием и многими ограничениями, которыми современная молодёжь порой не считается (алкоголь, наркотики и т.д.).         Немаловажную роль сыграло и то, что за время службы в армии и после ухода в отставку, мы с Аней более 40 раз ездили в санатории, часто принимая благотворные морские ванны и другие лечебные процедуры, назначенные врачами. Многие годы я продолжал вести здоровый и активный образ жизни, до 72 лет играл в теннис, выходя, как летом, так и зимой с такими же энтузиастами на площадку ранним утром (в 6.30 первый удар по теннисному мячу!) Утренняя зарядка в период службы в армии была обязательной. Не знаю, какую конкретную роль сыграло и то, что с 60 лет по совету одного из санаторных врачей я, прежде чем встать с постели утром или после обеденного отдыха по сей день «кручу велосипед», сделав уже около полутора миллиона оборотов! Возможно, поэтому и сейчас, когда за плечами более 95 лет, я при ходьбе не пользуюсь палочкой. Не прошли бесследно и 29 военных парадов на Красной площади столицы, в которых я участвовал, и перед которыми были сотни тренировочных проходов. Наконец, пожалуй, самое главное. Почти все годы совместной жизни с Аней, а это уже около 70 лет, она очень хорошо и вкусно готовила пищу, была в этом деле и большим мастером и очень строгим контролером правил кулинарии. Без этого условия прожить столь долгую жизнь просто невозможно.
Ветераны не сдаются, они трудятся, как их учили, на благо Отечества, по другому Георгий Федосеевич свое предназначение и не представляет. Он всегда на боевом посту, на служении Отечеству.