Любовь, как предел отношения

               
          Эх! Была не была!   Ася, сестра моя,  была уверена, что моё место - у какой-нибудь аудиторной доски профтехучилища, где она работала. Династические гены тоже влекли меня к доске и мелу. Я не мог им противиться, и покинул светлой памяти конструкторское бюро завода имени Январского восстания.  А вместе с ним четырнадцать лет изучения надежности и долговечности самоходных кранов! Какая была жизнь!Путешествия в командировках по империи! Общество книголюбов!!! Квартирная очередь! Отпуска, проведенные на домостроительном комбинате для ее ускорения!  Подработки репетиторством и переплетным искусством на уникальной  улице Привозной напротив Рыбного ряда. Про эти приключения непременно нужно рассказать. Но не сейчас.
          Сейчас я расскажу, куда попал, гордо отвергнув удвоение оклада, которым пытался охмурить меня всесильный главный инженер.
          Почти месяц в институте усовершенствования учителей можно было считать дополнительным отпуском. Потом пару недель осторожного знакомства с обстановкой и коллегами. Робкое оживление кабинета математики свежесочиненным наивным плакатом «Учился честно я, ребята, а в бой морской играл Антон. Но в ведомости, где зарплата, остался в проигрыше он». Это первая попытка мотивировать будущий рабочий класс.
           И первые жуткие мысли типа - что я натворил? Кто возьмет  меня теперь назад, на Январку?
Не рискну пока терять ваше внимани перечислениями разделов   царицы наук математики для   профтехучилищ . Таблицы умножения там нет. Доставшийся мне третий курс, это - большие и вполне зрелые учащиеся, но вот с даже названной таблицей у девяноста процентов был самый настоящий облом.
          Как-то разговорился с дежурным, мывшим пол в кабинете   после уроков.
 - Мне нравится в училище, а сначала нравилось и в школе. Учился нормально, но в пятом классе заболел, пропустил три недели занятий и догнать уже не смог. Меня перестали вызывать к доске, контрольные я сдавал пустыми. Я тихий и послушный, поэтому тройки мне были обеспечены. А здесь меня вызывают, разговаривают. Профессия хорошая. И кушать дают.
Это было больше тридцати лет назад. Ни интернета, ни кабельного. Стипендию тратили  на сигареты.
          А вот и моё дежурство. Слежу на переменках за порядком в фойе училища. Вокруг орлы и орлицы, от их клекота поднимаются потолки. Явно ощущаю себя совершенно чужим. Хожу взад-вперед, мечтая вернуться к надёжности  и долговечности. Случайно обнаруживаю, что десятка полтора   пацанов выстроились за мной в затылок, как в модном тогда танце летка-енка. Каждый из них в меру своих возможностей копирует мою походку . А жестами , мимикой и речевками пытается изобразить мою полную дурость и никчемность. Зрители умирают со смеху. Десять минут – знаете, как это много?
 -Терпите, - говорила мне коллега,- вы ж стремились к этому! Легко любить студентов, рвущихся к знаниям и ловящих каждое ваше слово. У этих детей сложилось иначе. От вас требуется только добросовестность. Мы должны сделать всё, что в силах, иначе нашим дочерям и сыновьям будет страшно жить с ними рядом . Всё образуется. Хотя много ли успеешь, если даже в своём имени они допускают ошибки.
          Урок. Перекличка. Затем опрос:
-  Вася, не правда ли, число «е» - это результат второго замечательного предела?
- Правда,- бурчит Вася, который и про ; ничего не знает.
- Молодец, - говорю я с отвращением. Сейчас, представьте,  мне придётся   в этой группе рассказывать про производную функцию.
          Дорогой читатель!  Потерпите чуточку. Всего несколько математических,  и одно совсем нематематическое слово.
          Я объявляю название темы, диктую определение, потом поворачиваюсь к доске, к которой вроде  стремился в начале новеллы, и пишу формулу, проговаривая: « Предел отношения приращения…» 
В этот момент на всю аудиторию передразнивающий голос  меня поправляет:
 - Сношения!
          Раздаётся дружный хохот аудитории.
          В чем- чем, а в свободе слова  из сексуальной терминологии за   прошедшее с тех пор время  общество достигло невероятных успехов. Но тогда – табу!  Вы не представляете, как хотелось заорать, расставить всех по углам, позвать кого-нибудь на помощь, испариться, или прямо сейчас бежать, бежать на уже не свою Январку.
          Фразой, начинающейся словами «предел отношения…» мне нужно было сопровождать каждый пример этого урока! Чтобы поняли. Чтобы запомнили. И всякий раз нахальная дразнилка смельчака вызывала новые приступы истерического смеха аудитории.
Дожив в своей педагогической карьере  до почти сорванного урока, я из последних сил  делал вид, что не обращаю внимания. И вскоре  приблизительно знал, откуда доносится «сношение». Пора было действовать. Глядя в сторону, откуда доносился нематематический термин,  я поймал клочок тишины. И отчаянно начал:
- Мы понимаем, дружок, у тебя, серьёзные  проблемы. Ты так жалобно произносишь это слово!  Не стесняйся…,- в этот момент вся аудитория повернула головы в выбранную мной сторону, а там одно из лиц стало просто пунцовым. «Не стесняйся,- говорю ему,- расскажи нам о них подробно. Математика подождёт. Это важнее. И мы всей группой дадим тебе точные математические советы. А то заладил одно и то же. Бедный ты наш!
           Группа снова засмеялась, но теперь её смех мне понравился.
В этот момент впервые профтеховская аудитория услышала меня. А потом и мои объяснения. Неухоженные, сопливые, недоученные ,плохо побритые, воняющие табаком, а все равно еще Дети. Недолюбленные. Может быть, дети учеников моей мамы, охранявших ее часики, забытые на учительском столе.
          Можно было не торопиться  с возвращением на Январку и, как вы конечно уже поняли, я   до сих пор не тороплюсь.   Было жалко виновника моего торжества. Я попросил его помочь, минут пять мы с ним елозили линейкой по нарисованной на доске кривой, демонстрируя предельный переход секущей в касательную. Потому что до первого   компьютера училищу оставалось не меньше пятнадцати лет.