Продолжение 5

Саша крутил на столе кружку с чаем, улыбался и разглядывал Машу.
– Интересно... А зачем ты вчера показала мне свою грудь? Специально? Чтобы я совсем сошел с ума?
– Что? Маша изумленно смотрела на Сашу.
– Что? Что? Разделась до трусов. Я носил тебя туда-сюда. Тебе было плохо. Я не знал что делать!
Маша вдруг покраснела. Лицо сделалось пунцовым, глаза испуганными. Она таращилась на Сашу: – Прости. Я плохо помню, что было вчера. Мне было плохо. Это называется паническая атака. У меня бывает, после детдома. Ты мне помог. Спасибо. Но мне очень неудобно.
– А мне очень понравилось. Я, конечно, и раньше видел женскую грудь, но такую как у тебя видел впервые. Саша пристально смотрел на Машу и улыбался. Маша покраснела еще больше. Казалось, что она сейчас заплачет.
– Прости меня. Мне очень неудобно.
Саша подошел к ней, решительно обнял и прижал к себе.
– Спасибо за завтрак, – сказал он ей прямо в ухо.
Потом посмотрел в ее пунцовое лицо и рассмеялся: – Господи! Как ты умудряешься прятать такую красоту? Это же не грудь. Это шедевр! Как будто два футбольных мяча. Маша испуганно вскинула ресницы и попыталась отшатнуться от Саши, но он только крепче прижал ее к себе.
– Ладно. Две половинки футбольного мяча. И такие упругие. И совсем не провисают. Я плохо рассмотрел. У тебя волосы все время падали и закрывали весь обзор. Я очень хочу рассмотреть поближе.
Маша снова отшатнулась от Саши
– Ты что? Издеваешься?
– Это ты издеваешься. Признайся, что специально мне грудь показала, чтобы у меня совсем крышу снесло.
Саша крепко прижимал в себе Машу, улыбался и пытался заглянуть ей в глаза. Ему так нравилось ее смущение. Ее испуг. Ее попытки вырваться из его рук.
– Ну, Саша! Отпусти меня!
– Это как у Карцева про раков. Вчера были по пять, а сегодня по три. Вот сегодня ничего не видно. Зато вчера… Саша мечтательно закрывал глаза и улыбался.
Он прижался щекой к ее щеке, ощущал ее жар и тихо говорил в самое ухо: – Это не грудь. Это мечта. Я спать не мог. Я теперь только о ней и думаю.
Он смотрел в смущенное лицо и смеялся.
– Я тебя люблю. Я так тебя люблю, что никуда тебя не отпущу и никому тебя не отдам.
Маша пыталась что-то сказать, но Саша целовал ее и не давал говорить.
– Не надо ничего говорить. Я все равно тебя никому не отдам. Я дождусь, когда ты меня полюбишь, и женюсь на тебе.
Маша опять попыталась что-то сказать, но он снова закрывал ее рот поцелуем.
– Саша! Так нельзя. Конечно, ты сильнее.
– Может и нельзя. Но я не могу просто так на тебя смотреть. Я так долго о тебе мечтал и грезил, что даже не могу поверить, что ты в моих руках.
– Ладно. Отпусти меня. У меня уже голова кружится.
Саша отпустил Машу. Стоял рядом, опираясь о кухонный стол, смотрел, как она помешивает что-то в кастрюле и улыбался.
– Вот вчера по пять… Вот это я понимаю. А сегодня по три. И ничего не видно. Ну совсем ничего. Просто катастрофа.


Глава 14

Марго с Машей и Степан с Леной стояли перед небольшой стелой, на которой были высечены три лица, женское и два мужских, одна фамилия и три имени. Справа и слева, на небольшом расстоянии друг от друга, в ряд стояли такие же стелы, объединенные общей надгробной плитой с маленькими цветниками и гранитными вазами для цветов.
Маргарита Дмитриевна крепко прижимала Машу к своему плечу и рассказывала своей подруге Руфине, как она встретила Машу и Степана. Нахваливала Лену, Максимчика и Катю. Жаловалась, что у нее нет внуков.  Маша смотрела на памятник, кивала головой и дрожала. Степан обнимал за плечи Лену. Изабелла с Митричем катали коляску, а Саша отвечал на бесконечные вопросы Кати.
– А они все космонавты?
– Почему космонавты?
– Они же все в скафандрах.
– В каких скафандрах?
– Ну, посмотри. Степан посмотрел на ровный ряд памятников. На каждом было вырезано одно или два лица в золотистом овале. Ниже – золотистая надпись. Все вместе сливалось в единый строй, казалось, что шеренга людей в космических шлемах выстроилась в длинную колонну.
– Ну да, космонавты.
– А куда они улетели? На Марс?
– Да, на Марс.
– А когда назад прилетят?
– Этого никто не знает. Марс ведь очень далеко и работы у них там много.
– А они что, позвонить оттуда не могут?
– Не могут. Телефон там уже не ловит.
– А как же с ними поговорить?
– Вот в этом то и проблема. Они иногда выходят на связь по радио, когда у них получается, но связь очень плохая и получается очень редко.

На могиле бабушки Софии Маргоша опять взяла инициативу в свои руки. Всех убедила, что Софа улыбается им всем с фотографии и очень рада, что все они собрались вместе. Не позволила девчонками плакать. Села на лавочку и, без умолку, убеждала Софию, что та напрасно не любила ее, Маргошу. Девчонки убрали старые цветы, поменяли воду  в вазонах и присели рядом. Маргоша обнимала девчонок и просила Софию помогать им, оттуда с небес. А она возьмет над ними шефство здесь, на земле.

Поминальный обед получился веселым и непринужденным. Маргоша с Изабеллой удивлялись: – Когда это Маша успела столько всего наготовить? Все восхищались солянкой и требовали добавку. Съели тазик оливье и тазик пирожков с капустой и яблоками, приготовленных Леной. Раскраснелись от выпитого вина и дружно смеялись над рассуждениями Кати.
– Мама, а как узнать, какие наши секреты можно рассказывать, а какие нет?
– А ты у мамы вначале спроси, о чем можно рассказывать.
– А про дядю Володю можно?
– Про какого дядю Володю?
– Ну, который с тобой танцевать хотел, а ты не хотела.
– Лучше не надо!
– Хорошо, мамочка! Я вообще никому не расскажу, какие дяденьки к нам в гости приходили… Взрослые гоготали, а Степан, на правах родственника задавал вопросы:
– И много дяденек к вам заходило?
– Ну не знаю. А много, это сколько? Мама, а дядя Толя считается?
– Какой еще дядя Толя?
– Ну, который, с забора упал.
– Этого можешь не считать, он не дошёл.
– Как это не дошёл? Степан требовательно посмотрел на сестру: – Поясни!
– Полез через забор, пьяный. Собака залаяла, ну он с забора и навернулся, да неудачно, нога как-то там зацепилась, и он повис на коленном суставе, потерял сознание от боли. Мы сидим дома, ничего не знаем, собака не лает. Звонит мне директор школы по телефону: – Маша выйди за забор. Выхожу. Там люди снимают Толика с забора. Мужики ржут: – Ты, Машка, вначале башмаки к забору прибила, а теперь уже мужиков развешиваешь?
– Какие башмаки развешивала? Заинтересовался Митрич. Пришлось рассказать про прибитые к забору башмаки.
– А почему ты с дядей Володей танцевать не захотела? Степан заинтересованно подпер подбородок рукой и приготовился слушать.
– Да ну его, маленький, вредненький, чмошницей меня обозвал. Ты его Вовчиком прозвал.
– Так это Вовчик? Директор клуба?
– Ну да, решил, что я должна с ним танцевать, как с тобой. Возомнил, что мы будем прекрасной парой, выступать на всех концертах, и он будет звездой.
– Он вроде тебя терпеть не мог, ты его обозвала неприлично.
– Да нормально я его обозвала. Он меня – Чмо! А я ему: – Кто бы говорил? Геркулес Аполлоныч! На себя то, давно в зеркало смотрел? Без слез не взглянешь… А он мне: – Я, между прочим, директор ДК! А я ему: – Ну надо же! Пуп земли! Пупок! Пупочек! Пупочка! Он, конечно, обиделся, со мной не разговаривал, но потом решил все же задружиться, ему ведь артисты нужны. Но молва уже пошла, не остановить – Геркулес, Кашкин, Какашкин, Апполоныч, Пупочка… Короче кликух штук десять сразу, и все прижились.
Народ за столом смеялся.
– Товарищи! Взмолилась Маша: – Ну давайте поговорим о чем-нибудь другом. Мне кажется, что меня препарируют все, кому не лень. Всех интересует моя личная жизнь в Куземе, да еще и с подробностями. Пусть вам Катерина расскажет о своих мальчиках. Порасспросите ее, кого она любит. Кто ее любит. Поверьте, услышите много чего интересного.

После обеда Степан, Саша и Митрич прикручивали к балконным дверям и к входной двери новые шпингалеты. Спорили, что лучше засов или щеколда. Маша выбрала самые массивные и велела прикрутить именно их. Женщины убирали со стола и  ахали над студенческими подарками, разбирали пакеты с покупками и пытались навести хоть какой-то порядок в куче подарков и коробок.
Маша объявила: – Пойду на балкон, позагораю, а то я что-то переела. Хочу поваляться на новом матрасе.
– Я тоже хочу, – Катя схватила своего нового медведя и поскакала на балкон вслед за Машей.
Солнце жарило вовсю. На балконе гулял легкий ветерок. Запах горячего асфальта перемешивался с запахами травы и цветущих деревьев. Маша вытащила матрас на балкон, заботливо накрыла его новым покрывалом, свалила на него все подушки, что нашла в комнате у ребят и растянулась сверху. Рядом пристроилась Катька, но через пять минут уже усаживала своего медведя на новый стул, складывала и раскладывала стулья, выстраивала их в ряд, в круг и жалела, что не взяла с собой своих кукол. Маша завернула футболку повыше, подставила солнцу животик и блаженно закрыла глаза.

– Почему загораем без купальника? Саша встал так, что на Машу упала его тень. Маша открыла один глаз:
– Гражданин, отойдите, Вы загораживаете мне солнце?
– Почему принимаете солнечные ванны в одиночестве? Публика тоже хочет погреться на солнышке.
– Пожалуйста, пожалуйста. Присоединяйтесь. Места всем хватит. На балкон вышла Маргоша.
– Ой какая красота. Катюша, можно я присяду около твоего медведя?
– Пожалуйста, пожалуйста. Места всем хватит. Катя повторила слова Маши и подвинула раскладной стул Маргарите Дмитриевне. Та передвинула его в тень, села и сердито сказала сыну: – А ты почему не загораешь?
– Да вот, размышляю, прилечь или присесть? Женщины засмеялись, а Маша спросила – А куда душа желает?
– Да душа, то понятно куда желает, но ведь надо учитывать наши тонкие натуры. Вдруг опять стресс у тебя, или у меня. Но с другой стороны – мы ведь теперь знаем как лечить стресс и умеем это делать. На балкон вышли Митрич с Изабеллой, сели на стулья в тень рядом с Маргошей, похвалили удобные стулья, удивились огромным размерам балкона.
– Вообще-то, это называется терраса. Внизу к магазину делали пристройку-склад, и пришли к нам согласовывать, т.к. их крыша была вровень с нашим балконом. А у нас на балкон выход их двух комнат. Светлана Владимировна, моя бывшая свекровь как-то выхлопотала и узаконила перепланировку балкона. Дом вообще очень странной планировки. Его в свое время не достроили и поэтому у нас кухня длинная и узкая, а ванная большая и с окном. Теперь крыша пристройки это наша терраса, и есть только у нас. Маша прислонила подушки к стене, села, опираясь спиной о подушку, опустила футболку, похлопала по матрасу около себя: – Можешь присесть рядом.
– Ну вот, я только собирался прилечь и опять облом.
– Почему облом? На балкон вышел Степан, быстро оценил обстановку и вытащил на балкон второй матрас.
– Эх, маловато мы матрасов купили. Надо было еще три штучки прихватить и подушек побольше. Маргарита Дмитриевна раскатисто захохотала: – Да, в магазине мы славно повеселились. Степан стащил с себя футболку, улегся на матрас, блаженно застонал и повторил свой вопрос: – Почему опять облом? Саша тоже снял футболку и уселся около Маши.
– Да вот, только собрался возле Маши прилечь, а она: – «Можете присесть.» и по матрасу хлопает,… как Бобику домашнему. Маша укоризненно посмотрела на Сашу, а он продолжал: – Мы в спортивном лагере все бегали за Машей, и на пляже всегда ждали, когда же она ляжет, чтобы тут же прилечь рядом. Это было как игра, кто быстрее. Все засмеялись, а Маша обиженным голосом произнесла: – Проходу не давали. Вокруг полно красивых девочек, а вокруг меня всегда кто-нибудь ошивается. Юрик был весь на нервах, все жаловался, что ему работать надо, а меня одну оставить нельзя.
– Почему тебя одну оставить нельзя? На балкон вышла Лена. – Уснул, сообщила она. Пусть поспит в комнате. Там прохладнее и музыка играет. Я тоже хочу позагорать. Она улеглась около Степана и задрала футболку на животе.
– Мы вот тут считаем, что матрасов  мало купили.
– Так в чем дело? Акция ведь еше идет. Можете сегодня с Сашей повторить свой заплыв.
– Да запросто. Вы нам только список новый приготовьте. Маргарита Дмитриевна, поедете с нами? Вдруг там студенческий преподаватель о Вас мечтает? Маргоша опять раскатисто захохотала, замахала руками: – Ох уж эта молодежь, вечно чего-то нафантазирует…
– Так почему Машу нельзя оставить одну? Повторила свой вопрос Лена. Саша засмеялся: – Тут целая история и ее надо рассказывать с самого начала.
– Ну так расскажи, мы все послушаем. Саша засмеялся, посмотрел на Машу: – Ты ведь не обидишься? Маша пожала плечами. Саша опять засмеялся: – Мы познакомились в спортивном лагере. Маша там была на практике. Когда в первый раз все сотрудники собрались на общее собрание, я там был почетный гость, спонсор и сидел в первом ряду. Сзади толпа народу – повара, врачи, воспитатели, вожатые и отдельной кучкой тренеры человек двадцать, в основном молодые парни.
На сцене выступает директор – Волкодав Вера Васильевна. Ну фамилия такая – Волкодав. А перед сценой, ближе к выходу стоит стол, торцом к сцене за ним сидит ее муж, Волкодав Василий Иванович – главный тренер лагеря. С огромным биноклем. Вера Васильевна жалуется, что вот в первый день, просила всех  не опаздывать, но нет четырех спортсменов, студентов. Зал маленький, народу полно и тут появляются эти спортсмены, Маша первая. Вера Волкодав их всех представляет, Вася Волкодав в упор в бинокль их разглядывает, все смеются, в зале мест свободных нет и Машу усаживают за стол к этому Волкодаву и остальных кого-куда.  Маша симпатюлечка, естественно все на нее пялятся. Вася Волкодав такой довольный, сразу стал ей что-то там впаривать. Маша смеется, головой кивает… Короче – когда Маша готовилась к своему выступлению со сцены, она подключила к компьютеру свой телефон. У нее там все выступление было записано, а телефон старый, китайский, ты ей подарил – Саша кивнул в сторону Степана. А Василий в это время вышел на свежий воздух перекурить, ну и позвонил своему лучшему другу. Уж не знаю, что там с телефонами скоммутировалось, но включилась громкая связь  и через динамики, на весь зал идет трансляция Васькиного звонка. Он говорит своему другу, что тот напрасно отказался работать у них в лагере. У них тут нагнали столько красивых мордашек, пахать – не перепахать. Что его «Дружок» встал как Ванька-Встанька и торчит уже битый час. Говорит: – Хожу как некастрированный кот. Прям слышу, как бубенчики звенят.
Степан смеялся и поглядывал на Машу, Лена села и слушала Сашу, открыв рот. Маргоша хихикала и ухмылялась. Иза с Митричем возмущенно качали головами.
 – А тут еще к нему за стол такую красотулю подсадили, что у него штаны трещат по швам. Что он умурлыкивает ее уже целый час.
 В зале хохот, гогот, истерика…
– Я говорит ей: -Тили-тили, трали-вали… А она ни в какую… – Это мы не проходили! Это нам не задавали! Я ей предлагаю прогуляться вечерком, с территорией ознакомиться, а она: «Вы что? Мне мама после пяти вечера не разрешает с чужими дядьками гулять!»… На балконе все тихо ржали, но слушали затаив дыхание, а Саша продолжал:
– Представляете, зал валяется от смеха. Тренеры ржут так, что крыша трясется. Маша стоит на сцене и хлопает глазами. Вера Васильевна, Васькина жена стоит на сцене и в упор смотрит на своего мужа. А тот стоит в проеме двери, одно ухо заткнул пальцем и продолжает разговаривать по телефону. На той стороне провода у него видать про жену спросили, так он говорит: – Тут все тип-топ. Мой Волкодав на коротком поводке. Ну, гавкнет пару раз, так мы ведь тоже погавкать можем…
Степан ржал в полный голос. Маргоша тряслась от смеха. Лена тихонько смеялась и удивленно таращила глаза на Машу. Иза интеллигентно качала головой и укоризненно смотрела на Маргошу с Митричем. А те утирали слезы и двигали свои стулья поближе к Саше.
Саша продолжал: – Короче, зал лежит впокатуху. Вера своего мужа за шкирку куда-то утащила. Маша стояла на сцене и решила проверить как работает микрофон. И ничего лучше не придумала, как сказать в микрофон «Динь-дон». В зале новый взрыв хохота. Маша тоже развеселилась и спела в микрофон всю песенку.
– Маш, ты помнишь ту песенку?
Маша кивнула головой и пропела: Динь-дон, дили-дон, что за странный перезвон? Слышен он со всех сторон. Дили дили дили дон.
Степан, Митрич, Изабелла и Маргарита хохотали до икоты. Лена, не понимающе, переспрашивала: – Так это он про нашу Машу?
Саша утвердительно кивнул головой и продолжил: – В собрании объявили перерыв на пол часа. Волкодавыча мы в тот день больше не видели, но зато потом у всех была любимая развлекуха… Увидят, что Волкодавыч идет, сразу петь начинают: «Динь-дон, дили дон, что за странный перезвон? …» или «Слышен звон бубенцов издалека…» Тот, правда, не обижался, ржал со всеми вместе. Жаловался, что Вера чуть шкуру с него не спустила, бинокль отобрала и, по вечерам, одного гулять не отпускает. Мужики-тренеры всю смену над ним потешались. Называли его Мурлыкин, МурМурыч, старый котяра. Предлагали скинуться и купить ему новый бинокль. Ну, а Маша стразу стала звезда. Ее все хотели. Ее все любили. Да они, эти спортсмены, такие затейники оказались. Они весь лагерь плясать заставили. Китайские танцы утром, вместо зарядки. Чумашедчие танцы на пляже – кто быстрее растрясет свою юбочку из травы. Танцы с бубнами, Танцы при луне, Танцы кому за…, Танцы кому все-равно, Танцы кому не с кем спать. Ну это для персонала, конечно.
– Господи, всплеснула руками Изабелла. Что это за танцы такие?
– О! Про танцы можно целый роман написать. Там ведь дискотека в каждый день, и в каждую неделю все учили новый совместный танец. Все влюблялись, обнимались, партнерами  менялись. В общем, смена была потрясающая. Вот поэтому Машу одну оставить нельзя, сразу кто-нибудь лезет знакомиться.
Катя согласно покивала головой: – У нас в деревне, мама тоже одна никуда не ходила. Женихи караулили. Степан, Лена и Маргоша смеялись, задавали уточняющие вопросы. Маша вздыхала, грустно кивала головой и пела песенку «Колокольчики бубенчики динь-дон, завтра в школу мы конечно не пойдем. Ведь у нас теперь звенит со всех сторон дили-дили, дили-дили, дили-дон.»

– Да, молодость была бурная и закончилась скоротечным и неудачным браком.
– Мама, а что такое брак?
– Спроси у дяди Саши. Он много говорит. Он все знает…


Глава 15

– Ой, что-то я перегрелся. Нельзя в джинсах загорать, надо купить купальник или шорты, как у девчонок.
Саша встал, а Маргоша сварливым голосом проговорила: – Я тебе сто раз предлагала: – Давай сходим в магазин, надо что-то летнее купить. Так в магазин не загнать.
Лена ее поддержала: – У нас со Степаном то же самое.
Маша предложила: – А давайте сегодня, устроим культпоход за тряпками.
Катя радостно запрыгала: – Давайте, давайте. Мама давно говорила, что я из всего выросла.
Митрич запротестовал: – Я – пас. Девочки, пора домой! Вечером в театр, вам еще перышки почистить надо.
Маргоша подошла к Маше.
– Машенька, солнышко, только ты сумеешь уговорить моего сыночка купить себе новые штаны. Машенька, солнышко, заставь его купить шмоток побольше, чтобы я могла спокойно спать хотя бы летом.
Саша качался с пяток на носки: – Ой, Машенька, солнышко, тебе это дорого обойдется!
– А я знаю очень недорогой магазин. Самое главное, чтобы он работал.
– Да я не про деньги. Деньги найдем. Я за восполнение моральных потерь.
– Каких еще потерь?
– Моральных! В жару, уставшие мужики часами ходят по магазинам, таскают сумки. Маша с усмешкой смотрела на Сашу: – Бедняжки! Устали! Ну, накатите вечером опять, так и быть.
– Нет, накат нас не интересует. Это уже пройденный этап. Нам чего-нибудь, поэкзотичнее.
– Интересно, что бы вас могло заинтересовать?
– Ну, я бы согласился за горячий, страстный поцелуй!
 Маша засмеялась. – Ну, ты и хитрец. Ладно, будет тебе страстный поцелуй!
– За каждую тряпку!
Маша покачала головой: – Ну не знаю, боюсь, дороговато будет.
– Ну вот! Я же говорил, что тебе это дорого обойдется.
Старики смеялись.
Маргоша сложила руки на груди: – Машенька, золотце, ну что тебе стоит поцеловать этого охламона. Представь, что ты в театре и целуешь чучело медведя. Я очень на тебя надеюсь. Ты снимешь с моих плеч тяжкий груз забот хотя бы на некоторое время.
Саша зааплодировал:  –  Мама, в роли просительницы ты неотразима!
Маша засмеялась: – Ладно. Разберемся. Главное – затащить их в магазин.
Саша схватил мать в охапку, покружил ее вокруг себя: – Ну, мамуля, берегись! Скуплю весь магазин. Маша год со мной рассчитываться будет!
Лена и Степан смеялись, а Саша выталкивал стариков с балкона: – Быстрее, быстрее. Вам пора перышки чистить. У вас вечером театр. Мы торопимся. У нас шопинг.
Маргоша восклицала: – Я не узнаю своего сына!
Саша ей вторил: – Что с людьми делает любовь!
Маша смущалась, вздыхала и грустно улыбалась.